I'm stuck in California

Слабая полоска света пробивалась сквозь плотно закрытые шторы, заставляя обитателей необъятной кровати фыркать и прятаться глубже в одеяла. — Нам следовало купить более плотные шторы. — выдохнул старший, все еще не открывая глаз, его карамельные волосы раскидались по подушке, а небольшой аккуратный носик, то и дело, хмурился от недовольства. — Просто нужно в конце концов разобрать твой чемодан, он мешает до конца закрыть окно. — кудрявый фыркнул, приподнимаясь, чтобы проверить время на своем телефоне, и снова утопая в подушках, — В любом случае надо вставать, мне скоро позвонят с радио. — У меня карантин, дорогой Гарольд, мне нужно изолироваться. — он все-таки нашел в себе силы открыть глаза, но выпутываться из теплых объятий не торопился. — У тебя изоляция от чемодана или от сумки, которая все еще валяется у порога в прихожей? — зеленые глаза светились озорством. — И от того и от другого, а еще от людей, я вообще не должен ни с кем находиться ближе чем на два метра, знаешь ли. — Луи развернулся в сильных руках, оставляя на чужом плече невесомый поцелуй и заглядывая в зеленые глаза. Гарри хмыкнул, подавляя зевок. — Тогда я уже давно в списке потенциальных зараженных, дорогой, и что мне теперь делать? Может быть, уже пора звонить врачам. — Поцелуй меня, дурак. — прошептал парень, тихо посмеиваясь и собирая вокруг голубых глаз морщинки. Стайлс фыркнул, привычно увлекая в поцелуй родные губы, мысли о том, что он делает это уже десять лет, практически каждое утро, сводили его с ума, пуская каждый раз стаи мурашек по телу. Он запустил руку под майку, поглаживая гладкую кожу и выпирающие ребра, собираясь уже нависнуть сверху, но через несколько секунд, Томлинсон отстранился, последний раз прикусив алую губу. Его зрачки расширились, практически перекрывая голубую радужку. Это выглядело чертовски горячо, это сводило кудрявого с ума. — Твой звонок через двадцать минут, родной. — старший улыбнулся, заправляя кудрявую прядь за ухо, — Я думаю нам нужно спускаться и немного перекусить или хотя бы выпить кофе. — Я не хочу отвечать, я хочу быть здесь с тобой. — начал хныкать Стайлс, все еще исследуя пальцами чужой живот. — У нас впереди еще вся жизнь, у нас куча времени, love, а это все еще твоя работа. Давай же. — А если не вся? — проговорил Гарри, и старший нахмурился. — Что ты имеешь ввиду? — Луи кажется перестал дышать, все еще перебирая кудрявые локоны. — А что если эта пандемия убьет нас? Что если кто-то из нас все-таки заболел, на концертах это слелать проще простого. — выдохнул Стайлс, сглатывая ком.И в этот момент Луи показалось, что перед ним все тот же шестнадцатилетний ребенок, в которого он влюбился десять лет назад, со своими страхами и предрассудками, которого он поклялся защищать от всего мира тогда. И он успешно делает это сейчас, когда они оба уже взрослые мужчины, которые имеют свои стили и интересы, но все еще остаются смыслом жизни друг для друга. — Нас с тобой проверили с ног до головы, дорогой. Нет никакого повода для паники, слышишь? — шептал старший, разглаживая большим пальцем хмурую складочку на красивом лице. — Да, но… — начал было кудрявый, но был заткнут поцелуями-бабочками, которые начал оставлять Луи на его лице. — Никаких «Но», Хаз, если хочешь, мы сегодня же позвоним врачам и проверимся снова. — проговорил старший, и, оставив последний поцелуй в уголке губ, встал с кровати, лениво потягиваясь, — А теперь поднимайся, мы уже должны завтракать. И не заботясь о том, чтобы надеть хоть что-то еще кроме боксеров и футболки, Луи дал себе несколько минут на то, чтобы зайти в ванную, почистить зубы. И повторяя свой каждодневный ритуал уже как две недели, надеть на безымянный палец левой руки свое обручальное кольцо. Он не носил его, кажется, целую вечность, но сейчас он находится дома и нет и малейшего шанса, что это кольцо кто-то заметит кроме его драгоценного мужа и двух псов. Которые, кстати, уже голодные ворчливо сидят у своих мисок на кухне. — Не поверю что вы настолько голодные, приятели. — фыркнул Луи, шлепая босыми ногами мимо них по каменному полу, но все равно наполнил их миски сухим кормом. На Лондон как обычно опустился густой туман, закрывая собой деревья и машины, оставляя в воздухе запах озона.