Гром

Как гром среди ясного неба. Да-да, это было именно как гром среди ясного неба. Вот Наруто бежал по коридору, неся в охапке так и норовящие выскользнуть папки с документами, в зубах сжимал один из тех горячих хлебцев со специями, что считались вредными для желудка, как это случилось. Он как раз пробегал в той части базы, где два абсолютно закрытых и изолированных здания подходили вплотную друг к другу, практически сливались двумя коридорами в один, если бы не разделяющая их прозрачная мембрана. И вот, когда привычная бетонная стенка вдруг сменилась прозрачной перегородкой, за которой тоже были люди, Наруто отвлёкся, кинул туда любопытный взгляд и внезапно с кем-то столкнулся. Папки с документами дождались своего звёздного часа, подскочили вверх и картинно разлетелись по всему коридору. Птицы, а не папки! Наруто со всего маху впечатался ухом в чьё-то плечо, от неожиданности перекусил хлебец, больно клацнув зубами, оскользнулся на подвернувшей под ногами пластиковой папке и упал, довольно жёстко приземлившись на копчик. - Ах-х, бли-и-ин! – болезненно взвыл Наруто на весь коридор. – Твою мать, смотри, куда прёшь, кретин!!! Долговязый незнакомец, с которым он столкнулся, сейчас стоял, широко расставив полусогнутые ноги и несколько завалившись назад, но он сумел удержать равновесие. На его бледном лице был расписан тот спектр эмоций, который обычно бывает при удачном избежании столкновения с электричкой: очумелая смесь дикого изумления и праведной злости. Бледно-серые глаза подергивались и метали молнии. Наруто кинулся на корточках подбирать документы, бросив сердитый взгляд на длинноволосого незнакомца: - Помоги ж ты, блин, это всё из-за тебя! - Ты сам в меня врезался, - тихо и угрожающе сказал незнакомец, но всё-таки наклонился и поднял несколько папок. - Иди ты знаешь куда!.. – вскинулся Наруто, замечая краем глаза какое-то движение за прозрачной мембраной и бросая туда мимолётный взгляд. Тут-то оно и случилось. Наруто словно слышал рокочущие раскаты грома, а его самого поразило молнией, и он замер, не в силах пошевелиться. Мимо перегородки прошла группа людей. Спроси вы Наруто, как они выглядели, он бы лишь развёл руками и глупо улыбнулся, так как на них он совсем не смотрел. Он вообще ничего вокруг не видел. Лишь целых три коротких мгновения, растянувшихся на несколько тревожных часов, а может несколько радостных лет, он видел чьи-то глаза, смотрящие прямо на него: черные, словно до краёв налитые непроглядной китайской тушью. Потом этот кто-то опустил взгляд, пропал, а вместе с этим исчез и тот наполненный громом мир, где по неведомой случайности оказался Наруто на эти несколько мгновений или часов, а может и дней. Гром стих, Наруто снова слышал привычные звуки от проходящих мимо людей, снова ощущал вкус жареного хлеба и специй от проглоченного хлебца, и какой-то человек с серыми глазами впихнул папки ему в руки, сухо что-то сказал и ушёл. Кажется, Наруто пока не был способен разобрать человеческую речь. «Да что это со мной?!» - с ужасом думал Узумаки, тяжело разгибая одеревеневшие ноги. Он чувствовал себя так, будто кто-то схватил его за шкирку и, хорошенько растормошив, вытряхнул всё содержимое. Совершенно опустошённо. «Во дела-а», - а в голове крепко-накрепко засела картина, четкая, как фотокарточка: чёрные глаза, смотрящие куда-то вглубь него, Наруто. Практически достающие до самого дна. Только тогда, когда в его ушах раздался по резонатору сердитый голос Кибы, больше похожий на собачий лай, он понял, что всё ещё стоит на месте и попусту пялится вперед, хотя ещё пять минут назад он должен был быть на месте. Несколько дней прошли для него словно в какой-то другой дурной реальности. Эти черные глаза преследовали его во снах, мерещились во взглядах встречных людей. Он мог думать только о них. В конце концов, он стал заворачивать в этот злополучный коридор при любом удобном случае, надеясь на новую встречу. Он делал немыслимые крюки, когда его посылали по поручениям, прохаживался перед прозрачной мембраной туда и обратно, ронял что-то и сосредоточенно собирал, бросая взгляды на ту сторону. Этот коридор был единственным местом, где изолированные друг от друга базы встречались на этом этаже. Тот же человек, кому принадлежат глаза, находился где-то среди доброй сотни недоступных ему помещений. Да один шанс на миллион, что они опять пересекутся! Но Наруто был бы не Наруто, если бы отчаялся. С завидным упорством день за днём он находил предлоги, чтобы оказаться в этом коридоре, проводил около перегородки столько времени, сколько мог, и однажды удача сжалилась над ним. Наруто слушал, как Сай зачитывал с командного листка сегодняшние поручения, и автоматически соображал, в каком месте удачнее будет завернуть к привычному коридору. Вообще-то у Сая тоже были черные глаза, проницательные и безэмоциональные, либо сощуренные в дежурной улыбке. Но это были совсем другие глаза. Сакура дружески хлопнула его по плечу и отдала в руки объёмистую папку, улыбнулась. Её глаза блестели, как два зелёных мокрых листика, и Наруто ей улыбнулся тоже. Он вообще заметил, что стал слишком много внимания уделять чужим глазам. Продвигаясь в вязкой массе куда-то спешащей толпы, он заприметил нужное ответвление и нырнул туда, в коридор поменьше. Здесь было гораздо меньше людей, скоро должна была показаться знакомая мембрана. Наруто уже прикидывал, как бы половчее швырнуть эту папку, чтобы её содержимое можно было дольше собирать, когда заметил впереди за перегородкой группу людей, и заинтересованно приблизился. Разговаривали трое. Девушка с медно-рыжими, практически красными волосами и два парня: один с до безобразия высветленными и паклями свисающими локонами, другой, напротив, с волосами непроглядно темными, ёжиком торчащими на затылке. Светловолосый и рыжая стояли к нему спиной, третий же вполоборота к мембране, и к Наруто в частности. Склонив голову, он внимательно выслушивал собеседников, два длинных локона по бокам его лица чертили тенями красивые заостренные черты, под полуопущенными веками чувствовался тяжелый взгляд. Наруто не мог бы сказать, что именно заинтересовало его в этой троице, подобные сценки и подобных людей он видел миллион раз и едва ли каждого выделял из толпы. Но тут незнакомец поднял на него взгляд, и Наруто все понял. Скорее всего, это было притяжение. Как кусочек бумаги притягивается к наэлектризованной пластиковой ручке, так и Наруто тянуло-тянуло, притягивало. Ведь вокруг была гроза, тяжёлые