Массаж и его последствия.

Пальцы нежно касаются спины. «Хей, может, я сделаю тебе массаж?» Давят на шею. «Почему нет, хах» Мурашки бегут вниз по телу. «А может я тебе?» Тихий стон вырывается из горла. «Только за, детка» Волны тепла гоняются друг за другом по всему телу Пьер. Казалось, будто тонкие пальцы Джейми надавливают только туда, где приятно. Так, что тихие стоны выливаются, будто опрокинутая канистра. Горячие руки темноволосой скользят по фарфоровой коже Паркер. Кисти чуть влажные из-за крема с запахом лесных ягод. Надавливают то тут, то там. И каждое движение — табун мурашек и море волн тепла, что заставляет младшую тихо стонать. Изливать стоны в нагретую собственным телом, мягкую наволочку подушки. Возможно, не будь отцов дома, Пьер бы стонала открыто, без ограничения в виде мягкой подуши, но мужчины дома, что обозначает, что нужно быть как можно тише. Джейми надавливает где-то в районе поясницы, и взгляд кареглазой мутнеет. Приятно. Так чертовски приятно, что стон получается особо громкий, а ткань трусиков начинает намокать.Джейм, будто издеваясь, надавливает снова и снова, что заставляет, будто горячим воском по коже, мурашкам пройтись по спине вниз, к ягодицам. Джейми выдыхает, а воздух из её лёгких, как туманом, оседает на разгорячённой спине Пьер. Пальцы пересчитывают позвонки, будто проверяя, все ли на месте, двигаются к шее. Надавливают на плечи, сжимая почти до боли. Разминают, успокаивают, но кожа будто только распаляется от этих манипуляций, а возбуждение накрывает с каждым прикосновением всё сильнее. Наволочка намокает, а дышать всё труднее. Воздух в лёгких кажется слишком обжигающим даже тогда, когда Пьер поднимает голову набрать в грудь холодный кислород. Всё это кажется сладкой пыткой. Её небольшая грудь плотно прилегает к подушке, а на бёдрах и ягодицах чувствуется вес Джейми. Ноги то сгибаются в коленах, то пальчики сгибаются до хруста. Руки сжимают всё ту же многострадальную наволочку.

Такая горячая пытка, что кажется, будто котёл в аду, который приготовлен специально для них, будет прохладной ванной…

Касания становятся всё более и более настойчивыми, а ткань трусиков намокает всё больше и больше. Какая температура в этой комнате? Может сто градусов? Триста? Тысяча?! Тело младшей плавится всё сильнее и сильнее, а стоны громче и громче, что кажется, будто подушка их больше совсем не укрывает. Горло пересыхает, но нет совершенно никакого желания прекратить всё это, чтобы сделать глоток вредной газировки, разлитой по стаканам. Перед глазами всё больше и больше плывёт. Кажется, что сейчас они задохнутся от плотности воздуха, которого так поменяло это возбуждение. Джейми чувствует всё будто на себе, когда прикасается к коже возлюбленной. Это кажется пыткой, но видя то, как Пьер, её маленькая хрупкая Пьер, плавится под собственными руками, нет желания завершать всё это. Крем давно впитался, а сколько продолжается этот массаж — уже неизвестно. Время, кажется, расплавилось вместе с окружающим миром. Реальность плывёт звёздами перед глазами и влажностью в трусиках. Сладко. Долго. Непрерывно. Пьер уже будто задыхается. Манипуляции становятся всё менее и менее напорными. Джейми опускается грудью на поясницу девушки, целуя верх спины: лопатки, напряжённые плечи, которые она так и не смогла до конца размять — было бы слишком больно, шею, что немного вспотела, где маленькие солоноватые капельки выступили по коже. Джейми казалось, что это должно немного успокоить возлюбленную, но та чуть дёрнулась и особо сильно застонала. Чёртова подушка. Голос Пьер слишком сладкий, чтобы какой-то кусок ткани с набивкой заглушал этот приятный звук. По телу вновь волна дрожи и жара. Вниз, от макушки к самым кончиков пальцев. -Ты, будто издеваешься, — Пьер чуть хриплая из-за стонов и желания попить. -Ага, — тихо отвечает Джейми в лопатки Паркер. Она кожей чувствует, как бегут мурашки. Прошло почти сорок минут. А тёмноволосая хотела выходить из дома возлюбленной через пятнадцать. Затянулось, но время само пропало, пролетая, будто на гоночной машине. -Собираться… Пьер не успевает договорить, как Джейми вновь начинает покрывать спину поцелуями. Голос дрожит на последних буквах и замолкает, вновь превращаясь в сладкие стоны. «Так вот, как её можно заставить молчать» Поцелуи вниз почти до резинки юбки, и тёмноволосая слезает с бёдер Пьер и ложится рядом. Их тела пышут жаром, а в комнате всё ещё непозволительно жарко. Младшая лежит полностью без верха, без лифчика, вжимаясь в подушку своей небольшой грудью и рёбрами. Её дыхание всё ещё чуть скользяще стонами. Джейми напоследок целует возлюбленную в плечо и встаёт собираться. Если бы не чёртовы родители и комендантский час, она бы шла до самого конца. А пока она оставит распалённую, пытающеюся дрожащими руками застегнуть лифчик Пьер в этом жарком состоянии. Эта сладкая пытка останется ещё на чуть позже, а пока чёртовы родители и комендантский час сломает их планы, но это только пока.