Облака

Пусть этот мир сгорит дотла, и в нем не будет больше зла. Добра в нем тоже не найдешь, ведь он сгорит, а ты умрешь.

Я расскажу вам историю, которая, быть может, случится через много лет, когда уж не будет ни границ, ни стран, ни интернета. Даже денег не будет. Впрочем, в это время они будут не нужны, так как потратить их Вы не сможете. Не будет больших городов, дорог и аэропортов. Не будет сотовой связи, и Вы не сможете позвонить своему другу и рассказать о том, какой же выдался сегодня жаркий день. Хотя, каждый день будет жарким - средняя температура днем никогда не опускается ниже сорока градусов. Голубое небо будет бездонно чистым, а значит, ни одного облака Вы не увидите. Не будет и дождей. А все растения смогут получить необходимую влагу из густого тумана, который будет появляться только ночью и растворяться утром, прячась от палящих лучей солнца. Вся природа очень быстро привыкнет к такой жаре, ведь без разрушающего человеческого фактора на планете стало спокойнее, уютнее и гораздо теплее. Впрочем, Вы уже не сможете насладиться такими солнечными деньками. Да и мало кто сможет. Людей будет мало, даже слишком мало: несколько сотен разрозненных деревушек, которые каждый день борются за выживание в суровых условиях, да парочка уцелевших городов. Но суровыми условия будут только для людей. Человек всегда был гостем в этом мире - он выживал здесь, а природа давным-давно изменилась, да так быстро, что ему никогда за ней не поспеть. И выжил человек именно потому, что природа не дала ему умереть. Словно любящая мать, которая всегда оберегала свое непутевое чадо, она закрывала глаза на его шалости, от которых ей становилось только хуже, но, все же, не давала ему погубить себя самого. Капризное дитя, которое все никак не могло повзрослеть, постоянно требовало чего-то нового, но ему всегда этого было мало. Если оно получало то, что так хотело, то успокаивалось на какое-то время. Однако, если ребенок не получал желаемого, то пытался отобрать это силой. Для человека это все было лишь игрой. Вот и доигрались… Мы настолько увлеклись схваткой со своим отражением, что не заметили, как сами себя и уничтожили. На Земле было слишком много людей, слишком много оружия и слишком мало места. Впрочем, в космосе человечество так и не нашло новой родины – он попросту не принял нас. Чтобы летать, нужно не только крылья отрастить, нужно еще найти кусочек земли, который тебя примет. А скитания – удел проклятых. Эта история не о судьбе человечества, не о любви и ненависти. Эта история о маленьком мальчике, который, отрастив крылья, каждый раз возвращался на родную землю, чтобы снова пройтись по ней босиком. Жил он в маленькой деревушке, которая находилась около неизвестного моря. Ее жители жили земледелием, да других вариантов у них и не было. Каждый день они боролись с палящим Солнцем и сорняками на своих полях. Эти люди носили огромные соломенные шляпы, которые защищали их от солнечных лучей. Огромных супермаркетов, рынков или магазинов, наполненных одеждой, у них не было, поэтому вся их одежда была настолько неказистой и простой, что увидев их на улице, Вы бы попросту засмеяли их за дурной вкус. Но каждая мелочь, которая их окружала, служила определенной цели. В своих модных джинсах Вы бы и получаса не простояли под местным Солнцем. Поэтому, их выбор был очевиден - все, что спасает от жары, имело право на существование. У них не было ни времени, ни средств, ни возможности на реализацию своих желаний. Глава первая – Под палящим Солнцем. Звали нашего героя Кун. Не знаю, почему именно Кун, но он особо и не жаловался на это. Да и времени свободного у мальчика не было, потому что большую часть светового дня он, как и вся его деревня, работал в поле. Ну, а если выпадало свободное время, то Кун помогал своему дедушке Жаку, который уже несколько недель пытался починить старенький самолет. Тот был настолько древний, что у него не было ни реактивных двигателей, ни стеклянного купола кабины, ни удобного сиденья внутри. Лишь один винт, да два крыла. Но для двенадцатилетнего подростка это было не так уж и важно. Вечером Кун любил гулять по окрестным развалинам. Впрочем, этим занимались все мальчишки в деревеньке. Сегодня он, как и вчера, как и много дней назад, сидел у своего дедушки и читал инструкцию по эксплуатации истребителя И-16. Как ни странно, но она сохранилась гораздо лучше, чем сам самолет. Термины, которые мальчик не понимал, ему подсказывал дедушка, но иногда находились такие слова, которые даже тот не мог объяснить: - Деда, слушай, а ты можешь объяснить, что такое подкрылки? - Кун удивленно заглянул в инструкцию и замер в ожидании. И тут раздался голос из ниоткуда: – Погоди, внучок, сейчас кое-что прикручу и покажу! Жак вылез из самолета и, почесав затылок, начал показывать мальчику, что же это за штуки такие: – Ну, как тебе сказать… Во время полета в воздухе, самолету нужно как-то менять направление своего движения. Для этого на хвосте и на крыльях устанавливают подвижные пластины, которые изменяют направление воздушного потока и заставляют самолет лететь туда, куда нужно пилоту. - Как ты думаешь, а он сможет взлететь? - в голове у мальчика каждую секунду зарождалась сотня новых вопросов, и на каждый он желал получить ответ. - Ну, это зависит от того, как часто ты будешь отвлекать меня своими вопросами. А если ты сейчас мне поможешь прикрутить пару железяк, то приблизишь этот момент на несколько часов, а может и дней! - старик ехидно улыбнулся и с важным видом поправил свои роскошные усы. - Правда? Где эти штуки? Давай сделаем это поскорее! - в мальчике проснулся азарт, и в его глазах загорелось два ярких огонька. Кун вопросительно уставился на дедушку, словно тот не ответил на его вопрос. Жак мгновенно понял, что тот ждал от него указаний и тут же начал командовать своим юным помощником. Они воодушевленно трудились несколько часов, словно один механизм, и через несколько часов блестящий винт гордо красовался на носу самолета. Кун изрядно испачкался, и его уже нельзя было назвать простым деревенским пареньком, который ни разу не держал в руках гаечного ключа. Правда, что это был за инструмент, он узнал только сегодня. Жак похлопал внука по плечу и оценивающе уставился на самолет: – Ну, думаю, что мы все же сможем поднять его в воздух! Что скажешь? - Выходит, что ты обманул меня? Или нет? Мы же не зря тут трудились столько времени, деда…, - он вопросительно уставился на дедушку, который все смотрел на самолет и что-то шептал себе под нос. - Может быть, все может быть… Но если ты и дальше будешь так же усердно мне помогать, то что-то из этого да и выйдет! Зуб даю! Даже два! - старик добродушно улыбнулся и легонько щёлкнул мальчика по носу. - Мечты сбудутся, вот увидишь, только сидеть сложа руки не стоит! - А кто сказал, что мы сидим? Ну, что там дальше нужно прикрутить? - сказал мальчик, быстро вытер рукавом перепачканное маслом лицо и снова схватился за гаечный ключ. - Эй, полегче со старым человеком! Мне уже не двадцать лет, да и свое я уже отлетал, так что иди-ка ты домой, а завтра приходи пораньше. Хорошо, Кун? - Жак открыл дверь своего сарайчика и с улыбкой указал мальчугану на выход. В конце концов, должно же быть у каждого человека время на отдых. - Ладно, ладно, уговорил! Но только не забудь, что ты мне обещал! Иначе, я на тебя обижусь! Вот увидишь! - сказал он, надевая на голову свою большую соломенную шляпу. Она была просто огромной и выглядела крайне нелепо, но особого выбора у него не было – либо так, либо сиди дома. «Общество говорящих грибов!»: именно так Кун шутливо называл свою деревеньку. И он побрел домой по пустынной тропинке, которая как всегда раскалилась под палящими лучами солнца. Вокруг раскинулись поля, на которых уже почти созрел урожай. То тут, то там стояли маленькие беседки, в которых можно было посидеть в теньке и просто отдохнуть. Работать в такую жару было нелегко, но выбора у них не было. Хоть ангар Жака и находился посреди деревенский полей, но к нему постоянно приходили незваные гости: кто-то хотел спрятаться от жары, кто-то просто хотел поговорить, но кроме своего внука и деревенских детишек он никого не принимал, да и вообще, он любил тишину и покой. Старик обожал капаться в одной из старых железяк, которые ему то и дело приносили мальчишки. Иногда ему даже удавалось что-то починить, и тогда он с упоением объяснял им, как раньше использовался этот механизм. Словно колдун, он никогда не выходил из своего убежища без большой надобности, а если и выбирался в свет, то мог поднять на уши всю деревню, если ему что-то срочно было нужно. Жак был мастером на все руки, и если один из водяных насосов ломался, то все бежали к нему как к божеству – с дарами и мольбами, на коленях разве что не ползли. А Кун все шел по пустынной дорожке. Капли пота, стекая по его лицу, падали на сухую землю, которая не видела дождя уже много лет. Было как-то несправедливо, что он жил именно в это проклятое время и именно в этом месте. Казалось, что они все расплачивались за грехи своих предков, за грехи, о которых они даже не знали. Наступал вечер, и неумолимое Солнце с неохотой пряталось за горизонт. Еще немного, еще совсем чуть-чуть, и появится живительный туман, который охладит землю и подарит всему живому возможность пережить еще один день, день без облаков… Солнце уже успело скрыться за горизонтом, а наш юный герой наконец-то вернулся в свою деревню. Жизнь здесь била ключом: на улицах тускло горели фонари, тут и там были слышны разговоры, людской смех, а кто-то шел в поле, чтобы собрать урожай. У людей была вера в будущее, пусть и не самое светлое. Но они шли вперед, гордо подняв голову, зная, что пока они вместе - ничто им не страшно. Так они и жили изо дня в день. И тут кто-то кинул в Куна камешком, звонко крикнув ему вслед: – Надел шляпу – людей не видишь? Кун обернулся и тут же улыбнулся этому нахалу. Этим нахалом была Мила - маленькая девочка двенадцати лет, с которой он уже облазил все руины в округе. Ее соломенные волосы были такими же непослушными, как и она сама. Кун знал, что у Милки были голубые глаза, но он очень стеснялся смотреть в них дольше одной секунды. Они были слишком живыми, слишком яркими, не такими, как у других людей. В свои двенадцать лет она была чуточку ниже Куна, что было не свойственно девочкам ее возраста. Она всегда любила выделяться, поэтому ее шляпе красовалось нарисованное солнышко, застывшее с надменной улыбкой. - Я тоже рад тебя видеть, Милка! Только вот камнями кидать в меня было совсем не обязательно. Смотри мне, я ведь и обидеться могу! - он с укором пригрозил ей пальцем, хотя знал, что девочке было все равно. Милка была для него самым близким другом в деревне, да и во всем мире тоже. Он знал, что с ней ему повезло. Она улыбнулась и громко рассмеявшись, хлопнула его по плечу: – На обиженных воду возят! Ты же не хочешь этого, правда? – Ишь, чего захотела! Иногда ты попадаешь в меня, а это довольно-таки больно! Больше так не делай, хорошо? И тут он понял, что за их разговором с самого начала наблюдало несколько мальчишек, которые едва сдерживали свой смех. Кун обиженно посмотрел на девочку и, не обращая внимания на насмешки, стремительно направился домой. Он взглянул на небо - солнце уже почти зашло за горизонт, а значит, все уже отужинали и вовсю занимались своими делами. И вот он вошел в свою деревню – ее мальчик знал, как свои пять пальцев: в центре располагалось большое грибовидное здание деревенской общины, в котором были установлены водяные насосы; ее, словно лепестки цветка, окружали жилые дома; общая столовая, хранилище зерна и еще несколько подсобных зданий стояли у дороги, ведущей в деревню. Дорога, правда, была всего одна, но больше им и не требовалось - весь их день проходил на поле. Вечером они складывали весь урожай в общем хранилище, ужинали, и лишь потом дорога приводила их к дому. Этот маршрут много лет спасал им жизнь, ведь с палящим солнцем нельзя было договориться. От него можно было только спрятаться… Кун был сиротой, но он не знал насколько, так как его мать умерла при родах, а отец пропал много лет назад. Он просто ушел и не вернулся. И никто больше не видел его с тех пор. Однако, мальчик все еще не терял надежды, что когда-нибудь он увидит его вновь. Жил Кун в доме старой знакомой своего отца – миссис Уитли. Она любил мальчишку, как своего сына, и Кун платил ей той же монетой. И, как Вы, наверное, уже могли догадаться, Милка была ее дочерью. Вот почему эта маленькая девочка так часто подшучивала над мальчиком. Впрочем, она была для него верным другом, а это дорогого стоит. Дом миссис Уитли особо не отличался от жилищ других поселенцев: весь дом был сделан из листов старого железа, который можно было найти повсюду; пол был глиняным, что было весьма практично; повсюду развешаны старые плакаты и картины, рассказывавшие о былых радостях человеческой жизни. Единственное, что было очень странным, но весьма практичным, так это большая система воздуховодов, которые занимали весь потолок. Окон не было, лишь ржавое подобие жалюзи. Все, чем были наполнены эти дома, было очень практично, но весьма неказисто. Не лучший способ украсить свое жилище, не так ли? На улицах деревеньки в это время было очень людно, но никто никуда не спешил – все наслаждались обществом друг друга: кто-то сидел в маленьком баре, в котором можно было пропустить пару стаканчиков местного вина или поиграть в шахматы; кто-то просто сидел на лавочке и обсуждал прошедший день; ну, а кто-то занимался своим хобби, коих у жителей было много. Особенной популярностью пользовалось гончарное ремесло, благо глины вокруг было предостаточно. Кружки, горшки, тарелки и кувшины, даже шахматные фигуры – они могли сделать все, что им было необходимо. А наш мальчик пытался научиться играть на старенькой флейте, но у него это пока не очень хорошо получалось. Да и учителя у него не было. Самоучка, что тут еще скажешь. Все дома были сделаны из листов нержавеющей стали, ведь ночи здесь были очень влажными. Каждый дом отличался от остальных как по цвету, так и по содержанию рисунков на стенах: здание деревенской общины было красным, большинство домов - серебристо-синего света, однако, отдельные личности умудрялись найти достаточно листов одного цвета. И как им это удавалось? К примеру, дом миссис Уитли был желтым – он был сплошь покрыт рекламой какой-то старой фирмы, вероятнее всего, занимавшейся авиаперевозками. Милка говорила, что этот дом помогал строить отец Куна, хотя он предпочитал в это не верить, так как желтый цвет нагонял на него тоску. Иногда получалось так, что рисунок с листа стоял, словно картина, которую специально кто-то нарисовал на стене. Хотя ничего общего с искусством они не имели. Молча дойдя до дома, Кун с облегчением закрыл за собой дверь и показал язык розовощекому мужчине, который ехидно улыбался каждому, кто входил в дом. Казалось, что у этого человечка всегда все было хорошо. Он никогда не жаловался, однако, никогда и не разговаривал. Он всегда мог тебя выслушать и умел хранить секреты. И не то, чтобы он любил слушать, просто у него не было выбора, а секреты обитателей этого дома не отличались высокой ценностью. Хотя, бьюсь об заклад, Милка бы многое отдала ради этих тайн – уж очень она была любопытной и любила совать свой нос туда, куда не следовало бы. Несмотря на всю простоту их жилища, в нем имелся какой-никакой душ, а днем в нем было так же прохладно, как и ночью. В доме не было окон, но почему-то имелся подоконник, на котором стояло несколько цветочных горшков, в которых Милка и ее мама выращивали кактусы. Обычные цветы не выжили при такой температуре, поэтому каждый цветок, который вырастал среди колючек, был целым событием для маленькой девочки. Вот в таком необычном доме и жил наш маленький герой. Он всю свою жизнь спал на одной-единственной кровати, всю жизнь смотрел на один и тот же потолок, всю жизнь видел одних и тех же людей. И каждый его день рождения обходился без торта, без кучи подарков, без мамы… Мальчик прилег на свою кровать и уставился в потолок. Казалось, что он выучил его наизусть, но каждый день он старался отыскать в нем что-то новое и необычное. И каждая такая мелочь была для него важна. Вон там, в углу, жил маленький паучок, который просыпался только ночью и тихо плел свою паутину, чтобы поймать в нее заблудшую мушку. Рядом была нарисована маленькая голубая планета, на которую мальчик смотрел, если не мог уснуть. Каждый раз, когда он смотрел на нее, то думал о чем-то хорошем, таком дорогом или сокровенном. Иногда он думал о маме, иногда о прохладном ветерке, а иногда он вспоминал о бескрайнем море, к которому часто ходил вместе с Милкой. Листы, из которых состоял потолок, были очень старыми, с кучей вмятин и царапин, и в них мальчик находил удивительные образы неведомых созданий, забавных людей или абстрактных фигур. Он смотрел на потолок, словно на карту звездного