Не просто бета.

— Ким Сокджин, блять, — процедил сквозь зубы блондин, как можно сильнее натягивая капюшон промокшей толстовки. Дождь лил как из ведра, носки конверсов уже давно потемнели от грязи и воды, и сейчас уже любая лужа не была помехой, ибо было уже все равно. Ну и ещё он опаздывал. Юнги не хотел забивать на первую пару в понедельник с начала семестра, просто так получалось, честно-честно! Ну, вы знаете, то поздно приехал от родителей, то похмелье, то понос, то золотуха… В общем, иногда находился повод, иногда нет, но он уже где-то месяц пропускал занятия по дисциплине, название которой, если честно, он даже не запомнил, а просто скатал семинарские записи у хена, который уже привык к его «окну» и просто-напросто его не разбудил! А он-то просил! «Ещё этот допуск ебаный» — Мин почти с ненавистью глянул на бумажку, смятый конец которой выглядывал из кармана лёгкого голубого пальто — подарка Сокджина. «Юнги-я, ты слишком сильно нервничаешь, никто ничего не заподозрит, если ты придешь в голубом, а я в розовом». Ага, только хен забыл, что у Юнги весь гардероб верхней одежды черный, и если они оба явятся миру в ярких пальто, то никто коне-е-е-ечно ничего-о-о не заподозрит. Нет, он любит Сокджина, правда, просто эта манера заявлять свои права «типа беспалевно» очень сильно давит на нервы. Осветленная челка, вылезающая из-под капюшона, уже намокла и капала холодной водой на нос, из-за чего Юнги им шмыгал и думал о том, как классно он завтра проснется с температурой. Здание корпуса неумолимо приближалось, и младший думал «а может ну его нахуй а», но надо было пойти. Хотя бы чтобы удивить своим «явлением Христа народу» Сокджина. — Здрасьте, можно войти? — прошепелявил Мин, открыв дверь аудитории, и, не дожидаясь ответа, прошмыгнул в аудиторию. — О, какие люди, — с не сулящей ничего хорошего улыбкой произнес преподаватель, — неужели господин, — он, сощурив глаза в черепаховых очках, на секунду взглянул в журнал и продолжил, — Мин Юнги решил почтить нас своим присутствием, помимо первого занятия в семестре? Лицо Юнги скривилось и преобразовалось в «рожу вареной лягушки», как ее называл Хосок, закадычный друг детства. — Ага, — без энтузиазма ответил Мин. — Хорошо, хорошо, Мин Юнги, после пары подойдёшь ко мне, — кивнул себе под нос учитель и отметил блондина в журнале. Сделав ещё одну безнадёжного вида гримасу, Юнги оглянулся по аудитории в поисках хена, с которым он всегда сидел рядом везде, даже на лекциях, которые хочется проебать, но что любовь делает с людьми? **** А у Джина день вообще не задался с утра… Он, видимо, чем-то разозлил богов или встал встал не с той ноги, потому что сначала бета заметил пятно от кофе на его глаженой розоватой рубашке, что хранилась для важного дня, то он не мог найти второй лакированный ботинок по всей комнате, а то и вовсе забыл зонтик, поэтому все его розовое пальто было наполовину мокрым, так что идея вызвать такси, возникшая слишком поздно, была уже как бы… бессмысленной. Когда Джин зашел в здание университета, до начала пар оставалось пятнадцать минут, остается хотя бы немного высохнуть и позвонить Юнги… — О, черт! Юнги ведь просил его разбудить! Черт, черт, черт, ему нужно ему позвонить! Причем срочно! — Сокджин-оппа! Голос прозвучал как гром среди ясного неба. Хуанхэ… — П-привет, Хуан, — Джин неловко поздоровался и потянулся за телефоном с наушниками, надеясь, что она все поймёт сама и отстанет, но… — Сокджин-оппа, ты не помнишь какая у нас первая пара? — Хуанхэ взяла его под мокрый локоть и большими глазами посмотрела прямо в глаза Сокджина. «Ага, как же, будто ты не знаешь, отличница» — хмуро подумал Джин и ответил: — У нас философия культуры на третьем этаже, — обречённо ответил Джин и неуверенно поплёлся за потащившей его Хуан. Она — бета, переведенная к ним в группу неделю назад, и всю эту неделю Сокджин попадал под обстрел внимания этой девушки, чего желал не особо страстно. Плюсом ко всему, Юнги был абсолютно не доволен этим общением, но что мог Ким? Возможно, Хуан всего лишь нужно пообщаться с ним, и она поймёт, что он не тот, кто ей подходит… С другой стороны, Джин думал так уже неделю, и вот итог — она села к нему за место Юнги, обосновав это отсутствием того. Черт… — Слушай, Хуан, Юнги ведь может опоздать, мы всегда сидим вместе… — он осторожно посмотрел на нее из-под черной челки. — Мне кажется, он не сильно будет расстроен, у меня такое ощущение, ему вообще на все плевать, — она безразлично пожала плечами и уверенно поправила очки, настоятельно поставив свою сумку на парту и начав раскладывать вещи. «Я пропал…» — обречённо взвыл Джин в голове, поморщившись от ее слов. — «Юнги самый небезразличный из всех, кого я знаю!» — Сокджин погрустнел и оставшееся время просто слушал болтовню Хуанхэ, с надеждой смотря на дверь, ожидая заспанного Юнги, который с лёгкостью может ее прогнать и глазом не моргнув. Как Джин хотел бы обладать такой способностью… И вот он. Спустя пятнадцать минут его спаситель пришел, мокрый до ниточки настолько, что сердце старшего сжалось, а глаза метнулись к окну — все ясно, дождь усилился в разы, поэтому даже с большого расстояния Джин видел капли, стекающие к носу и слышал чуть охрипший голос, что отвечал на вопросы учителя. Джин боязливо сглотнул и посмотрел на младшего, что искал глазами хёна, и чувствовал, что нутро сжимается, представляя как это разозлит Юнги. Он и так всю неделю был злым из-за простого общения с этой девчонкой, но Ким даже представить боится, что будет на этот раз. И вот, лениво осматриваясь, альфа наконец нашел взглядом Сокджина и… Хуанхэ. Только начавшаяся пара смогла сдержать его от наступления на эту девку, которая совершенно неожиданно начала ходить хвостиком за его парнем. Его, блять, парнем. «Наивная дура», — с холодной яростью думал Мин, проходя мимо их парты и зыркнув на девушку, —«я к нему клинья подбивал три года, даже не думай, что тебе удастся его охмурить за неделю», — а потом боязливо подумал, —«я надеюсь на это». Усевшись за пустую парту на галёрке, он скинул промокшее пальто на вешалку рядом и достал принадлежности чисто для вида. Взяв в руки телефон, Юнги открыл какао и написал бете сухое: «Поговорим после пары.», а после уставился на чужой затылок, проверяя, прочёл ли тот сообщение. Он был пиздец как зол. Дождь, опоздание, мокрые кроссы, тупая девка и услужливый хен, который в отличие от него не скажет Хуан отъебаться и найти себе другой интерес. А ещё плотно замазывает засосы, которые Мин специально ставит как можно заметнее, но что там его сомий рот и косметика его беты. Джин видел, как зло младший посмотрел на девушку, и как резко сел за парту в гордом одиночестве, и ещё это зловещее смс альфы. Сердце Сокджина ёкнуло, девушка рядом, сидя в телефоне что-то с улыбкой ему показывала, на что старший даже не обратил внимания, лишь слегка улыбнувшись. Он обернулся на младшего, с извинением в глазах моля не злиться и закусил губу. Чего ждать от младшего бета не знал. Виноватое выражение лица Сокджина немного скрасило мрачное настроение. Юнги, не меняя кислую мину, уткнулся в телефон, параллельно конспектируя слова препода, особо в них не вдумываясь. Было откровенно скучно. В отличие от Чимина, который обскакал Юнги на несколько месяцев в завоевании сердечка своей «Мадонны», но боялся проявлять активность в универе, Юнги обожал зажимать своего парня в укромных уголках, либо же распускать руки на лекциях которые часто посещались другими студентами. Если хочешь что-то спрятать — прячь это на самом видном месте, поэтому Мин на таких лекциях совершенно невозмутимо теребил тесемки на дырках джинсов хена и лапал его за коленки и худые ляжки. Сокджин пусть был и крупным по строению скелета, но все же был худым, и у Юнги шла ассоциация со свиными ребрышками. Ну, такие кости бы он поглодал. Вот, через мучительно долгий отрезок времени все-таки пара закончилась. — Наконец-то блять, — шепотом проворчал себе под нос блондин и начал собирать манатки. Впереди его ждал разговор с хеном, скорее всего в самом банальном, но проверенном месте — мужском туалете на четвертом этаже, посещаемость которого даже в обеденный перерыв была в среднем 5-7 человек в 15 минут. Бывшее раздражение отошло, оставив только томительное ожидание. Парень уже двинулся в сторону беты, однако путь преградила эта прилипала, которая искала любой повод чтобы проводить с его парнем все свободное время, а этот тюфяк двухметровый даже не мог резкого слова ей сказать — джентльмен же, тьфу. — Сокджин-оппа, помоги мне, пожалуйста! — она остановила его за руку, — у меня по философии кое-что не выходит, у тебя ведь хорошо получается? Помоги мне, иначе преподша мне поставит незачет, — она сложила ладони в мольбе, закрывая Джину проход к Юнги. — Хуанхэ, я должен… — он с просьбой смотрел на Юнги, но девушка не дослушав взяла его за руку и побежала в сторону, утаскивая его за собой, крича что-то типа: «Спасибо, дорогой оппа!» «Ах, Хуанхэ, пожалуйста, отстань от меня» — жалобно подумал Джин, не успевая даже обернуться на младшего. Высказывая свое несильное осуждение и раздражение во взгляде на хена, альфа уже было направился следом чтобы уже самолично сказать Хуан отъебаться от Кима, однако его мысленную кару прервали слова препода: — Мин Юнги, я просил Вас остаться после пары, чтобы поговорить о ваших пропусках. Блондин почти вслух простонал, однако развернулся к преподавательскому столу и открыл заметки на телефоне, чтобы записать отработки. Когда с долгами было покончено, Юнги, логически поразмыслив, направился в столовку, что находилась совсем близко от корпуса. Когда он зашёл в зал, цепким взглядом высмотрел розовое пальто на спинке стула хена, который сидел рядом с щебечащей девушкой. Чем ближе был стол, тем больше росло раздражение. Распускать руки на девушку он не мог — его репутация пусть и была скорее нейтральной, но портить ее не хотелось, чтобы потом разбираться с одногруппниками, да и Хуан могла накатать на него заяву и делать всякие гадости, чтобы портить ему жизнь, а она уже ее и так портит. Яркое желание физической расправы нашло выход в ударе со всей силы по ножке стула девушки, заставив тот ненадолго потерять равновесие и сместиться в сторону. — Ой, извини, я тебя не заметил, — с безразличным тоном пожал плечами Юнги, — хотя тебя тут и не должно быть — такие фиалки как ты в нашей столовке не едят. Сокджини-хени, — уже более мягко продолжил Мин, — мы хотели поговорить тет-на-тет после пары. Он зыркнул на девушку уничтожающим взглядом, явно выражая «свали, ты тут лишняя». — Вообще-то, мы занимаемся, умник, — Хуан выгнала бровь, смотря на руки Юнги, — попрошу не мешать нам с Сокджином-оппой. Старший буквально почувствовал затишье перед бурей через плечи, поэтому решил не нервировать младшего — Все хорошо, нам с Юнги действительно нужно поговорить, — он вежливо улыбнулся, намереваясь встать, но Хуан, видимо, воспринимала это по-иному. — Но ты не доел свою еду и не ответил на мой вопрос, ты ведь обещал помочь! — она требовательно посмотрела на Сокджина. — Ну-у, я в общем-то не… — Ну оппа!.. От высказываний и тупого перевода стрелок Юнги дёрнул верхней губой, на секунду обнажая клык. Эта девка такая противная. — Ты чо, сестрица Мэй, раз глухотой страдаешь? — тоже приподнял бровь Юнги, зло улыбаясь. — Ты сама потащила моего хена к черту на куличики, даже его не выслушав, и сейчас с него требуешь с три короба? Я-то думал, что ты отличница, потому что умная, хах. Кстати, — он указал на тетрадь Хуан, — на входе четко прописано, что нельзя заниматься в столовке, или ты ждёшь, пока буфетчица тебя за ухо вытащит отсюда? — ухмыльнувшись, Юнги указал себе за спину, там, где был прилавок буфета. Все в универе знали, что испытывать на нервы можно даже самых жестких