I missed you

Как же порой хотелось верить в чудеса. Они несомненно дарили людям капелюшку счастья, может, слишком лживой, а может и настоящей. Заснуть бы вновь и проснуться от легкого поцелуя в лоб. Увидеть, как за прозрачной шторкой с незамысловатыми узорчиками простирается бесконечное небо, с пурпурным отблеском, и как он снова скрывается за дверью, чтобы пробежаться перед школой. Он безусловно поворчит, поворочается в кровати минут десять и, наконец, встанет. Приготовит легонький завтрак и уберет все следы его пребывания в этом доме, пока Бьякуя в отъезде. Было столь весело скрывать их отношения ото всех. Сейчас это не весело. Это больно. Никогда он еще не ощущал столь острой боли одиночества, протянувшейся более трех тысяч лет. В мыслях он считал секунды. Надоедливо, но считал. И еще он старался разнообразить свое унылое существование в каменной обертке мыслями обо всем, что пережил. О лучших друзьях, помогавших ему с построением ракет; о соседских пенсионерах, над которыми любил, не из зла, конечно, поиздеваться, запугивая страшными познаниями в химических реакциях; о Хьёге, которого встретил совершенно случайно. И они совершенно случайно (или нет) влюбились. Этот белобрысый паренек питал уважение ко всем, кто усердно трудится, и Сенку не стал исключением. Сенку испытывал аналогичное, но в отличие от Хьёги искренне наплевал на бездельников, ничего не могущих ленивцев. Но искра все же загорелась в них обоих и уже никак не могли друг от друга оторваться. Они скрывали свои отношения скорее, чтобы просто поиздеваться над друзьями и беднягой Бьякуей, который с первых минут начал что-то подозревать, а Сенку, как и всегда отмахивался в своей привычной манере. Об их спокойной, но страстной любви знали единицы. И хорошо, что оное так и было. Когда он издалека увидел крутящееся копье, Ишигами сначала не поверил. Прибежав достаточно близко и увидав знакомую белобрысую фигуру, что так красиво двигалась телом, он хотел броситься ему навстречу. Однако ноги так и застыли на месте. Нужно было как-то отогнать прислужников Цукасы и уберечь гориллу. Наспех приготовил смесь и сделал несколько выстрелов. Он увидел его и остановился, пораженный до глубины души. — Ого, так ты и есть тот самый? — спрашивает Хьёга, так старательно показывая, что не знает ученого, хотя Сенку и замечает пару капелек на уголках его прекрасных глазах. Ишигами понимает и по-дьявольски ухмыляется. — Ишигами Сенку живее всех живых! — кричит он. Для других ушей его крик доносится словно издевка для Шишио, для Хьёги же — словно радость. Они уходят, забирая с собой Гена. Дожидаются момента, чтобы напасть. Ген уговаривает их совершить нападение в грозу. И Сенку приходит за день до нее, убедившись, что рядом никого, и они только вдвоем. Подходит максимально бесшумно, пока Хьёга стоит к нему спиной и проверяет копье. Обнимает так крепко, словно от этих объятий зависела вся его жизнь. И Хьёга чувствует, как его любимому было невыносимо одиноко. Полгода стараний, чтобы просто выжить и найти средство против окаменения. Тайджу был с ним. Цукаса был с ним. И тот его убил. Шишио не говорил имя того ученого, что был ему недо-другом, желавшим возродить все человечество. У ребенка со сломанной психикой были свои счета со взрослыми, а Хьёга просто не терпел бездельников, слабых дураков. Примкнув к Цукасе он надеялся чуть позже свергнуть его с пьедестала, ибо в том безупречном мире Сенку не было бы места. Ишигами был ученым, и смерть бы шла за ним по пятам, очнись он с каменного сна. И он, глупый, не подходил близко к Тайджу и Юдзурихе. Не видел надгробный крест. Оставил одних. И не узнал всей правды, что случилось на самом деле. Никто не должен знать, что они знакомы. Но сейчас это правило можно послать к черту. Он обнимает Сенку так же крепко, как и в прошлом, но на секунду ему кажется, что он чуть ли не ломает парню ребра. Хриплый стон срывается с уст ученого и Хьёга нехотя, но отпускает Сенку, смотря на столь родные черты. Не сдерживается. Валит на землю и напористо целует, шепча о том, как же скучал. Сенку отвечает ему тем же, и он чувствует, что готов заплакать. Время незаметно утекало сквозь пальцы, и они вместе за долгие тысячелетия провожают солнце, встречая закат. Укутанные в теплый плащ они прижимаются друг друга, предчувствуя скорую разлуку. Они тихо-тихо говорят между собой, смеются и в последний раз целуются, прежде чем Сенку возвращается в деревню. Готовый броситься вслед Хьёга останавливается под твердый глас Сенку. Да. Он может все попортить, поэтому слушается. Все должно идти своим чередом. Каждый из них в этом глупом спектакле должен сыграть правильно. Завтра они нападут на деревню. Завтра он скажет Цукасе, что Сенку жив. И его империя будет готовиться к каменной войне, в которой безусловно победит Сенку.