***
— Микоко, я тебя прошу, ну не ругайся ты с тем типом, — почти взмолился папа, положив руку ей на плечо. На его лбу даже пот выступил. Микоко закатила глаза. — А ты сам что сказал пару дней назад? — Тогда я еще не знал, кто он! Угу. Стоило ей остановиться у столика, за которым сидели Кайдзи и Казуя, как позади возник папа, вечный блюститель ее добродетели, и очень громко произнес: — Микоко, пошли отсюда. Тебе не стоит общаться с такими ненадежными личностями. У них в голове одни азартные игры. Кайдзи взглянул на него несколько уязвленно, но не слишком. Микоко в тот момент подавила вздох. А вот Казуя, аккуратно выбиравший тушеный картофель из тарелки, даже вилку опустил. — Блин, мужик! — бросил он в сердцах. — Ладно, я могу понять претензию насчет Кайдзи, но я-то почему неблагонадежный? Стоило девятнадцать лет создавать имидж, чтобы меня теперь так называли?! — У тебя просто взгляд неадекватный, — мстительно фыркнул Кайдзи. Через пару дней отец узнал, что Казуя, тот самый «неблагонадежный» Казуя, на самом деле сын финансового магната, главы одной из крупнейших японских корпораций «Тейай». В его глазах это автоматически перевело Казую из разряда «неблагонадежных» в разряд «очень перспективных» молодых людей. Нет, деньги — это, конечно, очень приятно, но есть вещи значительно важнее. — Я пошла, — бросила Микоко и выскользнула из номера, придерживая сумку. В гостинице царила приятная, размеренная суета, что бывает только на островах. Микоко по привычке скользнула взглядом по плетеным коврикам и круглым столам, но нигде не увидела Кайдзи. Может, он куда-то ушел — или сидел в своем номере перед телевизором, попивая пиво и набивая желудок дрянной едой. Микоко подавила вздох. Зная его, она бы скорее предположила второе. И вообще, странно все это. Кайдзи целыми днями сидит в своем номере. Казуя целыми днями шатается по округе. Никто из них не работал и не выглядел так богато, чтобы позволить себе на целый сезон остановиться в таком отеле. Она перехватила мольберт поудобнее и зашагала к выходу. У пристани на волнах мягко покачивалась лодчонка. Кайдзи дремал в ней, закинув руки за голову, его волосы разметались по скамье. Картина была до того умиротворенная, что Микоко остановилась, не решаясь идти дальше — вдруг разбудит. До чего же отвратительно умом понимать, что ничего хорошего из этого не выйдет, а сердцем… Она аккуратно спустилась по лестнице и села на нагретый солнцем каменный парапет. День выдался даже жарче предыдущих, и настойчиво хотелось окунуться, а вода так и манила, сверкая в солнечных лучах. Кайдзи пошевелился. Приоткрыл глаза. Шум моря мягко обволакивал Микоко, чайки клекотали в ясном небе, и грудь вдруг наполнилась болью, трепетом и радостью одновременно. Вот бы это чудесное время никогда не кончалось… — Привет, — бросил Кайдзи неуверенно. В его взгляде сквозила легкая вина, возможно, потому, что в прошлом он постоянно клянчил у нее мелкие суммы, когда жил в доме ее семьи, и одну за другой сливал их в пачинко. — Привет, — улыбнулась Микоко. Сердце стучало в груди так отчаянно, что сбивалось дыхание, наверное, она даже покраснела. Кайдзи вдруг привстал и вгляделся куда-то вдаль, между его бровей пролегла морщина. Стиснув зубы, она обернулась, уже зная, кого увидит. И правда, к ним направлялся Казуя. Кто бы сомневался. Не удостоив ее даже взглядом, он прошел мимо и сел на слегка укрытый песком пирс, поставив кожаные сандалии рядом. — Чего это ты ночевал в лодке? — спросил он и склонил голову, подавляя зевок. Казуя вообще выглядел так, будто всю ночь не спал: под его глазами залегли синяки, волосы, прежде безукоризненно зачесанные, растрепались. — Ну, я в ней не ночевал. И это теперь моя лодка. Казуя и Микоко пристально уставились на него. Кайдзи улыбнулся с тенью гордости. Он тоже казался очень уставшим. Казуя хмыкнул и протянул: — Дай угадаю… Покер? — Нет. Бильярд. Микоко подавила вздох. Нет, все-таки он абсолютно