DRUGSTRANGE

-- Дэйл, чертов ты мудак! Кодди ругался. Его голос дрожал, а связки после длительного крика болели. Откуда ему было знать, что от такого может болеть горло. -- Зачем же так громко? Парень сидел на полу своего гаража, облокачиваясь об обшарпанную кирпичную стену. Он был ослаблен. И лишь мог, что наблюдать за истерикой младшего. Просто сидеть и смотреть было невыносимо, -- знаешь ведь, что не сможешь успокоить. Никогда более он не испытывал такое сильное чувство стыда за свою беспомощность. Его взор оставался сильным даже в такие минуты. Комптон наблюдал за льющимися из глаз слезами, которые хотел смахнуть с красивого лица, но рука словно состояла из свинца. -- Не плачь, -- обрывистый хрип прозвучал просьбой. С каждой секундой он чувстсвовал, как тело тяжёлым грузом скрывается в темной глубине ледяного океана. Нервные окончания ныли. Казалось, что все тело было обколото тысячами длинными иглами. Всхлипы бесщадно терзали душу. Это травило. С неторопливыми усилиями протянув руку, Комптон нежно погладил щеку родного человека, оставляя за своими пальцами кровавые мазки. В этом действии было столько нежности и желания отдать все, что у него есть, лишь бы вновь не видеть его слезы, которым нет конца. Однако, существует и обратная сторона. Гадкая и неприятная правда, которую не хочется слушать. Но ты все равно слышал то, что она говорит тебе через проливаемые капли слёз. Неумелокая, она настойчиво твердила одно надоедливое слово. " -- Прощайся. " Тряпка в его широких руках напоминала свою белую рубашку, которая удачно окрасилась в красный, впитав в себя намного больше влаги, чем того требовалось. При малейшем лёгком сжатии ткани, сквозь пальцы сочилась кровь. Кодди перестал оттирать с пола лужу. -- Я хотел быть с тобой всегда. Хотел делать тебя счастливым, -- так же сильно, как ты когда-то сделал меня. Прошу тебя, будь со мной. Здесь. Сейчас. Будь со мной даже завтра. Эти слова были пропитаны печалью. В голове Комптона мыслей не было. Присутствовала лишь бесчисленная череда сожалений. За спиной осталось столько не сделанного. За спиной останутся любимые люди: мать, сестра, Кодди… -- Кодди… Мой Кодди... -- Он звал. Но звуки не доносились. Лишь пальцы свободной руки едва дергались в сторону младшего. Этот малыш по-прежнему сидел на своих коленях. Даже рыдая, он выглядел безумно мило и нежно, являясь таким родным и теплым. Будь сейчас побольше сил, протянул бы руки, чтобы крепко обнять, прижать к себе и убедить, что все это только сон или плод воображения. Было бы больше возможностей, он бы коснулся своими губами его губ, оставляя кровавый, но не менее теплый и чувственный поцелуй. -- Иногда, я часто думал о тебе. Я жалею, что не считался с реальностью. Жалею, что не видел тебя реальным. Думал, что все связанное с тобой плод моих воображений. Я ведь, -- Кодди пустил нервный смешок, -- так часто трахался с тобой в своей голове, когда на деле не мог даже в лицо тебе спокойно смотреть. Если бы я только мог вернуться назад, отмотать столько упущенного времени, то не пришлось бы отдирать этот пол от твоей… -- Настолько омерзительна кровь? -- Ты перебил меня для того, чтоб сказать только это!? Гребанный ты мудак! Я ж тут, блять, распинаюсь перед тобой. Ах ты, ебанный пидарас, да я тебя сейчас собственными руками придущу! Айщ! Думаешь легко решиться на такую искренность!? Говнюк. Ты! Да ты..! Сука -- вот кто ты! Удары летели по плечам и груди Комптона, закрепляя каждое брошенное слово. Неумолкающая гневная панибрань Вандлера ударяла по ушам. Голова разболелась сильнее, и Комптон издал болезненный стон. Уже давно дух второго с робости сменился на панику, за которой последовал страх. Кодди не успел испытать стыд за свою откровенность. Безумная злоба застилала собой