Испытание, позволяющее доказать, что он сможет соорудить для тебя безупречное гнёздышко!
Пребывая в глубоких раздумьях, Бруно случайно развернул крылья и трепетно взмахнул ими на мысли о преодолении очередной трудности на пути к твоей любви. Вздрогнув от неожиданности, ты вышла в коридор и скрестила руки на груди. Он спрятал крылья и развернулся. Глаза его сияли. — Мне здесь нравится! И эта, — Бруно взял в руки подушку, — пушистая штука тоже нравится! — Это подушка, — ответила ты, стараясь сдержать улыбку: он просто восхитительно пытался произвести впечатление. Наблюдая, как он крепко прижимает "штуку" к себе одной из пар своих рук, ты задумалась, не будет ли сейчас подходящим оставить его привыкать к гостевой комнате. Увидев, что внимание бабочки занял искусственный цветок, ты поняла, что нельзя упускать такой шанс и немедленно направилась к себе в комнату, после не забыв убедиться в том, что точно заперла дверь. Нельзя было допустить, чтобы человек-мотылёк мог так просто к тебе ворваться.***
Проснувшись и прокрутив в памяти всё произошедшее прошлым вечером, ты решила по крайней мере проверить, как у Бруно дела. Ты глянула время на телефоне и молча обрадовалась перспективе спокойно провести свободный день дома, занимаясь чем угодно. Переодевшись в свежую дневную пижаму, ты направилась прямо по коридору к удивительному соседу. Ты медленно приоткрыла дверь, надеясь не потревожить его сон, и только заглянув в комнату, тут же оторопела от... Того, что он соорудил, чем бы оно ни было. Довольный собой, Бруно спал посреди тщательно обустроенного вороха одеял, подушек и любой ткани, которую только нашёл. Благо нигде не прожевал дырок – по крайней мере там, где можно было заметить. Ты подошла поближе. Уютный уголок, который он соорудил за несколько часов, довольно неожиданно было увидеть. Собравшись разбудить мотылька и выяснить, в чем дело, ты решила этого не делать: слишком умиротворенным было выражение его лица. Решив дать ему поспать ради вашего общего блага, ты тихо покинула комнату и вошла в кухню. Понимая, что не знаешь наверняка, чем Бруно питается, ты решила сделать тосты. Их все едят. Выжидая несколько минут, пока те будут готовы, ты услышала за спиной чужие шаги. Проснулся. — Любимая, — проворковал он, занимая место за столом, — ты видела моё гнёздышко? Не находя причин его обманывать, ты кивнула: — Видела. Оно… Славное. Прежде чем Бруно успел спросить, что необходимо будет улучшить в настоящем гнезде, которое он совьет для вас двоих, его вспугнул неожиданный шум. Уловив звук чего-то потенциально опасного, его усики встрепенулись, а он сам вскочил с места и приготовился оберегать тебя ценой своей жизни. — Дорогая, оставайся позади меня! — призвал заступник, чувствуя, как ты предпринимаешь попытку сделать совершенно наоборот.Он себе поклялся, что защитит тебя от чего угодно!