преподов, но не буфетчицу. За милой личиной низкорослой старушки прячется дьявол, который ищет повод поскандалить. — Я думаю ты прекрасно знаешь, что ее не стоит злить. Ферштейн? — наигранно улыбаясь, Мин склонил голову набок. — А ещё ты прекрасно знаешь, что у нас по филкульту недифференцированный зачёт, поэтому тебе нет повода дергать МОЕГО хена по любому поводу, смекаешь? — резко сменив выражение лица, он смерил Хуанхэ стремным, стеклянным взглядом. — Съеби. Хуан оскалилась и ухмыльнулась. — Ты такой идиот, я не понимаю, как Сокджин-оппа тебя вообще терпит, — она положила локоть на свой стул, — дай двум нормальным людям пообщаться, и съеби сам, — она упорно повернулась к бете, якобы не замечая Юнги, — ты не думаешь, что он хочет от тебя больше, чем дружбу? Он же альфа и выглядит пугающе, я бы на твоем месте боялась за свою жизнь, — она «очаровательно» улыбнулась Джину, который мысленно боялся скорее за жизнь Хуан, потому что его плечи буквально горели, настолько Юнги был горячим от гнева. Выслушав попытку Хуан его унизить, Юнги убрал руки с Сокджина… Чтобы через секунду сложиться пополам от смеха. — Ты такая милая! — проговорил между приступами смеха Мин. — Выезжаешь за счёт других, чтобы показать свое превосходство? Тебе пять что ли? — он продолжал хихикать, вытирая выступающие слезы из уголков глаз, заражая улыбкой и хёна. — Если ты себя называешь нормальным человеком, то я бог нахуй. Кста, интересный вопрос: ты думала вообще, хочет ли Сокджин-хен постоянно проводить время с пигалицей, которая при нем негативно высказывается о его лучшем друге, м? Не думаю, что хену интересны такие девушки, — он прошелся по Хуанхэ оценивающим взглядом. — Да и ты и по внешке ему не соответствуешь, в отличие от его возлюбленной. Тело мелко потряхивало от адреналина, однако Юнги смотрел на девушку со спокойной улыбкой. С ней срач можно устраивать регулярно, судя по всему, а это халявный способ выпустить пар. Хуан передернуло, от чего Юнги победно ухмыльнулся, однако эта крыса перевела стрелки на хена и с ожиданием посмотрела на Сокджина, чтобы тот выдал ответ. Блять. Тот, под гнётом чужих выжидающих глаз покраснел, а на месте, где были руки, стало холодно. Сокджин слишком мягенький тихоня в этом плане, пытающийся сгладить углы и уйти от тяжёлого разговора, однако с этой Хуанхэ так не получится. — Ну, я думаю, что Юнги-хё… Юнги прав в какой-то степени… — он покраснел и замялся, — ну, понимаешь, мой… то есть Юнги он… близкий мне человек… — с каждой секундой голос Джина все затихал и затихал, ему было страшно сказать что-то не так. Он зажмурился и вздохнул. — В общем, мне… — он не придумал ничего лучше, чем просто вежливо уйти от разговора, собрав вещи, но Хуан его опередила. — Оппа, ты что, гей? — она спросила это настолько громко, что после кричащего слова «гей» вокруг них постепенно стало тихо. Джин покраснел, Хуан выжидала, а Юнги еле держался, чтобы не залепить подщечину нахалке. — А ты лесбуха? Слышь, хубэ, — заговорил он тихо, смотря изподлобья на девушку, — да даже если ты старше меня — мне поебать. Сколько ты в нашей группе? Неделю, может чуть больше? Ты кем себя возомнила, м? Значит, Сокджин-хен тебе помогал, позволял решать за него, был джентльменом — тебе все девчонки в группе скажут, насколько он хороший человек, галантный в обращении с дамами и всегда готовый прийти на помощь. И он приходил на помощь и к тебе, хотя совсем тебя не знал, да и, признаться, она тебе особо и не была нужна — ты лишь искала повод обратить его внимание на себя. И что он получил? Оскорбление? Нахалка. Ты не знаешь о понятии самосуда? Ооо, в этом универе ты получишь свое наказание за клевету. Наши девчонки тебя заживо сожрут за хена, будь уверена. Тебе просто повезло, что Сокджин-хен слишком добрый, чтобы их натравить на тебя. Но это сделаю я, — он ласково улыбнулся Хуанхэ, однако во взгляде сквозила сталь. — А ещё… Будь осторожна, когда после пятой пары будешь ехать домой. Мало ли, — он криво ухмыльнулся, а после развернулся к толпе, повысив голос. — Чо вылупились? В первый раз что ли слово «гей» услышали? Тогда слова «жрите дальше свой хавчик» для вас тоже будут первопроходцами в ваш словарный запас! Джин счастливо вздохнул, чувствуя, какое красное у него лицо. Черт, Юнги, спасибо тебе! Спасибо, спасибо, спасибо! Он мог бы кинуться на его шею, но чувствовал позор. Эта Хуан… Ух, эта Хуан… Бета гордо поднял голову и как ни в чем ни бывало продолжил есть. Хоть он и был мягким и отзывчивым, понятие о чести он знал. Как и следовало ожидать, даже детские угрозы заставили сучку заткнуться, и она свалила, задев его плечом. Это так смешно. Хмыкнув себе под нос, Юнги плюхнулся на освободившийся стул и сложил ногу на ногу, откинувшись на спинку. «Ей стоит поучиться нормам в обществе» — подумал про себя Джин, и вздохнул, — «не всегда она будет получать, что хочет». — Ты нас чуть не спалил, — альфа сказал это совсем тихо, чтобы только острый слух Сокджина мог разобрать это шепелявое бурчание, и уткнулся взглядом в смартфон, проверяя соцсети. — Но тебе повезло в этот раз, что она слишком тупая и не поняла, ЧТО ты имел ввиду вместо обращения к главе банды. А ты у нас хулиган, хен, — он хмыкнул, наконец скосив взгляд на Кима. — Я никого не палил! — Джин оскорбленно выдохнул, — мало ли что я имел ввиду? — он занял рот рисом и медленно прожевал, не имея привычки говорить в набитым ртом. — Бубубубу, — скопировав интонацию Сокджина вторил Юнги, вновь уткнувшись в телефон. — Ничего не хочешь мне сказать, хрюшка? У тебя рис на уголке губ, — он показал на себе. После замечания Юнги Ким дотронулся до уголка губы и нащупал рисинку, на которую указал альфа, и, другой рукой найдя салфетку, положил ее внутрь и завернул. — Извини, что не разбудил тебя… — Все в порядке, хен, но извинения по такому поводу — что мёртвому припарка. Тем более я сам будильник не переставил на другое время, так что, — Мин пожал плечами, а потом тихо добавил, — потом отработаешь. И улыбнулся так гадко, прекрасно зная, как реагирует хен на его гримасы. «Потом отработаешь» — эхом послышалось в голове беты и отдалась в паху. Черт, он всегда был идеальным, прилежным, но после того как встретил Юнги… после того как он его встретил он не узнавал себя. Эти пошлые словечки будоражили его душу и пах, заставляя дыхание сбиваться, а тело встать в ступоре. Наблюдая за трапезничающим Сокджином, Юнги залип на то, как щеки старшего расширяются от наполнения рта пищей, как блестят от наличия небольшого количества масла пухлые губы, и черт, чееерт. Кажется, он давно не дрочил, потому что его взволновала картина как его хен просто блять ест! Немножко нервничая, он открыл какао и слегка дрожащими пальцами напечатал в личку Сокджину:«После того, как доешь — пойдем в тубз.» И чуть после добавил: «Не вытирай губы — хочу вылизать их.» Увидев содержание смс в телефоне, который он вытащил из кармана, в паху у Джина забилась маленькое сердце. От таких откровенностей старший не мог оставаться равнодушным никак. Немного заторможенно он прислал ответ: «Юнги-я, давай хотя бы до дома дотерпим». И, убрав телефон подальше, подвинул стул ближе к Юнги и вздохнул, пытаясь забыть о том, что произошло. — Ты ел сегодня вообще? — он продвинулся ближе к Юнги и палочками зачерпнул рис и приставил к губам альфы. Но альфа, прочитав сообщение, скуксился и надулся, обиженно зыркнув на старшего. — Я думал, я заслужил поощрение, ну или хотя бы какую-то благодарность, — проворчал он себе под нос, сложив руки на груди и показательно отвернувшись. — Нет, я не голодный. На самом деле он и правда не хотел есть. Ну разве что… хи-хи. — Юнги, ты опоздал, значит дома не кушал, пожалуйста, поешь хоть немного, — он одну руку положил на колено младшего, второй держал рис на палочках. — Хен, все ок, через пару все равно обеденный перерыв, что-то ухвачу в буфете, — немного взволнованно парировал Юнги, отодвигая ноги подальше от Сокджина. — Хен, убери руку, это палевно, — процедил он сквозь зубы. — Я куплю тебе что-нибудь, — бета грустно отодвинулся и съел рис сам, собирая всю грязную посуду в поднос и оставляя вещи на стуле, чтобы Юнги не смел плестись за ним и отговаривать его сделать покупку в буфете. «Этот упрямый хён!» — зло подумал альфа, схватил сумку хена, закинув на плечо одну из лямок своего рюкзака и потащился вслед за розовым пальто. — Хен, я сказал же, что не нужно, тем более мы так опоздаем на пару или ты хочешь прогулять? — покряхтывая от неравномерной нагрузки на руки проговорил Мин. — Я хочу чтобы ты поел, — он вздохнул, когда увидел младшего рядом, — можешь идти первым и не опаздаешь, — он поставил поднос с посудой и потянул руки к сумке, — я знаю твои предпочтения в еде. — У нас через пару обеденный перерыв, — снова повторил свои недавние слова Юнги, упрямо пыхтя носом и извернулся, забирая сумки себе, посеменив в сторону уборной и бросив: «Прости, хен, у меня что-то живот прихватило!». Джин закатил глаза и вздохнул. «Окей, я просто отдам ему свои булочки» подумал он и отправился за альфой, стараясь выполнить его задание честно — не вылизывать масло с губ. Зайдя в уборную, Мин направился к самой дальней кабинке, по совместительству самой большой, ибо там располагался туалет "для инвалидов", как называл его альфа у себя в голове, сокращая длинное сочетание "для людей с ограниченными возможностями". «Интересно, зачем его тут сделали в конце коридора да так, что по лестнице без второго человека колясочники не заберутся сюда,» — думал Мин в прострации, вешая рюкзак и сумку на крючок. Дождавшись Сокджина, он отнюдь не нежно затащил того в кабинку, удостоверясь, что пока что помимо них никого не было, и закрыл дверь, прокрутив механизм. Не дав старшему опомниться, Юнги прижал того к стенке и за полы пальто наклонил к себе, впиваясь в пухлые губы поцелуем, после фиксируя одну руку на длинной шее, а второй буквально вдавливая в себя Кима за поясницу. От властной атмосферы туалетной страсти старший мазохистично улыбнулся, а руки робко легли на талию альфы, оглаживая бока под пальто. Юнги обожал целоваться с хеном. Его большие, похожие на дольки мандарина, губы, почти всегда были отправной точкой для младшего. Прерывая поцелуй, Мин вылизал пухлые губы старшего кончиком языка, слушая его тихие слова: — Юнги-я, ты можешь взять мои булочки себе, — между поцелуем сказал Джин и прижался грудью и талией к горячему младшему. — Да я и не только твои булочки возьму, если захочу, — тихо пророкотал Юнги, щелочками лисьих глаз смотря на парня. — Ты у меня такой худенький, я хочу, чтобы мой малыш был сильным и здоровым, — говорил Джин в перерывах, и осторожно пытался снять голубое пальто и даже позволил себе небольшую вольность: за ягодицы он с улыбкой постарался поднять Юнги повыше, к себе и в планах было даже поменять их местами. — Я не ребенок, хен, — холодно добавил Мин и в отместку на слова Сокджина о «малыше» впился в чужие губы с бо́льшей пылкостью, почти кусаясь в поцелуй и иногда прерываясь, чтобы покусать и полизать чужие губы, как большой кот. От рук старшего на ягодицах, старающихся приподнять его повыше, в паху слабо запульсировало, и из горла почти вырвался хриплый скулеж. Юнги, пусть и не признавался в этом самому себе, обожал, когда хен пытался проявить инициативу, особенно если он ее проявлял своими странными, но большими и красивыми руками. Младший даже был готов поддаться этому, однако… — Руки, блять, — из легких вырвалось глухое рычание, а пальцы на шее сомкнулись чуть сильнее, потому что реакция Сокджина на такие действия была ему давно известна. … однако принципы и устои оказались сильнее. А также чувство борьбы. — Ах, Юнги-я… я знаю, что ты не ребенок, я ведь просто забочусь… — голос затихал, он блаженно закатил глаза от действий младшего. В