разум от текущей реальности. От страшных событий его руки все ещё дергались. Есть ли смысл после всего этого латать себя у невролога? Вандлер опустил взгляд. Кровотечение в бедре оставленное огнестрельным оружием никак не останавливалось, тесной жидкостью выливаясь наружу, не оставляя и шанса на остановку. Второе отверстие находилось в брюшной полости. Дэйл прижимал ладонь к кровоточащей ране на боку. Вандлер задавался мучительным вопросом: " -- Почему не сворачивается кровь? " По ослабленному организму расползались странные ощущения. С каждым вдохом все резало, жгло, а тело постепенно испытывало холод. От этого холода даже в пламени можно подмерзнуть. Даже после пьянки старший никогда не находился в подобном уязвительно-вялом состоянии. К мужской жилистой груди прильнула блондинистая макушка. Обладая непревзойденным мужеством, Комптон вовремя сдержал стон. Будет до последнего держать свое лицо. Не позволит обстоятельствам сломить свою гордость. Было плохо слышно, о чем продолжал говорить малыш. Голова наполнялась ватой, а взгляд постепенно терял свою фокусировку. Дышать становилось значительно труднее. Это непонятное чувство, когда пытаешься сделать вдох, но внутри настолько все сдавило лёгкие, что даже покашлять особо не получилось бы. Тело действительно отказывалось слушаться, а так хотелось бы взять мелкого и усадить к себе на колени, разговаривать всю ночь и есть бутерброды, которые состояли только из хлеба и колбасы. В хорошие дни, он бы снова сводил Кодди на речку, только на этот раз ни на шаг не отходил и доучил его плавать, даже не подозревая, что тот превратился бы в аллигатора, чувствуя себя царем воды. И нет, Кодс бы охотился на крепкую задницу старшего, пытаясь ухватиться за нее, периодически вытягивая голову из воды, чтобы подышать и получать яркую улыбку Комптона. После этого их бы разразил хохот. Кодди твердо считал, что горло должно болеть либо от смеха, либо от члена. А не как сейчас. -- Малыш.. Дэйл любил называть его так. В его устах это обращение звучало по-ласковому и так нежно. Разобрать сказанное мешали всхлипы, нервное дыхание. Что же он там бормочет не умолкая? Нет сил обнять. -- Хочется спать. Хоче..т... зак..р… Тихие нечленораздельные слова остались незамеченными. Кодди будет долго корить себя за то, что так и не признался в чувствах. Глаза Комптона закрываются. Закрываются для того, чтоб больше никогда не раскрыться. Его домом станет холодная могила. Друзья превратятся в червей. При жизни он всегда говорил, что ему следует гореть в аду. Была ли эта шутка или раскаяние за совершенные дела? Больше это не имеет важности. Истошный крик вырвался из груди. Вандлер дико кричал в расслабленное лицо и все сильнее колотил кулаками по груди, отвешивая пощечины. На местах ударов кожа оставалась бледной. Его сердце не билось. Он унес с собой всякий смысл жить. Унес любовь и радость. Лишил его трепета от своих лёгких касаний. Больше тело Вандлера не содрогнётся от пронзительного взгляда голубых глаз, в самый неподходящий момент вызвав яркий прилив возбуждения. Глаза болели от пролитых слёз. Было слышно, как капли дождя ударяли по крыше. Грусть испытывало даже небо. Горло ссаднило, а в глотке застрял камень, -- которого не существовало, но каждый его чувствовал. Физическое было неважно. Собственная жизнь Вандлера не волновала. Волнение вызывало лишь одно. "Малыш" тесно прижимал к себе бездыханное тело и ладонями настойчиво растирал кожу в попытках согреть любым способом. Из-за взрыва, разрушевшего весь замок, его стекляный мир стремительно разбивался на многочисленные осколки. Звон битого стекла резал сильнее, чем лезвие. Осколки собирались в гору мусора. Ещё вчера вместо мусора стоял его собственный замок. Держать любимого двумя руками за