Эксперимент

Высокое солнце проникало в распахнутое окно, рассыпая по стенам и полу лучи монетами-бликами, от цветных витражей расцветали драгоценные камни — и спальня казалась сокровищницей из старинной сказки. А что имели девять из десяти пещер с сокровищами? Крылатого змея для охраны и прочего устрашения. Приоткрыв правый глаз, Илиена убедилась: Барид лежит рядом, кожа его перестала отливать пугающей серостью, на щеках выступил легкий румянец, а тени под глазами стали меньше. Неделя достаточного сна и на него можно будет смотреть без внутреннего содрогания. Главное убедиться, что не сбежит в лабораторию, забыв о сне и пище, озаренное очередной великой идеей. Из коридора донёсся павлиний крик, прогнав остатки сна. Тот, кто додумался ставить на дверной оповещатель мелодии в зависимости от личности стоявшего на пороге, определенно, был гением. Тихонько выругавшись, Илиена покосилась на солнечную панель, та показывала без двадцати девять. Осталось узнать за каким ослиным дерьмом в такую рань к ним явился Льюс Тэрин? Дыхание лежавшего рядом мужчины изменилось. Не открывая глаз, он попытался свеситься с постели в поисках одежды, которую вечером куда-то забросили. Илиена среагировала молниеносно, перекатившись, оседлав его бедра и упершись кулаками в грудь. — Лежать! — приказ сорвался с губ раньше, чем удалось понять, что именно, как и кому она сказала. Ее сокровище распахнуло серые, туманные глаза, по болезненной, крутой дуге изогнуло брови. А вот сердце Илиены ухнуло куда-то к пяткам. — Тебе нужно отдыхать. И ты не хуже меня это знаешь. Склонившись, Илиена поцеловала чуть колючую щеку, успокаивающе провела ладонью по другой, коснулась обветренных губ, носа, не поцеловать который было выше ее сил. Ее губы переместились на линию челюсти и подбородок. Пальцы почти случайно коснулись сосков, словно в извинении, стараясь загладить резкость слов. Илиена поймала кожей лёгкий выдох, что бывает у кошачьих в переходе от урчания к довольной дрёме. Из коридора донесся очередной павлиний вопль. — Да чтоб его! — дальнейшие выражения Айз Седай не пристали, но кто ее услышит и осудит? Барид возвел глаза к потолку и выругался вполголоса. А потом дернулся, пытаясь встать. — Лежать, я сказала! Будешь глупить, свяжу. С Теламоном сама разберусь. — Как скажешь,- прочитать что-либо по лицу или в голосе Барида оказалось решительно невозможно. Являться пред светлые очи Первого Среди Слуг в чем мать родила, Илиена не стала, хотя подобная мысль на пару мгновений и возникла. Льюса подобным не смутить. В наличии у него совести Илиена тоже сомневалась. Люди совестливые утром выходного дня визиты не наносят. С пола у кровати пришлось хватать первое, попавшееся под руку, и был то халат Барида. Мелькнувший в зеркале всклокоченный силуэт вновь напомнил о сказочном чудовище, но приводить себя в порядок времени не оставалось — крики жестоко убиваемой птицы успели порядком надоесть. — Ли, доброго утра!- губы Льюса Тэрина сложились в обворожительнейшую улыбку. На Майрин, должно быть, действовало безотказно.- А где Барид? — Спит, — буркнула Илиена, раздраженно складывая руки на груди. Льюс Тэрин сокрушенно вздохнул. — В ближайшую неделю Барид Бел Медар на работу не выйдет, — черно-белая фигурка пингвина, которую Льюс Тэрин с деланным смущением перекладывал из одной руки в другую, не нравилась Илиене категорически — точно тер’ангриал-накопитель. — Во что ты его опять втянул, Льюс? — Я?! — возмущенно переспросил Теламон. — Я не видел его больше месяца. Пару же дней назад Барид позвонил, прося перекинуть кое-какую информацию. Я так и собирался сделать, но узнав, что Птичка вернулся в «гнездо», решил