паху сразу стало горячо и приятно, он потянулся одной рукой в своему возбуждению, второй к ремню джинс младшего, желая ощутить его. — Окей, но не называй меня малышом, — лениво отмахнулся от него Мин, считывая эмоции Кима. Похоже, проверенные методы сработали слишком хорошо. — Ю-ю-юнг… — задыхался бета, скуля и прося чего-то большего. — Тише, — уже более спокойно и тихо сказал Юнги, отстраняя руку старшего. — Было очень вкусно, хен, но потерпи до дома, — повторил он слова беты, облизывая губы, после приоткрыв их в десневой улыбке. — Ах, Юнги, но как же… — прохрипел бета, пытаясь хоть как то ослабить узлы возбуждения, ловя ртом воздух, чувствуя свое красное лицо. Джин, чувствуя давящее возбуждение, почти неприятное, от мысли о том, что ему придется терпеть жалобно заскулил. — Что, малыш? Ты хочешь, чтобы хен помог тебе? — низко замурчал Юнги и убрал руки с шеи, притираясь к груди старшего, как кот. Для него этот кинк на «хена» был немного странным, но удовольствие старшего было очень важным. Сокджин с мольбой в глазах положил руку на чужую талию, слыша два заветных слова в его речи и вызывая у старшего вздох. «Малыш» и «хён». Боги, эти два слова из уст Юнги имели на Джина какое-то странное воздействие. Вообще, по сути, должно быть наоборот по всем параметрам, но эти игры в подчинение будоражили в старшем кровь. Достав из рюкзака чистый носовой платок и свернув его, альфа подал его Сокджину, вызывая у того победную улыбку. — Зажми его ртом, иначе начнёшь своими вокальными вибрациями сотрясать весь туалет, — Мин говорил совсем тихо, прислушиваясь, и отчасти Джин понимал причину такого действия, но иногда его это обижало… Альфа развернул Сокджина лицом к унитазу и встал со спины вплотную. Просунув свои руки под руки старшего, он расстегнул ремень брюк, пуговицу и ширинку, и засунул руку, сначала оглаживая чужое возбуждение сквозь ткань белья по всей длине, а после вытаскивая это на свободу. Обхватив одной рукой член поудобнее, Юнги начал второй натирать головку ладонью. Голова старшего потяжелела, ноги подкосились, спина выгнулась. Его стоны в принципе даже через платок были громкими и больше похожими на звонкий хрип. Стимуляция была настолько сильной (либо это Джин просто такой чувствительный?) что старший уже чувствовал, что подходит к концу, его живот напрягается и напрягался, а очень горячая поза и властная рука Юнги в голове Джина умножали возбуждение на тысячу. Юнги торопился, чтобы закончить сексуальные манипуляции. В силу позы он уткнулся лицом между лопаток, пыхтя носом от недостатка кислорода и стараясь не думать о том, что сейчас он дрочит большой член его хена. Большой и красивый, как и весь хен. Гигантомания в глубине души Юнги ликовала, а во рту скопилась слюна. Главное не думать, не представлять, не слышать… — Джин, — вылетело имя с тихим рычанием, и сам он чувствовал, как бета в его объятиях начинает напрягаться и слегка сгибаться в сторону унитаза. — Ты такой чувствительный. Хочешь кончить? Замедлив быстрые фрикционные движения руки почти на ноль, альфа выглянул из-за чужой спины и прислушался снова. Кто-то зашел в туалет, приближаясь к кабинкам. — Хочу, хочу, хочу, хочу… — выплюнув тряпку, шептал Джин, скорее от бессилия, а не от того, что кто-то зашёл. Хотя слышал ли он вообще? — Хёни, хёни, пожалуйста, — он на автомате потянулся рукой к своему члену и за запястье постарался сдвинуть руку младшего, — я почти, почти, почти… Прекрасный в своем бессилии, Сокджин вызывал умиление. Такой послушный… Или не совсем. — Руку, — прошипел Мин, убирая руку старшего. Он не хотел долго изводить Кима, честно, однако чужое присутствие откровенно мешало. Терпеливо ожидая, пока человек закончит свои дела, Юнги мягкими поглаживаниями стимулировал головку и чувствуя прилив адреналина. Сокджин мог загорлопанить и спалить если не их обоих, то хотя бы себя самого, а это уже не круто, но ходить на грани было слишком соблазнительно. — Если не издашь ни звука — я дам тебе кончить. В ином случае будешь сидеть на лекции со стояком в штанах, потому что мы и так опаздываем, — проворчал Мин. Бета сдавленно промычал «да» и задрожал всем телом от давящего на душу и член напряжения, поэтому поясница сама задвигалась, пытаясь совершать фрикции в руку Юнги. Удовлетворившись тихим ответом, альфа зафиксировал чужие бедра, начиная быстро-быстро двигать кулаком преимущественно на верхней части, второй рукой несильно хлопая старшего по яйцам сквозь брюки и царапая область ногтями. Дрожащие ножки старшего и напряжение во всем теле свидетельствовали о том, что Сокджину совсем немного осталось до пика, и Мин дополнительно обхватил свободной рукой тонкую шею, несильно нажимая указательным пальцем на кадык. В голову резко ударил туман, который заставлял Джин терять управление в теле, руки то напряглись, то расслаблялись, ноги подкашивались, и Джин от отсутствия каких либо сил поставил колени на холодный стульчак и прогнулся в спине. Бросая все силы на приказ Юнги — не издавать ни звука — все его тело не слушалось, дыхание стало очень тяжёлым и в член наконец вошёл укол наваждения. Все его тело болезненно напряглось, рука на шее, приятно давила в нужном месте, перекрывая дыхание и голос, оставляя еле слышный сип. Финала он не услышал из-за шума слива через одну кабинку рядом с ними, но почувствовал, как напряжённо в судороге хен несколько раз толкнулся бедрами, а по пальцам потекли излишки спермы, из-за чего младший зашипел и вывернул ладонь так, чтобы семя не потекло дальше и не запачкало брюки хена. Послышался звук закрытия дверей кабинки, а после и входной. — Юнги-я, Юнги-я, Юнги-я… — еле дышал старший, пока губы лежали на рукаве его пальто, а глаза не могли даже раскрыться, — что ты делаешь со мной, Боже… Немного брезгливо вздернув запачканной рукой, Юнги за живот оттащил Сокджина от стульчака, нажав на смыв и захлопнув крышку, а после развернул Сокджина с себе и усадил того на унитаз. Усевшись на широкую крышку унитаза, Джин замыленным взглядом смотрел на очертания голубого пальто. Юнги был такой… такой хороший. Такой смелый и отважный. Именно такой Юнги нужен был Джину. Именно такой Юнги был прекрасен: с горящими чувствами и самым добрым сердцем. Подойдя к специальной раковине, что находилась в кабинке для инвалидов, альфа включил прохладную воду и помыл руки. Вздернув руками от излишков влаги, Юнги развернулся к старшему, что по видимому до сих пор был в ауте. Подойдя, он заправил достоинство Кима обратно в белье и застегнул брюки. Разбираясь с ремнем, он поднял взгляд на лицо старшего, встречаясь с его, потом посмотрел на губы, сверху которых выступило немного пота, и покраснел, облизывая губы. — Ты сейчас такой красивый, хен, — после молчания прохрипел младший и снова опустил взгляд на собственные руки. Сокджин часто слышал такие слова, так что Мин особо и не надеялся на какую-то реакцию. — А ещё у тебя над губой пот, вот. Черт, он такой неловкий. Джин дотронулся до губ слабой рукой и медленно провел пальцем по ней. — Мой Юнги-я, ты самый лучший мужчина, — проговорил он, влюбленно смотря на младшего и потянулся к нему за лёгким поцелуем, — Юнги-я… От комплимента к щекам прилила кровь, особенно от факта того, что Сокджин. Назвал. Его. Лучшим. Мужчиной. М-У-Ж-Ч-И-Н-О-Й. Для Юнги всегда было так необычно целоваться с Сокджином, когда тянулись к нему, а не он сам задирал бошку к небу и почти вставал на цыпочки. Углублять поцелуй не хотелось, поэтому он вторил старшему, попеременно зажимая то верхнюю, то нижнюю губу между своими. Такой сладкий… — Д-Джинни…— от прикосновения ладоней беты к талии прошла мелкая дрожь и участилось дыхание, и Юнги отвлекающим маневром заглянул в телефон. 10:50. Пара начинается в 10:55. — Хен, мы опаздываем! — выпучив свои маленькие зенки пропищал Мин и отлетел от старшего, чуть нервно сдергивая рюкзак и сумку. — Стой! — Джин остановил его за руку, — сначала пообещай мне покушать. Он выжидающе посмотрел на Юнги, обхватывая его ладонь в желании прикосновений от младшего, — обними меня… От слов старшего блондин еле-еле сдержался от раздражённого воя, но сделал лицо лягушки, говорящим взглядом уставившись на хена. — Ладно, иди сюда, малышня, — вздохнув, сдался Мин и обхватил талию Сокджина руками, уткнувшись лицом в грудь, и прогундел, — но это в последний раз — ты достиг лимита обнимашек на сегодня. Мысленно он скривился от приторности собственных слов. Бе-е-е, слишком сладко. От объятий стало тепло и спокойно на душе, маленькая жопка — как называл Джин у себя в голове Юнги — дышала в грудь и даже дурацкий туалет не портил атмосферу нежности, несмотря не слова альфы. — Посмотрим, — улыбнулся Джин и поцеловал Юнги в лоб, — идем, а то опоздаем. Он взял его за руку и до выхода из туалета уверенно держал, на выходе разцепляя руки. — Ме-е-е, у тебя-то ноги от ушей, матушка постаралась на славу, а я метр с кепкой с короткими ногами, — надул младший губы и пошел за Сокджином. Он любил держаться за руки, но одновременно не любил, потому что его ладони от нервного возбуждения тут же потели, а это не очень приятно. По пути он на секунду взглянул в зеркало. Они с хеном действительно выглядели как парочка, только с противоположным аутфитом. Одетый с иголочки отличник и хулиган-троечник, хотя у Юнги были хорошие оценки… На предметах, которые с тебя требуют только посещаемость. Иногда Юнги даже рефлексировал насчёт того, что кто-то из них родился не в том теле, ибо в «правильном» случае всех этих уловок и зажимок удалось бы избежать… Хотя, черт с ним, он слишком долго добивался хена, чтобы сейчас так дизморалиться! На лекцию они чуть не опоздали и под обстрелом чужих взглядов забрались на ряд чуть дальше середины. Альфа так и слышал чужие шепотки насчёт того, что он «портит Сокджина», однако максимум, в чем он мог его испортить — это сексуальные познания, но и тут он уже не был первооткрывателем, хе. Оставшиеся две пары, которые, слава богам, шли друг за другом в одной аудитории, Юнги то скучал, то залипал в телефон, то болтал с хеном в пол голоса, иногда шепча всякие пошлости на ухо и бессовестно лапая бедра и даже один раз пах. В отличие от беспокойного беты он был мастером стелса и обладал прозорливостью, благодаря чему совершал свои «походы» именно в тот момент, когда никто уж точно не смог бы заметить. Да что уж там, он позволил себя покормить, поставив ультиматум на «половине булочки и хватит». На обеденном с ним даже подсели оставшиеся в аудитории девчонки, с которыми даже сам Юнги неплохо общался (и позволял стрелять сиги, но Сокджин-хену ни слова, поняли, девочки?). Наконец последняя пара закончилась, и Юнги вымученно простонал. — Ы-ы-ы, жопа затекла, — он потянулся, вытягивая ноги и руки, после разминая плечи и собирая вещи. — Суйи, скинь потом в конфу фотки лекции, плиз, — прикрыв один глаз, в молящем жесте обратился Мин к старосте, что сидела на два ряда ниже, и, получив положительный ответ, накинул пальто и посмотрел на Сокджина, тихо спросив:«Ну что, идём?» — Да, пошли, — ответил Джин, когда пара подошла к концу он взял обе сумки, — только давай быстрее, пожалуйста, — старший лучезарно улыбнулся в намёке и тут же отвернулся, потому что понял, что слишком палевно. «Черт, я все порчу» — взвыл бета и встал около выхода из аудитории, оглядываясь назад, в поисках младшего. Поравнявшись со старшим, Юнги украдкой глядел на точеный профиль носа с маленькой горбинкой. Сокджин был богически красив. Если бы он использовал свои актерские способности, красивое лицо и невероятный голос по максимуму, то его бы и из актеров для массовки выудили и поставили минимум второстепенным героем какой-нибудь дорамы. Такую красоту, как физическую, так и внутреннюю, нельзя прятать в чулане, хотя… Юнги бы стало сложнее отбивать своего хена