лицо несомненно является прекрасным. Но не когда его синюшние губы вынуждают мириться с жестокой участью, прижавшись к его лбу своим и содрогаясь от горьких слёз и ужаса. Вандлер гладил ладонями по лбу, по щекам, умоляя открыть глаза и вернуться. Череда недавно льющихся матов сменилась на мольбу. Майский дождь на улице лишь усиливался, превращаясь в ливень, который заполнял асфальт своими темными лужами. В отражении можно было увидеть блики от фонарей и лишь редкие силуэты людей, что бегут домой с вечерней смены, поправляя вороты рубашек и накидывая на головы пиджаки. Это не поможет, но малая доля надежды остаётся в их пустых головах, забитыми лишь повседневными делами, вроде похода в церковь по воскресеньям или стирки вещей по субботам. Раскат грома неожиданно пришелся по сердцу, заставляя то колотиться с ещё более бешенной скоростью, чем секундой ранее, когда Кодди открыл мокрые от слез глаза. Все его тело забилось крупной дрожью, будто бы это он сам простоял под холодным ливнем не один час. Липкая от пота одежда неприятно прилегала к телу, а растрёпанные волосы прилипали ко лбу, мешая понимать, что происходит. Его глаза ненормально блуждали по пространству, а слезы продолжали безмолвно течь, пока ладони сжимали что-то теплое. "Теплое. Тепло. Почему так тепло?" Где-то через пелену стеклянного купола были слышны какие-то звуки. Отдельно похожие на голоса. Словно кто-то пытается ему донести нечто важное, но он упускает это. -- Кодди... малыш. -- Слышит он родное очень приглушённо и продолжает сильнее содрогаться от испуга и пустоты внутри. Боль, которая пронзает все тело не может утихнуть, а картина синих губ, лужу крови и мертвые глаза старшего не желает уходить. И она не прекратит свое существование до тех пор.. -- Кодди! Резкая тряска начинает постепенно разрушать купол, а с глаз спадает пелена тягучего сна, кошмара, который он видел. Сон. Это был сон. Не сразу доходит осознание. -- Тебе приснился кошмар. Это только кошмар. Сон. -- Продолжал гласить брюнет, тёплыми ладонями трогая лоб, щеки, шею юноши, стирая влажные капли от пота и слез. Они находились в постели Дэйла, засыпая под интересные разговоры, периодически соприкасаясь ногами, коленями, задевая пах или живот, что так сильно щекатало нервы, заставляя дёргаться не только пальцы на ногах. Они беззаботно проводили вечер, даже пару раз зарубились в приставку. Как оказалось, что Комптон бывает очень даже эмоциональным. И он не любит проигрывать. Даже, казалось бы, в столь детских играх. "Спортивный" интерес бушевал в его крови ураганом, даже не думая поддаваться мелкому. Пусть лучше проиграет ему, чем какому-либо сопляку из его класса, если такой объявится. А лучше не стоит. Иначе забьет до смерти. Игра плавно сменилась порножурналами, который старший прятал под кроватью. Непонятно, правда, от кого прятал, но он точно знал, что сестра любила рыскать в его комнате в поисках спрятанных вкусностей. На самом деле, это она придумала, что он прячет от нее сладости. На деле, он никогда бы не стал так делать. Слишком добрый. Отдал бы последний кусок хлеба, если бы того требовала ситуация. От эротичных картин Вандлер начал нервничать и неумело поправлять ворот широкой футболки, которую ему любезно одолжил голубоглазый. В ней было комфортно, словно в спальном мешке, находящимся на природе около водоема, в надежде уснуть. Он не помнил, в какой момент оказался без штанов, но футболка парня прекрасно прикрывала его зад и стройные бедра с бледной и нежной кожей. Лишь от Дэйла не ускользнул тот факт, что сзади юноша вызывает совершенно иные желания, когда наклоняется, чтобы собрать с пола тарелки и убрать их на стол, оголяя часть ягодиц, прикрытых боксерами. Он, будто бы, специально задерживается в таком положении, постепенно