безнадежен. — Бильярд?! Это… очень внезапно. Не знал, что ты умеешь играть. И что ты ставил? Кайдзи прищурился. — Да какая разница? Я же победил. — Кайдзи, — прошелестел Казуя, зловеще улыбаясь. — Опять пальцы? Микоко хватанула воздух ртом и уставилась на руки Кайдзи, лежащие на кайме борта лодки. На пальцах левой ладони, всех, кроме большого, почти у самого основания белели шрамы. — Да зачем им мои пальцы? — фыркнул тот и отклонился так резко, что лодка покачнулась и волна лизнула ее борт, оставив влажный след на дереве. — Ага, значит это что-то, что можно продать! Ну, возьмем самое банальное… почка! Кайдзи прикрыл глаза. На его лбу выступил пот. Казуя хохотнул. — Что, правда почка?! Охренеть, мужик, ты больной! Первый раз в жизни Микоко была с ним согласна. Казалось, даже кровь вскипела в жилах от гнева, а пальцы сжались так, что ногти впились в ладони. — Вот уж кто бы говорил… — фыркнул Кайдзи раздосадованно. — Островная мафия, надо же, как ты быстро на них вышел. Я, кстати, видел подобные операции. Чувака привязывают к столу, ну, или просто хорошо прижимают к полу, чтоб не вырвался. Ты, кстати, узнавал, как у них с анестезией? Это важный момент, Кайдзи. Вдруг бы они тебя прямо так… — Я тебя убью!!! — заорал Кайдзи, перегнувшись через борт лодки так быстро, что едва не рухнул в воду, и цапнул Казую за воротник. Хохоча, как псих, тот резко подался назад. Микоко сглотнула ком. Нет, все-таки этот парень ненормальный. Они оба ненормальные! — А ты не думал, что они просто могли тебя убить? — дрожащим от гнева голосом спросила она. Юноши замерли, будто только сейчас вспомнив о ее присутствии. — Ну… была такая вероятность, — ответил Кайдзи неохотно, снова садясь в лодку. — Но она была меньше, чем вероятность выиграть. Микоко долю секунды еще злобно смотрела на него, а затем переступила борт лодки и села на скамейку. Кайдзи недоуменно взглянул на нее, и она произнесла: — Давай поплаваем. Вид у того мгновенно стал еще более несчастным, но она безжалостно продолжила: — В такое время небо очень красиво выглядит, да и вода уже нагрелась. — Я вообще-то… хотел поспать… — Ночь еще впереди, Кайдзи-кун. Если хочешь, я могу снова одолжить тебе немного денег для пачинко-автомата, если они здесь есть. Казуя, все это время очень издевательски скалившийся, уставился на Кайдзи с притворным ужасом. Его улыбку как ветром сдуло. — В смысле «снова»? Ты что, брал у нее деньги для пачинко? Плечи Кайдзи опустились. Он вообще выглядел так, будто хотел сейчас просто исчезнуть. — Ну… пару раз. — Пару десятков раз, — добавила Микоко, опустив ладонь в воду, что мягко переливалась бирюзовым и голубым в солнечном свете. Казуя поочередно взглянул на них, и его лицо стало совсем кислым. — Поверить не могу! — страдальчески выдохнул он. Страдание было настолько искренним, что Микоко оторвалась от своего занятия и взглянула на него, чтобы удостовериться, что его никто не жжет каленым железом. — То есть ты жил в доме ее отца как нахлебник и просто выказывал ей хорошее отношение, чтобы получить деньги на азартные игры? — Проклятье, Казуя! — огрызнулся Кайдзи. — Все было не так плохо, как ты описываешь! Тебя послушать, так я просто монстр! — Что мне теперь делать с книгой?! Я уже почти ее дописал, а там нет ни единого упоминания, что главный герой способен на такую хрень! Блин, Кайдзи, настоящий мужик так не поступает! — Просто опусти этот момент, — вскинул руки Кайдзи. — Там же должен быть и вымысел, не только реальные события? Казуя раздосадованно взглянул на него. — Ты пишешь книги? — удивленно спросила Микоко. Она бы ни за что не подумала, что этот парень тоже склонен к творчеству. — Да, — ответил тот неохотно. — А если я отдам Микоко деньги с процентом, это зачтется? Казуя серьезно задумался. Даже слишком серьезно, на ее взгляд. Она поверить не могла, что они столько времени обсуждают такую ерунду, но по их лицам казалось, что это действительно важно. Теплый сухой