Но ты всё равно прошла из-за его спины к элементу кухонной утвари и достала хлеб. — Это просто тостер, не волнуйся. — О, — Бруно внимательно наблюдал, как ты переложила готовую гренку из тостера на тарелку и придвинула к нему. — То есть это… Жареный хлеб? — Тост. Хочешь на нём что-нибудь? — положив на тарелку собственный ломтик, ты достала из шкафа черничное варенье и принялась размазывать его по поверхности кусочка. Мотылёк услышал ягодный аромат и поднялся, чтобы пристально понаблюдать за твоими действиями. Забрав у тебя из рук банку варенья, когда ты закончила, он вновь расположился перед тарелкой со своим тостом. Подорвавшись с места, чтобы не позволить ему совершить какую-то глупость, ты почти успела к моменту, когда он уже перевернул стекляшку вверх дном и стукнул по ней рукой. Повидло задержалось внутри на мгновение божьей милости, но как только ты достигла цели – с унылым шлепком шмякнулось на его тост, тарелку и стол. — Бруно, — вздохнув, ты одарила его слегка разочарованным взглядом, — вот зачем ты это сделал? Бабочка в ответ ничего не сказал. Вместо этого он зачерпнул руками с ладонь варенья и принялся уплетать его, причмокивая. Понимая, что с судьбой сладости можно только смириться, ты всё равно достала для Бруно ложку. Захватив ей немного десерта, ты выставила прибор прямо у него перед лицом, чтобы привлечь внимание. Мотылёк пристально смотрел на ложку какое-то время и удивлённо вытаращил глаза после того, как принял существование такого металлического предмета. В конце концов он позволил тебе скормить ему немного варенья, только сильнее удивляясь по мере осознания того, что подобный инструмент существовал. Позволив ему дальше открывать для себя величие столовых приборов самому, ты вернулась на место, чтобы съесть собственный ломтик тоста и понаблюдать за тем, как ложка сводит Бруно с ума. Завершив свой завтрак, ты убрала тарелку в раковину и решила помыть посуду позже, сначала позволив чешуекрылому покончить с вареньем и сырой гренкой. Плюхнувшись на диван, ты дотянулась до пульта и включила телевизор. Только когда сожитель ворвался в комнату, ты поняла, что это могло быть ошибкой. Впервые в жизни увидев телевизор, он до дрожи сжал кулаки, до сих пор готовый сражаться за тебя. Но рядом с непонятной установкой ты выглядела умиротворенно. Догадавшись, что это всего лишь устройство для людских развлечений, Бруно успокоился и решил, что тебя лучше отвлечь, чтобы чего-то добиться. Мотылёк бросился в отведённую ему гостевую, схватил из тренировочного гнёздышка одно из одеял, принёс его обратно и занял место на мягком кресле рядом. Увидев его с одеялом, ты присела на диване повыше и спросила: — Тебе холодно? Может, принести для него обогреватель? Бруно отрицательно покачал головой и начал укутывать одеялом вас обоих. Почувствовав на своём бедре руку, ты нахмурилась, а потом вдруг ахнула от неожиданности — он приподнял тебя и сдвинул себе на колени. Три руки обвились вокруг, крепко удерживая, пока пальцы четвёртой пропускали между собой твои волосы. — Бруно, что ты делаешь? — уже второй вопрос остался без ответа, а он занял твоё место на краю дивана, всё ещё надёжно прижимая к себе. — Т-с-с-с, — он нежно поглаживал твои локоны, позволяя голове покоиться на его груди. — Позволь мне отплатить за доброту, любовь моя. Услышав, как Бруно постепенно начинает гулко вибрировать изнутри, ты взглянула на него. — Ты что… Урчишь? Он погрустнел. — Тебе не нравится?.. — Н-нет! Просто, — у тебя на мгновение закончились слова, — я не знала, что ты мог так делать. Я имею в виду, мотыльки ведь не могут… — Мы много чем отличаемся от обычных мотыльков. Это урчание предназначено для того, чтобы успокоить партнёршу. Тот, чьи вибрации больше понравятся самке, обычно побеждает, — объяснил чешуекрылый. Ему было очень приятно знать, что ты начала в какой-то степени интересоваться его видом. — Понятно… Это немного странно, хотя довольно мило, — ответила ты, не двигаясь с места. Бруно был прав, это успокаивало, особенно вместе с пушистым мехом вокруг его шеи, похожим на пуховую подушку. Его обрадовало то, что такие старания в обольщении не прошли даром, и он прижался щекой к твоей макушке. — Тебе так кажется? Сонно кивая, ты почувствовала, как он поправляет на вас двоих одеяло, а затем то, как усилилось урчание. Прижавшись к тебе, но чтобы не слишком сильно стискивать, мотылёк закрыл глаза. Он понимал, что не должен торопить тебя становиться его партнёршей – пока просто обнимать тебя так ему было достаточно.***