тучи гремели от электричества, он просто не мог быть нормальным, этот взгляд втянул в себя все трескучие заряды, сделался притягательным, как магнит. У Наруто вдруг засосало под ложечкой. Было странное ощущение, словно он идёт посреди оголённого поля, вокруг, насколько хватало глаз, сгущаются тёмные набухшие тучи, а он, дурак, ждёт, когда его поразит молния. Ждёт с трепетом, с радостным ожиданием. И вот она поразила его: чернильные глаза прищурились, сердце Наруто ёкнуло то ли радостно, то ли от страха, а папка выскользнула из рук. Клапан был не застёгнут, ведь Наруто сам хотел её уронить, и листики разлетелись живописно, грех жаловаться, кто захотел бы, не смог бы их так равномерно по всему коридору размести. Отвести взгляд от этих глаз было так же трудно, как оторвать руки от оголённого провода, но Наруто всё же посмотрел на пол. Он соображал очень туго, мысли заржавели, не хотели выходить из того благоговейного оцепенения. С трудом Наруто догадался, что бумаги надо собрать. Узумаки больше не видел глаз, в которых плескалась то ли нефть, то ли чернила, но гром не смолкал, рокотал поблизости, где-то на самом краю поля. Наруто не сразу понял, что никакого поля нет, что он, вообще-то, находится на изолированной базе, а вокруг его окружают лишь бетон и металлические перекрытия. Быть может, это кровь шумит в его ушах? Неживыми негнущимися пальцами он собирал бумагу, а она всё выпадала и выпадала из его рук. Он ещё никогда не был таким неловким, а под этим взором – Наруто чувствовал его так явственно, будто на коже оставались дымящиеся следы, – делался ещё более неуклюжим, даже упал, когда перебирался на корточках к очередному листу. А потом он поднял взгляд, и, как оказалось, теперь на него смотрели все трое. Светловолосый усмехался, во рту мелькали треугольные зубы, он что-то говорил, а девица в очках переводила взгляд своих темненьких глаз с густыми черными ресницами с одного парня на другого и тоже посмеивалась. Третий же угрюмо молчал, лицо его оставалось совершенно бесстрастным, но он всё не отводил своего взгляда. Казалось, тучи снова стали заволакивать этот бетонный мир, Наруто уже не видел ни светловолосого парня, ни девушки, ещё секунда – и они останутся в этом мире вдвоем, ослеплённые молниями и оглушённые громом. Наруто дёрнулся, как от удара, подрагивающими руками собрал бумаги и запихнул в папку. Кажется, он смял несколько листов, Шино его точно убьёт. Наруто порывисто встал и бегом ринулся из коридора. В последний момент не удержался, бросил последний взгляд через плечо на замершую сзади троицу. И едва снова не угодил в гремящий мир. Наруто сидел в столовой в окружении друзей, на редкость тихий и задумчивый, он теребил в руках блестящую алюминиевую ложку, и её вогнутое навершие царапало жестяную поверхность стола. Который раз ему уже не удается нормально выспаться? С того памятного дня, когда он убежал прочь из коридора с прозрачной мембраной, прошла, кажется, неделя. Тогда он даже не сразу понял, что же его так потрясло. Он совершенно не принимал во внимание тот факт, что обладателем чернильных глаз может быть парень. Наруто об этом даже не задумывался. И этот факт его почему-то расстроил. Поэтому он впервые задумался о том, что случилось. Почему он слышит гром, когда видит глаза этого парня? С какой радости? Это ведь не может быть нормальным. Нет-нет, ни капельки не может. Что же это, барахлит резонатор? Очень продуманная шутка его ни с того ни с сего озверевших друзей? Да вы просто волшебники, ребятки! Наруто терялся в догадках. Он одновременно и искал правду, и точно знал, что правильного ответа никогда не найдёт. Под конец недели стало хуже. Теперь не только глаза этого парня преследовали его во снах, теперь он там был целиком и полностью. И в лучшем случае он просто сверлил Наруто своим тяжелым, весившим несколько тонн, взглядом. Но его сон обычно на этом не заканчивался. Они вместе ходили по базе, знакомые бетонные коридоры сменялись коридорами наоборот, и они разговаривали, разговаривали, шутили, смеялись, перебрасывались шутками. То есть, это Наруто в большей степени разговаривал и смеялся, а незнакомец в основном помалкивал и лишь изредка улыбался. После первого сна он проснулся в непонятной эйфории и ещё некоторое время просто пялился на фасеточный потолок с глупой улыбкой. А потом и её слизнуло с лица, как Наруто в детстве слизывал пролитые молочные капли с жестяного стола. Было и нету. Ложка тихо скрежетала по поверхности, но никто, казалось, не обращал на это внимания, ребята вокруг оживленно переговаривались. Дальше хуже. Незнакомец во снах касался его своими бледными прохладными пальцами и непонятная дрожь расходилась в местах прикосновения. Он пристально смотрел Наруто в глаза и брал его за руку, медленно проводил ладонью вверх по предплечью и что-то говорил, а Наруто смеялся и чувствовал себя, как никогда, хорошо. Потом руки незнакомца, теперь совсем палящие, переходили на плечи, оглаживая сильными движениями, на ключицы, на шею, указательными пальцами поглаживали за ушами, и от этих движений Наруто томился, как в печке. Потом его руки скользили к лицу по полосатым щекам ко рту и поглаживали горячими подушечками больших пальцев нижнюю губу. Проснувшись однажды после такого сна с особенно крепким стояком, Наруто всерьез стал бояться заснуть. Нет, Узумаки и раньше едва ли не каждый день просыпался с эрекцией, но именно после этого сна она послужила дурным предзнаменованием. Он теперь спал урывками, по несколько часов, но даже так – темные глаза мучили его, не отпускали. - Да ты влюбился. Бред. Бред, бред, бред. Только ополоумевшему психопату могло прийти такое в голову. А Наруто не по этой части, нет-нет. В кого? В парня? Да еще и первого встречного? С которым он и словом не перекинулся?! - Ты влюбился! – торжествующе закричали где-то над ухом, и Наруто подскочил от неожиданности, ложка подскочила тоже. Взметнулась из пальцев, будто отрастив крылья. Наруто неловко и дергано пытался её поймать, а она почему-то выскальзывала из рук, словно рыбка. - Какого хрена?! – он всё-таки поймал ложку и обернулся, почти утыкаясь в склонённую копну светло-золотистых волос. Макушка дернулась, и из-за длинной челки на него раздражённо глянул голубой, как кристаллик, глаз. Глянул и снова исчез, Ино отвернулась и склонилась над рядом сидящим Шикамару, усмехаясь и панибратски обнимая его, недовольного, за плечо. - Признавайся, кто она! Я же вижу, меня не провести! – хитро щебетала