ветер обдал ее, прорвался сквозь тонкую майку, и Микоко приподняла подбородок, чувствуя, как мягко качается внизу лодка. — Даже не знаю, мужик. Кайдзи открыл сумку на дне лодки, обнажая пачки долларов. Микоко ошеломленно раскрыла рот. Казуя, помедлив, похлопал себя по карманам и вытащил сигарету и массивную золотую зажигалку. Кажется, буквально золотую. — Ты же не думал, что я стану так рисковать только ради лодки? — Кайдзи вытащил две пачки и с легкой улыбкой протянул Микоко. — Это слишком много… — беспомощно пробормотала она, но пачки ткнулись ей в ладони и пальцы Кайдзи на краткий миг коснулись ее кожи, а от этого голова мгновенно стала пустой и легкой, как стеклянный шар. — С тебя станется, — пробормотал Казуя. — Мы оба знаем, что ни деньги, ни лодка здесь ни при чем. Микоко не совсем поняла его, наверное, оттого, что в висках предательски шумело. Она так и осталась стоять, нелепо прижимая руки к груди, с пачками зеленых купюр в кулаках. — Ладно, — милостиво согласился Казуя, затягиваясь. — Я, так и быть, это забуду. Всего один раз, в качестве исключения. Они замолчали. Слышно было, как с легким шелестом волны накатывают на берег и чайки с клекотом носятся в вышине. — Поплывешь с нами, Казуя? — наконец спросил Кайдзи. Казуя взглянул на Микоко. Ей почему-то казалось, что он совсем не хочет плыть, но сделает это лишь из-за того, что иначе она останется с Кайдзи наедине. — Да, — произнес тот, поднялся и забрался в лодку.***
Они уже отплыли довольно далеко от берега. Вода сверкала в солнечных лучах россыпью серебряных монет. Микоко пригладила волосы и слегка улыбнулась. Папа опять будет злиться, потому что она отправилась кататься на лодке с двумя парнями, что ему не нравились, и даже ничего ему не сказала. Если на то пошло, ему не нравились все парни, что перекидывались с ней хоть словом. Весла мягко поскрипывали, когда Кайдзи налегал на них. Взгляд Микоко то и дело обращался к его рукам, где в такие моменты отчетливо проступали мышцы. Она старалась не смотреть, но не могла. Казуя, лежавший на дне лодки, просматривал закатанные в пластик записи. У него был разборчивый крупный почерк, но листал он страницы так быстро, что она не успевала прочесть ни слова. — Казуя, там где-то возле тебя должна быть удочка, — бросил Кайдзи, не оглядываясь. Казуя привстал, осмотрелся и протянул ему длинную темно-зеленую удочку, после чего вернулся на свое место и снова уткнулся в записи. Он выглядел теперь почему-то даже хуже, чем на пирсе: кровь отлила от его лица, кожа побелела, под глазами еще четче проступили синяки. «Может, у него морская болезнь?» — встревоженно подумала Микоко, неожиданно встревоженно даже для себя. Кайдзи с азартным видом открыл коробочку с приманкой и насадил кусок на крючок. Леска прочертила воздух, и поплавок с тихим всплеском погрузился в воду, чтобы тут же вынырнуть. Микоко опустила ноги с борта лодки и закрыла глаза. Теплый ласковый ветер овевал лицо, а прохлада так и звала, так что она легко соскользнула вниз и погрузилась в океан с головой. Слух на мгновение заволокло бурлящей тишиной, Микоко сильным движением рванулась вперед и вынырнула, пронзая волны и держа подбородок над водой. — Ну блин! — заорал Казуя, и она не сразу поняла, что он обращается к ней. — Всю рыбу распугала! Боже… Она, не сдержавшись, фыркнула. И что они находили в рыбалке?***
Кайдзи вошел в холл отеля, хлюпая сандалиями по полу. С его одежды стекало, мокрые волосы прилипли к лицу и шее, а руку оттягивало слегка поржавевшее металлические ведро, где в воде плескалась одна-единственная маленькая рыбка. Микоко нервно кусала губу. Когда у Кайдзи второй раз начало клевать, его потянуло вперед с такой силой, что он рухнул в океан. Собственно, на этом рыбалка закончилась. Казуя молчал. Судя по выражению лица, он разрывался между ехидным комментарием и попыткой утешения. — Ну, зато ты по-настоящему хорош в азартных играх, Кайдзи-сан, — остановился он на чем-то среднем. — Только в этом я и хорош, — пробормотал тот, не оборачиваясь, и направился к деревянной лестнице, ведущей к номерам на втором этаже. Микоко проводила его взглядом. «Ты ничего не поймал, потому что я распугала всю рыбу!» — рвалось изнутри, но горло будто затянуло паутиной.***