от поклонниц. Проверив какао, Мин цыкнул, недовольный тем, что Чимин так и не ответил на его соо. Малявка. — Ёбо, — совсем-совсем тихо позвал Юнги хена, прекрасно зная, как его сносит от таких обращений. — Чимсон мне не отписал, будет ли он сёдня в общаге, поэтому, — блондин выдержал небольшую паузу, — думай, будешь ли ты комбо-меню или просто куриные крылышки. Если комбо — приходи через часик где-то, а если просто крылья — то идём прям щас. В общественных местах интимные вещи Юнги шифровал в основном гастрономическими понятиями или блюдами, чтобы собеседнику было понятно — у Сокджина здоровый аппетит и только травой да святым духом он не питается — и чтобы у сторонних людей не было подозрений. Просто два одногруппника встречаются у одного из них в комнате, чтобы пожрать что-нибудь да фильм посмотреть. — А разве комбо готовится час? — бета выгнул бровь. — Ты не хотел бы комбо с бургерами и побыстрее? — он толкнул дверь рукой и кивком попрощался с охранником. — Либо можно крылья, пока ждем комбо. Час что ли голодать… — он нахмурил брови и мучительно вздохнул. — Может у тебя есть что, чтобы скрасить ожидание? Либо хен дурачка играет, либо это сам Юнги дурачок, но вопросы Сокджина ему раздербанили нервы. — Мне нужен час чтобы все подготовить, — прогудел он сквозь зубы, немного нервно дёрнув головой и резко ускорившись. — Я могу помочь, — Джин еле поспевал с двумя сумками на руках, — хотя бы могу там… колы купить… Старший откровенно говоря не хотел ждать целый час. Хоть член у него и не был возбужден прямо сейчас, внутри Джина таилось внутреннее желание, которое надеялось на секс сразу после пар, а не через час… — Ты только скажи, что мне делать, я сделаю! — Хен, — перехватывая свой рюкзак, резко остановился Мин, смотря старшему в глаза. — Я. Не. Готов. Я поэтому и не ел сегодня почти ничего, понимаешь? — А-а-а-а, — Джина осенило, — поэтому не ел… — задумчиво промычал бета и снова открыл дверь, только теперь в общежитие. Альфа снова ускорил шаг. Он не врал, когда сказал, что не был подготовлен. Пусть младший и хотел Кима не меньше — именно он был снизу, а это тебе не просто презик натянуть. — Я тебе могу разве что предложить…э-э-э, а в общем неважно. — Я могу просто подождать пока ты сделаешь все, что нужно, — Джин видел, что Юнги почти не реагирует, поэтому остановил его за руку уже возле лифта и капризно топнул ногой, — ну Юнги-я!!! Капризы хена довели его до точки кипения. — Хен, я же сказал, блять, — Юнги нажал на кнопку и обернулся к Сокджину. — Ты подождёшь в своей комнате час или может быть меньше как миленький, а потом придешь ко мне, когда Я скажу. Хотя, знаешь…— Мин на секунду сделал вид, что задумался, — хотя знаешь, я сейчас схожу за кое-чем и приду к тебе, хорошо? Он зашёл в кабинку лифта и нажал на кнопку «5». Это был этаж Сокджина, а сам Юнги жил на этаж выше в другой половине от лифта. Глаза Джина загорелись, а в груди расцвело чувство достижения цели. Ес! Он попрощался с младшим на своём пролёте и стал покорно ждать Юнги, быстро переодевшись в майку и обычные джинсы. В последний момент он решил достать пачку презервативов и любимую сказку с запахом банана, потому что волосы младшего напоминали ему банановый коктейль, ну и… ещё по ряду причин… *** Пока Джин в спокойном темпе ждал младшего, тот, бегло скинув пальто на вешалку шкафа, отодвинул выдвижной ящик кровати и начал по нему шариться, доставая нужные вещи и складывая в небольшой непрозрачный пакет. Черная толстовка сменилась простой серой футболкой, а рваные джинсы — широкими черными шортами чуть ниже середины бедра. Мокрые конверсы отправились в ванную ждать хозяина вместе с носками, и на голых ступнях были уже надеты его любимые сандали. Немного растормошив волосы ладонью, чтобы легкие слегка волнистые волосы лежали, как надо, Юнги наконец двинулся в комнату хена, не забыв закрыть перед этим свою. *** Спустившись вниз, Мин постучался в чужую комнату и бесцеремонно зашёл вовнутрь, запирая ее за собой и ставя пакет на тумбочку импровизационной прихожей. — Никогда больше не надевай майки, — строго сказал младший, одновременно с тем голодным взглядом скользя по широким плечам с выпирающими косточками ключиц, длинную шею с выделенным кадыком и… Губы. Бляблябля, при взгляде на губы хена он просто плывет почти всегда. Все нутро сжалось от непреодолимого желания поцелуя, но Юнги продолжил стоять недалеко от двери, ожидая действий старшего. Мин облизнул губы и сглотнул, как кот. Пропустив слова младшего мимо ушей, Джин улыбнулся и неосознанно провел рукой по ключицам. Юнги все еще стоял на входе, поэтому Джин незамедлительно подошел к младшему и нежно провел по его плечу, спускаясь к ладони и пееплетая пальцы — он обожал этот жест. Взяв его за руку он приблизился и начал целовать шею младшего, который, вырвав руку из чужого захвата, быстро протер ее о штанину и вновь соприкоснулся со старшим пальцами. Вторую руку тот опустил на живот, вызывая у младшего мурашки по коже, и Мин сдавленно выдохнул, послушно приближаясь к хену. — Юнги-я, ты у меня такой красивый, — прошептал старший и завёл руку на поясницу, чтобы подвинуть его ближе к себе, — настоящий мужчина. — Не-неправда…— голос почти не слушался хозяина, и он чувствовал, как лицо и уши заливает румянец. Если Юнги мог довести до такого состояния старшего, говоря ему на ушко пошлости разного калибра, то Сокджин мог довести его до дрожи в коленях нежностью и лаской. Он на секунду под закрытыми веками увидел их со стороны — высокий хен, прижимающий его маленькое тело к себе за талию, такой большой и мужественный. Юнги чувствовал себя маленьким и беззащитным…и это ему не понравилось. — Х-хен, хен, стой, — голос снова стал сильнее, но руки почти не слушались, однако он потащил парня назад, к стулу. — Это самая настоящая правда, — улыбаясь, сказал Джин и послушно сел на стул, — если я говорю, что ты для меня настоящий мужчина, то тебе стоит мне верить, — он притянул живот Юнги к себе и обнял его, после непродолжительного времени целуя его через одежду. — Кто защитил меня от натиска Хуан? — поцелуй, — кто спас меня от позора? — провёл языком от пупка и немного вверх, моча ткань, — кто разрешил мне помочь ему приготовить комбо, м? Юнги почти пищал от смущения, и лишь остатки гордости не позволяли ему закрыть лицо руками. Хен целовал его сквозь одежду, младший засунул ладонь в темные вихры, перебирая их пальцами, а когда сквозь футболку он почувствовал мокрый язык, то неосознанно втянул живот, ошарашенно выдыхая сквозь приоткрытые губы. Джин лукаво улыбнулся и усадил Юнги на свои колени, начиная ласкать шею альфы своими губами, руки положив под подмышки и большими пальцами нажав на соски — Хен, хва…— тихо заскулил Юнги, пытаясь скорее для себя отрицать очевидное, — Мх! — Я могу доставлять тебе удовольствие сколько ты мне прикажешь, малыш… — он продолжил мокрые ласки губами и стимуляцию сосков. — Разве я похож на мужчину? Ношу розовый, общаюсь почти только с девчонками, не могу за себя постоять, грубого слова никому никогда не скажу. Единственное, что у меня есть — мой мужчина, — он не прекращал град из поцелуев. Голая шея, а также проглядывающие сквозь ткань соски были атакованы Сокджином, и Мин часто-часто задышал, елозя бедрами по чужим коленям и отчаянно хватаясь за больше плечи хена. — Н-неправда, ты самый горячий парень в нашей группе, парни просто завидуют твоей популярности, а ты слишком благородный, чтобы ставить всяких дур на место. Как я уже и…а-ах! Говорил сегодня, ты самый настоящий джентльмен, а ро-розовый цвет тебе к лицу, — тараторил Юнги, еле дыша, пытаясь уйти от чужих пальцев и одновременно потираясь своим пахом о чужой. — А ещё я тек от тебя три года как малолетка, особенно когда ты серьезно смотришь на-на докладах и рефератах, умх! Ласки Сокджина были приятными и невыносимыми одновременно на каком-то подсознательном уровне. — Хен, стой, — отклонившись от туловища, младший все же убрал чужие руки от своей г…груди? Думать об этом немного стыдно. — Я хотел с тобой сегодня поиграть. Шкодливо улыбнувшись, он встал с чужих колен и открыл пакет. — С-серьезно смотрю? — удивился Джин, когда альфа отстранился, задумавшись, — может быть я и сексуален, но девочки в нашей группе не смогли бы со мной даже встречаться, не то, что любить, я слишком мягкотелый и не смогу постоять за них в тёмном переулке, — он наблюдал за тем, как Юнги идет к пакету и грустно улыбнулся, — простыми словами — пустословная амёба. Доставая веревки для эротического связывания, взгляд кошачьих глаз потемнел, и Мин с грацией хищника направился к старшему, лицо которого вытянулось от удивления. — Ты так хорошо сидишь, — Юнги закусил губу, смотря на Сокджина сверху вниз. — Я выучил несколько техник связывания, но, думаю, ты не будешь против и простой в этот раз, верно? — С-связывание? — переспросил он сглотнув и почувствовав внизу сладкую негу, — Ю-юнги-я, что ты задумал? — Ничего особенного, просто хочу привязать одну сексуальную мужественную жопку к стулу, — удивлённое лицо беты было очаровательным, и Юнги склонился к старшему, шепча в чужие губы, — а ещё в наше время девчонки и сами могут за себя постоять, а в темных переулках обычно пиздят одиночников, но в нашем районе обычно таким не промышляют. Криво ухмыльнувшись, Мин впился в чужие губы, целуя глубоко и мокро, свободной рукой натирая чужой пах и расставляя старшему ноги. Его хен, может быть, и не был подготовлен к дракам, но в современном мире уже нет такой нужды, чтобы были пиздиловки за самку. Да и его «самка»… сама за него поборется. Отстранившись, Юнги напоследок облизал уголки губ и кадык старшего, а после принялся фиксировать конечности Кима, благо стул был с подлокотниками, и можно было не выламывать чужие суставы. Он поначалу массировал мышцы рук, приводя их в расслабление, и закреплял веревками так, чтобы хену не было больно, но и вырваться из тисков он не смог. С ногами блондин разобрался в последнюю очередь, широко расставляя их и дразнящими движениями массируя икры, после поднимаясь к коленкам и кончиками пальцев проводя по внутренней стороне бедра. — Ты такой сексуальный, когда завязываешь мои конечности, — проговорил завороженный и почти обездвиженный Джин. Закрепив ноги веревками, Юнги опустился на колени между чужих бедер и направил свой взгляд ниже пояса.  — Скажи мне, что я твой, — попросил старший, смотря на то как Юнги уставился ему между ног. Там, чуть выше креста швов, находилась мошонка, которую Мин начал мять сквозь одежду, кусая губы. От ее внешнего вида у него шла совсем неироничная ассоциация с персиком, потому что она была слегка рыже-розового оттенка с совсем лёгким коротким пушком и абсолютно без складок. Ну, а ещё с очень нежной кожей. Игнорируемый Сокджин мягко воскликнул и покинул голову. — Юнги-я!.. — он протянул последнюю гласную. Руки младшего настолько сильно возбуждали бету, что просто один взгляд на них не может оставить штаны равнодушными. Сдернув наваждение, Юнги проморгался и направил взгляд выше, на выпуклость ширинки и ее продолжения чуть ниже пояса, и перед глазами встала картинка большого и красивого, как и его хозяин, члена. О-о-о, блять, как же он обожал сокджинов член, в особенности из-за его чувствительности. Да и весь Сокджин был очень чувствительный везде. — Хенни, — пробасил Мин, лукаво глядя на того-то из-под челки, — хочешь, чтобы я расстегнул джинсы? Похоже, тут кое-кто очень хочет, чтобы его выпустили и погладили, м? Он сжал руки в кулак от пристального взгляда младшего, и, о, боги! Его Юнги был таким сексуальным. Джин сглотнул слюну и дрожащим голосом проговорил: — Юнги-я, скажи мне что-то нежное, прошу, Юнги-я… Дрожащий голос, сжатые в кулаки обездвиженные руки, молящий взгляд темных глаз… Сокджин был таким возбуждающим, черт, но… — Если хен не попросит его поласкать внизу, то Юнги-я больше никогда ничего нежного ему не скажет, — несмотря на милую интонацию малыша, Мин холодно и твердо смотрел на старшего, ожидая. Рука с мошонки убралась, а сам младший показательно достал второй рукой смартфон из кармана джинсов и уткнулся в него с абсолютно незаинтересованным в Киме видом. — ЮНГИ-Я!!! — Джин сделал самую жалобную мордочку, — прошу поласкай меня там, — он закусил губу и захотел разбить телефон младшего, — я хочу чтобы мой хён погладил мой ч-лен и может быть даже… поцеловал его, а потом меня, — Джин почти со слезами на глазах смотрел на лицо равнодушного Мина, — Юнги-я, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ты говорил мне, что у нас будет комбо! От почти взвизга в виде собственного имени Юнги дёрнул бровью, продолжая лазать в телефоне и вслушиваясь в смущенный, а после и возмущенный голос старшего. На самом деле ему казалось, что он хотел приласкать хена даже больше, чем тот хотел, поэтому стоило Мину услышать чужую мольбу, как он засунул телефон обратно в карман. — Ох, ну как же я могу отказать своему малышу, особенно когда он так просит, — Юнги улыбнулся и расстегнул ширинку, залезая под белье и вытаскивая возбуждённый орган, — я его имел ввиду, если что. Ехидно хихикнув, он прошелся ладонью по всей длине до основания, после чего опустил член между разведенных ног и отпустил так, что член, как катапульта, взметнулся вверх, ударяясь о живот, а после начал кулаком интенсивно стимулировать головку. Ласки Юнги выбили из Джина весь воздух. Ч-черт, почему его руки на его члене смотрятся так правильно и эстетично, а самое главное возбуджающе, что Ким терял голову. От ограниченности движений адреналин рос, а не привязанная ни к чему голова болталась на шее как мячик. — Такой горячий, большой, красивый…хен, ты везде такой красивый, — прекратив на несколько секунд движение ладони, Юнги подразнил языком уретру, а после вновь продолжил движения. — Мне даже не нужна смазка — ты так течешь. И сладко стонешь, очень. Но знаешь… Парень поднялся с пола и приблизился к чужому уху, низко промурчав: «Если я обещал комбо, то это не значит, что ты получишь все и сразу. А за свое упрямство ты будешь наказан». — Н-нет, Юнги-я, — проныл Джин, понимая и одновременно нет что имеет ввиду младший, — я буду хорошо себя вести, только не надо! Юнги-я! — бета попытался выбраться из привязи, но только подвинул стул, — ах, Юнги-я-хённим, не оставляй меня так! — старший почти выл. — Ну что ты, мой сладкий, это будет совсем не больно, лишь мучительно приятно, — слова лились сладким ядом, — не льсти мне уважением, щенок, — шипение, а ладонь младшего шлепнула Кима по члену. — И не дергайся — все равно не вылезешь. Вновь подойдя с пакету, Юнги недолго в нем копался, а после вернулся к старшему. В его руках было два вибро-кольца и странная силиконовая вещица с проводком и переключателем на конце. Закусив губу так, что та была полностью во рту, Мин закрепил сначало одно кольцо на мошонке-черт-я-бы-тискал-ее-вечно, потом второе на основании члена, и попеременно их включил. — Название этой штуки я не помню, — задумчиво проговорил Юнги, крутя в руках силиконовый вибратор для головки, — но она однозначно не даст тебе заскучать в ближайшие, м-м-м, минут тридцать. Он, предварительно смазав вещицу изнутри, натянул ее на член так, что тот был под силиконом почти до середины, и провернул так, чтобы черный футлярчик с проводком снаружи оказался прямо напротив уздечки. — А, и еще, — спустя паузу вновь заговорил блондин. — Я тут кое-что подготовил специально для тебя. Мин достал плеер и беспроводные наушники и засунул один из них в ухо старшему. — Там эротические аудиозаписи, преимущественно соло, чтобы ты не загрустил тут в тишине, хи-хи. Сейчас я все подключу и уйду из твоей комнаты. — Ю-юнги-я, — только и смог выговорить Джин, когда младший все сделал. В наушнике дразнящие стоны, похожие на стоны альфы, а на члене эта… эта хуйня, которая делала ужасно приятно и неприятно одновременно. — Черт тебя дери, Юнги, подожди! Ах! — он дергался на стуле, пока смотрел на этого спокойного младшего. — Кто-то услышит как я шумлю и зайдёт сюда, пожалуйста, не уходи, сними… Ах… это с меня! В наушнике послышался особо яркий стон, поэтому Джин часто сглатывал слюну. — Я сделаю все, только не уходи! — Хенни, — смотря на отчаявшегося бету, уже более нежно сказал Мин и подошёл к нему близко-близко, — ты всегда очень громкий, когда тебе приятно. Я люблю тебя и не оставлю одного надолго, слышишь? Мне просто нужно…нужно подготовиться. Он на секунду отвёл взгляд, нервно сглатывая, — Если бы наши организмы были приспособлены к этому, то я бы оседлал тебя прямо сейчас. Я постараюсь разобраться со всем как можно быстрее, малыш, обещаю. Просто закрой глаза и попробуй получить удовольствие от этого экспириенса, хорошо? Да и я планировал закрыть твою дверь на ключ. Альфа старался говорить спокойно, поглаживая в ободрении старшего по голове и плечам. От мурчащего голоса Юнги ему стало спокойнее. От его нежности ему стало спокойнее. От его присутствия ему спокойнее. Он выдал приглушённый стон от стона в наушнике и закусил губу. Когда он остался один, дорожка переключилась, и в наушнике включились еще более звукт. Режим на прибре изменился, теперь он ощущал это по другому. Юнги всегда так с ним поступал. Всегда думал и о Джине и о себе, играя со старшим, забирая себе всю власть. И бете нравилось. Нравилось пиздец как сильно, когда ему не позволяют, отрезают, недодают, отсекают. Джин видел, как Юнги упирается этой властью и кормит свои комплексы о том, что он не мужчина, раз член в нем, но это не так! Старший искренне считал себя самым не мужественным в их паре и это сейчас не про интимные отношения, а про жизнь… Альфе все же удалось успокоить Сокджина, и тогда он поцеловал его мягкие губы и направился к пальто старшего, доставая ключи. Тридцать минут на часах прошли мучительно долго и мучительно сладко, вибрация часто менялась, так что привыкнуть как либо к движениям не представлялось возможным — лишь бета приноровится и перестанет стонать — вибрация меняется и стимулирует мошонку по-новому. — Юнги-я… — очень часто повторял Джин, пока в наушниках, казалось, было бесконечное количество этих дорожек без единого повторения. *** Когда дверь была заперта, Юнги почти бегом направился на свой этаж и влетел в комнату, судорожно ища все нужное для промывания, в том числе и слабительное. Он искренне ненавидел эту часть половых отношений, однако трахаться любил сильнее, поэтому все действия уже соблюдал на автомате, попутно думая, как ещё можно затригеррить Сокджина. Такой нежный, такой послушный, но знающий себе цену и имеющий внутренний стержень, его любимый неловкий Сокджин был для Юнги иконой. Его хотелось радовать, но к сожалению семья младшего не настолько богата, как семья парня Чимина, например, и подработка Мина не приносила столько денег, чтобы радовать старшего постоянно… Но кое-что он прикупил, а именно серьги из розового золота, пусть и без камней, но достаточно симпатичные. Они встречаются не очень долго, да и день рождения хена уже прошел, чтобы быть «к месту», но Юнги искренне хотел подарить Сокджину что-то значимое. Прочистка заняла достаточно много времени, но у Мина оставалось ещё где-то пять минут, и он, недолго думая, подошёл к достаточно старому, но добротному платяному шкафу, половину из которого занимали шмотки Чимина, и открыл свою дверцу, осматривая полки. Недолго думая, блондин выудил оттуда розовую толстовку Сокджина. Она была немного выцветшей и застиранной, одна младший уже успел ее полюбить и даже умыкнуть из шкафа хена, что конечно от того не укрылось, но и однозначной реакции Юнги не получил. Пораскинув мозгами, Мин внезапно полез в часть Чимина и вытащил из бельевого ящика простые черные чулки, которые, видимо, оказались там после одного из игрищ. «Чимсон, сорян, надеюсь они тебе больше не понадобятся», — Юнги принюхался к ткани, отмечая отсутствие специфических запахов помимо запаха заводской, и не промедляя и секунды, аккуратно надел их на себя. Похоже, они были новые, потому что резинка идеально обхватила его бедро, а простая тонкая полоска кружева сверху защекотала кожу. *** Переборов чувство щекотки, Мин натянул толстовку и черные спортивки и вновь совершил перебежку из своей комнаты в комнату хена. Ох, блять. Его хен все ещё так же сидел на стуле, дрожа от вибраций и тихо постанывая, вторя тем стонам из наушников. — Юнги-я, — собственное имя, сказанное любимым голосом, словно горячим воском потекло по животу, и Мин еле-еле переубедил самого себя не хвататься за член в попытке прервать прилив крови. — Я здесь, хени, — собственный ответ вышел хриплым рычанием, и младший в несколько шагов пересёк расстояние, разрывающее его с Сокджином. Он вытащил наушники из ушей старшего и снял силиконовый вибратор вместе с кольцами, высвобождая тем самым возбуждённый орган из тисков. Как только Джин освободился от этой машины для убийств (только медленных и приятных) он сладко вздохнул и улыбнулся от родной руки на его члене. — Ты молодец, хен, — удовлетворительно улыбнулся Юнги, — так долго терпел, чтобы дождаться меня, — пальцы руки обхватили головку, несильно ее надрачивая и небольшими перерывами, — но ты не сможешь пойти в таком виде со мной в мою комнату — все увидят, какой у тебя большой, а мне сплетни о моем парне не нужны, — сидя на кровати рядом со стулом, Юнги закусил губу. — Тогда давай останемся здесь, — прошептал старший, влюбленно смотря на Мина, — ты в моей толстовке самый красивый мальчик, — он хотел бы дотронуться до него, но не мог. — Я хочу потрогать тебя, развяжи меня, хённим, — он с мольбой посмотрел на младшего, — малыш, хённим, прошу тебя… На предложение остаться в комнате старшего Юнги хмыкнул, но от того, как хен на него смотрел, на щеках вновь загорелся смущённый румянец. Он не привык к словам о собственной красоте. Однако умиление от старшего перечеркнула его просьба. — Нет, — смущение как рукой сняло, а лицо приняло злую гримасу. — А я не хочу, чтобы ты меня трогал. И даже не канючь… Но ноги я тебе развяжу Он нагло посмотрел старшему в глаза и сжал чувствительную головку. — Не хочешь… — почти на одном дыхании пролепетал Джин, а глаза чуть не напились слезами, внутри проснулась капризная личность, а взгляд наглых и дерзких глаз раздирал его член в горячий судорогах. Или это рука Юнги, что так усиленно стимулировала головку? Развязав ему ноги, Мин сел на коленки старшего и начал тереться своим пахом о чужой, целуя длинную шею. О, боги! Либо альфа читал мысли старшего, либо это ужасно совпадение, но старший ловил от этого нереальный кайф, потому из груди вырвалось несдержанное рычание, но через секунду он смог совладать с собой. От рыка из груди Сокджина внутри все поджалось, а уже возбуждённый член дернулся под одеждой. Привыкший обычно слышать сладкие стоны, Юнги обмер, просто услышав это рычание. Черт, как же хотелось услышать ещё. — Твоя шея такая красивая, — шептал Юнги сбивчиво, — а ещё лучше на ней смотрятся мои метки, которые ты так старательно скрываешь. Принадлежать кому-то для тебя зазорно, хени? Свободные ладони забрались под майку, лаская живот и забираясь все выше, теребя указательными пальцами соски. Низ толстовки был уже запачкан предъэякулятом Сокджина, соединяясь с головкой склизкими нитями. — Нет, просто… — Джин сложил брови домиком, сдерживаться было все труднее, — это неприлично… Ах! — от стимуляции сосков грудь все-таки выпустила из себя стон. — Мин Юнги, развяжи мои руки, быстро! — попытался грозно сказать он, но выходило ровно наоборот: глаза сами по себе закрывались, рот открывался, от него послышался скулеж и подрагивания. Смешно. — Ты