***
Роща меня знала, дверь в Башню, по обыкновению, не была заперта, защитные руны же с кабинета Рейстлин снял, почувствовав мое появление. — Вижу, вы опять повздорили с Ладонной, Даламар. Помирись с ней назавтра. И похоже, пора уже заново учить тебя творить гексаграммы, ты снова становишься небрежен. Привычный к его манере изъясняться, я не был удивлен, но хотел польстить его самолюбию, кроме того, мне действительно было интересно, как сможет он объяснить свою осведомленность. Разумеется, это не было обычной слежкой, даже через Келью Всевиденья, на это у него никогда не хватало ни времени, ни любопытства. — Как вы догадались, шалафи? Он даже не дал мне договорить, задать все вопросы. — Элементарно, Даламар. Ты забываешь мои уроки. Это всего лишь наблюдательность и умение делать выводы, ты же смотришь, но не видишь... Но ты не так безнадежен, как остальные. Ты ждешь объяснений? Изволь. О небрежности сообщила мне копоть на кончике твоего правого уха. Завершая начертание именно гексаграммы и переходя к пассам и словам, ты слишком торопишься, оттого линии, открывающие вход к верхним слоям бездны, воспламеняются до того, как ты уберешь руку; пассы же ты творишь слишком щедро, задевая ухо, никакой другой ритуал не приводит к этой комбинации. О ссоре же с Ладонной мне известно оттого, что даже сейчас твое лицо носит на себе остатки гримасы раздражения: настолько тебя задевают лишь собрания Конклава, а надрыв у ворота твоей мантии говорит о том, что ты собирался вновь аргументировать кому-то полученной от меня печатью, но не довел дело до конца. Причины же спорить в Конклаве у тебя есть только с Ладонной — она убеждает отравить меня... нет, пожалуй, на этот раз скорее зарезать; ты же к этому шагу не готов и споришь, говоря, что я слишком силен, чтобы действовать против меня столь грубо. Ты пытался сдержаться, поскольку Ладонну не пронять этим шрамом. Отравить она предлагала меня еще в прошлый раз и ты наверняка объяснил ей, почему этот план обречен на провал, следующим логичным предложением было бы — зарезать. Ошибся ли я в чем-то? — Нет, шалафи, — как и всегда, демонстрация этих логических путей показала мне, сколь невнимателен я и сам и сколь многому могу еще научиться. Рейстлин был прав во всем, особенно — в том, что я не готов был заканчивать свое ученичество. — Но для чего мне мириться с Ладонной? — Для того, чтобы оставить все как есть, разумеется, — пожал плечами Рейстлин. — Если Ладонна решит, что ты бесполезен, твоей вольготной жизни придет конец, как и учебе. К слову, раз уж мы заговорили об этом, новая лекция и твоя работа на дом уже готовы и ждут тебя у выхода из Башни. К ним также прилагается немного информации обо мне, которую я готов предоставить Конклаву ради того, чтобы в твоем положении ничего не изменилось, не время. Но я попросил бы тебя остаться сейчас. Заклинание, которое я обдумывал, уже закончено, а у нас вот-вот нас должен появиться гость. — Гость? — переспросил я с крайним удивлением. — Светлая жрица, должно быть? — Увы, Даламар, нет... Но эта встреча будет интересна тебе. Не успел он договорить, как на лестнице послышались шаги, а через несколько мгновений... Я не поверил своим глазам, когда понял, кто передо мной. — Я не стану говорить в присутствии изгнанника Сильванести! — Портиос Канан остановился в дверях и смотрел на меня с непередаваемой брезгливостью, но я мог быть полностью спокоен — если шалафи велел мне остаться, значит он настоит на этом. — Станете, станете, — спокойно заговорил Маджере, подтверждая мои мысли. — У вас большие проблемы, и придется поступиться гордостью перед угрозой того, что ваш брак сорвется. — Откуда вы?.. — Умею думать. Вы бы не обратились ко мне иначе, верно? — Об этом уже ходят слухи? О, я убью ее! — Прекратите тратить мое время, перейдем к делу. Никаких слухов нет, а догадаться о том, в чем именно состоит ваша проблема, было нетрудно, зная