неба, пытаясь отыскать что-то новое, но все чаще находил забытое и неинтересное. Время шло, солнце уже скрылось за горизонтом, и мальчик, погружённый в раздумья, не заметил, как кто-то легонько хлопнул его по лбу. Взбудораженный, мальчик вскочил и уставился на шутника. Им оказалась Милка… - Кун, ты уже спишь? Хватит витать в облаках! – девочка была крайне довольна собой и буквально сияла от радости. Придя в себя, мальчик уставился в пол и буркнул ей в ответ: – Да ну тебя! Везде достанешь! - И что с того?! Это же хорошо! Если Кун потеряется, то Мила всегда найдет тебя! - она хлопнула его по плечу и поднялась в свою комнату. Уходя, девочка прокричала вслед: – Не забудь, что сегодня ночью мы пойдем гулять! Ты же не позволишь маленькой девочке уйти одной, правда? Он молча кивнул в пустоту и уселся на кровать. «За что мне все это?!», - тихонько шепнув самому себе, Кун снова задумался. И как же так вышло, что эта маленькая девочка вертела им, как хотела? Милка знала его хорошо, даже слишком. Мальчик был старше, а значит, должен был заботиться о ней, словно старший брат. Конечно, он не обязан ходить за ней по пятам, но и одну отпустить не мог. - Милка, разбудишь меня? - крикнул он, в надежде услышать ответ. - Посмотрим! - донеслось откуда-то сверху. Да уж, с ней всегда нужно было держать ухо востро. Но Милка никогда не обманывала. Совсем. И понадеявшись на нее, он улегся поудобнее и закрыл глаза. Насыщенный день дал о себе знать, и мальчик совсем не заметил, как уснул. И тут кто-то тихонько шепнул ему на ухо: – Просыпайся, соня. Вставай скорее! - Что? Где? Дай поспать, Милка… - пробубнил он в ответ и нырнул головой под подушку. - Это отказ? - голос стал немного громче и серьезнее. - Хорошо, хорошо. Дай мне пять минут, и я встану. Договорились? - он был готов пойти на любые уступки, лишь бы от него отстали. Но ему никто не ответил. - Спасииибо…, - поблагодарил он своего ночного мучителя. Прошло уже несколько минут, а Кун все еще не мог уснуть - ему казалось, что кто-то молчаливо наблюдал за ним, ожидая выполнения его обещания. - Лаааадно, я сейчас встану! - пробормотал мальчик. И тут этот кто-то потрепал его по голове. Уж чего-чего, а этого он явно не ожидал. В комнате было слишком темно, и, оглянувшись, он увидел лишь темный силуэт, идущий к выходу. - Ээээ… - он хотел что-то сказать, но дверь уже закрылась. Одевшись, мальчик пригладил свои непослушные волосы и вышел. Едва он открыл дверь, как прохладный ветерок, едва коснувшись его лица, окончательно разбудил мальчика. Оглянувшись вокруг, Кун увидел Милку, которая пряталась за углом соседнего дома. Почему-то она была одета в темный костюм, а голова ее была прикрыта капюшоном. Детям нельзя было выходить за пределы деревни ночью, но с одеждой она явно переборщила. - Молодец, ты уложился в четыре минуты! Иди за мной, только тихо, - прошептала она, оглядываясь. - Зачем такая секретность?! Мы же не собираемся делать ничего эдакого? - прошептал Кун ей вдогонку, но понял, что сейчас лучше просто следовать за девочкой. Словно тени, они крались от одного дома к другому. Каждые несколько минут они останавливались и озирались вокруг, ожидая удобного момента для перебежки. Мальчику надоел весь этот спектакль, и он уже было хотел высказать все свои упреки, но каждый раз, когда он пытался сказать хоть слово, девочка уже была в нескольких метрах от него. И вот они уже выбрались из деревни и шли по тропинке, которая вела к морю. Теперь они могли идти спокойно, не таясь, но девочка все еще хранила молчание. - Что вообще происходит? Скажи мне, пожалуйста! Не молчи, Милка, - мальчик жаждал услышать ответ, но девочка все шла, не останавливаясь. Наконец, они поднялись на небольшой утес, с которого открывался великолепный вид на бескрайнее море. Он часто приходил сюда, чтобы насладиться ночным небом, послушать шелест морских волн и свист ветра. Иногда он брал с собой Милку, но все чаще она сама предлагала ему прогуляться сюда. Остановившись у самого края утеса, девочка присела, свесив с ножки вниз. Кун сел поодаль, посчитав, что что-то тут было не так… - Вот мы и пришли, Кун. Хорошо, что нас никто не заметил, - что-то в ее голосе было не то, но особого значения мальчик этому не придал. - И к чему все это? - не надеясь услышать ответ, пробурчал Кун. - Тише, дай мне насладиться видом, - прошептала девочка. Казалось, что она никогда не видела настоящего моря. Ох, уж эта Милка. «Раньше мы спускались к самому морю, но никогда не были на этом утесе», - подумал Кун. Встал и, поборов свой страх, он подошел вплотную к краю утеса. От вида бесконечно-синего моря, на волнах которого играла молодая луна, у него перехватило дух. Мальчик не мог найти нужных слов, чтобы передать весь свой восторг, но Милка, кажется, думала о чем-то другом. Воцарилась тишина, и никто не смел ее прервать. Куну стало как-то не по себе от всего этого, и он начал бросать камушки в воду. - Перестань! Что ты делаешь? - раздраженно крикнула ему Милка. Оторопев от такой агрессии, мальчик со всей силы сжал камешек, который еще мгновенье назад хотел кинуть. Кун не понимал, чем мог провиниться перед ней. Он повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза, но увидел лишь черный капюшон, закрывавший ее глаза. С моря подул прохладный бриз, а луна успела спрятаться за ближайшим холмом. Густой туман начал застилать берег, и если скоро они не вернуться домой, то, скорее всего, заплутают и не найдут тропинку обратно. Он не знал, сколько времени они здесь сидели, но уже успел порядочно замерзнуть и поникнуть духом. Все чаще он думал о своей подушке, удобной кровати и голубой планете, нарисованной на потолке. Оглянувшись в сторону деревни, он подумал: «Да уж, сходил погулять». - Скажи мне, а ты знаешь, зачем мы живем? В чем смысл жизни, Кун? - неожиданно спросила Милка. Мальчик знал ее очень давно, но не думал, что у этой жизнерадостной девочки мог появиться такой странный вопрос. Немного подумав, он ответил ей: – Ну… Знаешь, я никогда не задумывался об этом, но дедушка говорит, что люди рождены, чтобы быть счастливыми. А что? Удивленный таким вопросом, Кун обеспокоенно взглянул в сторону девочки. - Правда? И как, ты счастлив? - получив ответ на свой вопрос, она задала следующий. - Не знаю. А что? - промолвил он, но девочка ему не ответила. И тут Кун вспомнил, что у него в кармане лежала флейта – единственный подарок его отца. На ней были вырезаны слова «Мелодией своей ты отогрей сердца людей». Он очень редко играл на ней, но, все же, мальчик запомнил эту мелодию, которая навсегда осталась в его сердце. Он вспомнил все хорошее, что было в его жизни - прогулки с Милкой, маленькую планету на потолке, своего дедушку и самолет, который они пытались починить. И он заиграл. Мелодия заполнила все вокруг. Казалось, что она согревала его изнутри и защищала от холодного морского ветра. Ему стало так тепло и хорошо, как никогда раньше, словно сейчас он был где-то далеко, там, где ему были рады, там, где его ждали. Милка молчала. Может она тоже о чем то задумалась? - Знаешь, а ведь сегодня мой день рожденья, - прервав воцарившуюся тишину, сказала девочка. – Никогда не думала, что встречу его так… Хотя, в этом есть своя прелесть. Что скажешь, Кун? Мальчик не видел ее лица, но ему показалось, что она улыбнулась. - С днем рожденья! Теперь ты стала на год старше, - ответил ей мальчик. В такие моменты, он всегда старался найти подходящие слова, но это у него плохо получалось. Ему стало очень неловко, но вернуть их назад он, увы, был уже не в силах. - И это все, Кун? - спросила она. Девочка явно ожидала от него чего-то большего, только забыла сказать ему, чего. Или он просто не понимал. Он все пытался вспомнить что-то важное, но никак не мог понять, чего от него требовали. Прокручивая в голове события последней недели, он припоминал лишь мелкие детали и события: забытая фляжка, неисполненная просьба, разбитая тарелка. Это все были мелочи, но чего-то важного он не смог вспомнить. Краснея от стыда, он почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Но нужно было что-то делать, и он начал лихорадочно осматривать все вокруг. Кто знает, может ответ крылся где-то у него под ногами. И тут он заметил маленький цветок Красной Гременики – небольшого растения, которое больше всего любило морской туман, и найти его можно было только на берегу моря. Набравшись храбрости, он сорвал цветок и протянул его Милке. Несколько минут он стоял с протянутой рукой, ожидая ее реакции... Обернувшись, Милка молча забрала цветок. «Неужели…», - подумал мальчик… - Спасибо тебе, Кун! - сказала девочка, с интересом разглядывая цветок, - Он очень красивый! Кун вздохнул с облегчением, но тут же вспомнил о приближающемся тумане: – Может, пойдем уже домой? Туман ждать не будет. - Эх ты, ни капли романтики! Только подарил девушке цветок, а времени насладиться моментом не даешь, - с грустью сказала она. Милка достала что-то из кармана, и прикрепила цветок к лацкану своего костюма. Несколько секунд она оценивающе смотрела на получившуюся композицию, затем перевела взгляд на мальчика и прошептала: – Пошли. И вот он опять молчаливо побрел за ней. Но теперь он пытался найти объяснение странному поведению Милки, которая за несколько часов повзрослела на пару лет. Когда они вернулись домой, то обнаружили, что их деревня молчаливо спала, укутанная полупрозрачным покрывалом тумана. Зайдя домой, Кун сразу же повалился на свою кровать, но Милка почему-то осталась у порога. - Благодарю за компанию, Кун. Наконец-то я смогла увидеть тебя! - сказала она. Казалось, что девочка ждала этой встречи много лет. - Мммм, правда? Ну, и тебе спасибо, Милка, - ответил мальчик, хотя он не разделял ее радости от нежданной прогулки. Печально вздохнув, она произнесла почти шепотом: – Извини, но я не Милка. Она больше не произнесла ни слова и через несколько секунд ушла, тихо скрипнув дверью… - Ты не… Чтоооо?! - взбудоражено протянул мальчик, поднимаясь с кровати. Пытаясь разобраться в происходящем, Кун оглянулся вокруг - он стоял возле своей кровати, на потолке была нарисована голубая планета, а на стенке лукаво улыбался тот самый мужчина. Как ни странно, но он был у себя дома, а девочки и след простыл. А была ли девочка? Может это был просто сон? Глава вторая. Под гладью морской. Он уже задремал, как вдруг услышал шаги - кто-то взбирался на катер. Открыв глаза, он понял, что на улице уже была кромешная ночь, а Кира стояла у пассажирского сиденья. - Ой, что-то я задремал. Ты же никому не скажешь? - улыбнувшись, спросил Виктор. Девочка молча покачала головой. – И как прошло свидание? - Никак. И ни капельки это не свидание! Просто прогулка…- рассеяно ответила она, больше не проронив ни слова. Свернувшись калачиком, Кира так просидела всю дорогу. Повсюду лежал непроглядный туман, но системы навигации справлялись со своей задачей на славу, и все-таки он старался сильно не гнать. Хотя если не поторопиться, то они могли не успеть - главный шлюз иногда закрывали пораньше. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что вокруг не было живности. Совсем. Впрочем, где-то там, очень глубоко под водой, жизнь все-таки была, но перемены, произошедшие на поверхности, ни капельки ее не затронули – глубина спасла их. Время шло, и Виктор не заметил, как подплыл к главному шлюзу. Посмотрев на часы, он понял, что в запасе у него было еще пятнадцать минут. - Стой, можем мы сейчас поговорить, пока нет лишних ушей? - неожиданно спросил Виктор, легонько прижав рукой девочку к сиденью. Оттолкнув его руку, она обиженно буркнула в ответ: – Не очень я туда и тороплюсь… Что у Вас? - Ты можешь рассказать мне о нем? Как он изменился? Ах да, ты же видела его в первый раз… Расскажи все, что ты запомнила, пожалуйста! - ему было неловко задавать этот вопрос, но совесть терзала его уже шесть лет. Шесть долгих лет прошло с тех пор, как он оставил мальчика в той деревне. Он оставил его в надежных руках, но от этого ему становилось не легче… - О нем? О ком? – удивленно спросила Кира. - Расскажи мне о мальчике, к которому ты ходила, - казалось, что Виктора больше ничего не интересовало. - Ну, странный он у Вас какой-то. Все время называл меня Милкой и плелся позади. Между прочим, я была там впервые! И, может быть, это не он. Что еще? Хм, на флейте играл, - сказала она, - немного выше меня, худощавый. И одет был забавно! Этого хватит? - Флейта… Значит, это был все-таки он! Мой мальчик… Эх, зря ты так о нем говоришь. Он же не такой, как мы. Кун родился и вырос в совершенно других условиях! А одеты они там все забавно, это ты верно подметила! - произнес он, улыбаясь. Виктор пытался защитить мальчика от подобной критики. Он знал, что Кун не был странным – он всегда был для него особенным. И вообще, ему было не важно, как он выглядел и чем занимался! Главное, что с ним все было в порядке. Это было важнее всего… - А я тогда какая? Почему все ко мне так относятся, если я никому ничего плохого не сделала?! - она спросила так громко, что Виктор даже немного оторопел. Девочка выплеснула на него всю обиду, которая скопилась в ней за все это время. - Хорошая, добрая, но очень ранимая. Ты умна не по годам. Ты – будущее человечества! - он всегда говорил только правду, что всегда доставляло ему много проблем. Доктор Ёнто шутил по этому поводу: «Витя, Вы - мастодонт нашего времени. Вы должны были давным-давно исчезнуть, но почему-то все еще живы!» Девочка презрительно посмотрела на него, и сказала: – Взрослый человек, а обманываете… Будущего больше нет! Повернувшись к нему спиной, она уставилась на водную гладь. Да уж, более трудного подростка нельзя было себе и представить… И тут открылся основной шлюз. Виктор молча загнал катер внутрь и заглушил двигатель. Вскоре створки закрылись, а какой-то невидимый механизм осушил пещеру, в которую они попали. Включился тусклый свет, и он увидел фигуру, стоявшую возле вторых ворот. – Эй, позже будешь на меня дуться, пошли уже! - сказал он девочке, понимая, что в этот раз он ненароком увильнул от разговора. Они подошли к фигуре, которая оказалась роботом. Тот молча просканировал их каким-то устройством, и ворота открылись. За ними находилась небольшая платформа с пультом управления. На этот раз комната была пуста. Встав на платформу, Виктор набрал какой-то код, и та начала плавно опускаться вниз по, казалось, бездонному туннелю, который имел очень интересную конструкцию: наполовину врезанный в скалу, он так же наполовину был сделан из какого-то прочного стекла, что позволяло наслаждаться подводными красотами во время долгого спуска. Вглядываясь в морскую бездну, они и не заметили, как спустились на самый низ. Но впереди был тупик. Через мгновенье, открывая дорогу вперед, огромная плита медленно поползла вверх и закрыла туннель, чтобы ни одна живая душа больше не могла войти вслед за ними. «Наконец-то мы дома», - подумал Виктор, но взглянув на Киру он понял, что она не разделяла его радости. - Что-то ты неважно сегодня выглядишь. Давай-ка я провожу тебя до твоей комнаты? - тяжело вздохнув, сказал он девочке. Но она не ответила и ушла, оставив его наедине с пустотой. «Мда… И как я до такого докатился!?», - подумал он, сунул руки в карманы и побрел куда-то вперед по коридору. Освещение здесь было довольно тусклое – люди тут проходили нечасто, а роботам свет был не нужен вовсе. Вот и сейчас они, обремененные разносортным грузом, ровным строем шли невесть куда. Впрочем, Виктор знал их маршруты наизусть, но ничего интересного они не делали, лишь поддерживали жизнь в этом старом убежище. Хоть роботы и были весьма технологичны для своего времени, но были сделаны весьма неказисто и напоминали худенького подростка. Их головы были похожи на человеческие, но отличались полным отсутствием каких-либо черт лица. Все тело было защищено белым полимером, выдерживавшим высокие нагрузки и защищавшим их от всевозможных опасностей. Они выглядели очень забавно из-за преобразователя E.E.T., который находился в их большом круглом животе. На них нельзя было смотреть без улыбки, но они вызывали у него лишь неприязнь. Оглянувшись вокруг, Виктор понял, что до исследовательского комплекса ему еще идти и идти, но тут, откуда ни возьмись, появился доктор Ёнто. Это был высокий молодой человек лет двадцати пяти, одетый в безукоризненно белый, но неглаженый халат. Легкая щетина и взъерошенные волосы придавали ему особый шарм. Улыбнувшись, он прокричал Виктору: – Витя, что же Вы тут заплутали?! О чем-то задумались? Пойдемте со мной, выпьем по чашечке кофе! Он не стал дожидаться его ответа и буквально потащил его за собой: – Сегодня подают капучино! «Капучино, так капучино», - подумал Виктор и не стал сопротивляться. - Надо радоваться каждой мелочи, которую подбрасывает нам судьба! Иначе долго не протянешь! - молодой ученый все говорил и говорил, не останавливаясь. - Что-то я не очень хочу быть маленьким мальчиком, который ищет мелочь в фонтане… - Ну, а