Нужно построить зиккурат

Калюск был очень большим кроганом. Очень большим. Собственно, во всей Кровавой стае больше него по размеру были только чемпион Стаи Гарм и их общий хозяин Ганар Вранг, основатель банды наёмников. Но если Гарм имел исключительную даже для крогана регенерацию, а Вранг был одним из сильнейших биотиков среди Военачальников, то Калюск был просто большим. И это его несказанно бесило. Главной проблемой Калюска была неусидчивость. В какой-то мере эта черта присуща всем кроганам, но в Калюске она была выражена настолько ярко, что в далёком детстве его даже частенько обзывали "саларианцем". Но недолго. Калюск рос очень быстро и в очень короткое время набил лицевые пластины всем ближайшим конкурентам. Это дало ему ощутимый бонус среди кроганов, преимущество, которое он изо всех сил пытался сохранить. Но чем старше он становился, тем больше его пугала перспектива в один прекрасный день проиграть своё место под солнцем кому-то, кто окажется успешней. И не важно, в биотике, физической силе или чём-то ещё. При этом сам Калюск не осилил даже биотику базового уровня — исключительно по причине собственной неусидчивости. По сути, Калюск был единственным Военачальником кроганов, который "не мог в биотику". Ещё меньше шансов у него было воспользоваться преимуществами технологий инженеров: всё, на что хватало Калюска — это выучить, с какой стороны у дробовика дырка. Но всё-таки он находился практически на вершине пирамиды Кровавой стаи, в основном благодаря той самой неусидчивости, которая с возрастом переросла в почти перманентную кровавую ярость. Лучшим наказанием для полурабов-ворча в Стае была угроза послать провинившегося в отряд Калюска. Редкий ворча проживал в этом отряде дольше двух месяцев. Среди кроганов Кровавой Стаи всегда процветали "неуставные отношения". Говоря проще, кроганы постоянно и вдумчиво били друг другу морды. Таким образом в Стае устанавливалось подобие вертикали власти, сильный всегда командовал слабыми. Ворча же находились внизу пищевой цепочки и не рассматривались как воины. Единственное, что спасало Стаю от развала из-за постоянного мордобоя — длительность жизни кроганов. Если кроган Хурп бил лицевую пластину крогану Дерпу, то Дерп, отойдя от мордобоя, вполне мог бросить статусный вызов Хурпу… лет где-то через пять. Фактически бессмертные ящеры могли себе позволить подобные маленькие удовольствия. На этом исторически сложившемся факте и выехал Калюск, побеждавший противников за счёт наглых и быстрых нападений. Он перемещался вверх по статусной лестнице настолько быстро, что предыдущие его противники к моменту одупления от мордобоя успевали только задирать головы и смотреть на сияющее… эм, сияние восходящей звезды Кровавой стаи. И это пугало Калюска. Потому что сейчас выше него были лишь двое кроганов заведомо сильнее него. При этом бросить им вызов Калюск никак не мог. Вранг раскатает его в блин биотикой. Гарм раскатает в блин его честь крогана, просто проигнорировав Калюска, даже если тот попытается пристрелить коллегу в спину. С его регенерацией он мог бы себе это позволить. Многие из неразумного молодняка Стаи начинали свой путь с нападения на Гарма — и к большей части последний поворачивался спиной. Не было худшего оскорбления для крогана, чем игнорирование врага. Из-за этих двух причин Калюск уже который год отсиживался вдалеке от этих двоих. Он радостно бросался выполнять любые задачи босса Стаи, которые требовали удаления от Омеги и Тучанки, где проводили большую часть времени Вранг с Гармом. Сейчас Калюск находился на предками забытой планете, выполняя роль надсмотрщика над местным стадом пыжаков, всё по той же причине: лучше быть сосланным, чем мёртвым. На протяжении полутора лет под чутким руководством Калюска (то бишь зуботычинами и выстрелами в голову из Клеймора) кроганы и ворча Кровавой Стаи стаскивали на эту планету украденную технику для создания простейшего оружия. Стае всегда были нужны кустарные, но громко и сильно