убирая ненужное. Это пустое пространство между ногами и членом, эдакий треугольник называется, куда хочется просунуть руку и схватить. За что схватить? Ответа в своей голове он не дал, но и цепкого взгляда от блондина не убирал, когда его тяжёлая ладонь похлопала рядом, приглашая присоединиться к "интересному" просмотру. -- Харэ задом светить, идём покажу ещё буфера. -- На этой фразе он жадно сглотнул вязкую слюну, которая образовалась ранее, переворачивая страницу помятого журнала из дешёвой бумаги. Если бы он знал, что у Кодди стоит явно не на этих кукольных тёток с огромными дойками и мохнатыми промежностями, а на него; его сильные руки, на которых проступали вены, на его тонкие губы, суховатой наружности, на его широкие плечи и спину, то...Черт его знает, что было бы. Вандлер точно не собирался говорить о том, что представил каждый угол, каждую поверхность в этой комнате, где они трахаются и Дэйл вбивает свое крепкое тело в его худое, вытрахивая последние остатки разума. Точно не стал бы говорить, сколько раз мысленно отсасывал его член, заглатывая до самого основания. И точно не станет говорить, что не раз вспоминал тот случай в школе, когда Комптон решил "научить" его обращаться со своим половым органом и дрочить, сидя в женской раздевалке во время занятий. Мысленно возвращался к этой картине, вспоминая его теплые руки, грубые, но умелые движения, его пах сзади, который прижимался к ягодицам, его стояку в конце и захват волос на затылке, вырывая стоны. Почему у Дэйла встал, Кодди не нашел лучшего ответа, нежели тот, что у того действительно бушевали гормоны. Но не может же у крутого Дэйла и хулигана встать на такого воспитанного мальчика как Кодди. Воспитанного ли? От этих мыслей он изливался на простыни, стоя раком, с широко расставленными ногами. Цеплялся свободной рукой за одеяло, когда стоны вырывались наружу из-за сокращения анальных мышц. Каждый раз падая лицом в подушку с блаженной улыбкой и стеко́льным взглядом, словно из фильмов ужасов. Лишь через какое-то время возвращаясь в реальность, либо же снова опуская руку на свой, испачканный спермой, член, продолжая активно его надрачивать, шепча в беспамятстве имя, что так обжигало нутро: "Дэйл". -- Куда ты смотришь? Говорю, сюда смотри, мелкий. -- Комптон щёлкнул перед глазами блондина, возвращая его взор на голых баб, что пошло смотрели на него с излюбленных Дэйлом страниц журнала. Он не стал обращать внимание на то, что взгляд Вандлера был направлен на его собственный пах. Показалось ли? Наверняка Кодди рассматривал растительность, которая виднелась на лобке из-за задранной футболки и низкой посадки боксеров, которые ещё и съехали от постоянных движений. -- Что? У тебя ещё не растет? -- Довольно усмехнувшись, брюнет решает вновь подальше затолкать в матрас раритетные журналы, широко раставив свои ноги, словно победно усмехаясь, гордо вздергивая подбородок выше. Только чему именно усмехаться? Тому, что он старше и его член тоже "возмужал"? -- Хочешь посмотреть? -- фраза прилетает как пощёчина для блондина. Он теряет дар речи, в который раз за вечер отворачиваясь из-за красных щек, которые наливаются кровью, а внутри него все кричит и горит далеко уже не синим пламенем, заставляя пробуждаться зверя. -- Тц..