девушка, раскачивая Шикамару из стороны в сторону, из-за чего тот периодически упирался виском в её пышную грудь. Он сделал ленивую попытку выбраться из её медвежьих объятий. Потом махнул рукой. - С чего ты вообще это взяла? Нету никого, - на его лице беспрепятственно читалось отвращение ко всем разговорам, и к возможности вообще открывать рот в частности. Ино хмыкнула, уж на неё-то это не произвело никакого впечатления. - Да? А к кому же ты так часто бегаешь на ту сторону? – последние слова она особенно выделила, довольно стреляя глазками, потом уперлась тугим бедром в край стола и заговорчески наклонилась к замершей над макаронами Сакуре. – Тут слухи ходят… дескать, наш Шикамару встречается с сестрой Самого!.. – она подняла палец и многозначительно ткнула им куда-то вверх. – И что красотка хоть куда. Вот только характер зверский. Ино смерила Шикамару своим хитрым взглядом, а тот, похоже, счёл, что самая лучшая для него оборона – игнорирование. Поэтому вот уже минут пять он медленными движениями перебирал вилкой полимерные макароны. Ино снова переглянулась с Сакурой, и обе захихикали весело и легко. Наруто уже давно сидел, но сердце почему-то колотилось, как сумасшедшее. Наруто шел твёрдо и уверенно, чеканил каждый шаг так, будто хотел, чтобы залитые полимером полы в ужасе вспоминали его грозную поступь. Наруто сызмальства ничего не боялся: ни пауков, ни темноты под кроватью, ни трупов с остекленевшими глазами, ни людей с лицами, искажёнными презрением и ненавистью. Наруто был самым бесстрашным среди группы своих одногодок, смело вбегал в самые заброшенные закоулки базы, хватал там крыс за голые хвосты и показывал добычу замершей от страха и отвращения Сакуре. А потом со смехом бегал от неё, разъярённой, как десять фурий. Тот, кто не опасался разгневанной Сакуры, мог не бояться ничего. И Наруто не боялся ничего, кроме одного иррационального страха – одиночества. Поэтому никто бы не смог его упрекнуть в том, что он вот уже неделю не подходил к тому коридору. Наруто не боялся, нет-нет, он в жизни ничего не страшился. Он просто запутался. Вот так-то. И сейчас он твердо шёл к коридору, где встречаются две базы, разделённые лишь прозрачной перегородкой. Он шёл, чтобы разъяснить всё и всем, а в первую очередь – самому себе. Что Наруто ничего не боится. И он абсолютно точно не влюбился в парня. Вот уже показался коридор, а Наруто внезапно почудилось, будто его горло уменьшилось, истончилось в десятки раз, и что игольное ушко болталось бы на нём, как огромный ошейник. Дыхание спёрло. Наруто завернул за последний поворот и остановился перед прозрачной перегородкой. По ту сторону спешили редкие прохожие, ничем, казалось бы, от него не отличающиеся. Постояв с минуту, наблюдая, как отражаются на гладкой поверхности фацетные лампы, Наруто вздохнул свободнее. Горло стало расслабляться. А, собственно, чего он ждал? Что он сейчас придёт и тут же встретит этого незнакомца? Или что он стоял тут всё это время, подпирая мембрану спиной? Наруто сунул руки во вскрывшиеся от его движения карманы и шаркнул подошвой. Под ногами едва слышно, но неприятно ощутимо скрипнул песок. Похоже, тут не очень тщательно убирают. Он кинул понурый взгляд вглубь коридора по ту сторону и едва не поперхнулся. Мерно перебирая стройными ножками в тонком черном капроне, из-за угла вышла девушка. Та самая – с отливающими медью, почти красными волосами и темненькими с таким же медным отблеском глазами. Её густые чёрные ресницы взмахивали так резко из-под стекол узких прямоугольных очков, будто хотели смахнуть их с лица. Она тоже увидела Наруто и на секунду даже остановилась. Потом нахмурилась, сведя вместе тонкие брови, и ещё более решительно возобновила шаг. Девушка остановилась прямо напротив него, а в её глазах плескалось презрение, гнев, ненависть. Плескалось и грозилось выплеснуться через край. Она была даже не знакома с Наруто, но уже от всей души его ненавидела. Наруто внутренне передёрнуло. Давно уже он не видел такое выражение лица, успел забыть его, запечатать в дальнем уголке памяти за семью печатями. Девушка тем временем оглянулась по сторонам: в коридоре больше никого не было. Потом, сверкнув на него ещё раз своими глазами, сложила красные и блестящие напомаженные губы ровненькой буковкой «о» и потянулась к нему, будто собралась поцеловать Наруто прямо сквозь перегородку. Он даже удивиться не успел, а девушка всего лишь согревала стекло: прозрачная поверхность мутнела от испарины и быстро сокращалась по краям. Девушка подняла руку и тонкими пальцами с длинными ногтями быстро написала в вертикальный столбик: «Уходи». Наруто удивлённо округлил глаза, почесал в затылке и посмотрел на девушку с самым непонимающим видом. Та белыми зубками досадливо прикусила край губы и снова начала согревать стекло. Фраза выходила длинная, и девушке постоянно приходилось обновлять дыханием исчезающие места. Скоро он уже смог прочесть: «Оставь Саске в покое. Уходи». Это имя абсолютно ничего ему не говорило, он его не знал и не слышал ни разу, но сердце почему-то забилось радостно, в ушах раздался отдалённый рокот грома. «Его зовут Саске! Его зовут Саске!» - только одна мысль сейчас была в голове Наруто, невероятно счастливая, он даже на время забыл про стоящую перед ним нахмуренную девушку. Та отбивала какой-то нервный ритм мыском аккуратной темной туфельки, выжидающе сложив руки на груди, потом снова потянулась вперед и согрела дыханием часть надписи. Несколько раз требовательно ткнула в стремительно гаснувшее: «Уходи». Наруто некоторое время смотрел на надпись, потом на то место, где она была, и всё никак не мог понять, чего же от него хотят. Почему-то смысл фразы до него не доходил. Почему он должен уходить? Разве он кому-то мешает? Он непонимающе глянул по сторонам, будто ожидая увидеть где-то подсказку, пожал плечами, отстранённо на неё взглянул и медленно покачал головой. Ноздри девушки гневно раздулись, она опять требовательно и с силой ткнула в невидимую надпись. Наруто снова покачал головой, теперь уже нахмурившись. Они могли бы так вечно перекидываться жестами, всё больше и больше распаляясь, если бы девушка не отвлеклась и не отвела взгляда вглубь коридора. Её лицо изменилось мигом: сначала побледнело, потом вдруг на скулах проступил сочный, как вишня, румянец, глаза лихорадочно заблестели. У Наруто снова спёрло дыхание, снова шея истончилась, не пропуская внутрь и глотка воздуха. Он медленно обернулся, посмотрел в ту же сторону и столкнулся