о помолвке с Эльханой Звездный Ветер и учитывая тот факт, что вы выпросили у меня поцелуй в грязном переулке трущоб Палантаса. — Но в чем связь? — было интересно видеть этого властного, гордого эльфа таким недоумевающим, но я ощущал и некое сочувствие: мне тоже приходилось иногда краснеть, понимая, что все свои грязные тайны шалафи я выдаю сам, невольно, какими-то мелкими деталями, которые он видит так легко. — В том, что о вашем деле вы могли бы рассказать там же. Не было никакой нужды проходить через Шойканову Рощу, более того, это даже повысило шансы на то, что вас заметят и свяжут со мной. Но вам хотелось получить этот поцелуй, — Маджере едва заметно поморщился, и я не сдержал улыбки, представив, в какой брезгливой ухмылке скривились его губы перед тем, как коснуться венценосного чела и в какой раз он напомнил себе придумать запасную печать для подобных случаев. — Переходите к делу. Предполагаю, оно крайне деликатно... И наверняка включает в себя какую-то глупость из разряда случайного поцелуя все равно от кого, потому что вы стремитесь дать себе хоть небольшую толику свободы перед тем, как связать себя узами брака — пусть с прекрасной женщиной, но брака все равно политического. Сядьте и расскажите, наконец, вашу историю. Надменный эльф сник и опустился в кресло перед Рейстлином. — Вы абсолютно правы... Впрочем, я не стану себя оправдывать, мои душевные метания перед грядущей свадьбой вас не касаются и вряд ли будут интересны. Суть моего дела состоит в том, что я совершил оплошность, связался с известной авантюристкой, а теперь нахожусь в деликатном положении... Я подарил ей в порыве чувств семейную реликвию. Если драгоценность увидят у нее, это докажет нашу несомненную связь. Моя репутация будет погублена, как и будущий брак, и благополучие наших с Эльханой стран... — Портиос бросил на меня короткий взгляд, и я поспешил придать лицу выражение глубокой озабоченности. Пусть Сильванести не считала меня больше одним из своих сынов, но все же она оставалась моей родиной. Теперь мне стало понятно, для чего Маджере попросил меня остаться — это дело становилось важной страницей истории, которая однажды могла помочь мне вернуться. — Эта безделушка, желтый бриллиант по имени Солнце Души, уникальна: цвет, огранка, и оправа — тончайшего золота диадема... Ее нельзя было украсть, от этого она защищена древними, могучими чарами, об этом известно каждому эльфу. Я... сглупил. Я сделал очень, очень большую ошибку, но тогда я был уверен, что Ирэн — сильванести из знатного Дома! И о моем браке не было тогда еще утверждено окончательно. Теперь же я узнаю, что она вообще не из нашего мира, кроме того, является известной авантюристкой! — Ирэн Адлер? — переспросил Маджере. — Да, да! Вы знаете ее? — Лишь имя и репутацию. — Она угрожала вам компроматом? — за весь рассказ я успел пережить бурю эмоций от возмущения до сочувствия незадачливому наследнику Говорящего-С-Солнцами, Рейстлин же не повел и бровью. — Нет, но я думаю, что это лишь вопрос времени. До бракосочетания осталось совсем недолго, и если эта история всплывет... Вы можете сделать что-нибудь? — Вы пытались договориться? — Разумеется! Она отказала, хотя я предложил ей едва ли не всю королевскую сокровищницу! Это было за двадцать минут до того, как я встретил вас и понял, что вы — мой единственный шанс... — Перед тем, как предложить сокровищницу, вы предпринимали какие-то шаги для того, чтобы вернуть бриллиант? — Разумеется, — кажется, Портиос был очень недоволен тем, что Рейстлин не ответил на его вопрос, но сдержал свое негодование. — Ее дом обыскивали уже дважды, ее саму... Тоже пытались. — Что за мерзость, — скривился Маджере. — Пытались? Что же произошло? — Она... обладает рядом необычных способностей. Прежде всего, она необычайно сильна физически... — Как вы могли этого не знать, если состояли с ней в интимной связи? — Я ввел вас в