***
Мия внезапно осознала, что находится в клубе. Время неумолимо продолжало бежать, отсчитывая день за днём, неделю за неделей. Все, что происходило и продолжало происходить после битвы, виделось, как в тумане, и только боль утраты по-прежнему сверлила мозг. Сколько времени прошло? Слишком много, чтобы дать точный ответ, и слишком мало, чтобы окончательно осознать, что пути назад уже нет. Одна смерть, пусть даже и забравшая частичку души, не способна остановить вселенную — для остального мира жизнь идёт своим чередом. Сидящая напротив Мии София фон Гельц, как будто в доказательство этому, буднично продолжала свой рассказ — о том, как сложно поддерживать тут порядок, как тяжело отстаивать свое право принимать решения, когда тебя не воспринимают всерьёз, как европейские Князья собрали совет, чтобы обсудить вопрос о необходимости возрождения Ордена Стражей. Мия пыталась делать вид, что внимательно слушает, но на самом деле ей было глубоко плевать и на проблемы Софии, и на Князей, и на Орден, хотя на какое-то мгновение она поймала себя на мысли, что испытывает чувство выполненного долга и непонятной гордости. Это давали о себе знать отголоски той силы, не давшей ей сделать в бою все так, как было нужно. Девушку передёрнуло. — Мия, ты меня вообще слушаешь? — София чуть улыбнулась. — По твоему отсутствующему взгляду можно подумать, что дела Ордена тебе вдруг перестали быть интересны. — Я… я тебя слушаю… да, — Мия часто заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на лице вампирши. — Слушай… можешь рассказать… как там… — девушка запиналась, каждое слово ей приходилось выталкивать из себя через боль, — Ноэль? Дастин? Улыбка Софии потухла, тягучая расслабленность из голоса пропала, уступив место напряженности. — Раз уж ты сама спросила, — секундная пауза, и вампирша продолжила, — Дастин тяжело переживал, конечно. Но они не винят тебя. Они понимают, что все решения он всегда принимал сам. И это было одно из них. — Они в городе сейчас? — вопрос был слишком резким и прямым, но Мию это не волновало. Вампирша подняла бровь: — Уехали. В Бельгию. Мия, не нужно с ними встречаться, ни к чему хорошему это не приведёт. — Да, — девушка сжала губы и подняла на Софию обжигающий взгляд, полный гнетущей тоски. — Да, я понимаю.***
Сколько времени прошло? Слишком много, чтобы продолжать избегать встречи с тем, что напоминает о прошлом, и слишком мало, чтобы забыть черты любимого лица и перестать слышать в голове родной голос. Мия стояла и смотрела издалека на дом Ноэля, не решаясь подойти ближе. Тёмные окна напоминали глаза, в которых когда-то плескался свет, но сейчас они были безжизненны, и смотреть в них было невыносимо больно. Она боялась подойти ближе, как будто это была последняя ниточка, которая ещё связывала её с прошлым, а каждый шаг делал её всё тоньше и тоньше. Мия крепко сжимала в руке букет увядших роз. Виктор любил символизм, а это было очень символично. Острые засохшие шипы оставляли на ладони кровоточащие порезы. С этими ранами справится регенерация, а что поможет от рваных незаживающих душевных ран? Мию окружал безмолвный лес, и в опускающейся темноте каждый её шаг отдавался в ушах набатным звоном. Она остановилась перед маленьким колумбарием во дворе дома. Капли крови срывались с израненной шипами ладони и падали на траву. О её пребывании здесь останутся следы — ну и пусть. Последние барьеры, сдерживающие её боль, рухнули — девушка больше не могла выносить щемящее чувство утраты. Лучше бы ей остаться лежать там, на том стадионе, рядом с ним. Или вместо него — как и должно было случиться, если бы он не вмешался, закрыв Мию собой. Внезапно накатило чувство полнейшего бессилия. Ноги девушки подкосились, и она упала — слишком много было горя и слишком мало сил, чтобы его принять. Мия лежала на траве, задыхаясь от слёз, и чувствовала, что падение не прекращается — она теряла связь с внешним миром, проваливалась всё глубже и окончательно переставала понимать, что с ней происходит.***