что поделать? Не будешь искать – пропустишь что-то важное! - сказал Ёнто. Он был всегда таким оптимистичным и жизнерадостным, словно заглянул в бункер на несколько секунд, чтобы выпить чашечку кофе. - Джейк, а Вы уверены, что мы идем в правильном направлении? - оглядывая на ходу, произнес Виктор. - Конечно! Мм… Я чую кофейный аромат в воздухе! - сказал он, и ускорил шаг. Ученые петляли по пустынным коридорам уже несколько минут, изредка поглядывая в панорамные иллюминаторы, из которых открывался чудесный вид на освещенное тусклым светом морское дно. Они были сделаны специально для людей, а роботам были явно ни к чему. Хотя роботов здесь было хоть отбавляй - они бродили по одним и тем же маршрутам каждый день. Молчаливые слуги не обращали ни на кого внимания, не оборачивались и не смотрели по сторонам, делая все четко и планомерно. Пройдя еще один поворот, они, наконец-то, нашли столовую: обычные двери, обычные стены, лишь едва заметная вывеска. Проходя мимо, Вы бы никогда не подумали, что это она самая, но Ваш нос ошибаться не может. Внутри столовая была очень просторной, но неказистой: металлические стулья и столы, металлическая посуда. Все здесь сияло первозданной чистотой, но в симфонию ароматов всевозможных блюд пытался вклиниться едва заметный запах дезинфицирующего средства. Зал был практически пуст – ночью только дежурные смены заглядывали суда. Сев за столик, Ёнто сделал заказ с помощью сенсорного меню столика, и жестом указал Виктору на второй стул: – Присаживайтесь, Витя. Или Вам не понравился этот столик? Витя оглянулся вокруг – все столики были свободны. И тут ему стало как-то не по себе от всей этой пустоты, которая царила вокруг. «Просто сейчас час ночи. Все хорошо…», - подумал он, но дело было даже не во времени – бункер был максимально автоматизирован и практически не нуждался в человеке, поэтому большая часть жителей бункера уже много лет спала. Но рано или поздно, у бункера закончится энергия, и кто-то должен найти альтернативный источник энергии. Вот руководству и пришлось вывести из крио сна весь технический и научный персонал. – Пожалуйста, закажите еще пару блинчиков. Что-то я проголодался, - вежливо попросил он и сел напротив. - Конечно! Одну минутку…, - сказал Джейк, исследуя сегодняшнее меню. - Вам с чем? Тут есть блинчики с грибами, со сметаной и… с морскими водорослями! Может последнее, а? - сказал он, вопросительно уставившись на Виктора. - Со сметаной. Давайте не будем экспериментировать! - Ну, со сметаной, так со сметаной. Что же тут поделаешь? - раздосадовано ответил Ёнто и нажал на меню еще раз. Через несколько минут, лавируя между столиками, к ним подошел робот-официант. От остальных он отличался лишь тем, что носил поварской колпак и фартук. Джейк поблагодарил его и принялся разглядывать свой кофе. - Мой дорогой друг, Вы слишком добры к этим консервам! Зачем Вам это? - Они же мои детки! Почему я должен их ненавидеть? - ответил доктор Ёнто и с укором посмотрел на Виктора. – Между прочим, Вы бы сами могли оказаться на их месте! Немного подумав, тот ответил: – Ну, я никак не смогу оказаться на их месте – моя работа очень важна. А еще у меня каждый раз мурашки пробегают по коже, когда я их вижу. Извините, но зная, что это такое на самом деле, я не могу испытывать какие-либо чувства, кроме отвращения! - Даже так! Хм… Тогда скажите мне, чем эти консервные банки отличаются от Киры?! - Джейк решил доказать своему оппоненту обратное и не постеснялся использовать любые доводы в свою пользу. - Она живой человек. Она дышит, чувствует, осознает. Разве Вам этого мало? - Витя, Витя! Взрослый человек, а оправдываетесь… Совесть замучила? - улыбнувшись, сказал Джейк. - И ничего я не оправдываюсь. Просто я так считаю! Нахмурившись, Ёнто решил использовать свой последний аргумент: – Ну, если бы не Ваша семья, то ничего бы этого не было. E.E.T. придумал Ваш отец. Вы же, используя его наработки, создали Киру. Конечно, и в его, и в ваших действиях не было злого умысла, но все получилось именно так, как получилось. И Вы еще смеете меня в чем-то винить?! - Джейк, я пытаюсь все исправить. Я, правда, пытаюсь! Как Вы этого не поймете? - обиженно ответил Виктор. Каждое слово давалось ему так тяжело, словно он был виноват в чем-то действительно ужасном. - Технология Emotional Energy Transfer, - начал рассказывать доктор Ёнто, - была создана случайно, а перспективы ее были огромны: простые человеческие эмоции стали новым источником восполняемой энергии, которую можно было использовать во благо. Но вскоре выяснилось, что энергия получаемая от положительных и отрицательных эмоций была разной: негативные эмоции выдавали большую мощность на короткий промежуток времени, но губительно сказывались на здоровье подопытных – их мозг не выдерживал и пяти часов. Большая часть испытуемых погибла, а некоторые впали в кому. Проект уже хотели закрыть, но тут нашелся выход – систему научили блокировать негативные эмоции. Все же, долгое использование E.E.T.постепенно превращало человека в растение. Однако, для полноценного функционирования наших роботов требовалось мало энергии, а значит и мало эмоций, что кардинально увеличивало срок службы их батарейки – человеческого мозга. Для большей стабильности системы пришлось использовать спящий мозг, который так же может испытывать эмоции, когда он видит сны. Для полноценной работы необходим определенный набор воспоминаний, который, по примерным подсчетам, накапливается в течение пяти лет. К счастью, в крио сне человек не видит снов. Так что у тех спящих бедолаг все еще есть шанс, - сказал Джейк и залпом выпил свою кружку кофе, которая уже успела остыть за время их беседы. - Мы хотели, чтобы все было иначе. Мы хотели сделать этот мир лучше, - прошептал Виктор, не отрывая взгляда от своей кружки. Он понимал, что он боится не этих бедолаг, он боялся себя самого. - И как? У Вас получилось? - улыбнувшись, спросил Ёнто. На его глазах, биолог Виктор Правдин превратился в маленького мальчика Витю, который очень запутался и не мог найти выход из сложившегося положения. - Нет… - Ах да, кажется, у Киры сегодня день рождения? Поздравьте ее от меня и передайте мой подарок! - вставая из-за стола, Джейк достал небольшую коробочку и протянул ее Виктору. Можно было только догадываться о ее содержимом. - Что там? - удивленно спросил тот. - Это сюрприз! И он не для Вас. До свидания, Витя! - уходя, он похлопал его по плечу и удалился прочь. «А мне так этого хотелось…», - подумал Виктор. Сунув подарок в карман, он направился в свою лабораторию. Путь лежал неблизкий, а маршрут особым разнообразием не отличался, поэтому он иногда останавливался, чтобы просто посмотреть на морскую панораму. Бункер находился довольно глубоко, и что-то там разглядеть было очень проблематично, но его фантазия помогала увидеть там что-то необычное или даже пугающее. Увидев в стекле свое отражение, он понял, что совсем не изменился, лишь в его глазах больше не было былого блеска. А ведь прошло три столетия с тех самых пор, как он оказался здесь впервые, но ни человек, ни бункер ни капельки не изменились. Совершив путешествие во времени, они оба оказались в новом мире, в котором для них не было места. Жизнь наверху продолжалась и без них. И тут Виктор услышал, как мимо прошел одинокий робот. Посмотрев ему в след, он прошептал: – Надеюсь, что тебе снится счастье, приятель… Вспомнив про подарок Ёнто, он решил проведать девочку. Кира очень любила тишину и уединение, поэтому жила в складском комплексе, куда наведывались только роботы. Даже сейчас они чем-то занимались. Вероятно, пришли сюда за содержимым того большого контейнера, до которого не могли добраться. Вся эта бригада выглядела очень забавно: один из них успел забраться повыше и протягивал руку другому, а остальные стояли внизу и смотрели куда-то в пустоту. И тут одного робота словно осенило, и он решил подсадить другого, чтобы не ждать, пока первые два поднимутся выше. Они были похожи на маленьких детей, пытавшихся сорвать яблоки с высокого дерева. И чем выше висели яблоки, тем вкуснее они казались. Правда, «дети» эти не спорили и не совещались. Они молча исполняли свои обязанности. После нескольких минут блуждания в лабиринте из всевозможных контейнеров, он, наконец-то, стоял возле той самой двери. Она оказалась не заперта. Затаив дыхание, он вошел внутрь. К его облегчению, девочки тут не оказалось. Комната была под стать своей хозяйке: стены изрисованы всевозможными силуэтами и абстракциями, а смятые рисунки лежали повсюду. На большом синем столе, стоявшем возле панорамного иллюминатора, лежал набор всевозможных кистей, несколько палитр с акварелью и большущая стопка чистых листов. Среди нескольких незаконченных работ Виктор заметил лежавший на столе портрет, на котором была изображена молодая девушка, но она ни капельки ни была похожа на Киру. Что-то черное и непонятное запуталось в ее волосах. Казалось, что вокруг нее не было ничего хорошего – белый фон рисунка выглядел пусто и безжизненно. Искаженное муками лицо с надеждой смотрело на Виктора, но его губы хранили молчание. Чем дольше он смотрел ей в глаза, тем больше его начинала грызть совесть. Едва оторвав свой взгляд от стола, он увидел, что иллюминатор был закрашен синей краской и напоминал вечернее небо, затянутое тучами. «Тучи… Небо… Как же давно я этого не видел…», - подумал он. И тут он вспомнил, что где-то там, на поверхности, жил его сын, его маленький мальчик, которого он так давно не видел. Сунув руку в карман, Виктор нащупал небольшой кусочек янтаря, подаренного Куном давным-давно. Каждый раз, когда ему было тяжело, он брал в его в руки и сжимал изо всех сил, вспоминая тот самый момент, когда улыбающийся мальчик поделился с ним своей ценной находкой. Он вспомнил его улыбку, вспомнил солнечную дорожку, игравшую на волнах, снова услышал шелест морских волн и радостный голос мальчика: «Пап, пап! Посмотри, что я нашел!» Его окутали теплые воспоминания, которые он никак не хотел отпускать. Но уже через несколько минут Виктор снова оказался в пустой комнате. Пытаясь вновь поймать свои воспоминания, он оглянулся, но заметил лишь робота, которого Ёнто оставил, чтобы тот ухаживал за девочкой. Перед отправлением, Джейк нарисовал на его бесформенном лице улыбающуюся морду. Подойдя к нему ближе, Виктор заметил, что она стерта, а на ее месте была ужасная физиономия, искажённая агонией. Робот стоял в режиме ожидания – девочка ни разу не воспользовалась его помощью. Еще сильнее сжав камушек, он с горестью осознал, что лишил маленькую девочку простых радостей жизни. Он лишил ее детства, лишил ее самого счастливого и светлого времени, которое только могло быть у человека. Понимая, что во всем этом виноват только он, Виктор прошептал: – Я – чудовище… - Вам лучше знать, - все это время, стоя в дверном проеме, за ним наблюдала хозяйка этой комнаты. Обернувшись в ее сторону, он случайно задел стопку листов, лежавших на столе. Они разлетелись по всей комнаты. – Зачем Вы сюда пришли? - А я вот подарок тебе принес. Это от доктора Ёнто. Сейчас я все уберу, - положив коробочку на стол, он присел и начал собирать листы. - Уходите! Вы здесь незваный гость, - резко прервала его девочка и освободила дверной проем. Не говоря ни слова, Виктор встал и ушел прочь. Проводив его взглядом, Кира закрыла дверь на замок. Подобрав все листы, она посмотрела на портрет и сказала ему: – Прости, что он потревожил тебя. Больше этого не произойдет. Взяв в руки рисунок, девочка подожгла его горящей спичкой. Завороженно смотря на пламя, она молча прощалась с гостьей из своих фантазий. Почувствовав нестерпимую боль на кончиках пальцев, Кира отпустила горящий листочек, который оставил после себя лишь пепел на полу. Несколько минут она смотрела куда-то в пустоту, но тут же очнулась и принялась снимать свой костюм. Созданный, чтобы защищать ее от человеческих эмоций, он, казалось, не хотел этого – молния расстёгивалась с трудом. Кира с рождения была очень эмоциональной и чувствительной. И не то, чтобы она выбирала, или это было каким-то психическим заболеванием, просто ее изначально сделали такой. Хотели, чтобы маленькая девочка спасла мир, но, наверное, это была непосильная ноша для ребенка. Но разве это была ее вина? Наконец, сняв костюм, она подошла к зеркалу: множество мелких шрамов покрывали ее тело – последствия депрессии. Чем сильнее был стресс, тем больше шрамов после себя он оставлял. Но не все было так плохо – хорошие эмоции заставляли их исчезать. Только где же ей их было здесь взять? Индикационные полоски на ее теле мигали желтым цветом в такт ее сердцу. Они постоянно намекали ей о ее душевном состоянии, хотя она и так все прекрасно знала. И тут она вспомнила, что оставила тот цветок в кармане костюма. Раздосадованная своей забывчивостью, Кира тут же бросилась доставать его. К сожалению, цветок весь помялся и сейчас представлял из себя весьма жалкое зрелище: словно рваное сердце, он лежал в ее руках. Аккуратно положив его на стол, девочка направилась в душ, который стоял в углу ее комнаты. Конечно, большой необходимости в нем не было, но он был совершенно особенным: внутри было установлено декоративное освещение, которое меняло свой цвет при изменении температуры воды, а так же аудиосистема, позволявшая слушать музыку. Впрочем, доктор Ёнто, создавший его специально для девочки, оставил там лишь классическую музыку, которая еще больше способствовала расслаблению. Он хотел оградить Киру от негативных эмоций. Сделав воду погорячее, девочка положила свою ладонь на пульсирующую теплым красным цветом поверхность душа. Казалось, что она пыталась согреть не только тело, но и душу. И тут она вспомнила о мальчике, которого, кажется, звали Кун. С тех самых пор, как она вышла из комы, Виктор постоянно рассказывал ей о нем столько хорошего. У этого мальчика было счастливое детство. Но с ней он никогда не был так добр, он редко ей улыбался, редко навещал и практически никогда не хвалил. Почему тот человек, благодаря которому она появилась на свет, так ее не любил. Почему он сделал ее такой? Почему заставил ее убить того мальчика? Вне всякого сомнения, Виктор знал, что он умрет. Почему он заставил ее пройти через все это? Почему сделал ее не такой, как все остальные дети? Они боялись ее. Дразнили и боялись даже прикоснуться к ней. Взять за руку или просто обнять. Словно она обжигала их. Почему в глазах папы она видела лишь боль и страдания? Она чувствовала их. Она всегда все чувствовала. Даже когда он смотрел на ее рисунок. Почему же это все произошло именно с ней? Наконец, выйдя из душа, она закуталась в полотенце и подошла к столу. Взяв в руки коробочку, она неловко раскрыла ее, и новые кисти посыпались на пол. Растерявшись от неожиданности, девочка несколько секунд молча глядела на свой подарок: целый набор кистей всех размеров, которые могли быть только у профессиональных художников. Поняв, что ей это не показалось, Кира подняла их и прижала к груди. От них исходило какое-то особенное тепло, согревавшее ее изнутри. И этот запах… Запах дерева… Казалось, их сделали только вчера, а уже сегодня она держала их в своих руках. То же чувство она испытала, когда Кун подарил ей цветок. Забота, внимание, любовь… Любовь. И тут ее словно обожгло изнутри – все, кого она любила, все, о ком она заботилась, умерли. Из-за нее умер тот мальчик Шон. Из-за нее умер Борис – ее любимый кот… Вернее, это она их убила. Убила своими чувствами, своей болью, своим страхом и тревогой. Одним своим касанием Кира делилась своими эмоциями. Эта связь была обоюдной – она чувствовала эмоции тех, с кем пыталась поделиться своими… Она этого не хотела. Она не выбирала своей судьбы – ее такой создали. Создали, чтобы она подарила надежду, подарила людям новый мир. Они создали ее, как вместилище всего светлого и хорошего, что только могло быть в этом мире. Жаль только, что она ничего этого не нашла. Их мир давно изменился. Сгнил до основания, как и они. Разве это ее вина? Нет. Но их это не заботило, они забыли о ней, как о старой игрушке, больше не радующей глаз. Напоминающей им о прошлом, которое они теперь отвергали… Чем больше она об этом думала, тем хуже ей становилось. Боль становилась все сильнее и, наконец, когда она не смогла уже себя контролировать, очнулась. - НЕТ! Хватит! Я не хочу этого! - прокричала она. В приступе панического страха, Кира ринулась к своему костюму – своему спасителю, который оберегал остальных, а главное, ее от самой себя. Лишь надев костюм, она почувствовала, как боль медленно отступала. Девочка вновь находилась в своей комнате, а кисти снова валялись на полу. Ей нужно было срочно развеяться. Иначе она сойдет сума. Иначе… Думать, что будет, если она не остановится, Кира не хотела. Окинув взглядом свою комнату, девочка заметила лишь одинокий цветок, лежащий на столе. – Не бойся, я не брошу тебя здесь! - прошептав эти слова, она аккуратно взяла его обеими руками и