стреляющие стволы. Лишних стволов у наёмников не было. Поэтому когда Калюск рапортовал Врангу о том, что всё "успешно украдено по списку" и доставлено на Зада Бан, тот через Гарма выслал новоявленному оружейнику несколько десятков тонн материалов и расходников. Вранг очень вдумчиво подходил к вопросу обеспечения своей Стаи, что было удивительным качеством для крогана. Согласно его приказам, первым делом Калюск и его пыжаки должны были наклепать две сотни Клеймор. Или три. Или пять. Как получится. Поэтому Вранг дал указание Гарму выслать транспортником вот это, это и это. И вот это. Но не сказал, в каких количествах. Просто не знал. Увы, вдумчивость крогана — это всё-таки вещь очень относительная. Гарм между тем вдумчивостью не страдал от слова "вообще". Зато благодаря своей дикой регенерации и твердолобости он привык решать все вопросы очень быстро и очень просто. Ударом пластины на морде по проблеме. Примерно так же Гарм решал и эту проблему: в лоб. Получив список нужных материалов, он выбивал их из подконтрольных ему контрабандистов, торгашей, мелких пиратов и прочих легкодоступных мест. И пересылал Калюску видавшим виды транспортником, отжатым в какие-то бородатые годы у волусов. В результате всего этого Калюск оказался в изрядном затруднении. Очень сложно, знаете ли, сделать на неизвестном тебе станке дробовик Клеймор, когда из чертежей у тебя — рваные лохмотья с подпалинами от огнемётного топлива, вместо инженеров-конструкторов и операторов станков — истерически визжащие дегенераты-ворча, а вместо стали, титановых сплавов и электроники для стволов — пятнадцать тонн платины и полторы тонны неочищенного нулевого элемента. В подобных условиях даже рогатку склепать было бы затруднительно. Поэтому Калюск практически бился в истерике. А поголовье ворча на Зада Бан падало с каждым днём, несмотря на регулярный привоз новых. Если бы кроган Калюск не был кроганом, имел бы стандартный межушный нервный узел батарианца и не страдал бы предкославием головного мозга — он бы банально толкнул платину на чёрном рынке Омеги и купил тех же самых Клеймор. Да даже спектровских дробовиков бы купил. Пятнадцать тонн платины — это, господа, состояньице. Но Калюск был кроганом. Опустим же завесу жалости над сценой избиения ворча. В этот предками проклятый день Калюска не покидало ощущение чего-то очень поганого. Очень-очень поганого. Прямо скажем, препротивнейшее ощущение не покидало с утра нашего знакомого Военачальника. Это привело к сокращению оставшегося на базе поголовья ворча с семидесяти до двадцати девяти всего за четыре часа. Когда Калюск слегка поостыл, а кровавая муть перед глазами вновь вернула ему благословенный дар зрения, он увидел, как все бегут в тот закуток базы, где почти год назад был установлен генератор, питавший весь "свечной заводик" для производства оружия. Причём бежали не от него. Бежали мимо него. Пара кроганов чуть не снесла его по пути, что едва не привело его снова в кровавую ярость. Однако Калюск повременил с режимом берсерка и полюбопытствовал, куда же это все так бегут. Оценив вопли динамиков сигнализации, которые пронзительно испускали сигнал общей тревоги, он подхватил свою Клеймору и затопал в том же направлении, что и все. Лучше бы Калюск не просыпался в этот день. Кел’тузад был искренне счастлив. Даже факт того, что на данный момент он был просто одной из множества безымянных душ, обретающихся внутри Артаса Менетила, не омрачал его счастья. Он вспоминал былое. В частности, он прокручивал в памяти те времена Первой войны в Университете Даларана, когда магистр Кел'тузад (тогда ещё "универсал") потрошил разум свежепойманного под Штормградом орка с целью выбить из последнего знание языка — и добавить его к собираемой им лингвистической коллекции, которую он бережно хранил уже несколько лет, планируя защитить научную работу на тему "особенности манипулирования потоками арканы в церебральных связях с целью расширения лингвистических возможностей". Тогда