-- все, что он смог из себя выдавить, не желая выдавать свои истинные намерения, в которых он снова и снова насаживается на.. -- Хооо, так вот почему ты пялился туда. Так бы и сказал, что хотел сравнить размер. Это же совершенно нормально. -- В расслабленной манере говорит парень, большим пальцем руки стягивая резинку своих трусов ниже, следя за малейшим изменением в лице младшего. Удивится ли он размеру? Будет восхищение? Или же Комптон проиграет не в приставку, а в размерах пенисов? Он бы признался, что его самого интересовал этот вопрос, как и любого другого подростка. Всегда интересно знать, что у тебя самый большой член, подкрепляя мужское достоинство. Но он не из тех, кто думает о том, что его может интересовать чужой член. Кодди даже не успел оправиться от шока, как Дэйл схватил его за руку и опустил ее на свой пах, ведя его руку ниже вместе с бельем. Пусть поближе рассмотрит его достоинство, его рабочий инструмент, которым он умело пользуется, думает брюнет, когда странная волна в животе проходится от прикосновения холодных пальцев гения-пианиста к собственному члену. Кодди лишь слегла задел горячую венистую плоть, а член Дэйла дернулся от предвкушения дальнейшего. У пениса не нужно спрашивать, какого пола человек, что трогает его. Гормоны в таком возрасте слишком агрессивные и желают большего, даже не взирая на то, кто стоит перед тобой. Кодди плавно стал становиться на колени на полу, подступаясь ближе к парню, набираясь смелости в своих действиях, чтобы, под взором внимательных глаз, помочь стянуть боксеры с его упругих бедер, теперь полностью открывая взор на... Стоп. У Дэйла стоит? И ещё как стоит. Его коснулись лишь единожды, а у него уже стоит. Что за половой гигант? -- Вау...-- все, что смог выдавить из себя кареглазый, снова сглатывая от обильного слюновыделения из-за увиденной головки члена из которой проступает капля смазки, красиво спускаясь ниже. " -- Захотелось погрузить его в рот. Но пока слишком рано. Спугну. " - Потрогай. Он такой же, как у тебя. Хах, ну почти. -- Брюнет свободной рукой провел по своим темным волосам, запрокидывая голову назад, не скрывая собственного удивления от наслаждения, возникшего от происходящего. Он чувствовал себя таким опытным, до того момента, как ладонь из тонких пальцев накрыла его член, полностью обхватывая. В животе комом скрутило от животного желания, а робкие поглаживания блондина и его взгляд из-под опущенных ресниц добавлял своего. Если присмотреться, протянуть руку и стянуть резинку со светлых волос, которые рассыпались шелком по плечам, можно увидеть девушку. Нет. Худые ноги и торчащий бугор из-под чужих трусов явно не был похож на девушку. Даже если очень постараться представить. Но оно того и не требовалось. Комптон протянул руку, придвигая парня ближе к себе за задницу, хорошенько так за нее ухватившись, усаживая на свои колени, заставляя юношу сесть, широко раздвинув бледные ноги. Друг напротив друга. Теперь собственной ладонью приподнял свою же футболку на теле мальца, чтобы скользнуть под его белье, резво обхватывая его ствол. -- Двигай, как я. -- Хрипло, из-за возбуждения, выдавливает он из себя, когда начинает широко водить от основания к головке, делая то плавные, то грубые движения, усиливая и свои ощущения, когда Вандлер, тяжело дыша, выдает стон, похожий на скулеж, а лбом утыкается старшему в плечо, поглядывая с такого ракурса на толстый член брюнета, приоткрывая рот. Как пальцы Вандлера трогают вены, скользят по головке, очерчивая ее, оттягивая кожу, задевая уздечку и резким движением опускают ниже, задевая волосатые яйца Комптона. Воздух в комнате был пропитан похотью и по́том. Погода за окном так и говорила о приближении дождя, когда становилось душно даже с открытыми окнами. Кислорода теперь катастрофически не хватало, а стоны обоих парней заполнили комнату. Приглушённые, хриплые с характерными звуками дрочки и шлепками ладони о пах. Глядя в глаза Вандлеру, Дэйл смачно облизывает свою ладонь, вновь опуская ее на его член, активнее продолжая надрачивать, резво скользя по всей длине. И лишь одному богу известно, почему он все ещё сдерживается и не переходит в наступление под названием "животный секс". Видимо, в его представлении, подростки-юноши именно этим и