заблуждение этим термином, — Портиос побагровел от необходимости уточнять деликатные детали.. — Видит Эли... Хотя лучше бы не видел! Видит Эли, я хотел бы заполучить ее в свою постель! Но она авантюристка, а не шлюха. Между нами ничего так и не случилось. — Вот как, — протянул Рейстлин и прислушался к рассказу более внимательно. — Итак, сильна физически? — Она уделала четверых моих стражников. Пятого ослепила каким-то заклинанием. И сбежала. — Сведуща в магии? — жуткие глаза Маджере заблистали интересом, и даже Портиос понял — теперь он примется за дело во что бы то ни стало. — Похоже на то. — Я дорого возьму с вас. — Я знаю, — Портиос воспрял духом. — Но вы не отказали! — Дело обещает быть интересным... Не тревожьтесь. Я буду ждать вас здесь же послезавтра вечером и надеюсь, уже смогу сообщить добрые вести.***
Мне шалафи велел быть у него назавтра к обеду. Когда я пришел, кабинет был пуст, но не успел я заскучать в ожидании, как дверь открылась, и... — Спокойнее, Даламар, это всего лишь иллюзия, — сказала вошедшая светлая жрица нежным голоском. Миловидное лицо ее несколько портилось хищной, свойственной Рейстлину мимикой, но я знал, что стоит ему выйти за порог башни — и это тоже будет взято под контроль, пока же он не видел смысла попусту расходовать силы на поддержание образа. — Тебя тоже нужно несколько... преобразить. Представший передо мной в зеркале после манипуляций шалафи тип был отвратителен. К счастью, в последний момент он хотя бы передумал выставлять меня гномом... Преображенный в человека, в грязного спившегося бродягу-оборванца, я угрюмо перевел взгляд на довольную жрицу. — И для чего это? — Слушай внимательно, ученик. Учитывая важность этого дела... — я покосился на шалафи с недоумением, не припоминая, чтобы раньше ему была интересна эльфийская политика. — Важность для моей репутации!.. Итак, я собираюсь действовать наверняка. Нам придется устроить небольшой спектакль, чтобы не насторожить Ирэн раньше времени, и тебе нужно будет сыграть в нем важную роль. Я узнал ее распорядок дня, и в подходящее время мы окажемся у ее дома, изображая жертву и ее преследователя. Городской стражи в этот момент поблизости не будет, и Ирэн не сможет отказать девушке в укрытии. Тем более — светлой жрице. Как я выяснил, несмотря на нелестную репутацию, она посещает Храм достаточно регулярно. Я проверил жилище Ирэн, там действительно порой практикуют магию, но достаточно невысоких ступеней. И все же, чтобы не допустить ошибки, мы должны дезориентировать ее перед тем, как зачаровать и узнать, где она прячет диадему с Солнцем Души. — И это все, шалафи? Вы ее просто заколдуете? — Не вижу смысла усложнять дело. Есть еще вопросы? — Как вы узнали ее распорядок дня? — поинтересовался я, замерев от ожидания и представляя себе сложные заклинания для допроса камней из мостовой или какие-нибудь особенности вроде следа на двери от вечерней росы, выпадающей между Девятым и Десятым Дозорами... Поддельная жрица посмотрела на меня с недоумением. — Элементарно, Даламар... Прикинулся прачкой и поболтал с соседской прислугой.***
Ирэн квартировала в прелестном домике с садом, расположенном в Новом городе. Тенистая вечерняя улица прикрыла наше с Рейстлином появление. — Что мне делать после того, как вас впустят в дом, шалафи? Жрица на мгновение задумалась. — Беги, если будут прохожие, и жди меня в Башне. Если же нет, иди медленным шагом, я нагоню тебя, и десяти минут не пройдет. По мостовой с другой стороны улицы затарахтела колесами и лошадиными копытами небольшая, изящная карета, Рейстлин вышел из тени, цыкнув на меня и пригрозив, чтобы не начинал спектакль без его сигнала. Словесный портрет Ирэн был знаком нам от Портиоса, но когда она выскользнула из двери кареты, мы замерли оба. Ее золотые волосы были собраны в свободную прическу, окутывающие прелестные черты лица волшебной дымкой, красивой шее был свойственен самый