он ещё не знал, что работу на звание верховного мага он так и не представит Совету, что его проект утащит содомит Сурдиэль из Кель'таласских эльфов, выдав за свою разработку и переименовав заклинание в "Чародейскую Гениальность Даларана", и что методички с его заклинанием будут толкать ушлые торгаши аж за сто двадцать пять золотых (содомитам — скидки) за штуку. Само заклинание Кел’тузад помнил так же хорошо, как и свою любимую "Ледяную нову". После того, как он четыре месяца бахался и мучался, пытаясь добавить к лингво-библиотеке зубодробительный язык нерубов, бывший лич был просто счастлив заняться выдавливанием из памяти свежеубитой ящерицы её примитивного способа общения. По сравнению с пощёлкиванием паучьих хелицеров, простой, грубый и в то же время предельно лаконичный язык трёхметровых ящериц был совершенно плёвым делом. Артас же откровенно скучал. Наблюдать за нарезающим по два оборота вокруг трупа ящерицы в секунду духом Кел’тузада было весело где-то с полминуты. После этого Артас, не имея возможности отпустить дух некроманта дальше десятка шагов от своего тела, был вынужден осматривать совершенно голую металлическую стенку явно рукотворного происхождения. Павшего принца подмывало разузнать, откель же припёрлись два таких разных чудища на его голову? Есть ли здесь ещё подобные двуногие ящерицы или костлявые страшилища? Куда его, в конце концов, занесло? Чем ему, такому одинокому и красивому, заниматься в случае, если больше здесь нет никого из живых? "Получилось! Мой король, я закончил!" — дух Кел’тузада буквально бился в экстазе. В принципе, Артас мог его понять: провести почти год, будучи разжалованным из Высшего лича в безмолвного духа, потеряв в очередной раз собственное тело, а также окончательно прокакав филактерию, мёртвый некромант явно страдал от недостатка активности. Так что даже такая рутинная работа, как переписывание с нуля языкового заклинания, доставляла Кел’тузаду несказанное удовольствие. "Тело ему, что ли, найти опять? — размышлял Артас. — Вряд ли в этом мире это будет так же легко, плюс на этот раз от лича не осталось даже пепла... Решительно следует обдумать это на досуге". — Что мне теперь делать с твоим плетением? — спросил принц у души мёртвого мага. "Минуточку…" Снявшись с орбиты вокруг трупа ящерицы, искра духа Кел’тузада подлетела к Фростморну и втянулась в клинок. Спустя пару секунд лезвие слабо полыхнуло, а душа некроманта, вылетев обратно, вернулась назад в вихрь душ вокруг Артаса. "Готово. Теперь, если я всё помню правильно, вам придётся всего лишь коснуться артефактом лба и пустить немножко силы в клинок. Эффект будет действовать от часа до четырёх, в зависимости от количества силы. Главное — не переборщить". — Стоп. Ты предлагаешь мне ткнуть себя Фростморном в голову?! "Нет, нет. Нужно лишь касание, просто приложите лезвие плашмя! Я извиняюсь, но основу заклинания я писал в настолько бородатых годах, что делалась она ещё под волшебные палочки и посохи". — Хорошо хоть не в висок втыкать заставляешь. Но — опять стоп, ты мне предлагаешь, по сути, Фростморн целовать? Я тебе кто, паладин?! Впервые в истории нежити дух умудрился изобразить фейспалм. С ненавистью глядя на душу Кел’тузада, Артас твёрдо решил немножечко повременить с воскрешением последнего. Лет эдак пятьдесят. Издав вздох вселенской скорби, рыцарь смерти поднял кончик Фростморна ко лбу и вогнал в клинок порцию своей магии, попутно принося новой Вселенной клятву брутально убить любого, кто станет свидетелем этого позора. Вселенная ехидно ухмыльнулась и выпихнула из-за угла ещё парочку кроганов. История не упомнит имён тех двух несчастных, которым выпала судьба быть первыми после Мерока из членов Кровавой Стаи, кто прибежал на душераздирающие вопли сигнализации. С момента, когда они с грацией нефтевоза явили свои тела из-за угла многострадального склада, до окончательного превращения их тел в гниющий фарш, лежащий кучей в луже Осквернения, прошли считанные секунды. Последнее, что