***
По мнению Ацуши, Дазай сегодня был очень странный, грустный и постоянно смотрящий на кольцо, расположенное на безымянном пальце; однако тигр даже не пытался спрашивать по поводу кольца: всё равно ответа он не получит. Как посчитал Куникида, Дазай наконец-то занимался расследованием, а не бесполезным дурачеством, да и на кольцо он не обратил внимания. Но всем было заметно, что главный суицидник ВДА сегодня гораздо спокойнее обычного, и это ввергало всех в немалый шок. После удачного выполненного задания трое детективов вернулись обратно в офис. Через минуту их прибытия вышла Йосано. — О, Дазай, — сказала она, обрывая Доппо, желающего засадить Осаму за отчёт, на полувздохе. — К тебе посетительница, говорит: надо что-то передать тебе лично в руки. — Кто это, и где она? — Без понятия, она на диване сидит, сам разбирайся. Дазай подошёл к указанному месту, ожидая увидеть какую-нибудь деваху, которой он понравился в момент приставания на улице с просьбой суицида, но тогда она слишком засмущалась ответить. Но чего он точно не ожидал увидеть — маленькую девочку лет пяти-шести, одетую в странно большую кофту с капюшоном. — Здравствуйте, юная леди, — несмотря на плохое настроение, бывший мафиози попытался быть дружелюбным. — Вы Дазай Осаму? — Да, это я, а что? — Дазая, как и до этого Акико, насторожил интерес к его персоне. — Вы знали женщину по имени.....? — глаза Осаму неожиданно расширились, выдавая его шок. — Да, а откуда… — попытка скрыть дрожащий голос не удалась, но его прервали. — Вам письмо от нее, — с этими словами девочка протянула ему конверт. Дазай дрожащими руками принял его и начал вскрывать, параллельно осматривая: адресат и правда был ему знаком, только одно его насторожило. На конверте было указано имя человека, с которым он связал себя нерушимыми узами ещё до своего ухода из мафии, его насторожило только то, что девочка назвала её девичью фамилию, в то время как на конверте была указана его. Но он отбросил все рассуждения, начав читать. Дорогой, если ты читаешь это письмо, то, скорее всего, я мертва. Прости, что оказалась такой слабой, любимый. Но у меня есть для тебя небольшой, пока что, сюрприз. Прости, что не сказала раньше, но у нас с тобой есть ребёнок. Я никак не решалась сказать тебе, ведь по телефону такие вещи не говорят, а встретиться мы никак не могли. Но даже при встрече я не сумела сказать, а после ты и сам знаешь, что произошло. Я пишу это письмо для двух целей: попытаться получить прощение и попросить тебя позаботиться о нашей дочке. Ты сможешь узнать её, она похожа на тебя. Мы условились, что она постарается передать тебе это письмо лично в руки, но если наша девочка, — Рэй, надеюсь ты не против этого имени, — сначала спросит знал ли ты меня, назвав при этом мою девичью фамилию. Если она не сумела или, надеюсь и молюсь, что это не так, погибла, это письмо придёт тебе по почте… Дальше Дазай просто не стал читать, он завертел головой в попытках найти девочку, что принесла письмо. — Если ты пытаешься увидеть ту малышку, она вышла примерно минуту назад, — Рампо как всегда всё знает. Дазай, как очумелый, кинулся на улицу, а за ним побежал Ацуши. К сожалению, когда Осаму всё же заметил Рей и подбежал к ней, он успел лишь стянуть с неё капюшон, являя своему взору волнистые каштановые волосы, как у него самого, прежде чем услышал тихое: «Я неполноценна, значит люди меня не могут видеть и осязать», и в тоже мгновение маленькая дочь Неполноценного человека будто растворилась в воздухе, оставляя отца с призрачной надеждой.***
Случай был не из самых типичных, но и не самый редкий: разобраться с бандой, чьё убежище было в трущобах. Правда из-за непредвиденных обстоятельств, не будем показывать пальцем на Дазая, до сих пор корящего себя за то, что упустил Рей, их повязали. Но видимо судьба сегодня им благоволила. Их привели на какую-то заброшенную базу, где было много подростков и детей разных возрастов. Началась перестрелка, но, к несчастью, силы были неравны — подростков повязали. И бандиты уже хотели расстрелять всех связанных, но внезапно несколько из вооруженных бандитов упали без сознания или замертво, но кто разберёт. Они бы продолжили так падать, если бы один не начал размахивать