прижала к своей груди, словно он был живой. Она выбежала из своей комнаты, не забыв закрыть за собой дверь, хотя все, что было ей дорого, она забрала его с собой. Пытаясь убежать от себя, она старалась найти все новый и новый поворот, за которым скрывалось что-то неизведанное, хотя большую часть этих тоннелей она знала наизусть. Едва услышав чей-то голос или завидев тень, она замирала в тени и все сильнее прижимала к своей груди цветок, стараясь защитить его от неведомой угрозы. Когда все вокруг снова замирало, она снова мчалась куда-то. И тут она замерла на месте – несколько роботов молчаливо куда-то направлялись. Они не заметили ее. Казалось, что они не замечали абсолютно ничего. Затаив дыхание, боясь даже пошевелиться, девочка оцепенело смотрела на них: ровным строем роботы проехали мимо нее, словно девочки вовсе не существовало. Проводив их взглядом до поворота, Кира вздохнула с облегчением. Отдышавшись, Кира раскрыла свои ладони и ужаснулась от увиденного – вместо цветка, который она так старалась уберечь, в них лежал лишь красный комочек, а руки ее были обагрены цветочным соком, красным как кровь. Ее любовь уничтожила его… Устав от собственного бессилия, девочка упала на колени и заплакала. Все повторялось вновь и вновь… Неужели нельзя было ничего исправить? В надежде получить хоть какой-то ответ у кого-то свыше, Кира подняла голову и увидела надпись «Исследовательский комплекс». «Наверняка Джейк сможет мне помочь. Он ведь умный…», подумала она и побежала по коридору. Наконец-то прибежав к входу в комплекс, Кира застыла у наглухо закрытых дверей – просто так в комплекс попасть не получится. Несколько минут девочка молча наблюдала за входом, но никто оттуда не выходил, даже роботы. Заметив наверху камеру, Кира помахала ей рукой, в надежде, что кто-то ее заметит. Но никому до одинокой девочки не было дела. Впрочем, как и всегда. И тут кто-то легонько коснулся ее плеча. – Эй, ты чего тут уснула? Это был доктор Ёнто, который заметил задремавшую у входа девочку. - Я… Я пришла к тебе, но двери были закрыты. Ты можешь мне помочь? - сказала девочка, показывая ему все, что осталось от цветка. Джек всегда помогал ей, и девочка надеялась, что он и сейчас сможет что-то сделать. - Раньше это был цветок, да? Где ты его взяла? Что-то я не припомню, чтобы у нас здесь в оранжерее были такие цветы, - с удивлением взглянув на ее сокровище, Джейк о чем-то задумался. - Я нашла его, когда мы с Виктором выходили наружу, - соврала девочка. - Зачем? - Ну, это был его подарок. Так ты мне поможешь? - спросила Кира и с надеждой посмотрела на Ёнто. - Ладно, пойдем со мной. Выше нос! - дружески похлопав девочку по плечу, он своей карточкой открыл дверь и жестом позвал ее за собой. Через несколько минут они стояли на высоком балконе, с которого открывался чудесный вид на исследовательский комплекс: освещенный ярким светом прожекторов, защищенный стеклянным куполом, он был наполнен всевозможными лабораториями и испытательными полигонами и являлся самым оживленным местом в бункере. Здесь по-настоящему царила жизнь: люди всех возрастов, одетые в белые халаты или красные комбинезоны, ходили по его дорогам, словно по маленькому городу. Кто-то смеялся, кто-то воодушевленно спорил, а кто-то, задумавшись о высоких материях, пил кофе и не обращая ни на кого внимания. И конечно же, здесь было много роботов. Даже слишком много. Большинство исследований, видимо, носили мирный характер, так как стены лабораторий были стеклянными, поэтому каждый мог наблюдать за происходящим внутри. В центре находилась небольшая площадь с фонтаном и несколькими экранами, на которых показывали черно-белые фильмы. Но девочку больше всего удивил тот факт, что все здесь было украшено всевозможными цветами и небольшими кустарниками. По сравнению с остальным бункером, это место было настоящим раем. Не хватало только синего неба над головой. Небольшой лифт спустил их вниз, и вот они уже шли по улицам комплекса. - Кто эти люди? Почему я не видела их раньше? Раньше здесь никого не было. А откуда здесь все эти цветы? Почему они есть только тут? - девочку переполняло любопытство, ей казалось, что весь этот мир спрятали от нее. - Просто мы проснулись раньше, чем они все. В нас нуждались, поэтому мы были первыми. А цветы посадили именно они. Растения не приживаются, если их посадит робот. Ясно? – улыбнувшись, ответил он. Но Джейк соврал – в девочке никто не нуждался… - Ясно, - услышав ответ, девочка замолчала, и они продолжили свой путь. - Привет, Джейк! Кто эта красивая маленькая девочка? Неужели ты нашел себе невесту?! Развратник! - к ним подошла эффектная молодая девушка с очень хитрыми глазами. Она заинтересовалась Кирой, чем вогнала ту в краску. - Ха-ха! Очень смешно, Камилла. Ты же знаешь, что мое сердце навсегда принадлежит тебе! Но сейчас мне нужно ей помочь, так что у тебя все еще есть время, чтобы найти большого дракона! А как найдешь – зови. Может быть, я тебя спасу, - сказал доктор и рассмеялся. На самом деле, он просто не хотел, чтобы кто-то шутил над бедной девочкой. Взяв девочку под руку, он ускорил шаг, чтобы поскорее скрыться от этих хитрых глаз, которые, наверняка, сейчас гневно сверлили его спину. Прижавшись к Джейку, она тихо сказала ему: – Кажется, ты ей очень нравишься… - Только вот она никому не нравится! – улыбнувшись, ответил он и, повернувшись назад, показал Камилле язык, – Злыдня! Пока они шли, Кира мельком осматривала лаборатории, в которых полным ходом шли различные исследования: где-то несколько человек с энтузиазмом разбирали робота; где-то возились с разными пробирками и внимательно всматривались в микроскопы; а кое-где два молодых человека в комбинезонах под четким руководством старого ученого увлеченно вылавливали какую-то рыбу из большого прозрачного аквариума. - А можно мне в комнату такой? - она дернула его за рукав и показала на аквариум. - Эм... Даже у меня такого нет, хотя, я думаю, мы сможем что-нибудь придумать, - озадаченно ответил Ёнто. И вот они подошли к самому большому зданию вокруг. У него не было окон, и сделано было оно не из стекла, поэтому о том, что там происходило, можно было только догадываться. - Вот мы и пришли! - сказал Джейк, открывая двери все той же картой. Пока они шли по пустому коридору, им встретился неприятный пожилой человек. У него были очень тонкие черты лица, длинный нос и роскошная для человека его возраста прическа. Он носил небольшие очки в тонкой оправе, а из кармана его халата выглядывала небольшая расческа. Стрелки на брюках, лакированные туфли. Казалось, что у этого человека было очень высокое положение среди остальных ученых. Ёнто поприветствовал его: – Здравствуйте, Васильев. У меня тут гости! Надеюсь, Вы не против? Посмотрев на Киру, он ответил: – Я?! Ну, что вы… Ехидно улыбнувшись, он продолжил свой путь. - Кто это? Что-то он не похож на хорошего человека, - дернув его за рукав, шепнула Кира. - Начальник моего отдела Юрий Николаевич Васильев. Очень требователен к себе и остальным. Он считает, что на алтарь прогресса можно возложить любую жертву. Хотя, думаю, что сам бы от этой чести отказался! - ответил Джейк. Он явно относился к Васильеву с явной неприязнью. - Вот мы и пришли. Добро пожаловать в мою лабораторию! - сказал Ёнто и с гордостью открыл девочке дверь. Они вошли в просторное помещение, ярко освещенное и наполненное всевозможным оборудованием. Рядом с входом стояли два робота, но они были более массивными и укрепленными. – На всякий случай, - уточнил Джейк. Правда, что это за случай такой, он не сказал. – Если хочешь есть, то в холодильнике вроде был лимонад, а в том столе есть несколько пачек печенья, - улыбнувшись, сказал он. Все у него было предусмотрено. Справа стоял большой стол, на котором лежала куча всяких непонятных приборов и книг. Возле противоположной стены стояли еще три робота, каждый из которых был подключен к рядом стоящей колонне системой кабелей и трубок. Внешняя защита была демонтирована, и их внутреннее строение не слишком отличалось от человека: у них были искусственные мышцы, сделанные из какого-то голубого материала, в животе у них стоял тот самый E.E.T. преобразователь. От него, словно артерии и вены, по всему телу расходились кабеля. Девочка увидела, что какая-то желтая жидкость постоянно циркулировала между роботом и колонной, словно та была огромным сердцем, которое не помещалось в нем. Подойдя к роботам, Джейк спросил у девочки: –Кира, как ты думаешь, с кем мы сегодня будем работать? - С вон тем левым. А что, разве это имеет какое-то значение? - удивленно спросила она. - Нет, но мне было интересно твое мнение. Ёнто подошел к роботу и нажал на красную кнопку, находившуюся на колонне. Вместе с роботом она приподнялась и подъехала к левому краю стола. - А что мы будем с ним делать? - Прочитай вон в той книге, - он указал на одну из больших книг, лежавших на столе. Взяв какой-то инструмент, Джейк добавил: – Но, если говорить простым языком, то мы скажем ему «Доброе утро», подсоединим к его голове два динамика и включим музыку. Ну, как-то так! - Ой, а какую музыку? А ему понравится? - все внимание девочки было приковано к голове робота. Она никогда не видела того, что скрывалось под белым кожухом: верхняя ее часть походила на человеческий череп, правда, у него не было глазниц и носовой полости; какие-то круглые мембраны заменяли уши. Нельзя было разглядеть, была у него челюсть или нет, так как несколько толстых проводов, идущих напрямую от E.E.T. преобразователя, соединялись в этом месте в белую маску, которая скрывала нижнюю часть головы. Сзади, на месте ее крепления, был расположен какой-то чип, мигающий белым цветом. Джейк пояснил: – Это главный предохранитель. - Предохранитель? Зачем? Они кажутся такими мирными, - удивленно сказала девочка. - Ну, этот вопрос не ко мне! – ответил Джейк, устанавливая динамики к мембранам, - Ну, кажется все! Сейчас мы запустим контрольный тест, и я смогу показать тебе кое-что особенное! - Что же? – Кира удивленно перевела взгляд на Ёнто. Несколько секунд Джейк копался в консоли, все это время лукаво улыбаясь девочке. Затем он подошел к большому герметичному шкафу и открыл его. Когда находящийся внутри газ исчез в вентиляции, перед их взором предстал странный костюм, который был сделан из того же материала, что и мышцы робота. – Используя наши наработки, я решил сделать тебе новый костюм, - уточнил Ёнто, - Ну, как тебе? - Он красивый, но зачем он мне? Мой костюм хорошо работает! – ответила девочка, разглядывая его. - Когда сделаю – расскажу. Это секрет! – заинтриговав ее, Джейк тут же сменил тему, - Кстати, где твой цветок? По-моему, я знаю, что тут можно сделать. Закрыв шкаф, Джейк нажал какую-то кнопку, и целый оркестр заиграл в комнате. Музыка была очень мелодичной и спокойной. – Пошли. Они вошли в комнату, напротив, в которую занимала одна большая установка. – Молекулярный конструктор! – пояснил Ёнто. - А что он делает? – спросила девочка, разглядывая этот «конструктор». Он чем-то напоминал большую центрифугу, но как это все работало, Кира не знала. - Анализируя исходную ДНК, он восстанавливает атомные связи. А если чего-то не хватает, то у него тут целая таблица Менделеева припасена, чтобы взять оттуда все необходимое. Эта штука может воссоздать объект, имея в своем распоряжении всего одну клеточку. Вернее, он сделает новый, который будет основан на старом. Но человека тут не воскресить – память никак не восстановишь, да и человеком его будет трудно назвать. Так, беспомощное создание. Но я надеюсь, что твой цветок не разговаривал? – улыбнувшись, он протянул ей руку. - Нет, он только слушал, - прошептала она. - Поехали! – оптимистично выдал Ёнто и, положив красный комочек в центр прибора, нажал единственную кнопку. Из-за огромной скорости вращения нельзя было разглядеть, что там сейчас происходило, но Джейк объяснил ей: – Сейчас происходит анализ объекта и дальнейшее разрушение атомных связей. Он попытается восстановить большую часть цветка с помощью имеющихся материалов, а если что-то понадобится, то у него всегда есть, из чего сделать. Устройство начало сильно вибрировать, и Ёнто добавил: – А теперь он восстанавливает твой цветок. Анализ показал, что для завершения работы, ему нужно сделать всего 15 процентов материла. Хорошая новость – цветок будет прежним на 85 процентов. Надеюсь, что ты не заметишь разницы! Спустя несколько минут, Джейк достал из камеры красный цветок. Тот самый, что ей подарил Кун. - Я так понимаю, что ты хотела бы сохранить его надолго? – спросил он, показывая Кире результат работы конструктора. - Угу! – утвердительно кивнула девочка. Он снова положил цветок внутрь механизма, но на этот раз, чтобы сделать нужную операцию, Джейк использовал кнопку как джойстик. И конструктор снова загудел. - Так… Одну минутку… Сейчас будет чудо! – весело улыбаясь, сказал он. Девочка завороженно смотрела на него, словно на доброго волшебника. - Закрой глаза. И - раз, два, три! Открыв глаза, девочка несколько раз моргнула, словно не верила происходящему. И на то была причина – на руке Джейка лежал большой стеклянный шар, наполовину заполненный снегом и каким-то газом. Но самое главное, что внутри лежал тот самый цветок, который еще недавно был маленьким комочком. - Не бойся – он очень прочный. Ну, как тебе? – этот молодой волшебник не скрывал своего восторга, словно подарок был именно для него. Осторожно взяв шар в руки, девочка несколько секунд старательно вглядывалась в него. - Спасибо, - прошептала она это единственное слово, в которое было вложено так много. - Всегда рад тебе помочь. Обращайся! Ну, пошли, проведаем нашего испытуемого! И они снова вернулись в лабораторию. Здесь все было так же, как и пятнадцать минут назад. Только музыка больше не играла. Подойдя к компьютеру, Ёнто одобрительно закивал. - Ну, судя по данным контрольного тестирования, он в хорошем настроении и готов к продолжению эксперимента. Отлично! – Джейк буквально излучал оптимизм, - Давай заставим его испытывать настоящие эмоции!!! Он вставил в компьютер небольшую флэш-карту. - Разве для этого нет какой-то специальной музыки? – настороженно спросила Кира. - Мы не продвинемся дальше, если будем ограничивать себя. Немного хорошей музыки ему не помешает! – ответил он. И через мгновенье заиграла электронная музыка. Сначала она была очень спокойная, и, кажется, все шло как надо. Кире она даже понравилась. Но мелодия начала развиваться: ранее спокойная и мелодичная, теперь она превращалась в неконтролируемого и яростного зверя, набиравшего свою силу. Девочка чувствовала, что вместе с музыкой ускорялось и ее сердцебиение. Сняв свою перчатку, она заметила, что полоска на ее запястье мигала оранжевым цветом. Маленький огонек на затылке робота, казалось, был таким же индикатором – он тоже окрасился в оранжевый цвет. И тут на мониторе компьютера вспыхнула надпись ярко-красного цвета, а робота крепко обвили какие-то белые руки, мгновенно вылетевшие из колонны. Трубки, соединяющие их, с громким хлопком отстрелились, и из робота на пол полилась та самая желтая жидкость – что-то вышло из под контроля. - Ой, ой… - прошептал Джейк. Робот поднял голову вверх и попытался разорвать путы, но те сжали его еще крепче. Не понимая ничего, Ёнто бросился к компьютеру, чтобы понять, что же происходило. Но музыка все еще играла, а робот полностью пришел в движение, пытаясь освободиться от крепких объятий. И тут E.E.T. преобразователь начал раскаляться внутри: маховики, окружавшие главный кристалл, получали от него все больше и больше энергии. Теперь все системы работали на максимальной мощности. Разлетающиеся во все стороны куски металла означали лишь одно – он освободился. Не замечая ничего вокруг, робот одним взмахом снес колонну, с которой еще недавно был связан. Следующий удар был направлен на Киру, но Джейк встал между девочкой и неумолимой силой, разрушающей все вокруг. Робот попал по правой руке Ёнто, и его откинуло к входу, при этом он все-таки задел девочку, и она упала на пол. С большим опозданием два увальня, тихо стоявшие все это время рядом, двинулись к обезумевшей машине. Один из них схватился за его руку, но тут же получил по голове, которая разлетелась вдребезги. Мозг, находящийся внутри нее раскидало по всей комнате. Небольшой кусочек упал рядом с Кирой. Шокированная происходящим, девочка спряталась под стол и затаилась. Это нападение еще больше разозлило робота, и преобразователь, не выдерживая колоссальной энергии начал плавиться. Второй охранник прижал его к стене, пытаясь выдернуть провода, идущие к голове. Но он просчитался – не рассчитанное на такие температуры, его тело загорелось. Обезумевший робот решил добить своего противника и ударил по незащищенному преобразователю. Несколько секунд поверженного врага трясло от внутренних замыканий. Пытаясь резко встать, он тут же застыл – жизнь угасла в нем. Испуганная девочка, понимая, что под столом ей не