запомнили их вопящие в ужасе души, сожранные Фростморном — побелевшие от ярости глаза Короля-лича. Осквернение. Ледяная нова. Хватка смерти. Уничтожение. Ледяная могила. Когда бешенство Артаса слегка поутихло, он обозрел поле битвы, в которое превратил вполне мирную площадку между тремя металлическими домами и непонятного вида агрегатом с кучей рычажков и прочих малопонятных принцу Лордерона гаек с болтами. Вокруг него в разных стадиях процесса распада валялись пять трупов ящериц и три дохлых костяных убожества. Одно из убожеств медленно тонуло в луже Осквернения, разлагаясь заживо и питая своей душой чёрный вихрь заклинания, медленно увеличивающийся в размере каждую секунду. Поморщившись, Артас взмахом клинка уничтожил недовольно бурлящую лужу. Две ящерицы и ещё одно убожество были разорваны в кровавые клочья вместе со своей "зачарованной" бронёй острыми ледяными иглами Новы. Прошив ящеров вместе с бронёй насквозь, иглы-сосульки застряли глубоко в металлической стене. Ещё три трёхметровые жабы почему-то не стали атаковать его в ближнем бою, вместо этого достав из-за спин короткие угловатые палки, похожие на ту, которую направляло в его адрес самое первое костяное убожество. После того, как палки выстрелили, Артас понял, что стрел в колено из них можно не опасаться. Единственное, чем это странное оружие могло ему угрожать, были несильные удары в одну из броневых пластин. Поэтому "стрелков" непонятными палками Артас решил оставить напоследок… пока одна из ящериц не попала своим выстрелом ему в лицо. Даже будучи нежитью, Король-лич ощутил повреждения. Град из очень маленьких зёрен попал ему в щеку, сорвав крупный кусок мёртвой плоти и обнажив зубы. Теперь с одной стороны рыцарь смерти щеголял, натурально, улыбкой до ушей. И хотя рана почти сразу же начала срастаться, приоритет целей Артас сменил моментально. Нельзя просто так взять и дать в морду особе королевской крови. Притянув троицу наглых ящериц Хваткой, Артас развернул клинок плашмя и со всей силы нанёс круговой удар по всем трем, оставляя за Фростморном медленно гаснущий фиолетовый след. От чудовищной силы удара троих кроганов буквально разорвало на верхние и нижние части, а одну из палок, используемую первой ящерицей, ударом унесло куда-то в сторону водопада. Для последнего из противников это стало последней каплей. Дико трясясь и истерически визжа, последнее костяное убожество бросило свою палку и со всех ног побежало куда-то прочь от Короля-лича. К его превеликому сожалению, очередной заряд магии льда, сорвавшийся с лезвия Фростморна, добавил его к списку экспонатов музея ледяных фигур. "9.2 из 10, мой король". Артас усмехнулся. — Они даже не дожили до второй фазы. Состояние шока, в принципе, кроганам не свойственно. Этому особенно помогает двойная нервная система, которая позволяет им игнорировать какое-то время даже откровенно смертельные раны. Однако Калюск, прибежавший во главе своего крантта на зов сирен, в данный момент находился именно в шоке. Всего в двадцати метрах от цели, в проходе между сборочной линией и одним из складов, перед ним замер ворча. И это учитывая то, что всего секунду назад этот ворча мчался ему навстречу не разбирая дороги, а сейчас уже висит в воздухе, будучи вмороженным в огромную глыбу льда после того, как ему в спину откуда-то сзади прилетел непонятный белый сгусток. Теперь восемь кроганов во главе с местным боссом Кровавой Стаи познавали новые возможности своих организмов, вытаращившись на ледяную фигуру. К чести Калюска стоит заметить, что его непоседливость сыграла-таки свою роль и здесь, выведя его из шока задолго до остальных членов его крантта. Или наоборот, не помогла, если судить по тому, что произошло дальше. Захлопнув пасть и ощутив приход кровавой ярости, Калюск двинул солдата справа в морду, а левого толчком вмял в стену склада. Это так или иначе вывело весь его крантт из ступора. Вновь взяв разбег, Калюск понёсся в обход сверкающей статуи в сторону, откуда