Заплати мне любовью

       Цзян Чэн взволнован. Это первый раз, когда он приводит Лань Сичэня для встречи с родителями, и это волнует его больше, чем он ожидал.        Лань Сичэнь останавливает его прямо перед входом в ресторан.        — Дыши, мое сердце, — шепчет он, беря руку Цзян Чэна и наклоняясь для сладкого поцелуя. — Все будет хорошо.        — Я надеюсь на это, — пробормотал Цзян Чэн в ответ, потому что знал, что с его родителями, а особенно матерью, иногда бывает трудно, но Лань Сичэнь просто ободряюще улыбается ему, и Цзян Чэн сжимает его руку.        — Идем, — говорит Лань Сичэнь и тянет за собой Цзян Чэна, который теперь идет гораздо охотнее, потому что доверяет Лань Сичэню, ведь он знает, как успокоить его, когда тот нервничает.        Он заходит в ресторан вслед за Лань Сичэнем все еще с легкой улыбкой на губах, которая сразу же сменяется хмурым взглядом, когда он видит за столом только свою мать.        — Матушка? А где же отец? — спрашивает он, как только они подходят к столу, и госпожа Юй, прежде оглядев Лань Сичэня сверху донизу, поворачивается к Цзян Чэну.        — У него есть более важные дела, — вежливо отвечает госпожа Юй, и Цзян Чэн автоматически выпрямляется.        Как глупо с его стороны думать, что оба его родителя смогут выкроить время из своего плотного графика для этого.        — Приятно познакомиться, госпожа Юй, — говорит Лань Сичэнь, вежливо, как всегда, и Цзян Чэн вдыхает глубже, когда он кратко сжимает руку Цзян Чэна, прежде чем отпустить ее, чтобы сесть.        — Лань Сичэнь, я полагаю, — отвечает госпожа Юй и снова смотрит на него. — Очень приятно, — добавляет она с улыбкой на лице, и Цзян Чэн знает эту улыбку.        Это одна из улыбок, предназначенная для деловых партнеров.        — Мама, — пробует он, но она заставляет его замолчать одним взглядом, и Цзян Чэн все еще беспомощен перед этим.        Он замолкает.        — Я слышала, что вы недавно были назначены генеральным директором вашей компании, — начинает госпожа Юй, и Цзян Чэн кусает губы, чтобы не застонать.        Он привел Лань Сичэня сюда не затем, чтобы она могла превратить это в деловой разговор.        — Это так, — отвечает Лань Сичэнь, и дальше все катится к черту.        Госпожа Юй твердо держит разговор на тему их корпораций, в то время как Лань Сичэнь с готовностью отвечает на все ее вопросы. Цзян Чэн может видеть, как он хмурит брови.        Он ожидал чего-то другого, как и сам Цзян Чэн.        Они каким-то образом справляются с таким ужином, и когда госпожа Юй предлагает какой-то десерт, Цзян Чэн быстро сообщает ей, что им скоро придется уехать. Одного блюда достаточно для нее, они и так задержались здесь.        Улыбка Лань Сичэня тускнеет, и видно, как он старается не показывать облегчения, когда звонит его телефон.        Он достает его из кармана, и после одного взгляда на идентификатор вызывающего абонента он смотрит на Цзян Чэна.        — Мне очень жаль, но я должен ответить. Нам, вероятно, придется уйти после этого, — вежливо говорит он, как будто это не совсем то, что хочет Цзян Чэн, он целует Цзян Чэна в висок, когда поднимается, его телефон уже разблокирован.        Цзян Чэн был бы обеспокоен этим, если бы уже не привык.        Госпожа Юй смотрит, как Лань Сичэнь уходит, пока он не окажется вне предела слышимости, прежде чем она поворачивается к Цзян Чэну.        — Ну, и сколько ты ему платишь? — спрашивает она, а Цзян Чэн недоуменно смотрит на нее.        — Что? — спрашивает он, когда понимает, что дальше ничего не последует.        — Неужели ты действительно думал, что я поверю, что ты встречаешься с Лань Сичэнем, генеральным директором «Лань Энтерпрайзис?» Хорошая попытка, Цзян Чэн. А теперь скажи мне, сколько ты ему платишь?        — Я ему вообще не плачу, — говорит Цзян Чэн, потому что какого черта он должен платить своему парню, чтобы тот встречался с ним, но госпожа Юй качает головой.        — Такие люди, как он, не ходят на свидания по любви, — говорит она, и это звучит так, как будто она передает какую-то великую мудрость. — Они встречаются для выгоды, и даже этот критерий едва ли подходит тебе. Я не думаю, что Юньмэн Цзян Корпорейшен достаточно велика, чтобы появиться на его радаре.        — Он встречается со мной не из-за этого, — возражает Цзян Чэн, и его мать улыбается ему улыбкой, которой улыбнулась бы маленькому, глупому ребенку.        — Конечно, нет, — говорит она. — Но это так. Он никогда бы не стал встречаться с кем-то вроде тебя. У таких людей, как он, на это нет времени.        — «Такие люди, как он», — бормочет Цзян Чэн. — Что ты хочешь этим сказать? Папа платил тебе?        — Конечно, — говорит госпожа Юй, как будто это ничего не значит. — Ему пришлось заплатить приличную сумму за наше первое свидание. Мой отец снизил цену, когда стало видно, что он отдаст свои акции семейной компании в нашу собственность, но, конечно же, он заплатил за привилегию встречаться со мной.        Цзян Чэн не мог найти, что на это ответить.        — Ты сделал предложение Лань Цижэню? — спрашивает госпожа Юй, и Цзян Чэн медленно качает головой.        — Я должен встретиться с ним завтра, — бормочет он, и госпожа Юй, прищурившись, смотрит на него.        — Ты еще ничего не предложил? Милостивые боги, чему я вообще тебя учила? Ты должен удвоить цену, чтобы компенсировать свою оплошность.        — Он не… Мы вместе не из-за этого, — снова пытается Цзян Чэн, но госпожа Юй только усмехается.        — Лани никогда не посмотрят дважды на кого-то вроде тебя, — говорит она ему, и Цзян Чэн холодеет.        — Вэй Усянь… — начал он, но мать перебила его.        — Знай, он и Лань Ванцзи — не более, чем просто ублюдки. Он прекрасно осведомлен о своем положении.        «Забавно», — думает Цзян Чэн. Он думал, что они безумно любят друг друга.        — Когда ты завтра встретишься с Лань Цижэнем, он будет ждать от тебя предложения. Тебе тоже лучше держать его наготове. Мне бы очень не хотелось потерять связи, которые это могло бы нам дать.        — Мы не… он мой парень, — выдавил Цзян Чэн, потому что он не мог поверить в это, но госпожа Юй только одарила его жалостливой улыбкой.        — А зачем ему встречаться с тобой из-за чего-то другого, кроме твоего имени и компании? — спрашивает она, и у Цзян Чэна нет ответа на это.        С чего бы Лань Сичэню встречаться с ним?        — Хорошо, ты думаешь, что это из-за любви, но с его репутацией? Он, должно быть, ожидает довольно высокую цену, чтобы позволить вам подвергать его такой опасности.        «Ох», — думает Цзян Чэн, а потом все как-то расплывается у него в голове.        — Не испорти нам ничего, — шипит госпожа Юй над столом, как раз перед тем, как знакомая рука опускается на плечо Цзян Чэна.        — Мы должны идти, мое сердце, — говорит Лань Сичэнь и хмуро смотрит на Цзян Чэна. — С тобой все в порядке? — спрашивает он, и Цзян Чэну каким-то образом удается изобразить улыбку.        — Конечно, — отвечает он ужасно глухим голосом и встает. — Спокойной ночи, мама, — говорит он, не в силах даже посмотреть на нее.        — Цзян Чэн, Лань Сичэнь, — отвечает она, и Лань Сичэнь улыбается ей на прощание.        — С тобой все в порядке? — спрашивает он Цзян Чэна по пути к машине, и Цзян Чэну удается кивнуть, несмотря на шум в его голове.        Как он мог быть настолько глуп, чтобы поверить, что наследник Лань Энтерпрайзис захочет встречаться с ним и влюбился бы в кого-то вроде… него?        Его память услужливо воспроизводит все сладкие и нежные моменты между ними, как Лань Сичэнь смеется над замечаниями Цзян Чэна, как он всегда так охотно наклоняется для поцелуев, как ему нравится держать его руку.        И он делает все это, потому что он ожидает, что Цзян Чэн заплатит за это. Цзян Чэн чувствует себя грязным, просто думая об этом, чувствует себя шлюхой, которую Лань Сичэнь подобрал с улицы, и это может быть так, зная не лучшую репутацию Цзян Чэна.        Цзян Чэн не заметил, как они добрались до дома, он тупо следует за Лань Сичэнем, когда тот ведет его в свою квартиру.        — Цзян Чэн, что случилось? — снова спрашивает Лань Сичэнь, когда он закрывает за ними дверь, а Цзян Чэн отходит от него, сейчас ему нужно было установить некоторое расстояние между ними.        — Ты ждал, что я тебе заплачу? — глухо спрашивает он и даже не может заставить себя взглянуть на Лань Сичэня.        — Заплатишь мне за что? — спрашивает Лань Сичэнь с явным замешательством в голосе, и Цзян Чэн поворачивается к нему.        — За то, что встречаешься со мной? Ты ждал какой-то платы за это?       — Цзян Чэн, я не проститутка. И ты тоже, — отвечает Лань Сичэнь, явно смущенный, но Цзян Чэн только горько смеется над этим.        — Но я ведь и не твой парень, верно? Боги, как я мог быть таким глупым? — он бормочет и хлопает себя ладонью по лицу. — Ты позволил мне остаться здесь на несколько дней. Сколько это будет стоить, а?        — Цзян Чэн, я не понимаю, о чем ты, — сказал Лань Сичэнь тем голосом, которым говорит на работе, в качестве генерального директора.        Обычно, это возвращает Цзян Чэна из того безумия, в которое он себя загоняет, но сейчас это едва ли сработает.        — А что, Лань Ванцзи тоже хочет, чтобы ему заплатили? Он должен знать, что у Вэй Усяня нет таких денег.        — Никто и не ждет, что ему за что-то заплатят, — говорит ему Лань Сичэнь, теперь и его голос звучит безумно. — Цзян Чэн, пожалуйста, я не понимаю о чем ты говоришь.        — Ты наследник «Лань Энтерпрайза».        — Да.        — А я всего лишь скромное ничтожество с удобными связями и компанией, на которую ты положил глаз. Конечно, ты не влюбишься в меня.        — Чушь собачья, — яростно говорит Лань Сичэнь, и ругательство вырывает Цзян Чэна из его все еще горького смеха. — Я встречаюсь с тобой, потому что люблю тебя. Ты мой парень, мой партнер, мое сердце. Я не хочу никакой платы от тебя.        — Конечно, — пробормотал Цзян Чэн, отказываясь признать, насколько больно сейчас слышать это ласковое обращение из уст Лань Сичэня. — И ты приведешь меня завтра на завтрак, чтобы я познакомился с твоей семьей. Не потому что Лань Цижэнь попросил тебя об этом, потому что я все еще не сделал тебе предложение.        — Мы собираемся на завтрак, потому что Ванцзи и Вэй Усянь собираются объявить о своей помолвке, — говорит ему Лань Сичэнь, и Цзян Чэн ненавидит видеть отчаяние на его лице. — Цзян Чэн, пожалуйста, просто скажи мне, что случилось.        — Моя мать, — начинает Цзян Чэн и не может закончить, потому что Лань Сичэнь прикрыл рукой его рот.        — Не заканчивай эту фразу, забудь, — давит Лань Сичэнь через стиснутые зубы и делает несколько глубоких вдохов. — Неужели твоя мать всерьез намекала, что ты должен мне платить, потому что иначе я никогда не смог бы быть с тобой? — он хочет знать, и Цзян Чэн просто кивает, так как не может сказать ни слова.        Лицо Лань Сичэня прямо перед глазами Цзян Чэна, и это кажется настолько нереальным, что Цзян Чэну приходится сдерживать слезы.        — Пожалуйста, скажи мне, что ты ей не веришь, — бормочет Лань Сичэнь и не ждет ответа, который Цзян Чэн не может дать ему. — Я люблю тебя, Цзян Чэн. Я хочу, чтобы ты познакомился с моей семьей, с людьми, которые дороги мне, потому что я люблю тебя и хочу, чтобы они тоже узнали тебя.        — Лань Цижэнь, — Цзян Чэн приглушенно произносит из-за руки Лань Сичэня, который рефлекторно двигает ею. — Ему это не понравится. Я имею в виду на самом деле, что ты вообще можешь получить от того, если будешь со мной? — спрашивает Цзян Чэн, отводя взгляд от лица Лань Сичэня.        — Мое счастье, — твердо отвечает Лань Сичэнь и затем возвращается к своей куртке, вытаскивая свой телефон, и прежде чем Цзян Чэн может даже возразить, уже набирает номер.        — Дядя, — говорит он, когда линия соединяется, — я включу тебя на громкую связь.        — Что случилось, Сичэнь? — Лань Цижэнь хочет знать, и Лань Сичэнь смотрит на Цзян Чэна.        — Цзян Чэн находится под впечатлением, он считает, что должен предложить вам заплатить за привилегию встречаться со мной, — говорит ему Лань Сичэнь, и Цзян Чэн не может встретиться с ним взглядом, не тогда, когда Лань Цижэнь подтвердит все, что сказала ему его мать.        — Вы ужинали с госпожой Юй? — Лань Цижэнь спрашивает вместо ответа, на что Лань Сичэнь кивает. — Эта ужасная женщина, — бормочет Лань Цижэнь себе под нос, но Цзян Чэн все еще слышит его.        — Дядя, — подстегивает его Лань Сичэнь, когда он слишком долго молчит.        — Это брак по любви? — в ответ спрашивает Лань Цижэнь, на что Лань Сичэнь не колеблется.        — Да.        — И это не из соображений расчета?        — Вовсе нет.        — Тогда нет никакой необходимости в оплате, — наконец говорит Лань Цижэнь, и Цзян Чэн моргает.        — Что? — говорит он слабо, и Лань Сичэнь подходит ближе, чтобы Лань Цижэнь мог лучше слышать его.        — Если союз происходит из соображений выгоды, семья должна платить, — объясняет Лань Цижэнь, — это верно. Но если этот брак будет заключен по любви, то никому нет до этого дела.        — Мама не упоминала об этом, — шепчет Цзян Чэн.        — Потому что у этой женщины нет ни единой романтической жилки, — горько говорит Лань Цижэнь и затем вздыхает. — Цзян Чэн, я полагаю?        — Да, господин, — быстро отвечает Цзян Чэн.        — Послушай меня, мальчик. Твоя мать — деловая женщина до мозга костей. Она не узнает любовь, даже если та укусит ее в нос. Лани — мы с вами полная противоположность. Наша семья не выходит замуж по расчету. Мы романтики. Если Лань Сичэнь с вами, то только потому, что любит вас. Единственное вознаграждение, которое кто-то хочет, это чтобы Вы любили его в ответ. — он делает здесь паузу, прежде чем спросить, — Вы же любите его?        — Да, — шепчет Цзян Чэн, потому что он делает это от всего сердца.        Он уже видел, как все это было сломано и разрушено всего лишь несколькими словами его матери.        — Тогда люби его. Я ожидаю увидеть вас завтра, — говорит Лань Цижэнь, завершая разговор.        — Спасибо, дядя, — говорит Лань Сичэнь, прежде чем повесить трубку, и снова обращает все свое внимание на Цзян Чэна.        — Ты веришь ему? — спрашивает он, и Цзян Чэн кивает. — Ты веришь мне, когда я говорю, что люблю тебя? — он спрашивает дальше, и здесь Цзян Чэн колеблется.        — Правда? — спрашивает он тихим и неуверенным голосом, и Лань Сичэнь без колебаний заключает его в объятия.        — Больше всего на свете, — шепчет Лань Сичэнь ему в волосы. — Я люблю тебя и буду говорить тебе об этом так часто, как ты захочешь.        Цзян Чэн цепляется за Лань Сичэня и проклинает свою мать, ненавидит ее за то, что она заставляет его чувствовать себя таким неуверенным с кем-то, кого он любит и кто любит его, и он зарывается лицом в шею Лань Сичэня.        — Возможно, мне нужно будет слышать это некоторое время, — признается Цзян Чэн, ненавидя себя за то, что это делает его слабым, но Лань Сичэнь только кивает.        — Столько, сколько ты захочешь. Пока тебе это не надоест.        Цзян Чэн сомневается, что это когда-нибудь произойдет, но он все равно соглашается.        — Хочешь, чтобы я сегодня спал на диване? — Лань Сичэнь спрашивает, потому что он слишком хорошо знает Цзян Чэна и то, как легко он утомляется, но Цзян Чэн качает головой.        Если Лань Сичэнь сегодня ночью будет спать на диване, сомнения снова пустят корни.        — Пожалуйста, не надо, — бормочет он и чувствует, как Лань Сичэнь улыбается ему в волосы.        — Хорошо, — обещает он, отступая назад.        Лань Сичэнь обхватывает лицо Цзян Чэна руками, и он улыбается ему, не позволяя Цзян Чэну отвернуться.        — Я люблю тебя, — говорит ему Лань Сичэнь, серьезно, как всегда, и он опускает маленький поцелуй на губы Цзян Чэна. — Я тебя люблю очень-очень и еще чуть-чуть.        Цзян Чэн не может не улыбнуться, и когда лицо Лань Сичэня загорается при виде его, позволяя ей стать шире        — Я тоже тебя люблю, — отвечает Цзян Чэн и вздыхает, когда Лань Сичэнь награждает его нежным поцелуем.        — И это все, что мне нужно, — бормочет Лань Сичэнь у его губ.        Цзян Чэн все еще слышит голос своей матери, но Лань Сичэнь, держа его лицо и целуя его почти благоговейно, прижимая, шептал «я люблю тебя», проникающее в его кожу, медленно заглушающее ее слова.        Цзян Чэн знает, что он еще какое-то время будет слышать ее, сомнения всегда так легко укореняются в его уме, но если Лань Сичэнь будет продолжать в том же духе, то и не займет много времени, прежде чем он забудет об этом.        Ведь единственное, что он будет помнить, это Лань Сичэнь и его любовь к нему.