спастись, отползла к доктору Ёнто, который потерял сознание. Крепко обняв его, она закрыла глаза, чтобы не видеть происходящего. К этому времени, все сенсоры безумца расплавились, и он лишь размахивал руками вокруг, пытаясь уничтожить неведомого врага. Врезавшись правой рукой в стену, он повернулся к ней и начал бить со всей силы – левой, правой, левой, а потом снова правой. Раскаленный металл полился струйками из преобразователя, а все его мышцы начали лопаться одна за одной, словно раскаленные струны. Казалось, что он вот-вот проломит стену, но практически расплавленные руки увязли в материале, из которого она была сделана. И робот начал биться об нее головой. С каждым разом он бил все сильнее и все быстрее. Самым яростным ударом он размозжил ее о стену, и что-то серое разлетелось во все стороны… Наконец, все кончилось. Кира, подавленная и испуганная, попыталась привести Ёнто в сознание. Но он никак не реагировал на нее. Она взяла его за ворот халата и начала бить его изо всей силы об стену, крича: – Убери, убери, убери! Придя в сознание, он пробормотал: – Ты жива?.. Заметив, что Джейк очнулся, она вновь прокричала: – Убери ЭТО из моей комнаты!!! Прощальный номер. - Вставай давай – не время для сна! Вставай давай! Ну, что за дела… - Кун едва успел закрыть глаза и уснуть, а его уже кто-то усердно старался разбудить его. И этот кто-то, видимо, хорошо выспался. - Милка, отстань… Сама же со мной пол ночи гуляла! Имей совесть! – не открывая глаз, мальчик отмахнулся от нее и снова уткнулся в подушку. - Кто? Я? Нееет! Ишь какой фантазер! – сказала девочка и хлопнула его по плечу, - вставай давай, соня! - И ничего я не придумал… - буркнул он в подушку, и тут же получил вторую оплеуху. - Вечно в облаках витаешь! Вставай, а то голодным останешься! – девочка была неумолима. - Ой, бандитка… - Ой, бездельник… Вставай! Вставай! Вставай! – она все не могла угомониться и начала тормошить мальчика, чтобы тот, наконец, проснулся. - Ай, ай! Хватит, я сейчас встану! – с трудом открывая глаза, Кун встал. – Довольна? - Как по мне, так ты можешь и дальше спать! Меня мама попросила! – недовольно сказала Милка и ушла по своим делам. – Кстати, она сказала, чтобы ты зашел к ней! С неохотой Кун оделся и вышел в прихожую, которая оказалась пуста. Кажется, что он действительно поздно проснулся. Он оценивающе посмотрел на свои потрепанные ботинки, гадая, переживут они этот день. Но отринув все сомнения, мальчик одел и выскочил на улицу. Утренний воздух был по-настоящему свеж, а солнце уже начало свое путешествие по безоблачному небу. В это время в деревеньке уже вовсю кипела жизнь: несколько рыбаков растянули свою сеть по всей улице и пытались залатать в ней дыры; парочка пожилых дам сидела на лавочке возле деревенской больницы, внимательно следя за всем, что происходило вокруг. - Здравствуйте! – проходя мимо них, сказал мальчик. Они улыбнулись, молча кивнули ему головой в ответ и тут же принялись спорить: - Чего ты не поздоровалась? – сказала одна. – Я тебя ждала! – ответила вторая. – А почему я?! Ты была ближе! - Не ближе тебя, старая кошелка! Если бы Вы проходили мимо больницы, то никогда бы не заподозрили, что это была именно она – обычный и неказистый домик. Миссис Уитли была единственным врачом в деревне, поэтому дочка всегда помогала ей. Вот и сейчас Милка с каким-то свертком выбежала на улицу. Увидев, что мальчик действительно встал, она на ходу прокричала ему - Давай быстрее, Мама уже заждалась! - К чему такая спешка? Эй, Ми… - спросил он, пытаясь разузнать, наконец, что случилось, но девочки уже и след простыл. Стоя на крыльце больницы, Кун решил немного задержаться и понаблюдать за людьми на улице. Жизнь шла своим чередом: все занимались своими делами, не замечая остальных. Прищурив глаза, мальчик посмотрел на солнце – Эх, такое хорошее утро! Зачем куда-то спешить? - На завтрак ты уже опоздал, поэтому можешь никуда не торопиться! – в проеме стояла Людмила Уитли - молодая и очень красивая женщина. Всегда заботливая и добрая, неудивительно, что она решила стать врачом. - Правда? - Правда! – улыбаясь ответила она. - Здорово! А зачем я Вам нужен? – удивленно спросил Кун. - Мила тебе так сказала? Вот проказница! Может она хотела, чтобы ты поскорее проснулся? - Наверно… Может я могу чем-нибудь помочь? – мальчику было неловко от того, что он просто так пришел суда и поскорее захотел сделать что-то полезное. - Думаешь? Ну, заходи. Может чем и поможешь. Ты пока подожди меня, а то у меня пациент… - сказала она, указывая мальчику на скамейку в прихожей. Усевшись поудобнее, Кун решил оглядеться: возле стенки, выстроившись в ряд, стояли высокие амфоры, в которых, видимо, находились целебные травы и коренья; открытый шкаф в углу комнаты был полон чистых полотенец и повязок; возле двери в кабинет стояла раковина, надпись над которой гласила: «Чистые руки – залог здоровья!». Мальчик бывал здесь практически каждый день, но даже сейчас он пытался найти что-то новое и интересное в обычных вещах. Но что-то ничего нового на глаза ему в этот раз не попалось… Через несколько минут из кабинета вышла бабушка Марта, а за ней и Людмила. Подойдя к одному из сосудов, она взяла оттуда горсть кореньев и положила ее в небольшую плетеную корзинку – Заваривайте по одной щепотке на стакан и пейте на ночь. Все как рукой снимет! - Ой, спасибо тебе, моя родная! А то я уже совсем измучилась! – старушка взяла корзинку и поклонилась. - Что Вы, не стоит благодарности! Это же моя работа, - улыбнувшись, доктор проводила бабушку до выхода и закрыла за ней деверь. - Хорошо, наверно, помогать людям? – спросил Кун. - Ага! Хочешь мне помочь? – она хитро посмотрела на него. Не дожидаясь ответа, Людмила достала из шкафа халат и протянула ему – Доктор, кажется это Ваш размер?! Мальчик одел его, и, кажется, он был ему в пору. Повертевшись, он посмотрел на себя и воскликнул – Где больной?! Я готов! - Куда это ты, друг, спешишь? Придержи-ка лошадей! У нас больных, слава богу, нет, и это – моя работа! - А Вы когда-нибудь видели лошадей? - Только на картинке. А что? - Ничего… Хотел бы я хоть раз увидеть хоть одну из них… - сказал он и грустно вздохнул. - Не вешай нос! Кто знает, может когда-нибудь увидишь! А сейчас бери вон те два кувшина и иди за мной, - Людмила указала, какие именно, и направилась в свой кабинет. «Ого, какие они тяжелые! Что-то не верится, что в них одни травки, да корешки лежат…»: подумал мальчик, но отступать было поздно – халат-то он уже одел. Поднатужившись, он взял их под руки и устремился в кабинет. Все внутри напоминало средневековую алхимическую лабораторию: на большом столе находились всевозможные чашки и сосуды, ступки и пестики разных размеров, - одним словом, все, что было необходимо настоящему химику. Рядом стояли стул и широкая кушетка, на которой, видимо, во время приема должен был лежать больной. - Ух-ты, здесь была перестановка?! – удивленно воскликнул мальчик, едва не выронив сосуды. - Аккуратнее, ты же не хочешь несколько дней бегать по побережью и собирать корешки? - Что? Не, не, не, не!!! - Вот и славно! Ставь их суда, - взяв несколько чашек, миссис Уитли наполнила их содержимым сосудов и поставила на стол. – Как ты думаешь, что мы сейчас будем делать? - Создадим лекарство от какой-нибудь страшной болезни? От мигрени или бессонницы? А может от этой ужасной сыпи? – люди в деревеньке практически не болели, поэтому мальчик назвал «самые страшные» хвори, которые ему только встречались. - Страху-то нагнал! У меня аж мурашки по коже побежали! – заерничала Людмила. - Ну, а что может быть ужаснее сыпи? Все чешется, и заснуть невозможно…- он не понимал, что тут было не так. Обиженно посмотрев на миссис Уитли, мальчик сказал – Чем меньше человек, тем больше у него проблемы! - Тогда давай решать твои проблемы, маленький человечек! Что-то ты сегодня какой-то нервный. Так, сейчас посмотрим… - она потрогала его лоб, затем померила пульс, - хм, странно! Вроде все в норме. Может ты просто впечатлительный? - Не знаю… Улыбнувшись мальчику, она крепко обняла его, затем уселась на стул и начала комментировать свои действия: - Сейчас я сделаю тебе один сбор, который сможешь пить каждый день, - Людмила взяла горсть из одного сосуда и высыпала ее в небольшой горшочек, - это ромашка лекарственная, она обладает сильным успокаивающим действием, а ее экстракт показывает хорошие заживляющие свойства! Как ни странно, но большинство растений отлично приспособились к высокой температуре и ни капли не утратили своих полезных свойств. Следом, она взяла щепотку из второго сосуда и добавила – А это кое-что интересное. Пусть это будет секрет! Мальчик попытался разглядеть надпись на сосуде, но она была сделана на каком-то непонятном языке. «Вот досада…» - подумал он. - Теперь я добавлю немножко… Хм, сбор будешь пить ты, а не я, вот и выбирай, что туда положить! – она немножко слукавила, так как мальчик ничего не смыслил в этом деле. Указав на горшочек, который стоял выше всех, Кун спросил – А там что? Давайте вон то добавим! - Нееет! Тебе не понравится! Давай лучше вон тот, который немного ниже… - Почему? - Ну, те корешки не подходят к ромашке! – на самом деле, она слукавила, но мальчик об этом не знал. - Вы так думаете? – удивленно спросил он. - Верь мне, я же доктор! – убедительно сказала она. Это не всегда было честно, но Людмила очень часто пользовалась своим положением, чтобы сделать чью-то жизнь чуточку лучше: то помощников какой бабушке выпросит, то пол деревни отправит собирать какие полезные ягоды для столовой. Она была абсолютно незаменимой и очень этим гордилась! Разве хороший человек не может себе этого позволить, правда? Через несколько минут игры в «Угадай, что тебе можно», они наполнили горшочек доверху и закрыли крышкой. Напоследок, доктор добавила –Две чайные ложки на один стакан воды. Можно пить утром и вечером. Если будешь пить каждый день, то очень скоро почувствуешь себя гораздо лучше! - Эм, да я вроде не жалуюсь… - Сейчас не жалуешься, а через неделю будешь просто летать! Уж поверь мне - доктору! – довольная собой, она вручила мальчику горшочек. - Мне, наверное, нужно сказать спасибо? Спасибо! – Кун еще не знал, чего они там ему намешали, поэтому приоткрыл крышку и понюхал получившийся сбор – запах был просто изумительным! И тут в кабинет влетела Милка и сходу выпалила – Вот и я! Не ждали? Не зная, что ей ответить, Кун лишь ошарашенно уставился на нее. Девочка очень любила такие выходки, поэтому в ближайшее время спокойствия не предвиделось. Понимая это, миссис Уитли решила выпроводить их обоих: - Очень хорошо, что ты так быстро вернулась. Через несколько недель закончится сезон цветения Гременники. Золотце, может возьмешь Куна, сходишь к берегу и наберешь мне соцветий? - Хорошо, мамуля! – подхватив мальчика за руку, она тут же поспешила наружу. Все еще не понимая, что происходит, Кун недовольно взглянул на Людмилу, но та лишь развела руками и улыбнулась. Мальчик не знал, сколько времени он провел в больнице, но выйдя на улицу он понял, что пора одевать свою шляпу – солнце уже вовсю согревало своими лучами остывшую за ночь землю. Сама деревенька была скрыта от лучшей солнца широкими крышами, но вот снаружи спасительной тени не было, поэтому он снова перевоплотился в гриб. Однако, Милке не было дела ни до какого солнца, и она сразу напала на Куна с расспросами, едва они вышли на улицу: - Ну, выкладывай! – она пристально взглянула на мальчика и принялась на ходу рассматривать его, не забывая, время от времени, строить недовольную физиономию, если ответ ей не нравился. - Что тебе рассказывать? – сказал мальчик удивленно. - Что, что, ты почему не выспался? Куда ты ночью уходил? Осознавая, что ночью он гулял явно не с Милкой, мальчик соврал – Захотелось пройтись, да подышать воздухом! А что? - А почему меня не позвал? Вот вредина! - Не правда! Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить! – начал оправдываться Кун. - Я очень устала вчера, вот и уснула… Обещаешь, что в следующий раз позовешь меня? – Милка резко остановила мальчика и уставилась на него. Взглянув в ее изумрудные глаза, мальчик сразу же растерялся. Он понимал, что не сможет ей соврать, но и показать ту загадочную девочку Милке он тоже не мог. Она казалась ему такой одинокой и несчастной, а этот взгляд был таким неумолимыми и настойчивыми… - Если будешь хорошо себя вести, то, быть может, я тебя позову! - Ой, куда ты денешься?! Мы же в одном доме живем. Ну, пошли за цветочками, - сказала она, сияя улыбкой. «Да уж, куда тут денешься…» - подумал он, но от мысли, что Милка могла хоть как-то обидеть ту девочку, ему становилось как-то не по себе… И вот они подошли к тому самому утесу, который навсегда остался в памяти мальчика. Милка встала на самый его край и, сняв свою шляпу, попыталась обнять Солнце. - Кун, а ты уже здоровался сегодня с солнышком? – спросила девочка. - Нет, оно вредное и не заслуживает этого. Хорошо еще, что меня солнечный удар не хватил! – проворчал он в ответ. И почему все девочки задают такие странные вопросы?! - Вечно ты ворчишь, все настроение испортил! Собирай цветы, чего рот разинул?! – в голосе девочки зазвучали нотки обиды и непонимания. Но, к счастью, Милка была очень отходчивой, поэтому уже через несколько минут она обо всем забыла и с энтузиазмом занялась маминым поручением. Но и тут Кун был не доволен, так как Красная Гременника распускалась только при свете луны, а днем бесстыже пряталась от палящих лучей солнца, да так искусно, что мальчик иногда не верил своим глазам, когда, наконец, находил ее. Спустя несколько часов кропотливого труда горшочек был наполнен, и они присели отдохнуть, но Милка и этого не могла сделать молча: - Кун, а ты когда-нибудь дарил цветы? – сказала она, повернувшись к мальчику. И только сейчас он заметил, что она вплела себе в волосы цветок. - Нет, зачем? Он может помочь больному человеку, зачем мне его кому-то дарить? Лучше отдать их твоей маме – пользы будет больше, - мальчик сказал ей первое, что пришло в голову. Сейчас он был здесь, но здесь двенадцать часов назад. - Какой ты все-таки вредина! Это же так мило – взять и просто подарить кому-нибудь цветочек. Эх… - задумчиво вздохнув, она взглянула на море, словно оно знало какие-то ответы, но вместо этого оно преподнесло ей нежданный сюрприз – огромный корабль, приплывший из ниоткуда, уже высаживал своих пассажиров, – Кун, смотри, корабль! - Сосем на солнце перегрелась? Ей, одень шляпу! – он не поверил девочке. - Почему мне никто никогда не верит?! – грустно вздохнув, прошептала она. - Почему никто? Твоя мама всегда относится к тебе серьезно, даже слишком. - Мама- это мама. Остальные считают, что я маленький и глупый ребенок, которому еще расти и расти… Это не справедливо! И там правда что-то есть! – выпалила Милка и молчаливо уставилась куда-то вдаль. - Когда ты станешь чуточку серьезнее, вот тогда и перестанут так думать! - Но ведь это так скучно… Подойдя к краю утеса, мальчик посмотрел на море и воскликнул – Чтоб мне провалиться! Это же корабль! Пойдем скорее домой – надо всех предупредить! - Теперь ты видишь, что я говорила правду, и мне это не причудилось? - Да, да! Пошли уже! – Кун взял милку за руку, но отказывалась идти дальше. – Что опять? - Извинись! – сказала она и упрямо уставилась на него. - Что? Ты сума сошла? Нам нужно поскорее попасть в деревню. Она не ответила ему ни слова лишь сильнее нахмурила брови. - Ох, умеешь же ты вставлять палки в колеса… Прости, - буркнул он и снова потащил ее за руку, но она опять не желала идти дальше, - что опять не так? - Извинись нормально, так не пойдет! Кун посмотрел в ее изумрудные глаза, которые недовольно уставились на него. Поняв, что эта упрямая девочка все-таки дождется своего, он извинился – Прости меня, Милка. Ты не ошиблась. - Видишь, это было очень просто, - довольно хихикнув, Милка рванула в деревню, и на этот раз мальчику пришлось догонять ее. «И откуда у нее столько сил?»: подумал Кун. Одной рукой ему приходилось держать шляпу, а другой горшочек с лепестками, но сейчас его ноша заботила его меньше всего. Едва они подбежали к деревне, как Милка крикнула ему на ходу – Кун, беги к моей маме, а я сообщу старейшине. - Но тебе же никто не поверит… - Им придется это сделать… - донеслось откуда-то из-за угла. «Не успею обернуться, а ты уже повзрослеешь…»: подумал мальчик. Бродя по пустынным улочкам, он с грустью размышлял о том, что детство рано или поздно придется отпустить, и никто не будет прежним. Но в одном он был уверен наверняка – она всегда будет рядом… Едва он подошел к домику больницы, как его тут же окликнула одна пожилая женщина – Кого-то потерял, сынок? - Здравствуйте, миссис Уитли никуда не отлучалась? - Здравствуй. Отлучалась. В деревню пришел какой-то странный человек: рыжеволосый, в ярком костюме. Он все время смеялся и что-то бубнил себе по нос. Незнакомец искал здесь главного, и миссис Уитли согласилась ему помочь, - ответила она. - Ой, ой, ой! Надо срочно бежать, спасибо вам! – едва сорвавшись с места, мальчик тут же остановился, растеряно глядя на горшочек. - Ты хотел оставить его здесь, верно? – улыбнувшись, сказала старушка. - Да! – осторожно открыв дверь, Кун поставил свою ношу у входа и тут же убежал прочь… - Какой невнимательный молодой человек! Ну, ничего, это пройдет со временем, - прошептала она, улыбаясь. Быть может, она вспоминала себя в его годы. Н пути к ратуше, Кун понапридумывал такую гору несусветиц про этого человека, что узнав в итоге всю правду, был сильно разочарован – он и близко не подошел к разгадке. - А зовут меня Гораций, и я – шут гороховый! Ха-ха-ха! – этот человек уже успел собрать вокруг себя почти всю деревню. - А кто такой шут? - спросил его кто-то из толпы. Почесав затылок, Гораций усмехнулся – Во деревня! Это же надо так, а… Может у Вас еще и медведи по улицам ходят? - Медведи? А кто это? - Это такие большие и лохматые животные, вымершие триста лет назад… - подсказал Анатолий Петрович. Смотри какой умник! А почему в халате она?!