гордый, лебединый изгиб, а стройной фигуре — удивительная, звериная, первозданая грация... Я до сих пор не могу описать в полной мере, чем же она была уникальна, так поразительна, но Портиоса понял в тот момент, как никто. Ирэн скользнула взглядом по замершей посреди улицы жрице перед тем, как распахнуть свою калитку, и Рейстлин мгновенно взял себя в руки, возвращаясь к неспешному, свойственному лишь юным девушкам, тихому шагу (и я вновь подивился его наблюдательности, ведь на моей памяти именно мисс Адлер была первой женщиной, удостоившейся его пристального взгляда!). Заведя руку за спину, Рейстлин подал мне условный сигнал, и я затопотал как можно громче, выскакивая из тени. Жрица впереди обернулась и очень правдоподобно вскрикнула, пускаясь наутек; выкрикивая угрозы, я бросился следом, успев отметить, что в своем уютном маленьком саду замерла растерянно Ирэн, но это продлилось лишь одно мгновение — уже в следующее она вновь выскочила на улицу и, схватив поддельную жрицу за руку, потянула ее за собой в дом. Хлопнула дверь, я выдохнул с облегчением, и, оглядевшись по сторонам, вдруг неожиданно для себя проскользнул тоже за калитку. Прохожих не было, но отчего я вдруг решил нарушить инструкции Рейстлина?! Все эти мысли покинули меня, стоило лишь заглянуть в маленькое окошко в верхней части входной двери дома Ирэн. Поддельная жрица прижималась спиной к стене, хозяйка же дома, оперевшись одной рукой о ту же стену, стояла рядом (так близко!) с ней в достаточно фривольной позе и улыбаясь, говорила что-то такое, от чего точеные брови иллюзии поднимались все выше. Ирэн усмехнулась вдруг, шепнула что-то Рейстлину на ухо (на скулах иллюзии расцвел румянец) и щелкнула пальцами — весь его маскарад исчез разом. Маджере взглянул на нее холодно и недоверчиво, та же кокетливо подмигнула в ответ и вдруг поцеловала в щеку. Все это произошло за какое-то мгновение, после чего Ирэн легко тронула Рейстлина за плечо, немного подтолкнула... Дверь распахнулась перед моим носом и почти сразу захлопнулась за выпихнутым растерянным Маджере. — Что случилось, шалафи? — отчего-то шепотом поинтересовался я. Вместо ответа тот показал пальцем на выход из сада и молчал до тех пор, пока мы не оказались у самой Шойкановой рощи. — Мне пойти с вами? Вы в порядке? Что там произошло? — признаться, мне едва ли не впервые выпадала возможность увидеть столь озадаченного шалафи, и не хотелось оставаться без ответов. Но вместо них Рейстлин махнул рукой и вдруг расхохотался. — Какова стерва! — проговорил он с трудом сквозь смех. — Она раскусила меня, Даламар. Почти сразу, едва мы вошли в дом, почувствовала мою магию и догадалась, зачем я пришел. — Значит, дело провалено? — я почувствовал неприятный холодок, ползущий по спине. Несмотря на отношение ко мне Портиоса, я отнюдь не желал осложнений его матримониальных планов с моей королевой. — Еще нет, Даламар, — Рейстлин взял себя в руки, но незнакомый блеск его глаз меня насторожил. — Иди домой и приходи завтра, в то же время, что и Портиос. Дело так или иначе будет решено. Я опасался его оставлять и решился возразить. — Но шалафи, уже поздно, я не хотел бы возвращаться домой через весь город... Моя спальня все еще свободна? — я улыбнулся собственной шутке, ведь завести другого ученика Маджере никак не мог бы, но тот даже не обратил внимания, лишь покачал головой отрицательно. — Нет, Даламар. Возвращайся домой. Признаться, это было неприятно. Он так и не объяснил толком, что произошло между ним и Ирэн в ее доме, не пояснил, что теперь планирует делать, а под конец еще и отослал без малейших на то причин! Но мое любопытство всегда было сильнее обиды, кроме того, обижаться на шалафи было бессмысленно.***