Кайдзи не спалось. Это Казуя отрубался мгновенно, где бы ни прикрыл глаза, потому что его режим сна был непостоянным и колебался из крайности в крайность, как маятник на веревке. Он лежал на левом боку, рассеянно глядя в окно. Снаружи разливалась ночь, такая ясная, что небо казалось не черным, а ярко-синим, все сплошь усеянное звездами. До второго этажа тянулись узловатые ветви деревьев, и листва шелестела от ветра, навевая покой. Кайдзи старался не думать ни о чем, но мысли прокрадывались в голову против воли, тихо, как воры. Каждую ночь он думал об одном и том же. Как там Чанг и Марио? Воображение рисовало холодные вагоны и неприветливые вокзалы городов, где их никто не ждал. Они одни против «Тейай», огромной корпорацией, что не остановится ни перед чем. Одни с огромным грузовиком денег — его денег, которые он доверил им. Они сильные. Они справятся. Они, в конце концов, его друзья. Кайдзи улыбнулся. Губы слушались плохо, словно отвыкли от такого движения. Тишина вокруг была прекрасной, только цикады стрекотали в траве за отелем. Скрипнули пружины, когда Казуя шевельнулся во сне, и его рука вдруг с такой силой обрушилась на Кайдзи, что перехватило дыхание. Он мгновенно осознал, что Казуя перекатился к нему по кровати и прижался к его спине почти вплотную. — Казуя? Тот дышал спокойно и размеренно. Кайдзи чуть повернул к нему голову. Казуя, кажется, правда спал, на его лице застыло умиротворение, а правая рука лежала у Кайдзи на предплечье и утыкалась в грудь. Ну что ж, не смертельно. Такое могло случиться, когда два человека живут в номере с одной большой кроватью, потому что других свободных не было. Пусть Казуя выспится. Кайдзи прикрыл глаза, чувствуя тепло тела другого человека. «Как там Чанг и Марио?» — пронеслось в голове напоследок, и он погрузился в сон.***
Он затянулся в последний раз, кинул окурок на асфальт и раздавил каблуком. Сегодня — ровно два года, как он работает на «Тейай». По такому случаю руководство выделит для него особое задание, особого должника. Он повел плечами, отгоняя усталость. Новый черный костюм сидел безупречно, галстук в тон ему скользил по шее, а очки на переносице затемняли мир. Он был одним из тех, кто выбивал долги у идиотов, которые вовремя не вернули деньги его начальству. С процентами. Перед ним остановилась черная машина, поблескивая на солнце. Эндо, сидящий за рулем, криво ухмыльнулся и помахал ему рукой. Он распахнул дверцу машины и скользнул на пассажирское сидение. — Ну что, поехали, Кайдзи? Возмущение было настолько сильным, что мгновенно вытолкнуло его из сна, Кайдзи аж дернулся и вцепился пальцами в простыни. Казуя за его спиной всхрапнул и сонно спросил: — Что случилось? — Ничего, — пробормотал Кайдзи, прикрыв ладонью лицо. Ему действительно только что приснилось, как он работал на «Тейай» и выбивал долги, да еще и вместе с Эндо?! Тут только он ощутил, что чужая рука все еще обхватывает его. Вдобавок, Казуя больше не дышал мерно и спокойно — он, казалось, вообще не дышал, но его сердце стучало так сильно, что отдавалось у Кайдзи в груди, будто сотни сумасшедших барабанщиков колотили в свои барабаны. — Эй, Казуя… Тот что-то промычал в ответ. — Не хочешь с меня слезть? Казуя распахнул глаза и перекатился на другой бок так резко, что, кажется, едва не упал с кровати. Кайдзи поежился от внезапного холода, коснувшегося спины, и плотнее закутался в одеяло. Бедный Казуя. Бедная Микоко.***