- спросил Гораций, указав пальцем на Людмилу. - Потому, что я врач! Вот дурак… Причем дурак редкостный. - Ой, ладно, ладно… Убедила. Итак, - окинув взглядом толпу, он поднял вверх ладони, - видите, в моих руках нет абсолютно ничего! Подойдя к Милке, он занес руку за ее ухо, хитрым жестом вытащил золотую монету из-за рукава и показал ее девочке и всем остальным – Из обычного шута, я превратился в богача! Несмотря на возгласы удивления и аплодисменты, которыми толпа наградила артиста, Милка ни капельки не изменилась в лице. Это рассердило Горация, но тот виду не подал и решил все-таки удивить ее: - Девочка, а где ты прятала эту монетку, а? - Нигде, дяденька! Вы меня не обманите – это ваша монетка, – сказала она, сердито уставившись на него, - у нас нет ничего такого же блестящего! - Как нету?! Что, совсем ничего золотого?! - Да! - Да как так жить-то можно?! – ошеломленный шут просто не понимал, как он мог попасть в такую нищую деревню! - Вы обманщик, я Вам не верю, - сказала она и спряталась в толпе, но остальные лишь рассмеялись, глядя на такой забавный диалог и остались на месте. - Куда же ты, маленькая вредина? Эх… Вот же чудо… - сказал шут и скривил недовольную мину. - А откуда у Вас корабль? – спросила его нерешительно маленькая девочка лет семи. Взяв ее на руки, Гораций легонько щелкнул ее по носу и воодушевленно изрек – Чтобы уничтожать и завоевывать, разделять и властвовать!!! И тут он неожиданно преобразился в лице – Ой, что-то меня чуточку не туда занесло. Ты знаешь, я просто родился на нем, вот он у меня и есть. Или я у него… Не знаю! И каждый день лишь море, море, море и много, очень много солнца! Скукота! Одно лишь радует – утопиться можно когда угодно! Вот это настоящая свобода выбора! Все это время девочка завороженно смотрела на него с открытым ртом, но как только он закончил, она тут де предложила ему первое, что пришло в ее маленькую головку – Оставайтесь у нас! - Что? У Вас? Я? Нет, нет, нет, - казалось, что одна только мысль об этом была ему крайне неприятна, - я уж луче у себя, так сказать, дома останусь. - Почему? - Нууу, боюсь, что это мой маленький секрет. У всех есть свои секреты. Ведь так, маленькая леди? - Я всегда все говорю своей маме! - Но это же так неинтересно! По правилам живут только дураки! - Только дураки и мы, - подхватила миссис Уитли, -и ничуточку этого не стыдимся. - Это хорошо! Просто я не люблю непослушных детей. Так бы и… - его лицо исказилось в яростной гримасе, он начал было резко размахивать руками во все стороны, но тут же опомнился, - так бы и зацеловал их! Любовь – мое главное оружие! - О, да я вижу, что вы сама доброта… - миссис Уитли была слегка шокирована его перепадами настроения. - Уважаемые, можно еще долго обмениваться любезностями, но к сути дела нас это не приблизит. Так что привело вас суда? – их диалог прервал деревенский старейшина Анатолий Петрович, который всегда старался быть со всеми честным и вежливым. Это был мужчина пожилой мужчина невысокого роста. Его шикарны кудри, ровно как и любимая женушка, покинули этот бренный мир давным-давно, поэтому он решил посвятить остаток своей жизни самому, как он говорил, святому – своей деревне. Работник из него все-равно был никаким, поэтому никто особо и не сопротивлялся порыву. - Желание дарить людям радость и смех, вот что! Ведь в наше время жестокое всем этого так не хватает. Вот ей, например, - сказал он, указав на Людмилу. - Ну, знаете! Делать мне больше нечего, кроме как выслушивать подколки от всяких дураков! – сказала она и удалилась. - Правильно, правильно! Сердце, оно ведь не железное - может и подвести… - ухмыльнулся шут и вновь обратился к окружающим, - а что до Вас, так ждем всех сегодня на борту нашего корабля. В программе: огненный человек, мартышка Ика в зазеркалье, акробатический номер от Вашего покорного слуги и… Внимание! Смертельный номер! Только у нас, не пропустите! И он исчез так же быстро, как и появился, оставив всех собравшихся в легком недоумении. - И что это сейчас было? – спросила Милка у Анатолия Петровича, нерешительно добавив, - Ах, да, там корабль… приплыл… Вот… - Знаю… - тихо ответил тот. Люди начали расходиться по своим делам, но еще долго они обсуждали этого странного, этого безумного человека, появление которого, безусловно, было только началом в череде удивительных и невообразимых событий. Дернув мальчика за рукав, Милка тихонько просила – Кун, что нам теперь делать? - Иди к маме, а я… - А ты? - А я за тобой! – ответил мальчик и подмигнул ей. - Правда? - Правда! Все, иди к маме, - проводив Милку взглядом за угол, он хотел было подойти к старейшине, но тот уже с интересом обсуждал что-то с несколькими жителями деревни. Сев на крылечко в тенек, Кун решил оглядеться вокруг: дома – как дома, люди – как люди и он – обыкновенный подросток. А тут какой-то корабль и этот, как его, шут гороховый. Ведь не бывает же так, что живешь себе спокойно, живешь, а тут, бац, - девочки из ниоткуда, и корабль из-за горизонта, и этот, будь он неладен, шут гороховый. Конечно, были в его деревеньке люди странные: поваренок Стэнли или… или даже дедушка Жак. Хотя, нет – все они были очень добрыми, хоть и чуточку смешными, но никак не злыми, вредными и таинственными. А Солнце еще высоко… - Кто это у нас тут такой усталый заснул, а? – мальчика разбудил старейшина, заметивший задремавшего подростка. - А… Эх… Здравствуйте, дядя Толя, - осмотревшись, он заметил, что улица уже опустела, и кроме них здесь никого не было, - Вы уже освободились? - Конечно, мой дорогой, а что случилось? – внимательно разглядывая своего собеседника, старейшина присел рядом. - Вы пойдете на представление? - Ну, праздников у нас мало, поэтому, я думаю, мы можем пойти и поглядеть! - Вы ему доверяете? Он какой-то странный… - мальчик обеспокоенно посмотрел на старика. - А чего дураку не верить? У него что в голове, то и на языке. Запомни: людям нужно доверять, иначе жить расхочется… - и тут от почему-то замолчал. - Что с Вами? - Да, так… Старушку свою вспомнил. Она всегда верила в людей, в жизнь. И верила в это до конца… - Папа тоже говорил, что нужно верить в лучшее… - Как думаешь, жив твой старик? – спросил его старейшина. На несколько минут воцарилось неловкое молчание – каждый думал о своем. – Ох, ты уж меня извини, а то я на старости лет иногда такие странные вещи говорю. Ей богу! - Да ладно, все нормально, - улыбнувшись дяде Толе, он продолжил, - я просто верю, что он где-то рядом и наблюдает за мной тихонько из-за угла. Это же мой папа… Решительно встав, Анатолий Петрович кашлянул, - Ты прав, самое главное – это вера! Ладно, спасибо, что выслушал старика. Я, пожалуй, пойду – дела не ждут. - Дядя Толя, а можно мне пойти вместе с Вами вечером? - Кхм, думаю, что хуже от этого никому не будет. Ну, до вечера! Кун тоже встал и пошел домой, где, как оказалось, Милка уже пол часа упрашивала маму пустить ее на корабль: - Ну, мааам… Такое бывает раз в жизни – целый корабль циркачей и в нашей-то дыре! - Скорее целый корабль дураков! Сколько тебе еще раз сказать «нет»? – чтобы хоть как-то успокоиться, Людмила решила пересадить кактус в горшок побольше. - Почему ты все время меня опекаешь? Я уже давно не маленькая – мне уже целых десять лет! С Куном ты так не нянчишься! - Потому, что ты моя единственная дочь, и он уже может сам о себе позаботиться! – они стояли и гневно смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. «Ох, кажется, я тут лишний»: подумал мальчик и тихонько пошел в свою комнату. Никто даже не обратил на него внимания. Кун лег на свою кровать и закрыл глаза. Теперь он был где-то далеко, где-то в мире своих воспоминаний и фантазий. Несколько секунд – и он сидел на берегу моря, ласковое солнце заботливо согревало его, а где-то там позади стоял лес, да настолько густой и зеленый, что просто не верилось! Все небо было покрыто белыми пятнами – их называли облаками. Все это мальчик видел только на картинках, но его воображение помогало собрать все воедино. А когда Солнце надоедало, приходили они – тучи. И шел дождь. Прямо как настоящий! Вот только звука дождя он никогда не слышал… Все это было для мальчика таким реальным, что каждый раз, открывая глаза, он с грустью понимал –он никогда этого не увидит, а за порогом его ждало Солнце, но совсем другое… И тут к нему подошел мужчина в белом халате и сел рядом: - Привет, Кун, - сказал он ласково. - Папа! Ты, наконец-то, вернулся? – Кун посмотрел на него и улыбнулся. - Да! Я вернулась! А разве я куда-то уходила?! – Ой, это ты… - открыв глаза, мальчик понял, что на него смотрела Милка, – и ты прервала такой чудесный сон… - Вот же соня! И когда же ты выспишься? – недовольно буркнула она. «Явно не сегодня»: подумал он. Осознав, что поспать ему больше не удастся, Кун решил узнать причину своего пробуждения – Чего тебе? - Мама не пускает меня на представление! Вечно у нее эти предчувствия… - печально вздохнув, она тут же хитро улыбнулась, - но я все-равно попаду туда, и ты мне в этом поможешь! - Кто, я? - Тише ты! Мама не должна ничего знать. Совсем ничего! Мы прокрадемся на корабль и… будь, что будет! – она легонько толкнула его, чтобы мальчик, наконец, пришел в чувство, - ну, ты со мной? - Когда? - Сейчас! Собирайся, а я буду ждать тебя снаружи… - прошептала девочка и растворилась в темноте. «Да уж, что за неделька!?Но отпускать Милку одну – смерти подобно. Если с ней что-то случится, то Людмила от меня и мокрого места не оставит…»: мысли тяготили его, но он знал, что Милка поступит по своему, так или иначе. Одевшись, Кун подошел к двери и подумал, что вместо Милки его снова могла ждать та девочка, но открыв дверь, увидел Милку. - А вот и наша копуша! Готов? – не дождавшись ответа, она потащила мальчика за собой только ей ведомым маршрутом. На улицах снова не было ни души, и Милка воодушевленно воскликнула – Видишь, все уже ушли - можно идти спокойно! - Кто знает, что у них там на этом корабле… - осадил ее Кун. - А кто знает, что у тебя там в твоей голове? - Ладно, ладно… И вот они подошли к утесу. Словно шпионы, они тихонько подползли к краю, и перед ними развернулась знакомая картина: огромный, просто гигантский корабль, который светился в ночном тумане, словно новогодняя ёлка, а возле лестницы, спускавшейся с палубы на берег, стояла с факелами группа встречающих. Они о чем-то громко разговаривали и смеялись, не замечая ничего вокруг. - Вот где ты в наших краях увидишь такое зрелище? Здесь все слишком… эм, как бы сказать? – спросила она, пристально уставившись на мальчика. От этого ему стало не по себе. - Слишком воспитанные? - Точно! - Нет, не все. Ты невоспитанная маленькая хулиганка! – выдал ей как на духу Кун. И, надо признать, он был прав. - Что? Да как ты смеешь обзываться?! Я маме расскажу! – взбудоражено крикнула Милка. - Тише, не то нас заметят, - быстро закрыв ей рот ладонью, мальчик прошептал, - вот видишь, ты уже шантажировать меня начала! Едва он убрал руку, как на вновь продолжила, но уже шепотом – Хорошо быть большим и сильным - можно маленьких обижать… - Смотри, вон группа из деревни подходит к кораблю. Эта новость закрыла ей рот, и Милка продолжила наблюдение: Из толпы гостей к встречающим вышел невысоки старичок, а со стороны циркачей – человек в красно-желтом костюме и странном колпаке. «Это Анатолий Петрович и тот самый шут»: пояснила Милка. Обменявшись парой фраз с Горацием, старейшина дал знак, и они все вместе поднялись по лестнице на борт корабля. Через несколько минут погасли огни и заиграла музыка – представление началось! Мальчишка успел ненароком заснуть, поэтому Милка стукнула его по затылку – Чего спишь? Пошли уже! Не то все самое интересное пропустим из-за тебя. И она рванула по пологому склону утеса на берег. «Быстрее, копуша…»: донеслось снизу, и мальчик последовал за ней. Поначалу он осторожничал, но песок предательски уходил из под ног, подгоняя его вперед. У самого берега Кун даже пожалел, что утес оказался таким низким. Сняв ботинки, девочка уже во всю рассекала пятками прибрежную волну, оставляя за собой веретеницу следов на мокром песке. - Эй, нас же засекут, иди суда! – сказал ей мальчик, оставаясь на краю склона. - Дурачок, мои следы смоет волной, а твои останутся, - махнув ему рукой, Милка пошла к кораблю. Похоже, что в этот раз она была права, и ему вновь не оставалось ничего, кроме как последовать за ней. Морской воздух действовал ободряюще – сегодняшняя вылазка нравилась мальчику все больше и больше. «Куда лучше, чем бродить по горячему песку, страдая от палящего солнца»: справедливо заметил он. Даже эта вредная девочка будто бы повзрослела при свете молодой луны. Подойдя к лестнице, ведущей на борт корабля, Милка без колебаний поднялась по ней. «Чего ей так не имется?»: подумал Кун, но упускать ее из виду было нельзя и поднялся следом. Наверху оказалось пусто – все ушли на представление. Палуба корабля была уставлена контейнерами всех размеров и цветов и, наверняка, сверху была похожа на лабиринт. Прямо у входа в этот лабиринт стояла Милка, держа в руках какое-то маленькое животное. - Ты где его взяла? - Не его, а ее. Это обезьянка! Она сама прибежала ко мне, - сказала девочка и показала ему поводок, - смотри, кто-то держал ее на привязи. - Брось ее сейчас же! Не хватало нам еще неприятностей из-за всяких обезьян, – сердито ответил Кун и попытался забрать животное. - Ты что!? Посмотри, как она напугана! Ей там было плохо, вот и убежала. Бедненькая… - Милка прижала обезьянку к себе, а та обвилась руками вокруг шеи девочки. – Видишь, ей страшно… - Ладно, только учти, что ее рано или поздно придется вернуть хозяину. - Не придется - она уже нашла свою хозяйку, - посмотрев еще раз на животное, Милка добавила – да, моя хорошая? Обезьянка в знак одобрения принялась усердно что-то искать в ее волосах. – У нас с ней полное взаимопонимание! – совсем позабыв про свою секретную миссию, девочка рассмеялась. - Тише, мы итак уже сделали все, чтобы нас заметили… - сердито буркнул Кун. - Сделали что? – донесся откуда-то из темноты хитрый девичий голос. - Все… - ответил ему мальчик. - Вот я вас и нашла, а Вы нашли Ику! Давайте ее суда, живенько! – и к ним из неоткуда вышла девочка. При лунном свете Кун увидел ее лицо, на котором отчетливо распознавался оттиск безумия: тонкие и очень живые черты лица изображали то грусть, то злость, то безудержную радость. Больше всего мальчика напугала скорость, с которой менялось настроение этой маленькой фурии, вышедшей на охоту… «На охоту за маленькими детьми и обезьянками»: с ужасом подумал Кун, увидев ее пояс, на котором висела куча небольших инструментов и приспособлений. Все они были подогнаны под детскую руку – еще одна неутешительная заметка мальчика. Едва девочка потянулась к обезьянке, как та начала жалобно скулить и прижиматься к Милке. - Она не хочет! – решительно сказала Мила. -Мало ли, что она не хочет! Я тоже много чего не хочу. Давай ее суда – у нее выступление через десять минут! – девочка уставилась на Милку, ожидая действий, но та лишь с мольбой посмотрела на Куна. - Мы здесь гости. Отдай обезьянку хозяйке, не глупи! – не без определенных усилий мальчик все-таки забрал животное и вернул владелице. Оказавшись в руках хозяйки, та решила притвориться мертвой. - Так-то лучше! А Вы что вообще тут делаете, а? – получив свою игрушку назад, девочка успокоилась и решила поподробнее разглядеть незваных гостей. - Мы шли на представление, но отстали от своих… - понимая, то их миссия с треском провалилась, Кун улыбнулся ей. – Ты не поможешь нам? - Хм… - нахмурив брови, она лукаво прищурилась, - думаю, я смогу предложить вам лучшие места, идем! - Спасибо тебе, добрая девочка! Кстати, меня зовут Кун, а это... – Мила с грустью смотрела на обезьянку и не произнесла ни слова, - а это – Милка. - Вот же глупый! Ни капельки я не добрая. Кстати, меня зовут Грета! Девочка нырнула