В назначенное время я был в башне. Меня уже ждали, хоть я и на минуту не опоздал. — Ну наконец-то! — крайне любезно приветствовал меня Портиос и обернулся к Маджере. — Теперь мы можем начать? Вопреки моим опасениям, Рейстлин не стал затягивать паузу во имя своей любви к драматическим эффектам, а просто кивнул и достал ящика стола диадему. Портиос ахнул, да и сам я едва сдержал вздох восхищения — до того это была прелестная вещица! — Быть не может! Да вы... вы... волшебник! Мы с Рейстлином улыбнулись такой констатации очевидного. Впрочем, подобные комплименты шалафи всегда нравились, я наблюдал это не раз с некой, пожалуй, странной нежностью. Пока диадема с бриллиантом передавалась в руки хозяина, я успел немного покраснеть на мысли, что вещица действительно очень подошла бы Ирэн Адлер. — Что это такое? — вдруг спросил напряженным голосом Портиос, и я уставился на него с недоумением. — Реплика, — спокойно ответил Маджере. — Созданная магией совершенная реплика, уникально точная. Мне жаль, оригинал для вас потерян. Но не волнуйтесь, он никогда не покинет дома Ирэн Адлер, она дала слово мне и я прослежу за его исполнением. Опознать же подделку в вашей копии не сможет никто — и вы-то смогли лишь потому, что ваш род долгие века имел связь с оригиналом. — Вы взялись за дело, обещая вернуть оригинал, а теперь подсовываете мне подделку? — эльф задохнулся от ярости. — Как вы смеете?! — Как смею я? Вы спрашиваете меня об этом, сделав женщине подарок, а после попытавшись его отобрать? Наслав на нее свою охрану и велев хорошенько облапать на случай, если она прячет этот подарок в своем корсете? Радуйтесь, что получили хоть это! Я ручаюсь за то, что оригинал никогда больше не увидит свет, а реплику будут считать им, но не пытайтесь больше указывать мне, что я смею, а что — нет! — Вы забываетесь! — вскочил с кресла Портиос, следом из своего поднялся Рейстлин. — Ничуть. Я не боюсь вас, и вы знаете, что мне не страшно ничто из того, чем вы могли бы угрожать. Разве что... Эльф поднял тяжелый взгляд и я понял, о чем они — один этот взгляд был новой угрозой для Ирэн. — Если хоть волос упадет с ее головы... Вашей репутации придет конец. Кажется, для вас это страшнее смерти? Ваш секрет оказался куда пикантней, чем можно предположить на первый взгляд. Но вы ведь догадывались? Показалось, даже воздух в кабинете сгустился от напряжения, Портиос нахмурился, но не стал продолжать разговор. На несколько минут в помещении повисла тишина. — Как вы могли создать реплику? — наконец, устало поинтересовался квалинести. — Для этого вы должны были знать все детали оригинала, а они не описаны и не запечатлены нигде. — У меня в руках был оригинал, — пожал плечами Рейстлин. — Довольно вопросов. Думаю, мы поняли друг друга. — Вы правы. У меня скоро свадьба, я не могу больше позволить себе тратить время на эту историю. — Мудрое решение, — кивнул Рейстлин. Портиос ушел, не попрощавшись, лишь устало кивнув нам обоим, а я с жадным любопытством уставился на шалафи. — Как вы договорились с Ирэн? Что между вами произошло? — Это был долгий день, Даламар. Идем, я провожу тебя к выходу. Вчера она назначила мне еще одну встречу, на которой ясно дала понять, что ни капли не заинтересована в том, чтобы разрушать чьи-то браки, вот и все. Оригинал диадемы она принесла сама, она же и подала идею о реплике. Сложнее всего было скопировать бриллиант... — Поверить не могу! — я остановился на лестнице у этажа со спальнями. — Во что именно, Даламар? — Да она же обыграла вас вчистую! Раскусила в первую же минуту, после получила все, чего хотела, а вы... Признайтесь, она и вам показалась особенной? В чем же пикантность секрета будущего Беседующего-С-Солнцами, о которой вы упомянули? Эта женщина... Дверь одной из спален распахнулась, и я не смог бы продолжить говорить, даже если бы захотел. В дверях стоял, улыбаясь, юноша в одном полотенце на бедрах. На его торсе и руках поблескивали капли воды, потяжелевшие от влаги волосы лились на плечи темным золотом. — ...