занести лично. Заодно… Очертания стоявшего у его ног бумажного пакета подозрительно напоминали пару винных бутылок. Илиена задумчиво хмыкнула. Вино Льюс Тэрин пил лишь самое лучшее. Вот только планы на это утро и Барида Бела у Илиены имелись вполне определенные. — «Заодно» не сегодня. Работа тоже. — Как скажешь, Ли, — Льюс Тэрин кивнул, соглашаясь, на взгляд Илиены подозрительно быстро. — Извини за беспокойство. Означать это могло лишь одно: глаз да глаз за обоими. Когда дело касалось очередной загадки, подкидываемой Единой Силой, что один, что второй теряли сон, аппетит и малейшие представления о здравом смысле. За время ее отсутствия в спальне ничего не изменилось. Разве что Барид сел на кровати, сосредоточенно нащупывая ногами тапочки: растрёпанный, сонный и жилистый, с движениями подбитого ястреба — Илиене однажды случилось видеть, как плетение огня опалило крыло летевшей в вышине птицы. Сейчас, разглядывая сухие мышцы под светлой кожей, ей вспомнился тот ястреб, не способный затормозить, беспомощный перед стремительно приближающейся землёй. На миг она сама ощутила себя тем ястребом: кусачий ветер, ставший из опоры убийцей, острые скалы впереди и обречённость. Нет, что за чушь! — И что это такое? — поинтересовалась Илиена, облокачиваясь спиной о дверной косяк. — Кажется, я сказала тебе лежать. И падал он как тот ястреб, не сопротивляясь, с какой-то готовностью. Илиена спихнула покрывало и оседлала обнажившиеся бёдра. В голове рокотали сталкивающиеся друг с другом волны. Барид приоткрыл рот, мазнул языком по нижней губе, коснулся ладонями её ягодиц, скрытых материей, потянул за пояс. — Сказала, — согласился он.- А еще сказала, что свяжешь. Илиена смотрела в его глаза: широко раскрытые, с яркой каймой радужки, с дрожащей точкой зрачка. Понимал ли Барид, о чём просит? Был серьёзен или решил пошутить? Когда рядом появлялся Льюс Тэрин — хватало нескольких секунд, чтобы люди менялись. — Ты… действительно этого хочешь? — в горло словно песка насыпали. Она подалась вверх, ложась и перенося часть веса на руки, царапая ногтями золотистую кожу ниже ключиц, ощутила щекой тяжёлый, влажный выдох. Почувствовала наливающуюся жаром тяжесть там, где их тела готовы были соединиться. — А почему бы и нет? Нельзя признавать подобные желания так открыто и доверчиво. Не Медару из Джаланды, где цвет, узор и длина одежды говорили больше, чем многословные признания. Ткань льнула к пальцам, гладкая и ласковая, впитывающая тепло рук. Барид под её бёдрами такой же: всюду, где они соприкасались, Илиена каждой клеточкой ощущала его тепло. В ягодицы упёрся твердеющий член. Барид, помедлив, согнул и раздвинул колени. В голове стоял пронзительный звон, сердце колотилось как сумасшедшее, внизу живота стало жарко — собственное тело от подобной перспективы приходило в восторг. Только человек тем и отличается от животного, что управляют им не инстинкты и желания тела. Разум въедливо заметил, что это напоминает…Принуждение. Древнее, мрачно-дикое, от одной мысли о котором спину начали холодить стайки мурашек. Заметив в ее взгляде сомнение, Барид кивнул. Свет, он действительно этого хочет! А раз так и все происходит по обоюдному согласию, то это не принуждение, а… эксперимент. Весьма интересный и многообещающий. Илиена прикусила щеку на мгновение, а затем прошептала: — Подними руки, милый. Барид подчинился. В пронзительной, царапающей кожу тишине завёл руки за голову, одну за другой, обнял поручень запястьями вверх, так, что кожа обтянула выступающие вены. Позволил обвязать поясом от халата. Она надеялась, вышло не очень туго. Илиена погладила его скулы, прижалась губами к шершавому