Когда зима прошла, а весна начала вступать в силу, вы с Бруно успели сблизиться. Он продолжал свои ухаживания, добавляя разные предметы в гнездышко, которым привлекал твоё внимание. А постепенно знакомясь с человеческой культурой и технологиями, уже не пытался вступить в бой с тостером или чем-то, что издавало громкие внезапные звуки. Хотя ты и пыталась сохранять ваши отношения строго платоническими, не чувствовать какой-то привязанности, сформировавшейся со временем, было невозможно. Он был мил и заботлив, безусловно предан тебе. Отчего же не полюбить? Несмотря на это ты не хотела признавать собственные чувства к нему. Отчасти потому, что вместе с этим пришлось бы сознаться себе и в том, что ты действительно неравнодушна к человеку-мотыльку. Было до сих пор слишком холодно для того, чтобы оправдать его уход, а ты точно знала, что уже этого и не хочешь. Тебе было хорошо с ним рядом, а ему нравилось помогать с любым делом, каким бы обыденным оно ни было. Поэтому, в те редкие моменты, когда он поднимал эту тему, ты всегда избегала её, каждый раз находя другой случайный предмет обсуждения. Но сегодня желание рассказать Бруно о том, что ты чувствуешь, занимало все твои мысли. За окном шёл проливной дождь, шум которого обычно казался тебе успокаивающим, но сейчас только погружал в беспокойные думы. — Дорогая, — позвал чешуекрылый, замечая, что ты сидишь у окна и глядишь в пустоту, — что-то случилось?Отворачиваясь от стекла, ты решила: сейчас или никогда.
— Да, случилось. — Что такое, любовь моя? — желая развеять любые твои опасения, Бруно обеспокоенно бросился к тебе. Поднимаясь, ты приструнила свои нервишки и осторожно вытянула руку, чтобы коснуться ею его щеки. Мотылёк растаял от прикосновения и начал ластиться к теплу твоей ладони. — Бруно, — пробормотала ты, делая шаг вперёд. — Я в замешательстве. Одной из рук он бережно схватил ту, что ты держала свободной, а другую нежно положил поверх той, которая была на его щеке. — Из-за чего, любимая? — Т-ты мне не безразличен, — в конце фразы твой голос сорвался на шёпот. Бруно застыл на месте.Он точно услышал?
— Не уверен, что правильно понял, пожалуйста, скажи это ещё раз- Не в состоянии скрыть надежду, звенящую в голосе, он почувствовал, как сердце пропускает удар. С хрупким приступом храбрости ты уткнулась лицом в пушистый мех на его шее. — Ты мне не безразличен! И хотя твой голос звучал приглушенно, Бруно услышал всё намного отчётливее. Чувствуя, как слабеют колени, он ненадолго уставился на тебя, опуская руки вдоль тела, и через секунду тут же крепко обнял, поднимая вверх с пола. Пискнув от неожиданности, ты обвила его шею руками и покинула окружение мягкого пуха. Убрав одну руку, он ласково коснулся ею твоей щеки и тихонько наклонился к губам. Предоставив возможность уклониться, если бы тебе хотелось, Бруно был восхищён тем, что ты этого не сделала, а приняла предложение и поцеловала его. Закрыв глаза, ты растворилась в нежности его мягких губ на своих собственных. Отстранившись через мгновение, он подождал, пока ты откроешь глаза и встретишься с его влюблённым взглядом. Затем немедленно принялся покрывать твоё лицо невесомыми лёгкими поцелуями — щекотно. Запечатлев быстрый нежный поцелуй на губах, Бруно прислонился лбом к твоему и одарил нежным взором. — Моя дорогая, — промурчал он, нежно поглаживая твою щеку. — Ты только что сделала меня самым счастливым человеком на планете. Услышав, как он вновь начинает урчать, ты проследовала руками вдоль пушистой шеи и задержала ладони на его щеках. — Хорошо, именно на это я и надеялась.