с чернильной грозой. Погружение в грохочущий мир было мгновенным, как и всегда. Коридоров не было, стен не было, базы тоже, они стояли посреди льняного в голубой цветочек поля, ничем не разделённые, стояли и смотрели друг на друга. Гром рокотал тихо, урчаще, как исполинская довольная кошка, а Наруто то ли горел, то ли леденел от его взгляда. Саске медленно приближался, в его глазах мерцали молнии, а грохочущий мир постепенно бледнел, вот уже и стены базы проступили, а пол под ногами снова твёрдый и очень полимерный. Теперь была различима и девушка, она что-то говорила, обращаясь к Саске, резковатыми движениями постоянно поправляла очки и незаметно ладошкой стирала невидимые надписи. Он ей что-то сказал, и она мигом замерла, прекратила свои суетливые движения, бледные пятна на лице боролись с красными, крылья носа подёргивались, а глаза блестели всё так же. Она потупилась – немного. Плечи её опустились - чуть-чуть. Девушка, не смотря на Наруто, развернулась и ушла в том направлении, куда до этого направлялась. Наруто проглотил тугой застрявший в горле комок, и это, кажется, помогло: он чувствовал себя спокойнее, тело как будто гудело от разливающейся горячей волны. Он вскинул голову, жадно заглядывая в глаза Саске, ныряя в трескучий мир. Они стояли напротив друг друга, тени от локонов всё так же дробились на красивых чертах лица Саске, глаза смотрели внимательно и затягивающе, а на губах была едва заметная и никому не видимая полуулыбка. Наруто широко улыбнулся и шагнул вперёд, едва не упираясь носом в перегородку. Он запрокинул голову вверх, смерив её взглядом, хмыкнул и снова посмотрел на Саске. Тот же, если и удивился его действиям, виду не подавал, всё так же стоял, изучая внимательным взглядом. Наруто начал согревать прохладную поверхность дыханием, как до этого согревала с другой стороны та девушка. Всё перед глазами быстро заволокло туманной дымкой, Наруто шально ухмыльнулся и написал вертикально: «Привет, Саске!» - он победно взглянул на незнакомца. Тот никак не выдал ни крохи удивления, наоборот, его улыбка (улыбка ли?) стала более удовлетворённой. Он тоже подошёл на несколько шагов и, замутив дыханием стекло, написал: «И тебе, Наруто». Саске улыбнулся, теперь уже явственно. Кажется, у Наруто горели уши. Он слышал ласкающий слух рокот в низких тяжёлых тучах, не видел никого, кроме стоящего перед ним Саске, и одновременно, также явственно, как и гром, он слышал смех Ино и мелодично повторяющееся: «Ты влюбился! Ты влюбился! Ты влюбился!» Наруто надеялся, что сейчас у него не такое выражение лица, как было у той девушки при появлении Саске. Иначе он бы выглядел даже глупее, чем обычно. Узумаки думал, что сходит с ума. Или, что с временем что-то случилось. Ему казалось, что прошёл год, а прошла всего неделя. Все те неприятности, что до этого обходили его стороной, или он попросту их не замечал - все они накинулись на него разом, будто сговорившись. Киба кричал ему в ухо по резонатору, Шино молчал, его недовольство выражалось лишь в редких трескучих вздохах. Наруто получил уже два выговора за свои опоздания, за то что не вовремя доставляет из пункта А в пункт Б такие важные бумаги. За его опоздания доставалось и Саю, за что Наруто чувствовал себя виноватым. Все его крюки и обходные маневры теперь не удавались: друзья, видя, что Наруто находится в отстранённом состоянии, постоянно подгоняли его по резонатору. Встретиться с Саске ему удалось лишь дважды. Встречи были до обидного короткими. Наполненные громом, они оглушали его, и, уже выходя из коридора, он почему-то не мог вспомнить, что там происходило за эти короткие минуты. Не выдержав, он однажды где-то между пунктом А и пунктом Б поймал за локоть Шикамару. Отключившись от резонатора, – где радостно вопили друзья, потому что в столовую завезли настоящие фрукты, и все были рады, – взволнованно спросил или потребовал ответа: - Скажи, как мне можно попасть на ту базу? Шикамару смерил его недовольным взглядом, досадливым движением потёр шею и принялся занудно объяснять: - Тебе нужно будет подняться на шестой в тринадцатый отсек – тот самый, что соединяется с другой базой, - я дам тебе свой ключ, войдёшь под моим именем. Но завтра отдашь. Он говорил и доставал из кармана тёмный, поглощающий свет наперстник, ключ-кольцо, чтобы тут же уронить его в протянутую ладонь. Шикамару ничего не спрашивал, не пытался его остановить, он давно знал, кто такой Наруто. А тот просиял, зажал в руке наперстник, и, дружески-благодарно хлопнув вечно недовольного Шикамару по плечу, убежал к подъёмным шахтам. Дверь оказалась как раз над тем местом, где этажом ниже проходила прозрачная перегородка, и абсолютно ничем не отличалась от всех других виденных Наруто дверей. Обычная гладкая металлическая пластина с оттеснённым красно-белым символом Учих, основателей баз. Он подошёл к ней, провёл по поверхности рукой с надетым на мизинец наперстником и открыл. Если бы у него не было ключа - открыть бы не смог. Он ступил за порог. Воздух второй базы ничем не мог, конечно же, отличаться от воздуха, которым привык дышать Наруто, но он ему казался другим. Наруто пошёл вперед. Возможно, посещение базы, вот так - ни с того ни с сего, было не самой лучшей идеей, но Наруто привык действовать не задумываясь. «Ты сначала делаешь, а потом думаешь» - смеялась как-то Сакура. Для Наруто же это было так же естественно, как дышать. Коридоры ветвились, ему встречались люди, много людей, но никто не обращал на него внимания, потому что он ничем от них не отличался, а они были такими же людьми, как и те люди, что окружали его на родной базе. Странное дежавю посещало Наруто, он чувствовал себя как Алиса, что попала в зазеркалье. Коридоры и их расположение были такими же, как и на его базе, только зеркально отражённые. Там, где он всегда поворачивал налево, теперь поворачивал направо. Наруто впервые задумался, как же выглядят две базы с плана. Наверное, очень похоже на бабочку. Он шёл по тем коридорам, где доступ был открыт всем, в жилой отсек его не пустили. Наруто думал о том, чтобы начать расспрашивать прохожих: «А вы знаете Саске? Где его можно найти?» - но почему-то заробел, не решился. Вместо этого он спустился на этаж, и ноги понесли его почти-знакомой дорогой в коридор с прозрачной мембраной. Его забавляло, что теперь он видит тот коридор, где, наверное, каждый уголок истоптан его ногами, с другой стороны. Прохожие по ту сторону казались ему рыбками, и сам он был рыбкой, а две базы были просто приставленными друг к другу аквариумами. Он с улыбкой провёл рукой по прозрачной поверхности. В голову пришла мысль, что эту сторону согревал дыханием Саске. Слегка заалев, он оглянулся. Прохожие шли, и никому до него не было дела. Как же ему найти Саске? Всё равно, что искать иголку в стоге сена. Он задумчиво смотрел вглубь коридора на своей стороне, глядя на входящих и выходящих людей, а когда повернулся к мембране – обомлел. Грянул гром по ушам, казалось, в небесах лопнул огромный электрический шар. «Обалдеть», - подумал Наруто, - «наверное, все появления Саске будут сопровождаться такими спецэффектами». Саске, казалось, тоже был слегка удивлён. Его тонкие чёрные брови были вскинуты вверх, разбивая обычно бесстрастное выражение лица. Он хмыкнул, - Наруто не слышал, но явственно себе это представил, - и подошёл вплотную к разделявшей их мембране. Наверное, они до конца дней будут бегать друг за другом. Наруто за Саске, и Саске за Наруто. Как собака за своим хвостом. И вечно они будут разделены этой прозрачной стенкой. Наруто воображал себе эту картину, пока Саске снова мутил дыханием прозрачную поверхность и что-то писал. «Жди здесь» - прочёл Наруто. Саске опять хмыкнул и добавил: «Бестолочь». Увидев возмущённое выражение лица Наруто, постучал пальцем по исчезающему: «Жди здесь» - и скрылся из глаз. Наруто недоуменно вытянул шею, пытаясь проследить, куда исчез Саске, но того уже и след простыл. Узумаки расслабленно рассмеялся. В конце концов, он нашел Саске, и больше ни о чем можно не волноваться. Наруто сжимал руками тёплые бока чашки с чаем и слушал приятный рокот. Он чувствовал себя переполненным электричеством, оно плескалось у самой его кромки, норовя выплеснуться наружу – тело гудело. Те дни, когда он не видел Саске, и рокот смолкал, казались не просто тихими, – казалось, что он оглох, и ничего не слышит. А сейчас он существовал, он был собран по частям и работал исправно, а во все остальные дни - едва функционирующий сломанный механизм. И вся его яркая жизнь вдруг стала блёклой и серой. Каждодневные неизменные маршруты из пункта А в пункт Б, перепалки с Кибой, хихиканье девочек и полимерные макароны на ужин. Как же он так жил-то? Саске сидел напротив и тоже пил чай. Он подносил чашку ко рту и на это время прикрывал свои чернильные глаза. Саске сказал, что он знает место, где можно перекусить, и он действительно знал, только Наруто совершенно был к нему не готов. Это было кафе или ресторан, Узумаки не знал разницы, он ещё ни разу не питался где-то в другом месте, кроме общей столовой. Стены круглого помещения были прорезаны полукруглыми арками-окнами, за которыми проецировался живописный вид на горную долину. Вверху тяжелели темно-лиловые тучи, подсвеченные у горизонта мягким серым светом и редкими всполохами. То есть, Наруто подозревал, что там проецировались вовсе не тучи, а голубое или может даже звёздное небо, но он видел именно грозовые тучи. Тут все кричало о том, что две ложки тамошнего супа равны двум ложкам золота. «Всё натуральное!» - прочёл Наруто на входе и мысленно распрощался со своей получкой. - Не волнуйся, - сказал Саске, ставя чашку на блюдце, - хозяин в долгу передо мной, поэтому кормит меня бесплатно. Ну и тебя заодно, раз ты мой гость, - добавил, подпирая рукой подбородок и ненароком касаясь губ. Наруто на некоторое время завис на этом движении, он тряхнул головой, прогоняя наваждение, даже не замечая улыбки Саске. - Да я и так бы смог заплатить, - пробурчал Наруто, запивая свои слова чаем. Он чувствовал себя очень неуютно в таком помещении, отделанном дорогими материалами и рассчитанном на шикарную публику. Стол говорил с ним: «Смотри, я стою очень дорого, я из чёрного дерева, только пролей на меня что-нибудь», чашка говорила с ним: «Смотри, я из настоящего фарфора, только попробуй меня уронить, будешь расплачиваться до конца своих дней», - и под этим гулом голосов Наруто костенел и боялся сделать лишнее движение. Он был тут совершенно не к месту в своей рабочей форме – зелёном жилете да тёмной спортивной одежде – а Саске же… Наруто впервые присмотрелся, во что одет его собеседник, стараясь, чтобы тот не заметил бросаемых взглядов. Саске, казалось, целиком и полностью был закован в чёрное: черная обувь, чёрные штаны, чёрная безрукавка с длинным горлом, лишь небольшой жилет, больше похожий на щиток, был пошит из серебристой ткани. В любом случае, он выглядел тут гораздо уместнее, чем Наруто. - Не волнуйся, - ещё раз повторил Саске. - Я не волнуюсь! – вспылил Наруто, с треском ставя чашку на стол, впрочем, тут же испуганно её подхватывая и ощупывая. - Хм, - Саске не сводил с него спокойного взгляда, а Наруто из-за него нервничал, не мог усидеть на месте, мельком оглядывался по сторонам, обливался потом – в общем, делал всё, за что обычно смеялся над другими. - Я ничего не понимаю, - доверительно сказал он Саске, глядя прямо тому в глаза. – Вот ничегошеньки. Честное-пречестное. Где-то вдалеке сверкнула молния и ударила в верхушку какой-то цифровой горы. Спустя секунду послышался гремучий треск. - А оно и видно, Наруто, - холодно сказал Саске, опираясь на локти и сплетая пальцы перед лицом. – Ты, наверное, и не помнишь ничего. Наруто подался вперёд, на время забыв о гудящем гуле голосов столов и чашек, его сердце замерло, предчувствуя самый важный в жизни разговор. - Что забыл? О чём? Саске смотрел на него своим нечитаемым чернильным взглядом, потом прикрыл глаза и заговорил. О том, как четырнадцать лет назад от двух баз были направлены две партии детей младшей возрастной группы в детский лагерь к одиннадцатому мёртвому морю. Как маленький шестилетний Наруто донимал шестилетнего Саске своим вниманием с самой первой встречи, усевшись рядом с ним на скамейку в столовой. - Привет! Давай дружить! – и, будто не замечая кислого взгляда Саске, беззаботно продолжал. – Меня зовут Наруто, а тебя? - Мики Маус, - безразлично выдал он, перемешивая в молоке нечто похожее на мюсли. Наруто озадаченно скорчился, выпячивая нижнюю губу. - Эй, ты даже не похож на него! Как тебя зовут? - Конан Дойль, - ответил Саске, не меняя интонации. После недоумённого молчания Наруто осторожно сказал: - Имя дурацкое какое-то… И только по издевательской улыбке Саске он понял, что его опять надули. Они подрались. Они дрались, наверное, каждый день. Этот Наруто был буквально вездесущ и неистребим, какие бы слова Саске ему ни говорил, он не уходил, оставался и доводил его до белого