прилетела неизвестная дрянь. Его союзники побежали следом. "…нулевая манапроводимость, мой король. Нулевая. То есть сделать при помощи этих душ простейшую нежить вы сможете, но ни одного лича или хотя бы скелета-мага вам поднять не удастся. В них попросту нет ни единой искры магии". Это был ощутимый удар для его планов. Возрадовавшись наличию "зачарованной" брони на противниках, Артас уже потихоньку предвкушал количество свежеподнятых личей и высшей нежити, которую он сможет поднять в кратчайшие сроки. Пройдя целую войну с применением армии мертвецов, павший принц вывел для себя одну простую истину: качество всегда побеждает количество. В случае с нежитью это правило вообще возводится в абсолют. Сейчас Кел’тузад, обнюхав и буквально облизав каждую из свежепоглощённых душ, сообщил ему пренеприятнейшее известие. Останки убиенных не были способны на работу с магией. Ноль. Зеро. А ведь сам Артас был уверен, что видел вокруг одной ящерицы странного вида бирюзовую дымку, очень похожую на заклинания арканы магов Даларана. — Это печально. "Увы, милорд". — А что мы всё-таки можем поиметь с этого гуся? Дух некроманта задумался. "Теоретически из них должны получаться изумительные скелеты. Но — рядовые. Никакой магии, исключительно грубая сила. Их кости на удивление крепки и массивны, да и устойчивость при их размерах намного лучше, чем у человекоподобных. Опрокинуть строй из таких щитоносцев вряд ли смогут даже поганища". Поганищ Артас люто ненавидел даже во времена своей службы у Нер'зула. Найти этим вонючим уродцам полноценную альтернативу было бы замечательно. Наглым образом его далеко идущие планы прервали ещё восемь будущих скелетов. Желания тратить время на новоприбывших Король-лич не имел совершенно. С ящерами он уже сталкивался в бою, и дальнейшие соприкосновения с монаршей особой он им разрешать не собирался. И хотя один из ящеров выделялся даже на фоне трёхметровых чудищ, Артас здраво рассудил, что, сожрав один раз душу разумной жабы, ты попробовал их все. Кровавая ярость Калюска достигла высшей возможной точки в момент, когда он выбежал из переулка и увидел в конце концов причину тревоги по базе. А ещё он увидел горы совершенно неаппетитных трупов. Причём неаппетитных настолько, что выворачивало даже крогана. В этот момент у Калюска окончательно сорвало все предохранители, и он рванул вперёд, забыв об оружии и желая лишь одного — раздавить человечка. Его крантт, поддержав босса рёвом, ломанулся следом, кроме одного бойца — Гататога Дарука, сбежавшего из своего клана на Тучанке и присоединившегося к Кровавой Стае полгода назад. Будучи аж на целую одну извилину умнее своих коллег по крантту, Дарук решил не переться напролом под яростью берсерка, а сначала осмыслить ситуацию. Если один мягкий человечек каким-то образом вырезал больше десяти членов Кровавой Стаи — то, вероятно, необходимо позвать подкрепление, а не ломиться на него в лоб вторым десятком. Поэтому Дарук развернулся и, ускоряясь, побежал подальше от места бойни. Нет, он не трус. Он просто пошёл за подкреплением. Всего лишь. — Фростморн… жаждет! Когда из прохода между сборочными линиями обратно к арсеналу выбежал кроган из крантта Босса, на нём скрестились взгляды всех бойцов, вооружавшихся неподалёку. Дарука были готовы расстрелять в момент за предательство. Но в этот самый миг за складами, куда и убежал Калюск с остальными из его отряда, вспухла огромная антрацитовая сфера магии. Разрастаясь, она накрыла все строения и механизмы в той части базы. Граница жуткой сферы прошла и сквозь Дарука, расширилась ещё на пару метров… и осыпалась чёрными искрами, которые тут же истаяли в воздухе. Дарук замертво повалился на землю. Панический ужас обуял всех оставшихся в живых на базе. Подстёгиваемые диким, животным страхом, они бежали, побросав оружие. Двух более медленных ворча затоптали свои же. Не разбирая дороги, бесстрашные бойцы Кровавой стаи бежали куда глаза глядят, лишь бы подальше от надвигающейся Смерти.