такой грозный, хен, — Мин с улыбкой отсоединился от чужой шеи, смотря в полуприкрытые глаза старшего. — Однако у тебя встало просто от того факта, что я привязал твои конечности к стулу, разве я неправ, м? — Неправда… Я возбудился от тебя, — Джин увёл взгляд. Ему не хотелось, чтобы Юнги знал, какой он извращенец. От собственных телодвижений в паху было горячо, а драконить Кима хотелось ещё больше, и Юнги с большим нежеланием отстранился от Сокджина, чтобы встать и медленно снять с себя спортивки, показывая отсутствие белья под ними и черные чулки, которые легко скользили внутри штанин, вызывая странное ощущение. Боги, это лучшее, что Джин видел за всю жизнь. Эти ноги… Эти чулочки… Ч-черт, как же ему хочетелось потрогать. Оставшись лишь в толстовке и чулках, альфа снова сел на колени Кима, начав уже надрачивать оба их члена в руке, приоткрывая рот и загнанно дыша. Было так приятно, кожа к коже, и коленки хена, на которых он сидел чуть ли не на шпагате… Юнги тихо проскулил, тут же затыкая себе рот рукавом толстовки и несдержанно двигая бедрами в такт собственной ладони. — Юнги, дай мне прикоснуться к тебе, — завыл Джин двигая ногами и неосознанно подмахивая бедрами, пока Юнги дрочил одной рукой им обоим, — я хочу погладить тебя, Юнги-я, хороший мой, дорогой, хённим! — Джин почти истерил и задрал голову, открывая шею и подавляя стоны, — м… ах… Юни, — последняя согласная сошла на визг, ужасно хотелось взять и направить руку младшего под нужный угол, ускорить движения, размахивать бёдрами, — хороший мой, малыш, Юнги-я, позволь мне… Ах! Хен почти истерил, максимально возможно двигая бедрами в ответ и открывая шею, к которой Мин тут же присосался, мыча вместо стонов и несильно кусаясь. Такой абсолютно разбитый, умоляющий о возможности прикоснуться, Сокджин кружил младшему голову, однако изо рта несдержанно раздался смешок. — Хен…хени, — еле сдерживаясь от смеха, сдавленно позвал Юнги, — вообще-то я основные узлы прикрепил к ногам, и я их уже развязал. Не вникая в суть сказанных слов, Джин затуманенным взглядом уставился на Юнги. Альфа отстранился от шеи и взглянул с улыбкой уха до уха и красным лицом на Кима. — Хен, ты сам…пха, сам себя держал на стуле, хотя мог потянуть руки и распутать переплетения веревок, — Юн прикрыл рот ладонью и сдавленно в нее захихикал, продолжая манипуляцию второй рукой и иногда икая от сбивающегося воздуха в лёгких. — Я… не думал про это… — сказал он и вздохнул, потому что Юнги и вовсе начал смеяться, закрывая рот, — Юнги-я, сними свою толстовку… — он с полузакрытыми глазами и совсем не думающий разумом почувствовал как его ведет. Беда как будто жили собственной жизнью, а на стуле образовалась лужа из слишком обильной смазки сегодня. Кажется ему плохо от своего де возбуждения. — Хенни, — мягко, но четко произнес Мин, схватив старшего за челюсть, — приди в себя, ты что тут устроил? Юнги убрал вторую руку, тем самым прекратив ласку, и взглянул в туманные глаза напротив. — Если хочешь, чтобы я снял ее с себя, к слову, то сначала разденься сам — я даже помогу тебе распутаться. Иначе это неприлично и неравноценно, Сокджин. И никаких сюсюканий и поцелуев. — Х-хорошо, Ю-юнги-я, — покорно согласился старший, хотя сюсюканья и поцелуи он любил больше всего. Но Юнги он любил больше. Встав с чужих коленей, блондин зашёл на спинку и без особых усилий распутал веревки, высвобождая руки старшего и массируя наверняка затёкшие плечи чуть выше лопаток и разминать хена было даже приятно, чувствуя силу в этом парне, которую он никогда не проявлял, столь невинно. — Ах… — выдохнул он от свободного движения конечностей и быстрого массажа от Мина, — Юнги-я… — шептал Джин под нос. Когда конечности были полностью разработаны, Джин развернулся на стуле и встал на колени, притягивая Юнги к себе в поцелуе и залезая руками под толстовку, оглаживая единственную допустимую ему зону — талию. — Только один раз… — с мольбой в глазах сказал он. Обычно если он опускался или поднимался, Мин сразу отстранялся и убирал руки Джина куда подальше, иногда даже запрещая трогать талию, поэтому старший всегда трогал его только там. Смазанный поцелуй был закономерным, ровно также как и недовольство, а когда руки старшего залезли под толстовку, вызывая у альфы дрожь от соприкосновения холодных пальцев, Юнги тихо промычал в поцелуй, не отстраняясь, но и не принимая участия. Ким опустился с губ на шею и нежными губами облизывал кадык, вызывая у того нервное сглатывание, при этом правой он дотронулся до своего члена, хоть немного снимая жгучее напряжение, которое невозможно терпеть. — Хен, если ты не скажешь, что ты там собрался делать один раз — я уйду или отшлепаю тебя ремнем. По члену. И тебе нельзя его трогать, пока ты не скажешь мне. — Поцеловать один ра… — Джин осекся. — Ты…— дыхание не поддавалось хозяину, — ты абсолютно непослушный! Альфа шлепнул ладонь старшего, сбрасывая ее с его члена, который он себе стимулировал, и обхватил его у основания, лупя им по животу Сокджина. — Ты сегодня такой непослушный, хен, — наигранно безразлично и разочарованно шепелявил Юнги. — Сначала не хотел со мной целоваться, потом начал приставать, хотя я ещё не был готов, теперь своевольничаешь… Ты правда напрашиваешься, чтобы я отшлепал тебя. Он обхватил ягодицу старшего сквозь ткань джинсов и смял пальцами. Сокджин упал на плечо младшего, задыхаясь от перекрытой гормонами глотки. — Юнги-я, я не знаю что со мной, — говорил ом между ахами и охами, — п-росто в университете мы бы захотели большего, а потом я не знал, что ты не готов… я… Я не буду трогать пока ты не разрешишь… постараюсь… — он присосался к ключице. — Тц, ты даже сейчас себе противоречишь, — Юнги на удивление мягко оттолкнул от себя Кима и начал рассматривать его лицо. — Когда ты в последний раз мастурбировал после нашего последнего секса? Мы с тобой хоть и редко им занимаемся, но ты никогда не был…таким. Он даже немного замялся в конце. Черт, надо быть жёстче и строже. Они и правда не очень часто доходят даже до сегодняшнего уровня, перебиваясь приставаниями Юнги в универе и редко перетирая друг другу шкурки. Младший уверен, что если бы хотя бы один из них жил отдельно от родителей и не в общаге со стенами с ушами, то они бы притерлись друг к другу ещё ближе. Джин сам не понимал что с ним происходит, поэтому просто отдавался инстинктам, которые сейчас почему то плохо в нем контролировались. — Я… неделю назад купил себе… кое-что для мастурбации… — Джин закусил губу от стыда, — я не знаю, мне просто очень сильно захотелось, а ты тогла уже давно спал и я… Джин стыдливо увел взгляд. Видя отчаяние и слезы на глазах старшего, Юнги судорожно выдохнул. — Сокджини, — Юнги как можно мягче позвал хена, опуская ладони ему на плечи. — Все в порядке, ты можешь мне ответить, что это? Бета боялся. В его голове уже давно зародилась эта мысль, но… кажется, сейчас… — Юнги-я… — проныл старший, потирая свой член о стул, — Юнги-я… — он почти плакал и всхлипывал от растущего желания, — ты так вкусно пахнешь, Юнги-я… малыш, — Джин еле контролировал себя и единственное, что хоть как-то поддавалось ему — это язык. И то слабо. — Х-хен, что ты сказал? — он неверяще уставился на старшего. — Но ведь беты не могут чувствовать природные запахи альф и омег… Хен? Альфе было неловко, он не умел успокаивать и просто не знал, куда себя деть. А когда блондин услышал последующие слова Кима, то впал в ступор. Джин закрыл глаза от своей оплошности. Черт. Какой же кретин, совсем забыл о том что врёт… — Юнги-я, я… — его голос дрогнул, а внутри все сжалось, в желании стимуляции, — Ю-юнги-и-и… — он почти задыхался от возбуждения, альвеолы как будто заполнило чистое желание и ничего больше. Юнги в доли секунды закинул Сокджина спиной на кровать, снял с него штаны и прижался носом к шее. Запах, совсем слабый, только набирающий силу, защекотал обонятельные рецепторы, и Мин буквально залез на старшего и улёгся, затираясь носом поглубже и дыша-дыша-дыша. Такой легкий, манящий, родной древесный запах…из горла вырвалось тихое рычание, а сам Юнги начал вылизывать шею, неосознанно двигая бедрами и потираясь членом о чужой живот. Голову забил тяжёлый, но сладкий туман, и ему казалось, что он теряет себя. — Оттолкни, — прорычал он на ухо Сокджину, боясь потерять последние крупицы сознания. — Оттолкни, иначе я… Челюсть заныла от прорезающихся клыков, а изо рта потекла слюна. Хриплый голос Юнги немного вразумил его, поэтому Джин открыл глаза и… медлил. С одной стороны этого так ужасно хотелось, Юнги так дурманяще пах сладким бананом, так, как не пах никогла, выпуская феромоны, с другой — принципы. Хоть его родители и ростили его его как бету, потому что хотели именно бету, а не какого-то течного мужика, который раз в три месяца будет хотеть трахаться и еще и беременеть, метку до свадьбы иметь хоть и хотелось, но было нельзя. «Такой вкусный, такой манящий, такой…мало, нужно ещё. Ещё, еще, еще…» — билась назойливая мысль в голове альфы, мешая думать и осознавать реальность. Свежий запах молодой омеги набивал пазухи носа и лёгкие так, что было больно дышать. Инстинкт требовал метку, но сам Юнги противился как мог. Нет, слишком рано. Но соблазн был сильнее разума, и ладонь Сокджина на пути к сладкой шее воспринялась зверем с негативом. Старший перевернул их, капая слезами и заикаясь от всхлипов, младшего будто ударило молнией озарения, и пелена сошла с глаз. О нет, он напугал хена. Стало так стыдно за себя и страшно за хена и за…них. Он впервые испугался самого себя, а также того, что, возможно, испортил их отношения проявлениями собственной природы. — М-милый, прости меня, но… я-я не хотел, правда… — Джин всхлипывал от горькой правды и от нарастающего возбуждения, от этой разружающей энергии, которая копится в нем все больше. — Я идиот… омега и идиот… и… не ставь метку, прошу тебя, — мокрым лицом он прижался к груди Юнги и почувствовал, как член младшего дотронулся до его ягодиц, поэтому он резко подскочил и мучительно застонал. — Я не знаю, что это, Юнги-я, я-я… я не знаю, просто, — он снова начал задыхаться, руки трястись, голос не слушался, а его глаза стали зелёными — это означало, что течка омеги полноценно взяла свое и активизировалась в полной мере. — Чшш, Сокджини, — Мин ободряюще провел ладонями по чужим, обхваченным джинсой, бедрам. Хотелось его успокоить, но изменения Кима были столь стремительными, что Юнги в шоке уставился в позеленевшие глаза. Звучит смешно, но хен… созрел? Получается, что у него это считай первая полноценная течка? — ох, малыш, — сочувственно и пораженно озвучил младший свою мысль. — Просто трахни меня, — Джин почти рычал, а его лицо было будто в тумане. Ким быстро приблизился и провел языком от груди до лобка Юнги, без церемоний сразу ставя там засос и засовывая член в рот. — Б-блять! — альфа громко даже для себя застонал, стоило его члену оказаться в плену чужих губ. Собственный пенис во рту старшего был так к месту, и черт, от его ласк Юнги каждый раз боялся спустить как девственник, но прояснить кое-что хотелось сильнее. — Хен, хен, — между громкими вдохами позвал Мин, подтягиваясь на прессе и садясь на кровати. — Хен, ох! Остановись на секунду и послушай меня. Что-то в Юнги переменилось, и ему не хотелось сейчас грубить старшему и заставлять его силой. Если в обычное время эта игра в подчинение и воспринималась игрой, а потом Мин нежно гладил засыпающего Сокджина, когда он уже не воспринимает этого, то сейчас, когда гормональный фон склоняет психику в разные стороны, его грубая доминация может быть воспринята слишком сильно. — Я слушаю, просто… Ох, Юнги, я не знаю что это, но я правда не хотел… — он закрыл глаза и сглотнул слезы. — Мое тело не слушается меня… я хочу тебя, Юнги-я… хочу тебя с головы до