каления. Причиной могла быть любая мелочь – от: «Нет, это моя тарелка!», до: «Ну и дурацкие же на тебе носки, бестолочь». Каждые их стычки были дикими. Они сцеплялись, как два ополоумевших кота, катались по полу, как клубок змей, лупили друг друга, колотили по всему, до чего могли дотянуться, царапались, кусались. В одной битве Саске даже имел сомнительное счастье обладать клоком светлых волос, пока Наруто охал на полу и обзывал его ублюдком. В трёх из пяти драк Саске выходил победителем, во всех остальных их либо разнимали, либо они разбредались вничью. Только однажды Наруто смог выиграть. Они тогда отошли подальше ото всех за скалистый мыс на никем не посещаемый крохотный пляж, чтобы их никто не разнимал. Дрались долго, рыли ногами песок, кружились, падали, вставали. Они в этом были всё лучше и лучше, каждая битва оставалась отпечатком в кулаках, рефлексах, скорости, стратегии. Саске раньше дрался лишь с братом, но это были дружеские спарринги, обучающие. Сейчас же никто не объявлял перерывов, не объяснял ошибок, они бились до победного или до изнеможения. А Наруто быстро учился. Может, Наруто действительно стал ловчее, может, Саске был невнимателен, устал, но – подсечка, и Наруто опрокидывает Саске недалеко от лижущей берег кромки воды. Опрокидывает прямо на твёрдую колкую соль, как в слежавшийся снег, и белые кристаллики брызжут в стороны. Они совершенно вымотались и тяжело дышали, Наруто смотрел злым растерянным взглядом прямо в тяжелые и черные глаза с залёгшей под ними синевой. Потом уткнулся лбом куда-то ему в грудь и тихонько затрясся в рыданиях, а Саске даже не было противно. Он в тот момент совершенно ничего не чувствовал, небывалая лёгкость была в его голове, в ноющих суставах и болящих синяках. Поэтому он совершенно не думал, когда поднял руку и мягко положил её на голову всё ещё всхлипывавшего Наруто. «Пошло оно всё к чёрту», - думал Саске, перебирая пальцами светлые волосы и чувствуя, как расползается по синей футболке мокрое пятно. Не имея другой альтернативы, Наруто звал его Конан или Дойль, что Саске только забавило. Он стал замечать то, на что раньше внимания не обращал – все дети избегали Наруто. Точнее, та группа, в которой он приехал. Сторонились его, как прокаженного, шептались за спиной, бросали злые издевательские взгляды. Группа Саске же, видя такое к нему отношения, не спешила заводить дружбу со всеми гонимым мальчишкой. В общем, он был также одинок, как и Саске. С той лишь разницей, что сам Саске добровольно уходил от общества, а Наруто не имел выбора. - Как тебя зовут? – часто спрашивал Наруто. - Не скажу, - всегда отвечал Саске, а Наруто обиженно закусывал губу. Саске не то чтобы боялся, но опасался, что имя его всё-таки всплывёт. Но вожатые обращались к детям исключительно по порядковым номерам, а группа – ему повезло – состояла сплошь из незнакомых детей. Они проводили вместе всё время: облазили все окрестности, знали каждый укромный уголок в скалистых склонах, ходили по солевым валам, как по снежным сугробам, лежали на плоских берегах, резвились в жгучей воде, осматривали обросшие солью камни. Они были далеко ото всех, далеко от навязчивого внимания, и им было действительно хорошо. Наруто болтал без умолку, у него было огромное воображение. Вот мыс - не мыс, а его разбившийся корабль, а сам Наруто - не Наруто, а грозный пират всех морей, идёт освобождать своего друга из лап людоедов. Саске поначалу было дико играть в такие игры, он не знал, что делать. Но потом привык. Они видели грозу. Она их застала по щиколотку в воде, когда ребята были далеко от лагеря. Небо быстро, очень быстро потемнело, окрасилось в лиловые тона, а тучи пронзали толстые ветвистые, как оленьи рога, молнии. А они стояли, раскрыв рты, пока округа озарялась холодным электрическим светом. Очнулись только через несколько минут и побежали к лагерю. А потом Саске исчез. Саске сначала не хотели ничего объяснять, но он потребовал – ему почему-то рассказали. О том, что убийцей его родителей считают брата, и что он сбежал из-под надзора. Возможно для того, чтобы его, Саске, убить. И Саске увезли ночью, не оставив время на сборы и прощания. - Я узнавал потом, - сказал он, очерчивая пальцами бледный бок чашки, - что некто Наруто на следующий день упал, ударился о камень и потерял память. Наруто молчал. Он пристально смотрел в глаза Саске и неосознанно гладил чашку по теплым бокам. - Ух ты, - наконец сказал он, выдав напряжённый смешок. Саске приподнял бровь. - Убийства, отъезд и потеря памяти. Прямо как в кино, - тихо сказал Наруто, улыбаясь и опуская глаза на чай, круглыми волнами вздрагивающий в чашке, - как будто другого придумать нельзя было. - Жизнь – самый хреновый сценарист, Наруто. А он продолжал, будто и не слышал реплики Саске. - Я не помню, чтобы вообще уезжал в лагерь. Первое воспоминание… - тут Наруто задумался, - ну да, наверное, в шесть, но у всех детей так, мало кто раньше помнит… - Наруто, я помню, - твёрдо сказал Саске. – Почему ты мне не веришь? Узумаки поморщился. Он говорил медленно, делая глубокие вздохи после порции слов: - Дело не в тебе… ты… если это правда… почему ты потом меня не нашёл? – сказал и тут же пожалел, заливаясь краской стыда. Ага, шестилетний ребёнок отправится на поиски друга, которого знал всего три недели, как же. После паузы Саске произнёс: - Я был занят, мне было не до этого. Была проблема, - он выглядел отстранённым, смотрел в цифровое окно, когда же повернулся к Наруто, из его глаз мельком взглянула могильная муть, - но я её уже решил. У Узумаки мороз пробежал по коже. - Почему ты мне имени своего не сказал? Ни тогда, ни сейчас, - тихо и даже немного обиженно проговорил Наруто. - Я не хотел, чтобы ты узнал, кто я такой, - серьезно ответил Саске. – То есть, вначале ты меня просто доставал, а потом уже не хотел. А сейчас я просто не успел. - Чтобы я не узнал, что ты один из этих мажоров? – насмешливо предположил Наруто, потом, видя, что выражение лица Саске не меняется, добавил. – Ты серьёзно? Да меня это вообще бы не колышило! - Люди менялись, стоило мне произнести своё имя, я это в очень раннем возрасте заметил. И я был рад, что в лагере никто моего имени не знал. - Что, такая серьезная шишка? – усмехнулся Наруто. Саске промолчал. Узумаки нахмурился и с силой потёр лоб. - Слушай, Саске, мне действительно до лампочки, кто ты такой и какая там шишка! Почему бы просто не доверять людям? Это ведь не честно, в конце концов! – в какой-то момент Наруто так