в темный проход, жестом позвав их за собой, но Милка все стояла на месте. - Идем, ты же так этого хотела. - Ей без меня будет плохо, - тихо пробормотала она и заплакала. Ее слезинки, освященные луной, стекали по щекам и звездопадом устремлялись вниз, на ржавую палубу корабля. Мальчику стало совсем неловко, ведь именно он отобрал у нее Ику, хоть так и нужно было сделать… А сейчас им нужно было идти вперед или назад – не важно. Взяв Милку за руку, он сказал – Если ты и дальше будешь тут стоять, то больше никогда ее не увидишь, идем! Не без труда, они через несколько минут нашли выход из этого лабиринта, возле которого их ждала недовольная Грета. Не проронив ни слова, она побежала по пустой палубе к открытым воротам, расположенным прямо над рубкой. Над ними висела яркая вывеска, гласившая: «Плавучий цирк Мэда». Рядом с ней была установлена огромная голова клоуна, который показывал всем язык всем входящим внутрь. И голова эта, кажется, была отрублена. - Кун, мне страшно… - прошептала Милка, прижимаясь к мальчику, - пойдем домой, пожалуйста. - Все будет хорошо, глупенькая. Мы посмотрим представление и вернемся домой! – улыбнувшись девочке, он было шагнул внутрь, но она со всей силы ухватила его за рукав и не отпускала. Мальчик обернулся и удивленно спросил – Ты чего?! Поймав взгляд Куна, она нерешительно спросила – Ты обещаешь? - Да! Пойдем скорее. Девочка схватила его за руку и со всей решимостью, которая только могла быть у нее, ринулась в темноту. А внутри оказалась широкая лестница, уходившая глубоко вниз – в самое чрево корабля. Каждый лестничный проход был тускло освещен маленькой лампочкой, закрытой гораздо большим плафоном, нежели было необходим – экономия. По стенам то и дело стекал струйки воды, а воздух здесь был сырым и затхлым. «И как тут только можно жить?»: удивленно подумал мальчик. Представив себе возможного обитателя сих злачных мест, он вздрогнул, однако, вспомнив Горация и ту маленькую девочку, немного успокоился. Все двери, которые им встречались, были закрыты, и им ничего не оставалось, кроме как спускаться все ниже и ниже. Лестница привела их в небольшое, но ярко освещенное помещение, заставленное небольшими ящиками. Надписи на них были сделаны на незнакомых мальчику языках, поэтому об их содержимом он мог только догадываться. Здесь было две двери: большая была почему-то закрыта, а возле другой поменьше стояла Грета. При ярком свете Кун смог разглядеть девочки лицо, впрочем, именно такой он ее и представлял: длинные черные волосы завязанные в пучок на затылке, голубые глаза, тонки губы, идеальные черты лица. Черное бархатное одеяние было под стать маленькой хозяйке: куртка и штаны из замши, аккуратные черные ботинки, - все это было сделано так красиво и аккуратно, что посмотрев на свою одежду, мальчик почувствовал себя неловко. Еще больше его смутило отсутствие обезьянки, а ведь прошло всего несколько минут. Отворив небольшую дверцу, маленькая принцесса заговорила: - Нам сюда. Скорее за мной! - А что же за той дверью? – поинтересовался мальчик. - Да так, вход для всякой деревенщины… но сегодня я обеспечу вам лучшие места. Они вошли в просторный коридор с множеством дверей. У каждой двери был свой номер, но нумерация эта не имела какой-нибудь четкой последовательности. Грета остановилась возле двери с табличкой «Восемь». Открыв ее, она жестом позвала своих гостей вовнутрь – Отсюда открывается изумительный вид на арену. Устраивайтесь поудобнее, а мне нужно готовится к номеру. До встречи! Восьмая комната оказалась весьма просторной: в центре стоял старый обеденный стол, окруженный четырьмя стульями; несколько шкафов и маленькая кровать были расставлены по углам, на верхний этаж вела широкая винтовая лестница. Поднявшись по ней, дети обнаружили, что на верху царил полный бардак, и лишь кое-где был виден ржавый пол – кто-то пробирался к двери на другом конце комнаты. Она оказалась не заперта, и дети попали на небольшой балкон, выходивший на цирковую арену. Можно было только догадываться, как им это удалось, но в эти циркачи действительно соорудили ее в грузовом трюме корабля. А представление, меж тем, только-только начиналось: на арену вышел человек в блестящем костюме. На голове его была высокая шляпа, а в руках – длинная трость. - Наше представление – мамам на радость, детям – на удивление! – поклонившись публике, начал он. – Мы побывали во множестве мест на земле и с гордостью заявляем – такого вы нигде и никогда не видели! Сегодня в программе: огненный человек, акробатическое шоу, мартышка Ика в зазеркалье и, внимание, только у нас – смертельный номер! Едва погас свет, как шустрый проектор осветил клетку, где находились музыканты. И, надо сказать, музыканты это были удивительные: два многоруких робота, игравших на инструментах, которых хватило бы на небольшой оркестр. Управлял ими потрепанный парень в очках, стоявший в центре. Ведущий объявил: «Поприветствуйте наш уникальный ансамбль – безотказные братья Дотл и симпатяга Чет! А безотказные потому, что они роботы!» Ведущий махнул рукой, и заиграла музыка - это была очень мужественная песня о тяжелых буднях пожарников, но никто из сидевших здесь и слыхать не слыхивали о такой профессии. Мрачное освещение и хорошая музыка придавали преставлению зрелищности, и никто не сомневался – сейчас им покажут что-то особенное. Ведущий громогласно представил выходящего артиста: «Дамы и господа, сегодня у гость, да не простой. Освободившись от божественных оков, преодолев все невзгоды, он спустился на бренную землю, дабы вновь принести людям священный огонь и отогреть их ледяные сердца. Встречайте: могучий Прометей!» Музыка заиграла громче, ворота открылись, и на сцену вышел высокий крепкий мужчина. Все его тело было покрыто ужасающими шрамами от ожогов, левая рука была перебинтована. Он держал два ятагана, клинки которых горели ярким пламенем. Встав на центр арены, мужчина поклонился публике и перекрестился. Циркачи, наблюдавшие за ним сверху, довольно засвистели в ответ, а жители деревни молчаливо уставились на него в ожидании. И он начал! В такт музыке Прометей закружился в вихре смерти, нанося бессчетное множество ударов неведомым врагам, которые окружили его. С каждым мгновеньем его взмахи становились все быстрее и яростнее, но даже этого ему казалось мало, – на мгновенье он остановился и изрыгнул из себя высокий столп пламени. Его жар был таким сильным, что Милка испуганно прижалась к мальчику. Публика взорвалась овациями, но, кажется, он только начал. Сделав несколько взмахов, он со всей силы ударил мечами друг об друга – яркие искры полетели в разные стороны и подожгли его перевязанную руку. Яростно крикнув, Прометей снова вступил в битву с неведомыми врагами, а пламя уже вплотную подступало к плечу. Он сделал несколько стремительных взмахов, но это не помогло – огонь был сильнее. Крикнув еще громче, мужчина впал в ярость, все быстрее нанося сокрушительные удары. Казалось, что еще чуть-чуть и Прометей сгорит дотла, не совладав со священным огнем, но в этот раз одержал верх и последним вихрем погасил его. Измотанный до предела, мужчина из последних сил ударил мечами по стальному полу арены. Разлитая жидкость загорелась, и зловещая пентаграмма вспыхнула вкруг. Он бросил клинки на пол – это был финал. Изможденный, с обгоревшей рукой, Прометей покидал своих зрителей под бурные овации, но у самого выхода рухнул на пол. Все испуганно замерли в неведении, но музыка продолжала играть – здесь случалось и не такое… Двое мужчин вынесли его безжизненное тело, и вслед за ними вышел ведущий. - Сгорел на работе! - прокомментировал он. - Думаю, что настало время показать вам наш смертельный номер! Поправка: сейчас этого был не он! Ха-ха! На арену вышел Гораций. На этот раз он был облачен в черный костюм, а на лице его был нарисован череп. Поначалу, мальчик было подумал, что это был кто-то другой, но вычурные манеры выдали его. Вскинув руки к верху, Гораций обратился к публике - Хорошо ли Вы знаете возможности человека? Что будет, если отрубить ему руки и ноги? Восполнит ли он эту утрату? А если лишить беднягу головы… Вы скажете – нет, но может быть проверим? Подойдя к Анатолию Петровичу, шут язвительно уставился на него. - Что же тут проверять, всем и так ясно, что это невозможно, – ответил Анатолий Петрович и нерешительно завертел головой. Кун понимал, что на такой номер добровольцев днем с огнем не сыщешь. - Увы и ах! Выходит, что нам придется обойтись своими силами. Эй… - он громко свистнул, и через несколько минут человек выкатили на арену большой круглый стол, полностью покрытый багровыми пятнами. На нем лежал небольшой ящик в форме человеческого тела, в котором мог поместится невысокий человек или подросток. -Кун, как ты думаешь, они убивают там маленьких детей? – с ужасом спросила Милка. - Не знаю… Помнишь, он говорил, что не любит непослушных ребятишек? Тем временем шут открыл ящик и из него вылезла Грета. По ее зловещей улыбке можно было понять, что девочку это даже забавляло. - Сейчас я буду отрубать этой девочке ту часть тела, на которую укажет стрелка вон тех часов, - и он указал на странный циферблат, висевший напротив трибуны зрителей. Вместо цифр на нем были надписи, гласившие: «левая нога», «правая рука», словом, все части тела. Красным цветом была выделена область, на которой было изображено яблоко. Мальчик понял одно - если стрелка остановится тут, то Грете отрубят голову. Даже для такой плохой девочки это было слишком… - Так, ребенок, залезай обратно и мы отчаливаем! Ох… Вернее начинаем! – довольно потирая руки, он снова обратился к публике - Ну, кто хочет поиграть с часиками? К его сожалению, желающих не нашлось. Если бы шут только знал, что они наткнулись на самую тихую и мирную деревеньку на земле, то сразу бы развернул свою посудину и уплыл куда подальше. - Что, совсем никого? – впервые в жизни на этот номер у него не было добровольцев… - Может кто захочет ей чего-то отрезать? Нет? Тут из-за трибун выбежал чумазый мальчуган, крича – Я! Давай я! Едва Грета увидела этого добровольца, как тут же гневно закричала – Ах ты рыбья кость! Да я из тебя чучело сделаю, шельмец! Понимая, что номер может сорваться, Гораций силой запихал девочку в ящик, едва успев закрыть крышку. – Позже разберетесь. Конечно, если у тебя рук хватит. Хе-хе… - повернувшись к мальчику, шут обнаружил, что тот уже стоял возле часов. – Вот морда, а! Черт с тобой, жми на рычаг! И малец нажал, а стрелка бешено закрутилась Он нажал второй раз, и через несколько мгновений она остановилась. Надпись гласила: «Правая нога». И это было явно не то, что хотел мальчик. - Для начала – самый раз! – довольно прокомментировал Гораций. Взяв со стола большой тесак, он подошел к ногам девочки и спроси – Ну, Вы готовы? Шокированная публика не знала, что ответить ему… Это был не номер, это было убийство. Решительнее всех оказался Анатолий Петрович – Послушайте, может не стоит нам вдаваться в крайности? Уверен, что у Вас много других не менее интересных номеров. - Не угадали! Ха-ха… - с этими словами он со всей силы рубанул по ящику, раздался хруст... От неожиданности у мальчика перехватило дыхание, а через несколько секунд он почувствовал острую боль – Милка со всей силы впилась ногтями ему в руку. Взвыв от боли, Кун попытался высказать ей все свое негодование, но молчаливый ужас, застывший на ее лице, оборвал его на полуслове. - Страшно!? – громко воскликнул шут, обратившись к публике. Каждый раз он задавал один и тот же вопрос, и каждый раз не получал ответа, но этого и не требовалось - выражения их лиц всегда были одинаковыми, а у страха глаза всегда велики… Малец сверху не стал дожидаться их ответа и снова дернул рычаг, но, к его глубочайшему сожалению, стрелке не хватило пары сантиметров до «головы». - Эй, эй, помедленнее! Ты мне так всю интригу испортишь!!!! – Гораций помахал сорванцу кулаком и вновь взялся за топор, - Что отрубишь - не пришьешь! Шут замахнулся топором и, с криком «Эх, прощай левая нога!», отрубил ее… И снова раздался хруст, и снова публика с ужасом замерла. Для пущей серьезности Гораций со всей силы пнул отрубленный кусок ящика. Деревяшка разлетелась на куски, а окровавленная часть тела вылетела на арену. - Действительно нога… Ха-ха-ха!!! – зловеще захохотав, он снова уставился на мальчика, - Крути от души! Внезапно с трибун встал глава деревни – Немедленно прекратите это безобразие! А не то я… Но шут оборвал его на полуслове – А не то ты сам залезешь в ящик? Гораций пристально уставился на старика, ожидая ответа. Собравшись с духом Анатолий Петрович ответил ему – Хватит, мы уходим! Едва жители деревни встали, как Гораций громко свистнул. Из всех углов арены словно тараканы вылезли до зубов вооруженные головорезы. На уме у них явно ничего хорошего не было. - Может вы все-таки останетесь? Это же представление! Когда еще в ваших краях такое увидишь?! – шуту казалось, что перед таким предложением мало кто сможет устоять. - Да уж, никогда в наших краях не увидишь такого зверства. Мои люди беззащитны – у нас нет выбора… - старейшина сел, понимая, что их судьба висела на волоске. - Прошу не оскорблять творческую личность! Я человек скромный и очень, очень ранимый… - шута огорчило поведение публики, но он тут же пришел в себя, - черт, а ведь мы могли отрубить ей что-нибудь еще… а номер уже должен закончится. Гораций легонько постучал пальцами по ящику – Ау, ты там живая? Но ответа не последовало… Шут аккуратно снял кожух, закрывавший голову девочки. Да уж, зрелище представшее перед шутом было не из приятных: девочка потеряла сознание, а на ее мертвецки бледном лице блестели капельки пота. Такое часто бывает, когда человек испытывает болевой шок – организм пытается защитить себя от боли. Но была ли она жива? Шокированный увиденным, он истошно завопил - Врача! Врачааааааа!!! Публика была слишком испуганна, чтобы хоть как-то отреагировать. Одна женщина даже потеряла сознание… Но у Горация кажется и на этот случай был припасен какой-то план: с криком «Сейчас я вам покажу немного магии!», тот быстро подобрал ногу и положил ее на стол, затем достал огромный черный балахон и одним движением накрыл им девочку. Кто-то приглушил освещение, поэтому силуэт фигуры на столе, скрытой под черной пеленой, был едва заметен. «Раз, два, три!» - шут сдернул балахон, вспыхнул яркий свет. Публика охнула от удивления, а Гораций истерично захохотал – на столе стояла Грета. Она была невредима и приветливо улыбалась окружающим. Уверенно спрыгнув со стола, девочка удалилась за кулисы, вслед за ней, несколько человек увезли стол. Казалось, что все закончилось хорошо, но вооруженные головорезы не спускали с публики глаз… Воцарилось неловкое молчание – жители деревеньки боялась даже пошевелиться, а Гораций носился туда-суда, судорожно что-то причитая себе под нос. Спустя некоторое время он все-таки пришел в себя – Опять продеться все делать самому… Дамы и господа, просим у вас прощения за небольшую задержку. А сейчас вы увидите номер «Мартышка Ика в зазеркалье». Прошу любить и жаловать! Шут с облегчением вздохнул и наконец-то удалился за кулисы. Через несколько минут на арене воцарилась бурная деятельность: несколько десятков человек выносили большие зеркала и строили из них лабиринт. Каждое зеркало по-своему искажало отражающийся в нем мир: одно вызывало безудержный смех, другое могло до смерти напугать слишком впечатлительных, а третье заставляло смотрящего задуматься над своим отражением. И вот лабиринт был закончен: жертва попадавшая внутрь не видела ничего, кроме десятков своих отражений, искаженных зеркалами, но при этом и публика, и дети сидящие на балконе могли отчетливо видеть все происходящее внутри. По лабиринту начали проноситься бесплотные тени, занимаю уготовленные места. И вот, когда все внутри замерло, на арену выпустили Ику – номер начался. Увидев обезьянку, Милка заволновалась еще сильнее – та была испуганна и металась по лабиринту в поисках выхода, но каждый поворот сулил ей встречей с чем-то опасным и неизведанным: ужасающее отражение, зловещий смех, пробиравший до костей, неведомые силуэты пытавшиеся наброситься на нее едва завидев. Ика пыталась убежать, найти спасение, но лабиринт не хотел отпускать свою жертву. Казалось, что злоключениям бедного животного не было конца – обезьянка все плутала вокруг, не находя выхода. Мальчик заметил, как по лицу Милки покатились слезы, и он попытался как-то ее поддержать – Ты что?! Не плачь, это же просто номер. С ней все будет хорошо! Но мальчик знал, что это не правда – каждый день животного был полонен страхом и безысходностью… - Я нужна ей, Кун. Нужна именно сейчас… - Милка все пыталась что-то придумать, не находя себе места. Но что же она могла сделать? Мальчик схватил ее за руку еще сильнее, пытаясь уберечь от самой себя. Поэтому им лишь оставалось наблюдать за происходящим… И тут голос ведущего громогласно объявил: «Кто же спасет маленькую мартышку? Найдется-ли