Впрочем, спокойно поспать им не дали. Рассвет едва-едва занялся, как на прикроватной тумбочке под цветочным горшком загудел телефон. Казуя встрепенулся, сонно щурясь, приподнялся на кровати и принял вызов. — Как думаешь, Дайске, тебе надо было учесть разницу в часовых поясах, прежде чем звонить?! У меня половина пятого утра! Зевая, Кайдзи спустил ноги с кровати, еще не совсем понимая, куда собрался идти. Наверное, целую минуту в номере разливалась тишина. — Что?! — заорал Казуя. — Ты придурок! Только полный профан мог допустить такую ошибку! Кайдзи увидел графин на столе, налил в чашку воды и залпом выпил. Мысли вроде бы немного прояснились. — Сколько раз я тебе говорил, что нельзя позволять им подписывать контракт своими ручками! Это важно, Дайске, мать твою! Если бы ты слушал, что я тебе говорю, то не попал бы в такую ситуацию! Отставив чашку, Кайдзи заметил в плетеной корзинке пару яблок, взял одно, ярко-красное и блестящее, и вгрызся в него зубами. — Нет, — Казуя закатил глаза. — Нет, не надо прыгать с моста, Дайске, твоей смертью тоже заинтересуются копы. Сядь, успокойся и попей воды. Сделал?.. Отлично. Кайдзи уставился в никуда, сжимая яблоко в пальцах и облизывая сок с губ. — Подумай хорошенько, как можно все исправить… Да. Неплохая идея, но муторно, вы задолбетесь искать его документы по базам данных. Смотри, что ты сделаешь для начала. Возьми карандаш и аккуратно заштрихуй то место, где была его подпись. Если повезет, там остались вдавленные линии от ручки. Ты сможешь восстановить его подпись по ним, только потренируйся сначала на другой бумажке. Если не получится, тогда пробей его по базам данных, найди цифровой документ или что-то вроде того, или отошли людей поискать в архивах. Вот козел, зачем ему понадобилось портить нам жизнь?! Он же все равно умер! Кайдзи поперхнулся яблоком и поспешно отхлебнул еще воды. — Все, Дайске. Постарайся разобраться с этим как можно скорее. Казуя нажал «отбой» и тускло уставился в стену напротив. Он выглядел очень взъерошенным по утрам, и это было здорово. Ему правда не подходил маникюр и все прочие выпендрежные мелочи, которые так любят богачи. — Я думал, ты завязал, — приподнял брови Кайдзи. — Это моя корпорация, — бросил Казуя. — От того, что я брошу ею заниматься, должники не перестанут умирать в смертельных играх. Тебе придется смириться, Кайдзи-сан. Кайдзи скривился в ответ на его широкую улыбку. Спорить с этим было бесполезно, да и не совсем справедливо. Должники ставили в играх свои жизни, потому что у них не было другого выбора. В такую ситуацию они загоняли себя сами, но так бы не вышло, не будь над ними смертоносной тени «Тейай», черных ростовщиков и прочих ублюдков, которые только и рады вытрясти побольше денег из тех, у кого нет другого выхода. Чтобы сокрушить эту систему, нужно сокрушить председателя Хёдо. Не его подчиненных и не Казую. Вот только «работа» Казуи приятнее от этого не становилось. Кайдзи поднялся. Стул чуть скрипнул, отзываясь на его движение. — Пойду прогуляюсь, — произнес он, потирая шею. — Опять к якудза? — хмыкнул Казуя. — Вернее, к гангстерам. Они же здесь так называются? Кайдзи пожал плечами. Он правда собирался просто прогуляться, но это совсем не значило, что дорога не заведет его туда, куда он изначально не планировал идти. — Береги почки. И все остальное. Кайдзи громко хлопнул дверью, отрезая смех Казуи, что издевательски несся в спину.***
Не успел он спуститься, как увидел Микоко у подножия лестницы. Белесый солнечный свет, что лился сквозь окно, бросал отсветы на ее лицо, переливался на коротких, чуть выше плеч, русых волосах. — Ты уже не спишь? — спросил он и тут же отругал себя за глупость. Очевидно, что она не спала, раз стояла тут в такую рань. — Нет, — ответила она бесцветно, прижав руки к груди. — Можно с тобой поговорить? Помедлив, Кайдзи кивнул и крепче сжал перила. Как бы он ни хотел, не выйдет вечно бегать от этого разговора. Он ступил на нижнюю ступеньку, приметив маленький столик в углу неподалеку, но Микоко заговорила сразу: — Ты мне нравишься, Кайдзи. Он так и застыл, вскинув ногу, и медленно повернулся к ней. Щеки Микоко покраснели, глаза