Мия падала, неотвратимо падала вниз, но что-то резко дёрнуло её, и она открыла глаза. Сердце отстукивало бешеный ритм, дыхание вырывалось из груди хриплым стоном, ощущение падения всё ещё сохранялось в теле, но девушка потихоньку начинала понимать, где находится — её обволакивал приглушённый полумрак комнаты, а спиной она чувствовала прохладу атласных простыней. Совершенно дезориентированная, напуганная и вымотанная, она поднесла руку к глазам, пытаясь разглядеть пальцы. Бесшумно приоткрылась дверь, впустив в комнату кота, и тут в нос ударил знакомый аромат свежей выпечки и кофе. В этот же миг реальность обрушилась на девушку. Перед глазами замелькали моменты боя, складываясь в целостную картину, как кусочки пазла: вот Вуд ранил Виктора, а Макс — господи, Макс, СПАСИБО — зарычал, отвлекая Князя, она же в это время уже ползла к Ван Арту, выдергивала проклятую железку, баюкала вампира, поила своей кровью, со слезами на глазах смотрела, как дрожат его ресницы и затягивается страшная рана. Мия вскочила с постели и стремглав бросилась на первый этаж. Пока девушка бежала вниз по лестнице, воспоминания продолжали мелькать перед глазами: как она вырвала Вуду сердце (и это действительно было актом мести), как она остаток ночи помогала наводить порядок бок о бок с Виком, как они приехали домой и, войдя в гостиную, обнялись. Как он прижал её к себе, зарывшись лицом в её волосы, а она уткнулась в порванный и пропитанный кровью ворот его рубашки, и они простояли так час или, может, два. Как они вместе приняли душ, не желая расставаться, как она задремала на его плече под мерный треск поленьев в камине, но была разбужена звонком телефона — это София оповестила Ван Арта, что во «Вкусе ночи» уже собрались влиятельные вампиры города и пора приступать к делам. Как она вызвалась ехать с ним в клуб, а он особо и не возражал, и она наблюдала за ним от барной стойки, уже успокоившись и потягивая коктейль. Она знала, что Виктор не стремился получить титул, но его уверенные движения и сталь в голосе говорили о том, что лучшего кандидата на эту роль не найти, и только еле видимая усталость в глубине глаз выдавала его нежелание ввязываться в эти игры за власть. Мия на секунду замерла на пороге кухни. Виктор стоял к ней спиной, в неизменной чёрной рубашке с закатанными рукавами, в руках — холдер. Терпкий аромат свежесваренного кофе тут был особенно силён. Девушка подошла к вампиру и мягко обняла со спины, прижавшись к нему всем телом. Ван Арт вздохнул. Отложив холдер и вытерев руки, он накрыл её ладонь, лежащую на его груди, своей, и строго спросил: — Опять? — Ага, — протянула девушка и сильнее сжала кольцо рук, — ничего, это пройдёт. Дай мне время. Он развернулся к ней, заглянул в глаза и не нашел там беззаветного ужаса, который таился в них после стычки с Морой. Мия казалась относительно спокойной, и Виктору не требовался Дар Луны, чтобы понять — она ничего не пытается от него скрыть. Хотя, для только что проснувшегося человека она выглядела уставшей. Вампир с тревогой посмотрел на неё. — Мия, мне это совсем не нравится. Мы это уже проходили, и ты знаешь, что с этим можно… — он словно подбирал слова, напоминая о её просьбе, высказанной той ночью, — справиться. — Думаешь, мне стоит сходить к психотерапевту? — усмехнулась девушка, но, увидев, что Ван Арт серьёзен, оставила лёгкий тон. — Нет, Вик, в этот раз обойдёмся без радикальных мер. Я справлюсь сама, честно. И у меня есть ощущение, что это не просто кошмары, — вампир выгнул бровь, требуя объяснений, и она продолжила, — я как будто попадаю в другую реальность. Как будто это… другая Мия и другой Виктор, для которых всё сложилось иначе. И каждый раз, когда я это вижу, я убеждаюсь в том, что здесь всё было верно. Всё правильно. Всё так, как и должно быть. Вампир коснулся рукой её щеки: — К сожалению, я не могу контролировать твои сны, но наяву я не позволю ничему плохому с тобой случиться. Мия на секунду нахмурилась, вспомнив свой сон, который был не совсем сном — она всё яснее и яснее понимала это. Потом подняла на Виктора уверенный взгляд и, оставив поцелуй на его ладони, сказала: — И я тоже, Вик. Я тоже не позволю ничему плохому случиться с тобой.