разгорячился, размахивая руками, что столкнул со стола чашку. Миг её падения для него замедлился, словно она падала сквозь густой кисель, а не воздух. Пролетели стремительные мысли о всех его сбережениях, которых, конечно же, не хватит. Уж лучше бы он пил из золота, чем из настоящего фарфора! Его запрут в тюрьму или до конца дней заставят мыть посуду в этом кафе или ресторане, чтобы оплатить свой промах. «Лети! Лети! Не падай!» - мысленно взмолился Наруто. «Чёртов растяпа, ты мне всю жизнь разбил!» - истерично ответила ему чашка, а потом взяла да и разбилась. Наруто с ужасом и оторопью рассматривал осколки, пока лужицей расползалось пятно чая, словно кровь остывающего трупа. Глаза даже защипало от такой несправедливости. - Наруто, - позвал его Саске. Узумаки мысленно оплакивал чашку, себя и своё состояние, когда поворачивался. И едва не стукнулся с ним носами: Саске стоял, склонившись над столом и приблизив к нему своё лицо. У Наруто зачесались подушечки пальцев, а сердце заколотило трещоткой. И опять ему вспомнилась та девушка с вишней-румянцем на щеках. Ох, ну если у него сейчас такой же влюблённый взгляд… - Я Саске Учиха, - отвлёк он его от размышлений. «Учиха? Те самые крутые ребята, которым принадлежит вся база?» - И вовсе не кру… - хотел было сказать Наруто, но Саске в тот же миг прижался своими сухими губами к его. Наруто застыл, широко распахнув глаза. Где-то вдалеке особенно сильно зарокотал гром. От этого простого прикосновения по телу расходились жаркие волны, на лбу быстро выступила испарина. Саске бледными пальцами крепко взял его за подбородок, мягко потянул вниз, заставляя открыть рот, и ловко втолкнул туда язык. Наруто как будто пронзили электрическим разрядом, он дёрнулся, пытаясь закрыть рот, но чужие пальцы ему не позволили. Саске наклонялся вперёд, а Наруто отступал, пока его голова не вжалась в мягкую спинку сидения. Он чувствовал вкус крепкого чая, который занавешивал вкус самого Саске – не походящий ни на что. Это было дико, уму непостижимо, Узумаки дрожал одновременно от стыда и возбуждения, промелькнула мысль, что он, черт побери, наконец-то целуется. Учиха потёрся языком о язык Наруто, вырывая у того глухой стон, коснулся нёба, дотянулся до каждого уголка, с наслаждением лаская мягкие ткани и ощупывая гладкие зубы. Наруто всё больше и больше расслаблялся, глаза его прикрылись, чувство движущегося во рту языка заставляло сердце радостно щемить, а горячей волне собираться внизу, напрягая и распаляя. Он стал отвечать на поцелуй, посасывал чужой язык и тёрся о него своим. Учиха дышал носом тяжело и глубоко, а Наруто уже задыхался, захлёбывался. Саске, похоже, и не думал останавливаться, поэтому Узумаки тоже пытался дышать. Выходило рвано, кусками, он горел и постоянно забывал о необходимости вдыхать и выдыхать. Саске втянул язык в себя и теперь просто покусывал и посасывал зудящие от горячей крови губы Наруто, тот отвечал ему тем же, подаваясь вперёд и сталкиваясь с ним носами. Попеременно они то клацали зубами, то касались кончиками языков. Лизнув напоследок нижнюю губу Наруто, Саске удовлетворённо вздохнул, хмыкнул и что-то шепнул ему на ухо, пока Узумаки судорожно вдыхал и заливался горячим вишнёвым румянцем. Спальня была большой и просторной с широкими настоящими окнами с видом на холодную безоблачную ночь над каменистой пустыней. Было темно, комната казалась пустой, лишь одним большим силуэтом парила над полом округлая кровать на воздушной подушке. Они ввалились в комнату под грохот грома и сверканье вспышек, едва Саске коснулся пальцами металлических створок, тесно прижавшись друг к другу и не переставая целоваться. Наруто было жарко, все тело горело, поэтому он без всякой задней мысли стянул жилет со взмокшей спины, в чём Саске ему только помогал. Мелькнула мысль, что ему тоже должно быть жарко, надо бы помочь. Руки Наруто побежали по серебристым ремням, присоединённым к тканевому щитку, ища застёжки, и разочарованно застонал в поцелуй – не нашёл. Пальцы Саске быстро прошлись по его рукам к ремням, что-то щёлкнуло, и вот уже серебристый жилет присоединился к тёмно-зелёному на полу. Саске сделал несколько шагов, подталкивая Наруто вперёд, заставляя пятиться, пока тот не наткнулся спиной на гладкую стенку. Теперь Саске прижался ещё сильнее, плавными движениями оглаживая спину, опускаясь на ягодицы, то лаская, то сжимая, подхватывая бёдра и закидывая ноги Наруто к себе на поясницу. Что Узумаки охотно и сделал, клещом цепляясь за Саске, как за ствол дерева, поднимая край чёрной безрукавки вверх и поглаживая тёплую бледную кожу. Ещё никогда Наруто не хотелось сделать так много вещей одновременно: целовать и губы, и шею, и каждый участок кожи – обласкать руками всё-всё. Тут Саске сильно толкнулся бёдрами в его пах, и Наруто, зажатый между стенкой и Учихой, разорвал поцелуй и застонал. - А-ах! Блин, кла-а-ассно… Саске хмыкнул куда-то ему в шею между поцелуями и ещё раз толкнулся. Наруто стонал, закрыв глаза. Он цеплялся ногами за Саске и сам вжимался в него навстречу толчкам. Боже, как же ему было хорошо и нестерпимо жарко, хотелось снять одежду, кожу, кинуться на лёд, лишь бы остыть. Тело ныло невыносимо и сладко. Наруто хотел было опустить ноги и встать на пол, но Саске снова их подхватил под коленки и особенно сильно вжался бёдрами. Наруто едва язык не прикусил. - Ха-а-а! С-ске, ублюдок… у меня спина затекла, да-давай перейдём… Наруто думал, что Саске его не услышит. Он сам себя не слышал из-за гремящей в ушах крови и гремящего рядом грома. Но Учиха неожиданно послушался, отпуская его ноги и продолжая медленно целовать, пощипывать губы. Теперь Наруто подталкивал его вперёд, обвив руками Саске за шею, туда, где виднелся силуэт кровати. Целоваться было так здорово, так классно, Наруто едва не пританцовывал от охватывающего его восторга. У него никогда не было девушки, и он ума не мог приложить, почему. Любовь всей его жизни – Сакура не воспринимала его всерьёз. В детстве Наруто постоянно дразнил её, громко кричал, какая же она красивая, звал на свидание, за что получал от неё лишь подзатыльники, тычки и толчки. Они росли, а Сакура обращала своё девичье внимание на кого угодно, но только не на него. Все его заявления о любви и свиданиях всем казались глупой шуткой, да и сам он уже в них не верил. В конце концов, Сакура осталась с дежурно улыбающимся Саем, а Наруто был даже рад за них. А потом его уже никто не интересовал. До некоторых пор. Пока они шли, приклеившись друг к другу