храбрец?» И он нашелся – на арену вышла Грета. Глаза ее сверкали словно пламя, лихорадочно ища отражения в зеркалах, а руки жаждали поскорее схватить свою добычу. Она была еще одним охотником, а это еще больше угнетало Милку. Грета смеялась над своими отражениями, и с яростным оскалом ждала свою жертву за каждым поворотом, но не находя ее – огорчалась, но не теряла оптимизма и вновь устремлялась вперед. Обезьянка же знала, что самое страшное ждало не за следующим поворотом – оно пыталось настигнуть ее сзади. Для большего устрашения девочка начала выкрикивать имя мартышки. Едва услышав голос своей жестокой хозяйки, Ика бежала прочь, но публике казалось, что глупое животное бежало не в ту сторону… Не в силах сдерживаться, Милка рванула к краю балкона и, протянув руки мартышке, закричала изо всех сил – Ика, беги суда скорее! Ну же! Услышав знакомый голос, животное забыло обо всем на свете, собралось с силами и в несколько могучих прыжков забралось к девочке на руки. Милка крепко обняла ее, пытаясь укрыть от всех невзгод этого жестокого мира. Животное было спасено. Но Грета так не считала: одним ударом она в дребезги разбила несколько зеркал и издала яростный вопль: «Она моя!!!» Можно было только догадываться, как это чудовище могло прятаться под личиной маленькой девочки. И оно ринулось к ним, дабы забрать свою собственность. Осознавая, что хуже уже быть не может, мальчик попытался схватить Милку за руку, но она не далась – девочка вцепилась обеими руками в обезьянку, боясь потерять ее снова. - Скорее! Быть может, мы еще успеем убежать, пока она не подняла весь корабль на ноги, - выпалил Кун и они побежали, пытаясь вспомнить дорогу назад. Теперь они сами бежали по пустынным коридорам корабля, замирая от каждой тени, которая показывалась за углом. Теперь они сами оказались в лабиринте, и не было пути назад. Но кто знал, был-ли здесь выход? Спасет-ли их хоть кто-нибудь? Голоса преследователей становились все громче и отчетливее, но они уже добрались до лестницы, ведущей на верх. Как ни странно, она была совсем пуста, что весьма обнадеживало их. Едва преодолев несколько пролетов, дети поняли остановились и прислушались, но все было подозрительно тихо – погоня прекратилась. Отдышавшись, они продолжили свой путь на верх, то и дело замирая в ожидании новой погони… И вот, поднимаясь по последнему пролету, Кун успокоил Милку – Фуух, слава богу, что все обошлось! Пошли скорее… - А как же Анатолий Петрович и остальные? – девочка встрепенулась, пытаясь отбросить дурные мысли. Обезьянка почуяла это и сильнее прижалась к своей новой хозяйке. - Я надеюсь, что все обойдётся. Выше нос! –едва мальчик сделал шаг на палубу, как откуда не возьмись появившаяся тень прыгнула на него и вырубила одним ударом по голове. В его глазах потемнело, а где-то в дали закричала Милка… Едва очнувшись, мальчик сразу почувствовал, как раскалывалась его голова – били со всего размаху, да со всей душой. Не решаясь открыть глаза, Кун попытался прислушаться к окружающим звукам и оценить свое положение, не выдавая себя: вокруг все было довольно тихо, если не считать доносившихся откуда-то из далека криков – кто-то очень бурно обсуждал прошедшее представление, которое, видимо, прошло на славу. Да уж, никогда в жизни он не мог представить себе чего-то подобного: сумасшедшие циркачи, горящий человек и маленькая девочка жаждущая крови. Ах да, и огромный корабль в придачу… Кун лежал на какой-то твердой и очень холодной кушетке. Попытавшись лечь поудобнее, он случайно ударился головой о стену и непроизвольно охнул от боли. И тут кто-то заметил его – Ты уже очнулся? Не бойся, открой глаза – я тебя не обижу. Голос звучал очень доброжелательно, поэтому мальчик решился открыть глаза. Осмотревшись вокруг, он понял, что лежал в кабинете врача, только этот отличался от деревенской больницы: в шкафах вокруг лежали специфические приспособление и приборы, коробки и железные банки, помеченные красным крестом. На стенах висели плакаты-инструкции, рассказывавшие о пользе гигиены и профилактики. Судя по большому количеству ламп, здесь всегда должно было быть светло, но горела только одна. Эта комната, как и корабль, была очень старой: краска на стенах уже совсем облупилась, белая эмаль пожелтела, на шкафах были выбиты стекла, а плитка на полу совсем потрескалась. Но здесь было на удивление чисто, и эту чистоту здесь поддерживал тот самый человек, чей голос он услышал. Сев на свою кушетку, мальчик осмотрел его - это был тот самый Прометей, который сражался с огнем на арене. Сейчас он выглядел не так грозно и пытался перебинтовать новые ожоги. - Здравствуйте, Вы – Прометей? – робко спросил его Кун. - Какой же ты вежливый мальчуган! Меня зовут Корд. Как голова, не болит? – повернувшись к нему, мужчина улыбнулся и продолжил себя перебинтовывать. - Может я смогу Вам чем-то помочь? – мальчику хватило одного взгляда, чтобы понять – Корд отличался от всех остальных на этом корабле, и ему можно было доверять. - Чем же? – удивленно спросил он. И тут на кушетке в углу кто заплакал и позвал папу. Судя по голосу, это была девочка, но разглядеть ее мальчик не смогу – она была укутана серым одеялом. Корд сразу же подошел к ней и попытался успокоить – Все будет хорошо, милая. Успокойся и поспи, папа будет рядом… Кун было подумал, что это была Милка, но девочка назвала его отцом… Детей на корабле мальчик не видео, ну, разве что Грета. Встав на ноги, он решил было посмотреть на ее лицо, но травма давала о себе знать: его голова закружилась, ноги подкосились и Кун тут же повалился обратно. - Полегче, приятель. Эта чертовка здорово шибанула тебя… - казалось, что Корд был весьма озабочен этим фактом. Вспомнив, что пришел суда не один, мальчик тут же спросил – А где все остальные? С ними все в порядке? Где Милка? Где они все!? - Ну, как тебе сказать… За тебя я беспокоюсь меньше всего, - мужчина тяжело вздохнул, взглянув на дочку, и продолжил, - и это даже после того, как тебя ударили. А остальные? Я не могу быть уверен, но точно живы. Милку забрала Грета… Что с ней – я не знаю. Прости… - Они здесь, на этом корабле? – мальчик чувствовал себя виноватым за все произошедшее, кто знает, что случилось бы, не убеги они тогда с обезьянкой… - Мы сможем спасти их? Вы выглядите довольно грозно, хоть и немного подгорели, – сказал Кун и улыбнулся с надеждой. - Боюсь тебя огорчить, но я тоже пленник, правда меня сдерживают не оковы, - он снова подошел к своей дочери и продолжил, - ее зовут Сати, она – сестра близнец Греты. И они мои дочери. Прости… - За что? – недоуменно отвели мальчик. - Много лет назад, эти бандиты тоже напали на мою деревню и почти сожгли ее дотла, - он легонько приподнял одеяло: девочка была как две капли воды похожа на Грету, только у нее не было ни рук, ни ног, а все тело было покрыто ужасающими шрамами от ожогов. – Когда это все случилось, она мирно спала в своей кроватке. Мы с Гретой не были в это время в деревне, поэтому я не смог ей помочь. А когда мы пришли – пираты перебили всю деревню. Было слишком поздно – мы остались совсем одни на этом свете. Они согласились оставить ее в живых, если я буду выступать вместе с ними, а Грета будет обучаться цирковому ремеслу у Горация. Сати просила меня прекратить ее мучения, но я не могу этого сделать… Я плохой отец… - взяв недолгую паузу, он с печалью посмотрел на Сати, и закончил свою маленькую, но горькую исповедь, - и вот ты сидишь передо мной, одна моя дочь – беспомощна словно цветок, а другая превратилась в чудовище. - Мне очень жаль… - мальчик думал, что пытался подбодрить его, но на самом деле он понимал, что сейчас был так же беспомощен как и тот когда-то: все те, кем он дорожил, сейчас находились в опасности, но Кун ничем не мог им помочь… Похлопав мальчика по плечу, Прометей с горестью произнес – Не вини себя ни за что, ведь ты не можешь знать будущего. - И что же нам делать? - Ждать и не падать духом! - И все? - А что ты предлагаешь? Нам есть что терять, поэтому давай не будем дразнить льва- он обезумел в своей клетке, знаешь-ли… - сказал Прометей и о чем-то задумался. Наступила тишина и они остались наедине со своими мыслями. Где-то в углу протекал потолок и одинокая капля нехотя падала вниз в заранее подставленную банку. Медленно просочиться через весь корабль и упасть туда, куда было уготовано судьбой. Все было предельно просто, но не в их случае. Все же человеческая жизнь очень сложная штука, и все просто потому, что мы живем в обществе. Мы можем быть уверенны за себя и только за себя. Можно строить планы, все анализировать, но случайно проходящий мимо корабль все испортит. Абсолютно все! И превратит вашу жизнь в хаос. Для мальчика это была случайность, но не для Горация и его «циркачей» … Кун решил прервать молчание, которое длилось невыносимо долго – Скажите, а зачем они делают все это!? - Они? А, ты имел ввиду всех этих головорезов. Ну, много лет назад, когда еще тебя и в помине не было, у этого корабля был совсем другой человек – Мистер Дорроуш. Это был человек добрый сердцем и чистый душой. Он ходил по морям со своим маленьким цирком и показывал представления, но они были полны добра и смеха. Да уж, славное было, говорят, время… - Прометей снова повернулся к своей дочери и, убедившись, что та мирно спала, продолжил, - он путешествовал по миру и собирал всех беспризорных детей, которых встречал. Учил их цирковому мастерству, давал им шанс на новую – лучшую жизнь. Время шло, и корабль уже не вмещал их всех, поэтому пришло время искать дом на земле. И как ни странно, они его нашли – небольшой, но очень уютный остров в океане. Говорят, что это был настоящий рай на земле, который обошли все ненастья. Там они и обосновались. Поначалу все было хорошо, даже слишком: остров давал им все, в чем можно было только нуждаться, не прося ничего в замен. Вдруг они услышали истошный вопль Горация, долетевший до всех уголков корабля: «Грета!!! И что мне теперь делать со всей этой ватагой ртов? Перестрелять?!» К сожалению, они не услышали ответа, но мальчик понял, что он спутал шуту все карты. - А этот фрукт и раньше-то хорошим нравом не отличался, а после того как Мистер Дорроуш заболел - совсем с катушек съехал. Гораций был его любимчиком, хотя он никогда не показывал этого, но мальчик все чувствовал… - А чем он заболел? – удивленно спросил Кун, - неужели болезнь одного человека могла так сильно изменить их всех? - Ну, сам по себе он жив здоров, но это скорее одержимость в тяжелой форме, нежели простой недуг - такого человека трудно назвать здоровым. Так вот, представь себе, что твой отец, да, он был для всех отцом, кардинально изменился. Не просто так, а стал настоящим порождением, как бы сказать, тьмы. Такие вещи вытворял – страшно подумать. Это стало для них настоящей катастрофой. Первое время они пытались справиться своими силами, но все становилось только хуже: незаметно для себя, они и сами изменились. Честно говоря, я не знаю всех деталей, однако, в один прекрасный день Гораций решил найти человека, который бы смог излечить Мистера Дорроуша. Шут собрал самых безумных и преданных людей и отправился на поиски «умника» - медика или ученого. Конечно большую часть «умников» они ненароком перебили, но сегодня я слышал, что в вашей деревеньке нашлась одна женщина в белом халате. Кто она? - Это мама Милки – Миссис Уитли. Она конечно очень умная и заведует нашей больницей, но я не думаю, что сможет чем-то помочь. Да и на представлении ее не было… Значит они снова придут в деревню? – сказал он и в ужасе застыл от этой мысли. - Скорее всего… Понимая, что сейчас он был беспомощен как никогда. Мальчик закрыл глаза и попытался уснуть. Но сон его не был долгим – что-то разбудило его. Но он не мог понять, что именно: сначала где-то раздался взрыв, а потом этот отвратительный Гораций снова завопил как ненормальный: «Каррраууул! На нас напали!!!». Кун буквально вскочил от неожиданности, понимая, что случилось что-то из ряда вон выходящее... Вот только хорошее или плохое? Кажется, что Прометей давно ждал этого момента: заметив, что мальчик очнулся, одним ударом вышиб дверь - Парень, если хочешь жить – делай то, что я скажу! Мальчик лишь молчаливо кивнул головой, готовясь к гонке на выживание. Отец подошел к дочери, тихо шепнул ей на ушко: «Скоро все это закончится», взял ее на руки и направился к выходу. Понимая, что просто отсидеться у него не получиться, Кун последовал за ним. Честно говоря, он не ожидал оказаться в таком узком и темном коридоре, в котором к тому же пахло чем-то паленым. «Глотни подольше воздуху, пока есть возможность»: скомандовал Прометей. Когда они подошли к небольшому перекрестку, из-за угла вылетел обезумевший бандит и с криками «Белые дьяволы! Белые дьяволы всех нас убьют!» замертво рухнул на пол. У них не было времени рассматривать тело, но мальчик заметил, что в нем зияла приличная дыра – что-то прожгло его насквозь. Понимая, что бандит убегал от своей смерти, они направились в противоположную сторону. Где-то позади были слышны яростные крики головорезов Горация и пальба из всех видов оружия, но, видимо, перевес был не в их пользу. Казалось, что в любой момент их могла настигнуть шальная пуля, но его защитник всем своим грозным видом вселял надежду. Коридор становился все шире и выход казался так близко. Прогремел еще один взрыв, вернее не прогремел, а оглушительно зазвенел в ушах мальчика. Огромное облако мусора и пыли вырвалось откуда-то сбоку, и последнее что он увидел – как огромный кусок стены сбил с ног Прометея, державшего на руках дочь. Кун снова терял сознание, не в силах противостоять жестокой судьбе. Из образовавшегося от взрыва прохода вышло два человека во внушительных защитных костюмах белого цвета. Хоть они и выглядели тяжелыми, но нисколько не сковывали движений. На их головах были угрожавшего вида шлема, а в правой руке были странные винтовки – то самое оружие, прошившее насквозь головореза. Один из них заметил, что Прометея придавило куском стены и подойдя к нему, он легким движением сдвинул ее прочь. Сам мужчина был достаточно крепким и почти не пострадал, но вот его дочери повезло меньше. «Белый дьявол» поднял его на ноги и произнес – Бери мальчика и убирайся с корабля как можно скорее. Об остальных не беспокойся – с ними все в порядке. Прометей, не замечая ничего вокруг, ринулся к дочери. Девочка знала, что ей осталось жить совсем не долго. Пересиливая боль, она прошептала отцу свою последнюю волю – Позаботься о сестре… Ты нужен ей, а меня оставь – отмучилась я. Прощай, папочка. Я люблю вас… Не веря в происходящее, мужчина прижал к себе тело дочери, пытаясь закрыть ее от всего мира, который был так несправедлив к маленькой девочке. Слезы покатились из глаз этого сильного человека, который еще толком не понял всего происходящего. Тут вмешался один из белых, он силой забрал тело девочки и сказал – Мы кремируем ее. Уходи! Ты нужен остальным! Быстрее!!! Второй взвалил ему на плечо мальчика, который все еще был без сознания, и указал на пролом в стене – Выход там. Просто прыгай в море. Не понимая ничего, шокированный и гонимый этими «дьяволами», Прометей пробирался к выходу через разорванное брюхо корабля. На всем его пути вокруг лежали тела циркачей и лишь одно тело жителя деревни. Как потом оказалось, это было тело Анатолия Петровича. Добравшись до дыры, он посмотрел вниз – до воды было метров пять. «Не смертельно»: подумал он и прыгнул. Море подействовало на него ободряюще и он изо всех сил поплыл к берегу, стараясь, чтобы мальчик не нахлебался воды. Добравшись до берега он обнаружил, что все жители схваченные жители деревни были на свободе. Положив мальчика на песок, Прометей повернулся к морю – корабль медленно удалялся от берега. Последнее представление было дано, и никто больше не нуждался в нем. Все казалось радовались нежданному спасению, и лишь Миссис Уитли тщетно пыталась найти свою дочь. Найдя единственную маленькую девочку, одиноко стоявшую у воды, она подбежала к ней, но это была Грета. - Где моя дочь!? Ты видела ее? – обессилевшая от отчаяния, Людмила все же пыталась отыскать Милку. Взяв девочку за камзол, она изо всех сил затрясла ее пытаясь получить хоть какую-то надежду. - Ее забрал тот мужчина, он сказал, что так будет лучше для всех… - испуганно ответила Грета и молчаливо указала на белую фигуру стоявшую на палубе корабля и молчаливо наблюдавшую за ними. - Верни мою дочь!!! – отчаянно закричала женщина, но не дождавшись ответа она обессилено рухнула на песок. Корабль все дальше и дальше отдалялся от берега и не что не могло вернуть его назад. К одинокой фигуре подошли еще две. Один из мужчин спросил главного – Ты действительно думаешь, что так будет лучше для всех? - Да. - А зачем ты убил старейшину? – осуждающе сказал второй. - Из-за этого дурака они чуть было не погибли. Но я уверен, что здоровяк защитит их всех. - Но не защитит их от тебя. - Не волнуйся, больше они нас не увидят…