блестели. Она ждала ответа. Что ж, ее чувства были понятны и гораздо раньше, еще тогда, когда она таскала его по парку, как любимую сумочку, и готовила ему обеды. Что на это сказать? Смущение вперемешку с волнением сковало его по рукам и ногам. — Тебе нужен кто-нибудь посолиднее, — сказал он наконец. Она приподняла брови, и, к его ужасу, ее глаза наполнились слезами. — А Казуе тоже нужен кто-нибудь посолиднее? — произнесла она ровным голосом, но Кайдзи почувствовал среди ее слов отголоски бури. — И Казуе тоже, — ответил он растерянно. Некстати вспомнилось, как Казуя как-то сказал, что Кайдзи с Микоко «будет грустно друг с другом». Откинувшись на спинку стула, тот тогда ехидно осклабился и тоненько, перекривляя ее голос, произнес: — Найди наконец работу, Кайдзи! Хватит курить, Кайдзи! Опять проиграл все деньги в пачинко, Кайдзи! Если ты и дальше будешь играть в азартные игры, я уйду от тебя, Кайдзи! Ты понимаешь, что скоро нам и целой куче нашей детей будет нечего есть, Кайдзи! Кайдзи тогда только и смог спросить: — Почему целой куче? — Потому что в большинстве неблагополучных семей много детей, — добил его Казуя, ухмыляясь. Кайдзи на миг прикрыл глаза уже в настоящем, перед Микоко, и пробормотал: — Я безработный. И люблю азартные игры. А единственное, что у меня действительно хорошо получается, — влипать в неприятности. И… у меня сейчас большие проблемы. Я перешел дорогу одной крупной корпорации, и на меня охотятся все черные кредиторы Японии. Выражение ее лица не изменилось. Она смотрела на него со смесью разочарования, понимания и принятия и видела не совсем его. Вся ее жизнь прошла под покровом родительской любви, в большом светлом доме. Она училась в обычной школе и наверняка поступила в обычный колледж, любила готовить и смотреть телевизор по вечерам, пока Кайдзи не появился в доме ее отца, словно с неба рухнул. Кайдзи, по дурости поручившийся за ублюдка Фурухату и вынужденный выплачивать его долг. Кайдзи, видевший смерть своих друзей и мучения врагов. Кайдзи, проигравший ухо и пальцы на левой руке председателю корпорации «Тейай» (благо, все удалось пришить обратно). Кайдзи, в конце концов выигравший два с половиной миллиарда йен и теперь скрывающийся от гнева председателя Хёдо вместе с его жутковатым младшим сыном, что теперь повсюду за ним таскается. Он был для Микоко человеком из другого мира, мира приключений, азарта и опасности. Вот что привлекало ее в нем, только и всего. — Прости, — в конце концов сказал Кайдзи виновато. Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула. — Удачи тебе, Кайдзи, в твоих азартных играх, — сказала она и бросилась к выходу из гостиницы. Солнечный свет на миг озарил коридор, вырвавшись из-за двери, но был безжалостно отрезан хлопком. Кайдзи еще несколько минут стоял на лестнице, не шевелясь.***
— Все-таки забежал к ганстерам? — спросил Казуя, когда Кайдзи переступил порог их номера. В ухе до сих пор звенело от того, что один из противников двинул его после проигрыша. — У тебя, кстати, кровь на подбородке. Кайдзи поморщился и взглянул в зеркало. Воротник его рубашки порвался и теперь криво висел на нитках, на ткани были пятна от травы и грязи. — Боюсь, мне надо валить, Казуя. Казуя внимательно взглянул на него. — Да зачем? Я улажу. Кайдзи скривился. — И что ты за это хочешь? Тот закатил глаза. — Я что, по-твоему, не могу помочь тебе просто так?! Казуя глубоко вдохнул и скрестил руки на груди. В воздухе повисло такое напряжение, что Кайдзи мгновенно понял: пришло время для еще одного важного разговора на тему, которой он изо всех сил избегал, вот только неудачно. Он потер забинтованное запястье, бросил «Я в душ» и прошел мимо. Доктор, подлатавший его, сказал, что он через пару дней будет «как новенький». Кайдзи даже ухитрился умыкнуть сумку со своим выигрышем, запихнув ее под рубашку, так что все прошло не зря. Когда он вышел из душа, вытирая волосы полотенцем и сдерживая зевок, взгляд