подбородку, поцеловала обветренные губы, щеку, на которой розовела небольшая царапина, безумно возбуждающий нос. В ушах шумело, с каждым выдохом воздуха в легких становилось все меньше. Иногда ей казалось, что джаландийцы высечены из какого-то светлого камня с мелкими кристаллами, от чего редкое северное солнце словно просвечивало сквозь них. Как никогда раньше хотелось трогать, сдавливать, растирать, чтобы благородно-светлая кожа покраснела, налилась жизнью. Барид смотрел на нее внимательно и доверчиво. Предлагая себя. Полностью. Без остатка. Это заводило. Пьянило словно перед прыжком с обрыва, с которого смотришь вниз, в темно-синюю, почти черную бездну. Еще один поцелуй в губы — их она готова целовать вечно, щеки, снова нос. Чуть прикусить шею прямо над сонной артерией было интересной идеей. Барид дернулся, такого он явно не ожидал, зажмурился стараясь выровнять дыхание. Но ему, определенно, понравилось. Тихонько рассмеявшись Илиена опустилась ниже, поцеловав ключицы, еще ниже, проведя кончиком языка по отвердевшему соску. Чуть прикусила, всасывая кожу. Илиена вновь потянулась вверх. Коснулась губами подушечек двух пальцев на правой руке, осторожно прихватила зубами чуть солоноватую кожу, заскользила по ним языком. Барид глухо застонал. И снова вниз к груди, напрягшемуся животу и бедрам. Взгляд Барида, следившего за каждым ее движением, лишь сильнее раззадоривал. Оставленными на бедрах алеющими следами от ногтей можно любоваться до утра, но куда интереснее оставить отметину почти у самого паха. Барид рвано выдохнул, когда она коснулась пальцами члена, что-то пробормотал в ответ на предложение быть хорошим мальчиком. — Ты же будешь хорошим, правда? — уточнила Илиена, наблюдая, как под ее дыханием чуть дрогнули волосы в паху. И не только волосы. Она обвела языком головку, подула и отстранилась, сжала ягодицы Барида, царапая, удерживая на месте. — Эээй, — отозвался он хрипло, голос в конце дал петуха, как когда-то в юности. — Лежи спокойно, — ее ногти сильнее впились в кожу. Следы останутся, и это хорошо. Никогда раньше Илиена не задумывалась над тем, чтобы оставить на теле своего мужчины что-то посерьезней засосов и царапин. Еще одна дикость. Пугающе манящая. Древняя. Совсем, как власть и подчинение. — Илли, — в голосе Барида — самая настоящая мольба. Таким она его еще не видела. Илиена знала — ему нужно. Можно было еще немного поиграть, подразнить, водя по краю, но собственное тело хочет наполненности не меньше. А может, и больше. Дождавшись кивка, Барид слегка толкнулся бедрами вверх, во влажный жар ее тела. Илиена выгнулась, ногтями левой руки оставляя царапины на его животе, правой лаская собственные соски. Приправленное болью удовольствие — так Барида заводит сильнее всего. Перед глазами вспыхнули картинки-видения того, что она еще может с ним сделать. Не сейчас, потом. В следующий раз. Это ведь первая ступенька, ведущая… Илиена пока не решила куда. Почему все именно так, она подумает завтра, когда будет в состоянии здраво мыслить. Ее мир сосредоточился на движениях и взгляде, приближавших к желанной разрядке. На его руках, обвязанных темно-зеленым шелковым поясом. Илиена зажмурилась, застонала, наслаждаясь вспыхнувшей под веками зарницей, сменившейся ощущением стремительного падения. Ветерок, проникавший сквозь приоткрытое окно, холодил спину. Подниматься, чтобы его закрыть, не хотелось. Тело охватила сонливость, которой было так приятно поддаться. Крепко обнимавший ее Барид уже спал. Илиена не помнила, как развязывала его руки, что шептала в ответ на поцелуи, оставлявшие следы на шее и плечах. Впрочем, это и не важно, главное — эксперимент удался.