губами, ногами пытались стащить обувь, руками сталкивались в попытках снять друг с друга одежду. Наконец, они, нагие по пояс, наткнулись на кровать, и Наруто смог опрокинуть Саске на белеющие в темноте простыни дорогущей кровати на воздушной подушке. Она слегка просела под его весом, потом снова выровнялась, хлопковая ткань взметнулась лёгкой волной. - Ну, ты и мажорище, - довольно произнёс Наруто, забираясь сверху. Саске улыбнулся и притянул его к себе. - Если ничего умного сказать не можешь, лучше помолчи, - произнёс он ему в губы. А Наруто на мгновение показалось, что это уже было, что он уже видел эту чёрно-белую картинку. Как тёмные локоны чёрными мазками лежали на белом фоне, как чернильные глаза смотрели прямо на него. - Саске, скажи, - тихо начал он, - почему базы разделены на две части? Люди ведь одинаковые и там и тут… - Что я говорил тебе насчёт глупостей? Саске мягко его целовал, пока стаскивал с Наруто штаны вместе с бельём, бледные руки, ничуть не стесняясь, легли на обнажённые ягодицы, поглаживая. А Наруто горел от стыда из-за этих прикосновений и, чтобы скрыть замешательство, ещё яростней атаковал его губы. Саске нравилось, он едва ли не урчал от удовольствия. Руки Учихи оставили наконец-то зад Наруто в покое, переместились на спину, а потом и на плечи, крепко их сжав. Рывок – и вот уже Саске нависает над Узумаки, продолжая настойчиво целовать. Наруто же кажется несправедливым, что Учиха тут самый одетый, тогда как он совершенно голый, поэтому он дергает за ремень, но застёжка опять не поддаётся в подрагивающих от нетерпения руках. Какого чёрта, почему его одежда так легко снимается, а у Саске неприступная броня с ремнями какая-то… Учиха отстранился, как-то до обидного быстро расстегнул застёжку и избавился от штанов. Он поднял голову, его чернильный взгляд заскользил по телу Наруто, чья грудь ходила ходуном от тяжелого дыхания, глаза полуприкрыты и тоже жадно всматривались, ноги разведены. Он был возбуждён до такой степени, что истекающий смазкой член едва не касался живота. - Ты там заснул, Саске? Если не поторопишься, у меня стояк пройдёт, - хрипло и насмешливо донеслось от Узумаки. Он храбрился, ещё никогда Наруто не был настолько раскрыт, настолько близко с кем-то. Он одновременно и хотел и не хотел этого. Саске хмыкнул, взялся за разведённые коленки, нависая, потянулся к лицу. - Ты болтун, Узумаки, - Саске усмехнулся и взялся рукой за его член, вырвав у Наруто сдавленный возглас. – Только у нас проблема: ни смазки, ни презервативов в доме не держу, так что придётся своими силами. Наруто ничего не слышал уже на слове «только», от резких движений на члене у него заложило в ушах, он только подталкивался навстречу руке, мычал и постанывал. Ощущения от чужих касаний были совсем другими, чем когда он касался себя сам. Были острее, проникновеннее, горячая волна ударила в голову. Саске снова его целовал, Наруто покусывал чужие губы, а бледная рука, чуть сдавив, проходила по всей длине. Наруто стонал то громко в открытую, то глухо прямо в губы, плавился и жарился на взмокших простынях, поэтому не сразу заметил, что скользкие от смазки пальцы Саске кружат возле входа, слегка надавливая, проникая внутрь самыми кончиками, смазывая. У Наруто вдруг пересохло во рту, а испарина показалась жутко холодной, словно его окатили водой. - А-а… С-ске, куда ты… - А ты думал, как мы будем этим заниматься? – прошептал Саске, покусывая подбородок. Учиха ещё собрал смазки с его члена, Наруто зажмурился, почувствовав, как скользкий палец проникает прямо вовнутрь. Это было дико, очень дико, не больно, но так неестественно неприятно. Как неприятно скрипит песок под подошвами, так же неприятно было ощущать прикосновения там, где им нет места. Чтобы отвлечь его, Саске продолжил поцелуй, другой рукой взялся за слегка поникший член. Палец скользил сначала с трудом, Учиха постоянно собирал стекающую с головки смазку и снова разрабатывал проход, вскоре там скользили и два пальца, и три. В какой-то момент Наруто резко дёрнулся от этих движений, словно его ударили током, громко ойкнул и смотрел удивлённо, непонимающе. У Саске уже не было сил сдерживаться, перед глазами всё плыло от желания, а член ныл от напряжения, поэтому он приподнял ногу Наруто, положил на своё плечо и приставил головку ко входу. Наруто, порядком распалённый и измученный, судорожно вздохнул. Саске толкнулся вперёд. - Ах, бли-и-ин!.. – Наруто зажмурился и с силой сжал зубы, вход как будто опалило огнём, ноги напряглись. Саске глухо охнул, медленно опустившись и ткнувшись лбом ему в грудь. - Полегче, Наруто, - тихо донеслось от него, - не сжимайся так. Наруто ощутил язык Учихи на своём подрагивающем от напряжения животе, и это помогло понемногу расслабиться. Зад всё ещё ныл, но уже не так сильно, как будто кто-то перемещал тумблер боли на другие деления. Саске входил всё глубже, Наруто ощущал, как его член движется внутри, как раздвигаются мышцы от его давления. Да он даже понятия не имел об этих мышцах! Он всё шире раскрывал глаза, ему казалось, что потолок исчезает, а он видит тучи, тучи, тучи – им нет конца и края. Когда Саске вошёл до конца, Наруто почувствовал, как что-то в нём поднимается высокой волной. Что именно, – он понятия не имел. Но что-то бесконечное, он тонул в этом чувстве. Сердце билось, как сумасшедшее – он знал – сердце Саске билось также. Ему казалось, что он стоит на краю обрыва, что он упускает вырывавшегося из рук воздушного змея, а вокруг тучи, тучи. - Са… Саске! Сверкнула вспышка, набухшие лиловые тучи проткнула толстая ветвистая молния, похожая на оленьи рога. И Саске начал двигаться. Учиха проснулся на рассвете, не было причин просыпаться, но он почему-то открыл глаза. Солнце уже взошло, но из-за летающей взвеси в воздухе его не было видно. Свет казался серовато-коричневым, пробирался в комнату через широкие окна и окрашивал обстановку в тона сепии, как на старых фотографиях. Наруто лежал рядом на животе, уткнувшись лицом в подушку, его смуглая кожа контрастно выделялась на смятых белых простынях. Саске смотрел на его мерно поднимавшуюся спину, на рельефно выпиравшие лопатки, похожие на сложенные крылья, и придвинулся ближе. Он прикоснулся губами к открытой шее, сжал бледной рукой плечо. Наруто шумно вздохнул. Учиха устроился рядом, обняв его со спины, и закрыл глаза. Саске слышал, как, вместо носимого ветрами песка, в окна с шипением бьются волны, лижут стекла, каплями орошают стены. Он был готов слушать их вечно.