кулаками. — Так ты невидимая, тварь! — в этот момент кулак громилы упирается во что-то и откидывает к стене. В следующее мгновение раздаётся звук удара о стену, а когда детективы посмотрели на источник этого звука… Маленькое тело сползло по стенке, капюшон скинулся с головы, открывая вид на волнистые каштановые волосы. «Рей!» — Дазай бы закричал, но рот был заклеен. В это время тот громила начал подходить к ней. — Ха-ха, а ты малявка, — сказал он, откидывая пистолет в сторону, — будет приятно сломать тебе косточки, наслаждаться твоими криками и скорчившимся выражением лица! Девочка попыталась дотянуться до пистолета, но на её руку начал давить этот ублюдок, по-другому Осаму не мог его назвать, и вскоре послышался хруст, явно сломанной кости. Но, будто бандиту назло, на лице Рей не дрогнул ни один мускул. — Эй-эй, какого твоё рыло как камень?! — мужик начал наклоняться к ней, но внезапно замер, а после и вовсе свалился на бок. Когда это произошло, все огнестрелы были направлены на юного эспера. А когда она встала, все заметили окровавленный нож в её руке. Бандиты начали палить, но Рей побежала к отброшенному пистолету, а пули её вовсе не задевали. Один «умник» побежал на неё, но одним движением она вскрыла ему горло с помощью непонятно откуда вытянутого ножа. Через несколько минут вся шайка была повержены, а связанные освобождены. Но тут раздалось какое-то пищание. — Все, быстро отсюда! — только эти слова успели прозвучать прежде, чем грянул взрыв. Что было дальше — Дазай помнил очень смутно. Единственное, что он точно ощущал в тот момент: страх за жизнь своей дочери. По словам других, он закрыл своим телом Рей во время взрыва, а после понёсся в офис, так как девочка потеряла сознание. Благо, Акико сказала, что у неё просто небольшое сотрясение. Но всё равно понадобился день, дабы девочка пришла в сознание. Когда Дазай залетел в кабинет врача, то увидел, как Рей стояла близ окна с ножом наготове. — Не волнуйся, мы не хотим причинять тебе зла, — Йосано вела себя очень осторожно, мало ли девочка ради бегства выпрыгнет из окна. — Тебе нельзя много двигаться, плюс у тебя сломана рука. — Я неполноценна, а значит не человек, значит мне не страшны травмы, — тихий шёпот сопроводил какой-то хрустящий звук, а Рей уже громче сказала: — С чего бы мне вам верить, людям всегда нужна лишь моя способность или тело для плотских утех. Последний раз, когда мне говорил про то, что не причинят зла, на моих глазах изнасиловали и застрелили мою мать. — Прошу, пожалуйста, поверь нам, — Дазай будто умолял свою дочь, — твоя мама просила меня заботиться о тебе, если ты мне не веришь, то я могу дать тебе прочитать. — В этом нет смысла, — сказала она, — я не умею читать. — Тогда просто поверь мне, поверь своему отцу, — Осаму надеялся, что хоть это повлияет на неё, но лицо оставалось таким же каменным, а взгляд — пустым. — Люди склонны врать, с чего бы мне вам верить? — сразу видна закалка того, кто выживал на улице. — Но почему ты не хочешь нам поверить? — врач ВДА решила попробовать другую тактику. — Мы пытались вылечить тебя и ничего не делаем сейчас, только говорим, зная, что в любой момент ты можешь кинуться на нас с ножом. Так почему ты не веришь нам? — Не люблю верить убийцам. — Откуда… — Сама такая, правда я убиваю мгновенно, не мучая, в отличии от вас. Ведь вряд ли кто-то нормальный согласиться на быстрое лечение, но с доведением до полусмерти. И внезапно двое бывших учеников Мори осознали, что ребёнок еле-еле стоит на ногах, ведь исцеление не могло произойти просто так, да и жизнь на улице никогда не обеспечивает стабильной едой и спокойным сном; все эти фразы, бросающие в дрожь прямотой и правотой, смогли отвлечь их от состояния Рей. И они вовремя обратили на это внимание, ведь, когда они на секунду посмотрели друг на друга, раздался звук падающего тела — девочка упала без сознания. Через два дня ситуация могла бы повториться, но в этот раз Дазай подготовился и сумел как-то убедить Рей — они пошли на улицу, девочка выбрала случайного прохожего, чтобы он прочитал письмо. Осаму так волновался, что даже подговорил Ацуши, сестру и брата Танидзаки, Харуно и Кенджи побродить близ агентства, но его дочь всё равно выбрала