эта женщина на самом деле мужчина?! — каким чудом я успел прикусить язык, чтобы не прокомментировать все остальное, я не знаю и по сей день. Несомненно, у юноши были черты Ирэн — более грубые сейчас, и фигура была мужской, а не излишне стройной женской, но это я с легкостью списал на чары. Такого же простого объяснения его нарочитой неодетости не находилось. — На самом деле это — дракон, — немного неловко добавил Рейстлин. — Женский облик облегчает ему охоту за сокровищами. Рисковать жизнью, отбирая или пытаясь украсть у него диадему, я бы и не подумал. — Гилтиас, — дракон, улыбнувшись, протянул мне ладонь. — Сегодня ты выглядишь лучше, чем вчера, Даламар. Прости мне эту выходку с эффектным появлением, я подозревал, что Рейстлин приложит все усилия, скрывая меня. И похоже, не напрасно. — Я не прилагал усилий, — пожал плечами Рейстлин. — Просто никто не видит очевидного. — Очевидного?! — я едва не задохнулся от возмущения. — Как я должен был догадаться, что Ирэн — мужчина, да еще и дракон, да еще и с вами... — на этот раз я знал, что заставило меня замолчать вовремя — взгляд Рейстлина, которым впору было плавить камень. Гилтиас тихо засмеялся, и я посмотрел на него как на умалишенного, но тому все было нипочем. — На самом деле все было довольно просто, — отвлекся от попыток прожечь во мне взглядом очередную дыру шалафи. — Стоило сосредоточиться на физической силе Ирэн и на том, почему она не спала с Портиосом. — Но с вами же... Да? — я закрыл глаза, подумав, что если мне повезет, я умру быстро и безболезненно. — Да, — без тени смущения признал голос Гилтиаса. — Но не все, знаешь ли, так гибки... Да и проверять я не собирался. А дальше стоило подумать — чьих сил было бы достаточно, чтобы потягаться с Рейстлином? Я открыл глаза. Казнь явно откладывалась. Шалафи смотрел на дракона с интересом, и тот ему подмигнул перед тем, как продолжить. — А как уж ты не заметил самого очевидного? Он же только за этот наш разговор шесть раз попытался оттянуть воротничок мантии от горла. Терпеть их не может, да? Я с интересом посмотрел на шалафи, застигнутого врасплох на седьмой попытке. И почему я даже не подумал об этом? Ведь я знал, как он их ненавидит, оттого и носит только те мантии, что этой детали не имеют! Теперь, когда мне указали на это, я ясно понял, что воротничок должен был привлечь внимание, вызвать закономерный вопрос — что он под собой скрывает? — Засосы и следы укусов, — небрежно произнес Гилтиас, и только тогда я понял, что задал вопрос вслух. — Довольно, — едва заметно прикусив губу, холодно резюмировал Рейстлин. — Теперь ты знаешь все, и тебя ждет учеба. — А меня? — поинтересовался дракон. Шалафи ответил таким взглядом, что я поспешил покинуть башню, позволив себе лишь один раз оглянуться на нее. Пожалуй, для летописи не важно, что показали тени в окне спальни моего учителя?***
Портиосу и Эльхане не страшны уже раскрытые подробности этого едва не случившегося скандала — их брак состоялся и дает закономерные плоды. Я рад, что наконец смог рассказать эту историю; думаю, теперь ты догадываешься о том, чем вызваны были странности в поведении Рейстлина в его последние годы здесь, и о том, с кем он ушел. А быть может, и о том, кто унес позже из Храма Паладайна одну из древних реликвий... Она, кстати, оказалась подделкой. Могу лишь добавить, что к моменту их знакомства Ирэн-Гилтиас уже и сам намеревался как-нибудь навестить моего шалафи: бродящие по городу слухи разожгли его любопытство, а предпринятая им попытка обмана распалила еще больше. Остальное было вопросом времени, и они не стали его тратить — не зря, должно быть, я могу судить об этом, потому что один из немногих наблюдал за ними все это время. И все же, зная, кем на самом деле является мисс Ирэн Адлер, вспоминая эту историю позже, мы с Рейстлином часто называли ее «этой женщиной». Если твоей летописи потребуется название, уважь меня — так и назови. На этом я прощаюсь с тобой, Астинус, до следующей истории.