пят, понимаешь?.. Твой запах, он… самый лучший… — Хенни, все хорошо, не бойся, — Юнги схватил старшего за руки, переплетая пальцы. — Я не буду ставить метку, обещаю, просто…я так долго думал, почему я так помешан на тебе, и сейчас я…тоже теряю голову, — он кусал губы в бессилии. Казалось бы, сбросить все на тормозах и ринуться в омут было прекрасным решением, но с другой стороны они оба люди, и надо с этим мириться. — Я… я не боюсь тебя, я верю тебе, просто… — он вытер лицо от слез, — я очень сильно… хочу тебя. — Встань на кровати на четвереньки попой ко мне и прогнись в пояснице, — достаточно мягко и одновременно твердо приказал Юнги, пустив феромоны. От приказного тона тело покрылись мурашками. Тон младшего хоть и был строгим, но все же стал не таким, к какому Джин привык, поэтому… — Иди сюда, — омега опустился к шее альфы и попытался надавить на тело, чтобы положить на кровать. Из груди вырвалось глухое рычание. — Я сказал встать на колени на кровати, — он холодно глянул снизу-вверх на омегу и вывернулся из-под чужих рук, после без промедления забрасывая нижнюю часть туловища Сокджина на кровать. Юнги немного резко сдернул со старшего джинсы вместе с бельем, уже промокшим от смазки, наконец открывая светлые ягодицы. От одного грубого голоса тазобедренные мышцы сжались, стенки внутри активизировались, ожидая, что с ними сейчас что-то сделают. Дыхание давно сбилось, оставляя редкие глотки воздуха, тело было мокрое от пота, глаза от слез, проход от смазки — он ощущал себя мокрой грязной шлюшкой и этой чувство ему нравилось. Поставив того в коленно-локтевую позу, Мин тихо прорычал:« Ты хочешь, чтобы я заставлял тебя все делать силой? Хорошо,» — и со всей силы ударил по ягодице, после оглаживая ту пальцами. Он звонко шлепка он вскрикнул и лег на кровать передней частью тела, одной рукой обхватывая какую-то часть тела Юнги, которую он не видел. Продавив второй рукой чужую поясницу, заставив отклянчить зад, Мин опустился вниз и размашисто лизнул щель, собирая капли начавшей выступать смазки, от чего рот омеги судорожно открылся в немом вскикрике, а руки сами заставили его встать на распрямленные руки, опираясь на ладони и еще больше выгибаясь. На вкус альфе смазка была откровенно никакая, разве что немного гуще, чем слюна, но без особого вкуса. Однако внутреннюю дурь это только увеличило, и блондин провел языком вновь, после опускаясь вниз и вбирая в рот яички, удовлетворительно замычав и громко выдохнув носом. После второго проведения языком о щель, голос брюнета вернулся к нему и либо у Юнги такой язык, либо его мышцы так долго ждали. — Да, блять, да! — вскрикнул он на последнем дыхании и еле успел вдохнуть снова, — да, да, да, да, да… — маниакально шептал он, а от ласк ноги задрожали в судороге.   Сокджин вытянулся как кошка, отчего у Юнги потемнело в глазах. Он впервые видел старшего таким. Впервые видел его, считай, снизу, и от вида выгнутой спины и раскрытой от позы задницы у него, казалось, чуть ли не текла слюна. Блондин судорожно пару раз вздрочнул себе, выстанывая что-то нечленораздельное и отстраняясь от промежности Кима. — Ударь, — Джин почти не контролировал себя снова, — ударь еще раз… — Ну как я могу отказать своей детке, — прорычал Юнги, — только заткни ротик подушкой, иначе тебя будет слышно на всю общагу, — и начал попеременно наносить удары по ягодицам, звонко, со вкусом, до момента пока не покраснела кожа. — Блять! — звонко закричал он, застонав гласную и уткнувшись в подушку. Юнги бил точно, безжалостно и властно. В его руках Джин чувствовал себя безопасно и тепло, эти шлепки приносили кричащее во всех смыслах удовольствие, исходившее из всех щелей, тоже во всех смыслах. Иногда альфа попадал по промежности и вот это било в самое сердце, потому что стоны, которые даже через подушку были слишком громкими, и аромат пихты, который скоро будет вонять на этажа два точно, были чаще и интенсивнее. — Мой…сладкий… мазохист, что же ты раньше молчал? — закончив мучить чужие ягодицы, выдохнул Мин. Несмотря на будоражащий запах, собственные инстинкты и сильное возбуждение, его мысли были чистыми и находились будто отдельно, а все тело было таким лёгким, что только спустя время Юнги понял, что вот-вот потеряет сознание. — Вставь, Юнги-я… трахни меня прямо сейчас… — он чуть ли не плакал, — Мин Юнги, живо трахни меня сейчас!!! — Джин сорвался на кричащий рык, а от выброса животных инстинктов он на миг озверел, — черт, что же ты медлишь?! Запах…как его много…воздух… — Хен, — вышло слабо, почти неслышно. — Мне что-то… нехорошо… Перед глазами зарябило, в затылке стало холодно и потянуло к земле. Юнги пошатнулся и, еле сохранив хрупкое равновесие, буквально упал на стену. Плечо неприятно засаднило, но чернота перед глазами пугала сильнее. Его тошнило, но не до рвоты, воздух, пропитанный запахом, стал ядом, и в голове залилась испуганная мысль, что он задыхается. Джин в страхе обернулся и увидел обмякшее на стене тело. — Юнги?! — у омеги на глазах появились слезы от сдерживания возбуждения и от полу обморока альфы. — Окно…окно…— вырвался из горла еле слышный сип. — Окно? Сейчас, сейчас, секунду, — ноги почти его не слушались, но он встал, раскрыл окно полностью и побежал за водой, дрожащими руками наливаю воду в стакан. Свежий холодный воздух расправил лёгкие, и Юнги тихонько плыл по неверленду между сознанием и бессознательным состоянием, и наконец выплыл, видя перед собой обеспокоенного и заплаканного Сокджина со стаканом воды. — Юнги-я, очнись, — лицо Джина было красным и мокрым, а в глазах стоял жар, — п-попей водички, малыш, — старший взял альфу на манер ребенка и поднести воду к губам. Младший послушно отпил пару глотков, чувствуя, как от нее желудок сначала претензионно скрутило, а потом все успокоилось, как и свистопляска в глазах. Черные мушки расползлись обратно под веки, и взгляд стал чистым. Облегчение накатило на Джина сразу после того, как Юнги зашевелился. От того, что все было хорошо, он даже улыбнулся сквозь слезы. Если с этим комочком счастья что-то произойдёт, то омега никогда себе этого не простит. — Тише, хени, — Юнги вручил стакан обратно Киму и провел пальцами по его лицу, стирая слезы. — Прости, я проебался. Даже как альфа я отстойный, какой позор, что уж там говорить о моих предпочтениях… Стыд за собственную никчемность что в отношениях, что в постели, душил, и хотелось заплакать от обиды на самого себя, как…как девчонка. Он и есть девчонка, разве что с членом между ног. Абсолютно бесполезный. — Дорогой мой, я так испугался, — старший прижал руку альфы к щеке, — ты у меня самый лучший, не стоит говорить себе эти слова… — он прижался к Юнги в объятиях, — ты сказал самую большую глупость сейчас. Ты знаешь, что профессионалы когда-то были любителями? Для меня ты лучший и… если… — он сглотнул, — если не можешь или не хочешь, то можем отложить… на потом. Джина немного потряхивало как наркомана, но здоровье его альфы было важнее. — Тем более, что я разве лучше? Я вру с рождения всем окружающим, что я бета, и так и не нашел смелости сказать тебе… — Джин отвёл взгляд. — Это ведь из-за меня ты чуть не упал в обморок… Сокджин был его исцелением. Всегда. Все эти три года, два из которых он учился заново жить и побеждать депрессивные мысли. Его вера, надежда и любовь. От его объятий даже стало легче, намного, однако на кромке подсознания висела презрительная мысль о себе и о том, что он ищет успокоение у омеги в объятиях, когда все должно быть наоборот. — Ты не виноват, — хрипел Юнги слегка неразборчиво в объятиях. — Я уверен, что добровольно бы ты не стал пить эти таблетки. Да, я шокирован, что все эти три года я не знал… Ну, тебя настоящего, если можно так сказать, но я тянулся к тебе и тогда, и сейчас, и ничего не изменилось. Разве что сейчас твой запах…очень сильный, да и погода сейчас на айс, вот и давление шалит, — он попытался ободряюще улыбнуться и начал поглаживать чужие плечи. — А ещё… Я хочу. Очень хочу. И я могу, но… Не сразу. Может начнем чуть помедленнее? — Давай медленнее, — быстро согласился омега, а на сердце у него отлегло, — я потерплю сколько нужно. Юнги дико хотелось целоваться и нежно гладить Сокджина везде. Привыкший отрицать все эти нежности, он будто сломался, упав с большой высоты, и так хотел этого сейчас. — А ещё хочешь ты, и я не хочу оставлять тебя с течкой наедине. Я так понимаю, это твоя первая полноценная течка, да? Твои глаза, — Мин улыбнулся десневой улыбкой, утягивая с собой Сокджина на кровать. — Да… я никогла не испытывал ничего… подобного, — омега зажевал губу и поцеловал Юнги в щеку, — мне не идет зеленый? — Нет, тебе ид…— немного встревоженный ответ был прерван поцелуем Сокджина, и Юнги промычал в поцелуй, отвечая и поглаживая омегу по бедрам, пусть и не пышным, как у большинства омег, но изящным и красивым. Да и в целом его омега другой, не такой, как все. Возможно, на него так повлияло воспитания и таблетки, которыми его пичкали, о, Юнги уверен в этом, но его высокий рост, широкие плечи, узкая талия и длинные ноги просто убивали в Юнги все живое ещё с первого дня их знакомства. И пусть Сокджин был слегка капризной особой, в глубине души он был прекрасным цветком, а Мин гремлином, которому удалось увидеть эту красоту среди болота социума, и он старается его сохранить. Запах Сокджина выветрился, однако слухи об омеге со стонами и запахом пихты завтра, Юнги был уверен, разойдутся по всему универа. Желание никуда не ушло, и блондин, даже лёжа на кровати по понятным причинам, не мог остановиться и просто лежать: его руки гладили широкие плечи с косточками ключиц и тонкую талию, а свободным бедром он двигал по бедру старшего в манере поглаживания. — Юнги-я, с этого дня я не хочу скрывать отношения с тобой, — серьезно сказал Джин, оторвавшись от губ альфы, — я хочу чтобы все знали, что мой альфа самый красивый, сильный и… быстрый. — Бы-быстрый? — выцепил конкретное слово Юнги, выпучив глаза. — Ким Сокджин, на что Вы намекаете?! Он в шутку пихнул старшего в бок, а потом в миг посерьезнел. — Вообще, я сам думал с тобой об этом поговорить после…этого, — внезапное смущение накрыло вечного пошляка Юнги, — даже ещё до того, как все выяснилось… И я пытался намекнуть о том, что хочу заявить на тебя права, правда делал это глупо, — он потупил взгляд.— Ставил засосы на видных местах, отгонял от тебя глупых куриц ну и не совсем куриц… я такой глупенький. А учитывая сегодняшний день я обязан заявить о том, что ты не одинок. Но не думай, что я стану сразу белым и пушистым милуном! Это я сегодня…только… Он сделал недовольную моську, а потом засосал кожу на чужой шее, прямо рядом с местом, куда обычно ставят метку, и погладил Сокджина по спине, как бы говоря «не бойся, я контролирую себя». Джин посмотрел на Юнги снизу вверх и снова возбудился: младший выглядел так брутально, что у омеги началась новая волна возбуждения. — П-правда? — речь Юнги растрогала Джина до глубины души. — Ты правда хотел объявить наш союз… альфа и бета? — Джин почувствовал, как уши становятся краснее. — Юнги-я, я только за! Мне правда плевать на всех тех, кто будет нам что-то говорить, хоть мы и традиционная пара, на свете много долбаебов, ты знаешь, — Джин побольше открыл шею для ласк, его наваждение пока что отошли на второй план.  — Мин Юнги, ты будешь моим альфой? — Хени, я и так…твой, ещё с первого дня первого курса, — пылкие слова Сокджина были как патока для Юнги, он чуть ли не мурчал и блондин стеснительно уткнулся лицом в чужую грудь, оставляя видными только красные ушки. Ким делал ему так приятно только словами, и хотелось как-то ему отплатить. — А я твой омега с рождени… йаа… — фраза улетала в воздух, потому что Юнги снял наконец майку с хёна, обхватил губами сосок, начиная усиленно сосать его и растирать языком во рту, одновременно теребя рукой второй, а другую руку опустил ниже по животу и коснулся возбужденного члена старшего, начав надрачивать тот медленными движениями, стараясь скорее принести жаркое прикосновение, а не горячечную стимуляцию, хотя хотелось второго. Как и хотелось Сокджина. — Ты такой безнадёжный романтик, хени, — хихикнул Юнги, на секунду прервавшись от своего занятия, а после вновь присосался к горошине. — Юнги-я… — придыханно сказал омега, чувствуя обилие смазки на проходе. Он закрыл лицо руками от своего бессилия. — Засунь свои пальцы мне в рот, — попросил Ким, сам того не осознавая. Подняв правую руку к чужому рту и нажимая на губы, Мин без особых усилий проник в горячий рот и дразняще на секунду прихватил язык, тем самым подавляя в омеге огромное желание сосать. Чуть сместившись вниз, Мин провел по члену и мошонке старшего, опускаясь ниже и проникая на пробу пальцем. Сейчас он скорее не совершал ласку, а прощупывал внутренние стенки, проверяя на чистоту и возможные проблемы вследствие принятия подавителей. Организм омеги до начала течки предварительно устраивал себе самому прочищение, поэтому Юнги не совсем понимал, почему хен не понял, что его предтечный синдром переходит в течку?.. Наверное, дело в подавителях. В любом случае, до стыка прохода в половую систему и клапана толстой кишки он не дотянется чисто физически, только если засунет кулак, но это слишком рискованно, пусть и кишечник был расслаблен для подготовки к спариванию. Джин обхватил руку альфы, все больше присасываясь с его пальчикам и водя по ним языком. — Сними… толстовку, — говорил он между делом и неосознанно медленно проталкивая задницу навстречу пальцу, — То есть чулки тебя вполне устраивают? — смешливо хмыкнул альфа, но потом посерьезнел, — Хенни, — осторожно позвал младший, — ты же ходил к гинекологу, да? У тебя… там все в порядке? — Я… ходил, но за анализами не вернулся, — запоздало ответил Ким и сомкнул зубы, — ах, Юнги-я, хённим, быстрее… — Ты что?! — Вытащив палец, он с силой шлепнул по промежности, — Хен, ты с головой не дружишь?! — возмущению младшего не было предела. — Ты хотя бы почту электронную указал? От новой грубости от младшего внутри сжались мышцы и омега даже почувствовал, что смазка брызнула от шлепка. Черт, ну зачем он сказал? Айщ, идиот. Ну вот кто его за язык тянул? Мин обеспокоенно взглянул на Сокджина. Он чувствовал ответственность за все происходящее, и здоровье его парня было важнее секса, хотя он терял голову от запаха и еле сдерживался, чтобы просто не развернуть Кима на живот и трахать-трахать-трахать. — Ах, Юнги-я, все хорошо, не нужно… так волноваться… это же просто гинеколог, — омега бессильно вздохнул, — Юнги-я, пожалуйста, не останавливался… — старший готов был плакать от того, насколько он возбуждён, — Юнги-я… Этот хен…этот безответственный хен… В груди заводилось раздражение, что вкупе с возбуждением било в голову. — Хорошо, хен, хорошо, но только помни, что это все происходит только потому что Я захотел, и я по-прежнему против этой авантюры, — новый шлепок по промежности. Пальцы легко проскользнули в анус и начали очень быстро и довольно резко теребить прилегающую к простате стенку, а правая рука опустилась на собственный член, имитируя на собственной плоти движение пальцев внутри Сокджина. — Да, да, да, Юнги-яяя… — вздохнул Сокджин тяжело дыша, когда его любимый, его любимый горячий и самый лучший альфа нажал на заветное место, истекающее смазкой, — Юнги, мой Юнги-я, дорогой, хороший, да, да, да! — его стоны из истеричных переросли в кричащие, заставляющие прекратить дыхание и выдыхать только посредством стонов. Стон вышел натужным, Юнги закрыл глаза, вдыхая через раз и еле дыша. Его собственное терпение было на исходе. Он уткнулся лицом в торс прямо под грудью, начиная неосознанно лизать и кусаться. Пальцы на ногах поджимались от удовольствия собственных фрикций. — Сокджин… презервативы…где? — часто дыша ртом прорычал блондин, невидящим взглядом уставившись на хена. — Юнги, Юнги, да, да, да, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — он подмахивал пятой точкой, чтобы поскорее уже кончить, потому что чувствовал, что вот-вот может спустить от таких простых, но дурманящих движений, поэтому когла он услышал слово «презерватив» он чуть ли не взвыл. — Нет, нет, нет, Юнги-я, — он прижал лицо альфы обратно к своему торсу. Он знал, презервативы лежали где-то у входа, где он бросил их, и встать за ними сейчас было бы поломкой его психики. Альфа, понимая, что Сокджин сейчас не воспринимает реальность, учитывая, что это его первая течка, для себя решил, что лучшим решением будет довести старшего до первого оргазма, дабы горячка течки немножко его отпустила. — Хорошо, хени, будем без презервативов… — бешеное желание заставило омегу согласится хотя бы на это, потому что терпеть эту горячку было невозможно, — но и без проникновения, — выдохнул он Киму в грудь и начал совершать быстрые фрикционные движения пальцами, а левой обхватил чужой член, двигая ладонью в такт по чувствительной головке, зная, как это быстро может довести Сокджина до пика, поэтому омега выгнулся и издал громкий гортанный стон. Его проход сочно хлюпал, кроме блаженных криков из его рта ничего не доносилось, рука сама потянулась к руке Юнги, чтобы сделать движения еще быстрее, хотя те и так были на пределе. Последний вскрик. Напряжение. Давление в голове. Непрекращающиеся фрикции. Глаза скатились сами по себе, тело стало каменным, горло свело, так что ни один вскрик не мог вырваться из его глотки. Через три секунды его резко отпустило и тело больно расслабилось, все так же чувствуя никуда не ушедшие возбуждение. Сердце бешено билось, дыхание не прекращало интенсивную работу. Член все так же стоял колом. Семя запачкало руки и края толстовки альфы, на что он тихо зашипел и стащил ту с себя. — П-презервативы… — омега прокашлялся, — презервативы у тумбочки возле двери… — Подожди, хен, — Юнги успокаивающе погладил расслабленного, но все ещё возбужденного старшего, по бедру, и взял со стола почти полный стакан воды, от которого он отпил совсем недавно. Приподняв туловище старшего одной рукой, второй блондин поднес стакан к пересохшим пухлым губам, давая попить. — Тебе нужно выпить немного воды, хен, — мягко настаивал Юнги, внутри дрожа от нетерпения. До двери всего несколько шагов, а рядом с ней тумбочка, в которой презервативы… Ох, член ныл от почти болезненного возбуждения и желания забиться как можно глубже в задницу хена, чтобы его засосало внутрь чужое желание, но сегодня Юнги из последних сил пытался быть благоразумным. — Я сейчас просто сяду на твой член и сам себя выебу, Юнги-я… — Джин после воды потянулся к его губам, а рукой начал дрочить член альфы, — ты такой горячий, я хочу чтобы ты трахал меня до потери пульса, а потом… после всего я буду трахать тебя как тебе нравится, — горячий шепот сопровождался дрожанием голоса, — Юнги-я… — Хенни, ах! — бедра мелко задрожали от стимуляции, и Юнги чуть ли не выронил стакан. — Хаа, п-подожди, хени, умф! Ладонь на собственном члене ощущалась охуенно, младший, казалось, готов был спустить вот так, однако трахаться хотелось сильнее. — Подожди, — он выпустил немного феромона, тем самым говоря омеге подчиниться на инстинктивном уровне, и нехотя встал. Поставив опустевший стакан на стол, блондин почти бегом ринулся к тумбочке, открывая дверь и дрожащими от возбуждения руками шастая по полке. Когда он все же нашел пачку презервативов, то не сдержал разочарованного воя: презервативы хена были просто ему не по размеру! А он совсем об этом забыл, но запасливая натура все же заставила купить пачку для себя, потому что иногда Юнги все же думал быть сверху в их паре. Как оказалось не зря. Толстовка рядом с омегой обворожительно пахла Юнги и немного пихтой, запах которой он сейчас уже почти не ощущал, потому что привык и уткнулся в нее вдыхая возбуждающий банан, кажется, снова возбуждаясь. — Тебе повезло, что я прозорливый, хен, — хмыкнул Мин, доставая из пакета презервативы своего размера. Член дернулся в предвкушении, и Юнги тихо застонал, открывая упаковку. Он давно не занимался сексом в доминирующей позиции, и ему уже не терпелось, потому что на кровати его ждала самая желанная в мире омега, запах которой, казалось, въелся в волосы. Холод лизнул голые лопатки, и Юнги, раскатав презерватив по члену, закрыл окно. — Юнги-я, где ты… — Я понимаю, что тебе в силу течки жарко, но сейчас начало весны, дорогой мой, — пожурил для приличия Сокджина альфа и залез на кровать. — Хен, ляг набок лицом к стене и закинь мне ногу на плечо, по возможности. Джин послушно выполнил приказ, а изо рта вырвался стон от приказа, и внутри младшего забурлила кровь. Зверь внутри наконец проснулся, и чем больше Юнги вдыхал запах течного омеги, тем больше хотелось его всего. Хотелось затрахать его до потери сознания, выжать все соки, чтобы железы просто не успевали вырабатывать смазку, заполнить своим семенем до краев и хранить до смерти его и своего ребенка. На секунду Юнги представил, как держит в руках уже принявшего нормальный цвет кожи после родов ребенка, имеющего свой собственный, уникальный запах младенца, а рядом с ним на больничной койке уставший, но счастливый Сокджин. Такой теплый, домашний, родной… Если бы старший забеременел, и это было желанием их обоих, то Мин зацеловывал бы ещё плоский живот, а уже спустя несколько месяцев гонял ночью в магазин для своего супруга со внезапным токсикозом и появившимися комплексами о фигуре, хотя Ким для него любой прекрасен… От этой мысли было сладко и горько, потому что воздушные замки хоть и прекрасны, но их разрушение бывает очень болезненным, поэтому Юнги вернулся к реальности. — Юнги-я, скажи мне, что я твой, — омега тяжело дышал и закусывал губы. — Ким Сокджин, ты — мой, — по-простецки весёлым тоном вторил Юнги, а потом серьезно дополнил, — просьбы такого характера заставляют меня терять контроль, хен. Даже без метки ты — мой, и пока меня не размозжит по асфальту автомобиль или подобьет шальная пуля, ты будешь принадлежать МНЕ…Бля, вышло слишком пафосно. Но суть ты понял: ты— мой. Слова тронули омегу до глубины души. Да, он часто слышит от Юнги слова собственничества или чувствует это на своих ногах во время пар, но сейчас голос альфы как будто испускал маленькие стрелы, которые через слова били в самое сердце. Мин был для него всем на свете, его дыханием, его глазами, его жизнью. Мин Юнги был до того дорог для Джина, что он чувствовал это даже сейчас, сквозь горячее возбуждение течки, ведь обычно омеги, особенно во время первой течки, контролируют себя максимально плохо, поэтому могли броситься на любого альфу, но нет! Джин чувствует, что ни за что на свете бы не отделался бы кому-то, кто не является Мин Юнги с запахом сладкого банана. Сам альфа закинул левую ногу хена себе на плечо и приставил член ко влажному входу с рокотом:«Готов к поездочке, Джинни?» — И ты тоже мой, — без каких либо дополнительных слов сказал Джин и кивнул: член у самого прохода, который содрогнулся еще буквально буквально за сантиметр до прикосновения, нежно пристроился, заставив Джина закусить губу. — Ну что ж, ты сам согласился, — криво ухмыльнулся Юнги, прихватывая левую ногу Сокджина поудобнее и направляя свободной свой член внутрь. Проникнув полностью, младший несколько секунд не мог дышать, а омега закатил глаза. Альфа, как и омега не чувствовали этого очень давно и могли кончить просто от новых ощущений, как влажные от смазки стенки обхватывают возбуждение блондина, и как тёплый член давит на чувствительные точки внутри. — Хен, в тебе так хорошо, — голос дрожал, а сам альфа не мог контролировать себя: бедра заходили ходуном, увеличивая скорость толчков в геометрической прогрессии. