Его чувства

Его чувства не отражались в нём никак. Ни в действиях, ни в словах, ни в интонации голоса. Он умело скрывал их под маской безразличия и хладнокровности. Но у каждой маски, как известно, есть прорези в районе глаз. Сейчас его взгляд выражал невообразимую тоску и грусть, хоть губы и брови оставались неподвижны. Снова. Снова тягостные раздумья насчёт Джона. Неужели так сложно решить всё за один раз… За один раз игры на скрипке, чтобы зря не беспокоить миссис Хадсон? Хотя, что это он, разве Шерлоку не было наплевать на мнение других людей? До появления Джона — да. Удивительно, как этот бывший военный врач смог изменить детектива. Были многие, кто пытался. Но получилось только у одного (хоть он сам об этом не подозревает). Джон Хэмиш Ватсон — вот, кто этот человек. Холмс понятия не имел, почему, но он чувствовал к другу привязанность — столь непривычное для детектива чувство. Судя по психологическим книжкам, которые в своё время столько перечитал Шерлок в попытке понять людей, тут и до влюблённости не далеко. А ведь чёткого определения влюблённости, так же как и любви, не было. Холмс ненавидел неточность. Теперь детектив с его верным блогером стали проводить меньше времени вместе. То у Джона врачебная практика, то это… как его… свидание… (Холмс скривился). Шерлок больше не мог проводить расследования без Джона. Без него мысли путались, перемешивались, и в итоге в голову ничего больше не лезло. Кроме Джона. Вот где он сейчас? Наверняка с очередной пассией… Смычок слетел со струн, издав ни капли не мелодичный звук. Шерлок поморщился. Так всегда при неприятных мыслях, — смычок творит, что захочет. А Холмс иногда даже рад ему в этом помочь, вот и получается нецелесообразная какофония звуков, которая, кстати, ещё лучше помогает думать, чем обычные мелодии. Но этот приём скрипач использовал редко: инструмент при таких резких движениях изнашивается. Шерлок ни капли не смыслил в чувствах, хотя прекрасно знал о них в теории. Вот человек крутит волосы, значит, чем-то взволнован. Покраснел — смущён или ощущает стыд. Молли стала прекрасным объектом изучения. Пара комплиментов, и эти признаки на лицо. Кажется, по ним как раз определяется влюблённость. Джон отвечал на комплименты лишь взглядом, полным непонимания. И ещё так, знаете, картинно приподняв одну бровь… Что Ватсон чувствовал к детективу? Что?.. Очевидно, не любовь. Смычок вновь завёл свою песню. Грустную, тягучую, полную чувств. Злости, любви и привязанности. Скоро песня превратилась в бессмысленную какофонию звуков: нахлынуло. Почему детектив больше не может без этого глупого докторишки? Чтобы тот восхищался превосходными дедуктивными способностями соседа, льстя его эго? Хотелось бы верить… Шерлок наконец перестал мучить инструмент и опустил руку со смычком. На сегодня хватит. Он отошёл от окна и бережно убрал инструмент в скрипичный футляр. Раздался звонок в дверь и лепет миссис Хадсон. Затем шаги по ступенькам. Целых два человека. Кто бы это мог быть? В комнату ввалились Джон и… как её… Сара?.. Ватсон недоуменно посмотрел на Шерлока и шепнул своей девушке что-то вроде «подожди немного, я скоро», оттащил детектива в сторону и тихо, словно собираясь сообщить секрет, сказал: — Шерлок, мы тут с Сарой… —…собираетесь заняться своими любовными делишками и ты хочешь, чтобы я не мешал? — надменно прервали Джона. — Даа, — неуверенно протянул доктор, боясь, что обидел друга. — Хорошо. — Глубокий баритон Шерлока чуть не дрогнул. Он быстро вышел за дверь, спустился и, нацепив любимое пальто, выскочил на улицу.

***

Детектив уже не помнил, сколько он бесцельно бродил по улицам. Луна уже поднялась над Лондоном и освещала путь не хуже фонарей. Прямо как пустая белая тарелка она левитировала в небе и ждала, пока её наполнят чем-нибудь съедобным. И всё вокруг казалось таким же пустым и лишённом смысла. Безвкусным и… голодным. И оно будет оставаться таким, пока Джон не придёт и не накормит Шерлока. Произойдёт ли это когда-нибудь? Не факт. Холмс прислонился к ближайшей стенке здания и сполз вниз. Что такое любовь? Это шататься по улицам в одиночестве, прижиматься к стенке, потому, что просто больше не к кому, смотреть на пожирающие луну облака, уходить из дома, чтобы дать своему возлюбленному трахнуться с другой? Отлично. Просто отлично… С неба начал накрапывать дождик, который вскоре перерос в ливень. Шерлок ничего против не имел, как раз под стать настроению. Дождь, грусть, полный комплект. Дождь, как ни крути, всегда ассоциировался у Холмса с романтикой. Наверное, романтично гулять по улицам города, держась за руки, слушая, как капли стучат по листьям деревьев, по крышам домов, целоваться под преломляющимися лучами фонарей и… просто чувствовать себя счастливым, находясь рядом с любимым человеком. На горизонте маячила какая-то парочка: среднестатистические парень с девушкой. Рубашка поглажена, новая помада куплена, значит, у них должны быть хорошие отношения. Вон как вылизывают друг друга. Шерлок с Джоном могли бы попробовать так же… В мыслях детектива моментально начали всплывать обрывки каких-то мечтаний, где они с Джоном целуются, обнимаются и делают всякие милые вещи. Всё постепенно сложилось в единую картину: вот Шерлок прижимает Ватсона к себе, нежно, насколько может, целует. Джон так же нежно отвечает, но чуть более требовательно. Они сливаются воедино, сердца бьются в унисон, летят далеко-далеко, кружась в романтическом вихре страсти, но вот в лёгких так не вовремя заканчивается кислород, и влюблённые измождённо отрываются друг от друга. Рассудок немного помутнён из-за нехватки воздуха, Шерлок влюблённо заглядывает в глаза Джона, прося ещё, Ватсон смотрит в ответ, и над их головами расцветает гейская радуга… Холмс потряс головой и закрыл лицо руками. Нужно понимать, что этого может никогда и не произойти. Собирался ли он что-то предпринять? Может быть. Но сейчас нет никакого смысла: у Джона новая девушка, новые чувства, эмоции и так далее… Зачем ему влюблённый детектив-идиот? Нет никакого смысла что-либо предпринимать. Нет смысла больше ни в чём… Зачем вообще ему стоит жить? Действительно, какой смысл… Ради кого? Ответных чувств он наверняка не получит. Мир обойдётся и без его гениальных мозгов, Лестрейд как-нибудь сам справится. Майкрофт с родителями… А что они? Погорюют и забудут, вот и всё. Нет смысла. Нет, нет, нет, НЕТ! Но силён тот, кто продолжает бороться. За счастье, за свои цели и любовь. И Холмс будет бороться за это всё. Ничего, если Джон не чувствует к детективу любви сейчас, или, по крайней мере, не осознаёт этого, то один поступок Мориарти сможет всё изменить. Когда-нибудь этому мистеру-преступное-зло-Лондона захочет сыграть с Шерлоком по-другому. Смерть — отличная идея. Особенно если она ненастоящая. Холмс встал. Нужно продумать все варианты развития событий. Жалко, что скрипка осталась дома, сейчас можно было бы помешать жителям спать и хорошенько подумать. Что ж, ладно, бесконечные хождения по улице тоже подойдут. Домой он раньше утра точно не придёт. Дома его не ждут.