должны заниматься, когда остаются наедине, чтобы порубиться в приставку или посмотреть порножурналы. И, пусть Дэйл был опытным в сексуальном плане, но даже он подобного не делал и, должен признать, что ощущения от этого сильнее, когда перед тобой столь невинный мальчик. Пусть он ранее и подумал, что тот напиздел ему про отношения, заметив его с бабой, но ошибался. Было в невинности и девственности Кодди что-то настолько чистое, к чему он сам не привык прикасаться. Приятно до дрожи в пальцах, которые сильно сдавливают ствол блондина. Не то, чтобы запретный плод. В его понимании не существовало ничего запретного, но было в этом блондине нечто странное и притягательное, помимо чистого и светлого. Возможно, его томный взгляд, приоткрытый рот, из которого исходят стоны. Возможно, его растрёпанные и мягкие волосы, которые попали в рот самого Дэйла, а возможно, его тонкие ноги и кисти рук. Кстати о руках, которые активно надрачивали, словно не было никаких границ. Кодди в тумане поднимает голову, свободной рукой зарываясь в черные, как смоль, волосы, сжимает их до побеления костяшек и тихо, сбившимся голосом произносит: -- Д..Дэйл..-- умоляюще смотрит, а из собственного рта тянется полоска слюны, которую он не в силах слизать. Он теперь не контролирует свое тело и разум, поэтому в следующую секунду изливается в руку брюнета, вновь издавая гортанный стон прямо тому на ухо. -- Что ж ты...-- не договорил он собственную фразу, так как глаза расширились от увиденного, услышанного, а главное, под этим видом он сам обильно излился в тонкие пальцы. Словно молния поразила от картины такого Кодди. Что, черт побери, с ним не так? Откуда столько сексуальности в парне? Это не те вопросы, на которые думаешь после такого. Тяжело дыша, они начинают приводить свое тело и разум в порядок, а из-под кровати достается пачка с салфетками. Она всегда припрятана там для отдельных случаев, когда просыпаешься со стояком и ярым желанием вытрахать кого-либо. -- Это было...круто. -- Доносится до ушей Вандлера, когда он пытается сосредоточиться на том, как стереть с себя сперму самого Дэйла Комптона. Он бы с радостью слизал ее с пальцев, жадно их заглатывая, вылизывая каждый участок, но к такому жизнь явно не готовила брюнета. Поэтому, младший лишь скромно стирал ее, мысленно ставя галочку в очередной фантазии, на которую будет дрочить не один месяц. От Дэйла можно ожидать чего угодно. Он на собственной шкуре этому убедился по разбитой губе, поэтому не спешит делать выводов сегодняшнего вечера и причин их бурной дрочки, в которой оба кончили из-за друг друга, глядя друг на друга. И Кодди не скоро узнает, что брюнет кончил лишь от вида белобрысого, который изливается теплой жидкостью в его собственную руку. -- Курить хочу, пиздец. -- Лениво проговаривает, краем глаза наблюдая за спермой на чужих руках. Такое всегда бывает после хорошего секса, когда чувствуешь удовлетворение. -- Так пошли, выйдем. -- На этих словах, он неохотно поднимается, помогая парню встать с его колен, хвататет пачку недокуренного красного винстона и двигается на балкон, закрывая за ними дверь в теплую комнату. Духота сменяется свежестью, а на асфальте появляются первые капли крупного дождя. Дэйл подкуривает сигарету, щурясь от едкого дыма и смотрит на то, как блондин высовывается из окна, жадно глотая воздух. -- Похолодало. -- Слышит он от кареглазого, а сам пристраивается за его спиной, прижимаясь грудью, а пахом к упругим ягодицам мелкого. Выставляет две руки вперёд чтоб опереться об оконную раму и, наклонившись к его уху, выдыхает дым, смотря куда-то вдаль на иные дома, которые есть в этом типичном американском районе. -- Сейчас согрею. -- Мягко трётся членом о его зад, не замечая этого и чувствует, как Вандлер обхватывает