Луи поежился и закрыл окно, открывая холодильник и доставая оттуда обычное и овсяное молоко, арахисовое масло и хлеб для тостов, по пути нажимая на кнопку кофеварки. Когда тосты были готовы, а хлопья Луи уже лежали в тарелке, Гарри появился на пороге кухни, ласково здороваясь с собаками и забирая две чашки кофе со столешницы. — Звонил Джефф, — он улыбается уголком губ и ставит чашки на стол, — Сказал, что я должен поддержать легенду что застрял в Лос Анжелесе. Луи фыркнул, заливая хлопья молоком. — Когда он поймет, что в эту легенду никто никогда не поверит? — Ни-ко-гда. — по слогам проговорил Стайлс, забираясь на диван с ногами, и откусил кусок тоста, — В любом случае, что мне сказать? Почему я не могу вернуться в Лондон? — Ты ничего не обязан объяснять. — пропел Луи, падая на диван и засовывая свои холодные ступни под бедро кудрявого в поисках такого нужного тепла. — Господи, Лу, почему ты все еще не включаешь подогрев пола? Твои ноги ледяные! — Скажи им что ты застрял в Калифорнии. — парень улыбнулся, собирая морщинки около глаз и зачерпнул ложкой хлопьев. — Думаешь это нормально будет звучать? — Гарри нахмурился, — Я застрял в Калифорнии. Мне приходится проводить время в Калифорнии. Я в Калифорнии. Луи захихикал, пытаясь скрыть смех кашлем. Какой же его муж все-таки идиот. — Это звучит хорошо, Хаз, учитывая то, что ты сейчас находишься в Лондоне. — все еще посмеиваясь, проговорил Томлинсон, — Не забудь сказать, что ты весело проводишь время с друзьями. — Знаете что, Мистер Томлинсон? — Гарри сложил руки на груди, доедая кусок хлеба. — Да, я вас слушаю, мистер Стайлс… -начал было Луи, но его перебил телефонный звонок, — Вам звонят. Гарри только фыркнул, пробегаясь пальцами по щиколотке старшего и ответил на звонок. Луи уткнулся в свой телефон, краем уха слушая разговор кудрявого и изредка подъедая хлопья из тарелки. — Я в Калифорнии, я застрял здесь. Должен был вернуться домой, но отменили перелеты. — Гарри хмурился, рисуя пальцем на столе незамысловатые узоры. Он все еще переживал каждый раз, когда приходилось выдумывать легенды и теории, чтобы скрыть свое настоящее местоположение. И вот сейчас он, кажется, снова не мог найти себе места.Отбросив телефон Томлинсон, недолго думая, забрался в чужие объятия, в надежде забрать все мысли и переживания младшего. И у него получилось: через несколько секунд хмурая складочка на красивом лбу разгладилась, и Гарри переплел их пальцы, оставляя невесомый поцелуй на небольшой кисти. Потом кудрявого, кажется, спросили про перенос тура, карантин и песни в альбоме Найла, но Луи уже не слушал, перебирая в тонких пальцах единственное кольцо на руке младшего. Такое же как у него, белое золото приятно холодило кончики пальцев и парень улыбался, крепче сжимая кудрявого в объятиях, чувствуя, как чужой нос зарылся в его волосы, а потом послышался смешок. — Это типа тот момент, когда ты думаешь: «О, я голоден», но ты буквально двадцать пять минут назад пообедал. Вообще у меня слабость к хлебу. За завтраком у меня был хлеб, за обедом у меня снова хлеб, потом я перекушу хлебом и на ужин я буду есть хлеб. Кто вообще не любит хлеб? — Луи закатил глаза, качая головой, замечая, как улыбка на лице Гарри становится шире, а глубокая ямочка появилась на левой щеке, и уже хотел что-то прошептать в ответ, но его отвлек Клиффорд, который явно захотел гулять и теперь скребся в входную дверь. Нехотя выпутываясь из объятий, он схватил с кресла спортивные штаны, натягивая их и засунул ноги в старые вансы, открывая дверь. Собаки с огромной скоростью бросились в сад, утопая в тумане и Луи зубами достал сигарету из пачки, наблюдая, чтобы псы не раскопали розы, которые посадили Фиби и Дейзи. Терпкий дым наполнил легкие и запутался в карамельных волосах, сзади послышались шаги, следом длинные руки обхватили тонкую талию, согревая. На улице не май месяц и выходить в одной футболке, все-таки было опрометчиво. — «Я люблю хлеб». Гарольд, что еще нам от тебя ждать? — старший выдохнул дым, стряхивая пепел с сигареты. Гарри засмеялся, зарываясь носом в пушистые волосы. — Жди когда твиттер начнет сравнивать с хлебом тебя. — Ну спасибо, если бы я знал, когда выходил за тебя, что через семь лет ты сравнишь меня с хлебом в прямом эфире. — Луи фыркнул, откидывая сигарету и разворачиваясь в родных руках, — Я бы тысячу раз подумал. — Мы оба знаем, что ты ни о чем не жалеешь. — Гарри улыбнулся еще шире и поднял руку, чтобы заправить карамельный локон за ухо. — Возможно. — прошептал парень, привставая на носочки и прикусил губу кудрявого, вовлекая того в поцелуй. Правило двух метров гласит, что люди должны держать дистанцию во избежание передачи вируса, передающегося воздушно-капельным путем. Но даже во время пандемии, когда в мире хаос, когда приходится сидеть дома и мыть руки по сто раз в сутки, когда, кажется, все рушится, у Луи все равно не получается находиться на расстоянии от своего мира, который всегда заключается в одном единственном человеке. Они здоровы, они влюблены и они должны пережить этот апокалипсис, мерами самоизоляции и уборки в доме, потому что: «Луи, я не хочу чтобы ты заболел и умер, хватит ворчать, мой пол!». Ведь о чем еще им потом рассказывать своим детям, если не об этом? — Хаз? — Томлинсон последний раз оставил поцелуй в уголке губ младшего и отстранился. — Да. — зеленые глаза светились нежностью. — Я люблю тебя. — Всегда? — пробормотал Гарри, поглаживая щеку старшего большим пальцем. — Всегда.