Казуи был прикован к кожаной, старой и облезлой сумке на полу. — Что там? — спросил он, повернувшись к Кайдзи. Тот усмехнулся. — Посмотри. Казуя поднялся, открыл сумку и не сдержал возгласа. Из-под кожаного клапана блеснули драгоценные украшения. Кайдзи потряс головой. В ухе наконец-то перестало звенеть, и он повесил полотенце на сушилку. — Черт возьми, мужик, да ты крут! Да, это затрудняет дело… И что это была за игра? Снова бильярд? — Нет. На этот раз покер. Их взгляды встретились. Воздух густел, теплый, пронизанный солнечными лучами воздух. Слышно было, как океан мягко шелестит, накатывая волнами на берег. Наверное, лучшего места для жизни нельзя и представить. — Тебе надо возвращаться, — сказал наконец Кайдзи. Микоко уехала сегодня, он видел, как Саказаки, ее отец, грузил чемоданы в такси, а она стояла рядом, смотря на окна гостиницы, и на ее лице надежда смешалась с печалью. Он не показался ей на глаза. Не нужно еще больше бередить ее раны. — Почему? — Ты же глава филиала корпорации, да и твой отец, наверное, ищет тебя. — Кайдзи, — Казуя с ехидной улыбкой прикрыл ладонью лицо. — Сразу видно, что ты никогда не работал на серьезной должности. Я с тобой уже три месяца, не думаешь, что мой отпуск затянулся? — И что это должно значить? — приподнял брови Кайдзи и опустился на плетеный стул. — То, что я не уеду. Тишина повисла между ними красноречивее всяких слов. Придется сказать ему то же, что Кайдзи сказал и Микоко. Ужасно, что он так отчаянно искал тех, в чьем сердце сможет найти свое место, а теперь отталкивает их. — Ничего не получится. Казуя поджал губы, но тут же приобрел свой обычный насмешливый вид. — То-то я думал, почему Микоко была вчера такой подавленной. С каких пор этот парень начал обращать внимание на чужие чувства вне своих смертельных игр? — Ничего страшного, Кайдзи, — он облокотился на спинку стула, с рассеянной улыбкой глядя в окно. — У меня очень много времени, так что я буду ждать сколько угодно. Месяц, год, да хоть десяток лет. — А если мое решение никогда не изменится? — Значит, не изменится. Мы ведь оба знаем, что ты женат на азартных играх. Кайдзи издал смешок и почувствовал, как остатки напряжения, еще сквозившие между ними от подспудного осознания, что их дружба началась с жестоких азартных игр и, по сути, попытки убить друг друга, наконец истаяла. — И что вы во мне находите? — вздохнул Кайдзи, подперев щеку рукой. — Помилуй, Кайдзи-сан. Это слишком сложный вопрос, а я только разобрался с сущностью человеческой природы. Кайдзи поежился. — Мне страшно представить, как бы ты проверял этот вопрос на практике. Воцарилось молчание. Они взглянули друг на друга. И расхохотались, их голоса наполнили гостиничный номер, разгоняя стылую тишину по углам. В этот миг Кайдзи впервые почувствовал, что находится дома. Как будто узор из витиеватых оранжевых ромбов на коричневых обоях, большая кровать и растения в горшках на полу были с ним всегда, как будто они с Казуей не въехали сюда три месяца назад, а жили здесь долгие годы. Тогда же пришла и другая истина. Они могли прямо сейчас переступить порог и разойтись в разные стороны. Кайдзи — искать своих друзей и играть в азартные игры, Казуя — управлять корпорацией, писать книги и время от времени заниматься всякими жуткими вещами. Суть в том, что они оставались друзьями. И могли в любое время вернуться друг к другу. Спустя годы и расстояние. — Иди ты, мужик… — выдохнул Казуя сквозь смех. В его голосе тоже слышалось облегчение. — Иди ты! Ухмыляясь, Кайдзи вытащил из сумки золотое кольцо с бриллиантом. Им срочно нужно бежать из отеля и с этого острова. Очень жаль, конечно, но ничего не поделать. Солнечный свет врывался в номер, скользя островками по полу и одеялу на кровати. Кайдзи выпрямился и улыбнулся. В душе разливалась теплая решимость. У него были друзья, деньги и дорога куда угодно. А с проблемами они точно разберутся. До этого момента ведь как-то удавалось.