его свободную руку, покрываясь мурашками. Он не настолько замёрз, просто он готов был поклясться, что почувствовал, как у Дэйла снова встал, когда ещё несколько раз поерзал своей задницей, желая продолжения, о котором никогда не признается. -- Все хорошо, малыш, посмотри на меня. -- Дэйл пытается вывести из транса юношу, хлопая того по щекам, большим пальцем стирая влажные дорожки от слез. И, в следующую секунду, когда ему это удается, Кодди резко прильнул к старшему, хаотично двигая руками по его телу, плавно опуская того на постель, налегая сверху. -- Ты жив.. Ты здесь. Живой. Дэйл. Я.. -- вспомнил все то, о чем пожалел в своем сне и, хотел было выпалить о своих чувствах, как тяжёлая ладонь опускается на его светлые волосы, мягко их поглаживая. -- Не знаю, что за ерунда тебе приснилась, но меня ничто не убьет. Я того пидораса с обрыва скину, если позарится на меня или тебя ещё раз во сне. -- Говорит достаточно тихо, но уверенно, второй рукой обнимая хрупкие, но такие широкие плечи, пытаясь унять дрожь Кодди. -- В тебя стреляли.. -- Не унимался блондин, хватаясь за майку на груди Дэйла, приподнимая ту, словно пытаясь найти дыру от пули, второй рукой двигая по его бёдрам. Но натыкается лишь на красивое тело, которое трогает холодными, от пота, руками. -- Не знаю кто, но я скорее заставлю его мать родную сожрать, прежде чем он подумает стрелять. -- Успокаивает тот его, приподнимаясь на локтях, а затем и вовсе садясь, нос к носу, теснее к младшему, руками успокаивающе ведя по его талии. Горячая ладонь двигалась выше, поглаживая мягкую кожу и задирая мокрую футболку, чтобы отбросить ее в сторону. -- Нечего тебе в мокром лежать. Ещё простудишься. -- Следом снимает свою, слушая, как за окном барабанят большие капли ливня, а ветер завывает из всех щелей, которые могли бы быть. Комнату озаряет раскат грома в тот самый момент, когда Комптон плавно опускает юношу на постель, следом опускается сам, подминая того под себя, выбивая окончательную дрожь на нет. -- Вот видишь. Согрел. -- Мягко произносит тому в губы, улыбаясь непонятно чему, а затем скатывается рядом и обнимает руками и ногами кареглазого, придавливая того к себе максимально плотно, не оставляя и шанса на пустое пространство между ними. -- Обещай, что не умрёшь. -- тихо доносится из области шеи голос Вандлера, пока его руки, гладят позвоночник парня, плавно ведя их вниз, к пояснице, оставляя их там. -- Я и через 10 лет буду тебя также обнимать, когда тебе приснится кошмар. -- в полудрёме слышится ответ, пока пальцы перебирают светлые пряди на голове, а вторая рука с силой сжимает тазовую кость юноши. Откуда в нем желание защищать Кодди? Достаточно сложный вопрос, на который сложно будет найти ответ даже спустя время. Откуда в груди разливается теплое чувство спокойствия? Наверняка, аура такая у блондина. Либо, такая аура у самого Комптона. Он умеет усыплять всех животных вокруг. И некоторых людей, которые мешают. Правда, они засыпают от его ударов, которыми он выбивает из их лёгких воздух, а ногой раздрабливает кости рук. Но, засыпают. Вандлер поднял голову, чтобы посмотреть в голубые глаза, но лишь наткнулся на спящий вид Дэйла. Его тихое и мирное дыхание, подтверждающее это, теплые объятия. Нет, скорее, его пальцы выжигают кожу на его собственном теле. Что за..? -- Спишь? -- Словно для профилактики уточняет парень. Действие того кошмара ещё не прошло, и, видимо, по этой причине он решает не упустить момент, который может быть последним в его жизни. Снова шум в ушах застелает пелена страха быть пойманным. Сердце активно колотится в груди, а пальцы подрагивают. Он подаётся чуть выше и, замерев на долю секунды, лишь на секунду замешкавшись, губами касается сухих губ Дэйла. За окном все ещё идёт дождь.