другого человека. Когда прохожий прочитал письмо и убрался восвояси, она сказала: — Ладно, теперь верю, что ты приходишься мне отцом; скажу спасибо и разойдёмся? — даже говоря это, Рей не меняла своего лица, словно не уйти от отца пыталась, а говорила про то, какой сегодня день недели. — Что?! Нет! Твоя мама попросила меня позаботиться о тебе! Как мы можем просто разойтись? Я и так очень волновался, когда ты в прошлый раз исчезла! — Но от меня очень много проблем. — Это в тебе от меня, поверь. — Мы вряд ли сможем ужиться, с моим-то прямым характером. — Ха! Ещё посмотрим кто кого в отвратительности характера переплюнет! — у девочки явно кончались аргументы, а вот у Дазая их появлялось всё больше. — Забавно, что ты не говоришь про то, что ты убийца. — Смысл? На тебе убийств гораздо больше. — Да-а-а, но как ты узнала? — Рыбак рыбака видит издалека. — А откуда ты смысл этого выражения знаешь, ты же… — Мама объяснила. — Слушай, — Осаму было очень неловко спрашивать, но, — то, что ты тогда сказала — правда? — Если ты про то, что маму изнасиловали и убили прямо у меня на глазах, то да. Я была рядом, прикрытая способностью, не в силах что-либо сделать, просто стояла и смотрела, пока она шептала губами фразы «беги», «береги себя», «выполни мою просьбу», «молю» и «прости». Разговор отца и дочери плавно перешёл в кафе, потом в квартиру в общежитии, а после Дазай приготовил футон для Рей, дал ей одну из своих рубашек в качестве ночнушки. Правда когда он утром встал, его ребёнок — как же ему нравилось повторять эти слова про себя — был вновь одет в свою большую кофту и сидел в углу. На вопрос Дазая про то, почему она тут сидит и не спит, ответом послужило объяснение: она не смогла уснуть на футоне и спала так, как ей привычно. Как оказалось, спать чуть больше трёх часов Рей тоже привычно. На вопрос о еде девочка покачала головой, мол не голодна. На понятный вопрос «почему» ответ — ела день назад. Прикинув, что на самом деле это где-то три-четыре дня назад, Осаму покачал головой — вот что делает с людьми улица. Но, помня слова Акико о том, что дитё надо откармливать, чересчур худое, повёл её есть под слоганом «надо». Потом встал вопрос с одеждой, не одевать же в старую и грязную кофту, выкидывать её молодой отец не собирался, но постирать надо было. Конечно, для хождения по дому и ночнушка подойдёт, но в чём ходить по улице? Это было важно, ведь Дазай собирался брать её на работу, ну не оставлять же Рей дома? Мало ли что сделает, дочь Дазая Осаму как-никак. Пришлось идти с ребёнком в грязной кофте, хорошо хоть бинты поменяли на чистые да просто помыли и голову с волосами, и тело. Про бинты не думайте лишнего, когда вчерашним днём юный папаня задал этот вопрос, Рей ответила: в них теплее, появились, когда кто-то обронил несколько пачек с ними, а ей нужно было остановить кровь, сочившуюся из раны, единственной за всю жизнь на улице, да и оружие с другими мелкими вещами спрятать можно. Кстати, пистолет и один из ножей Осаму отдал её матери для защиты, хотя, будем честными, нож он стырил у Чуи. Второй нож был найдёнышем, просто вывалился из одного убитого мужчины, причастного к убийству жены Дазая. Как оказалось, девочка не приходила к отцу не потому, что не знала где он, а решила сначала перебить всех причастных к её бесстрастному выражению лица — она просто перестала показывать эмоции после увиденного, так легче. После прибытия в агентство Рей стала центром всеобщего внимания, не то, чтобы её это радовало, но всем казалось, что быстрее Куникида заведёт себе девушку, чем Дазай станет отцом. Работникам агентства не терпелось познакомиться с девочкой, но прежде им пришлось стать свидетелями не совсем нормального разговора. — Ну и? Я же говорила, что мы не причиним тебе зла, — самой Йосано было непонятно — почему она заговорила об этом? — Я просто не привыкла верить людям, Единственными, кто ничего мне не сделал, были ребята, что дали мне безопасный кров на одну ночь, я попыталась им отплатить, убив тех бандитов. — Да-а-а, но ты понимаешь, что убийствам больше нет места в твоей новой жизни? — Кто знает? И простите меня за мою прямоту, просто мне легко распознать подобныхНо это уже другая история, которая только начинается.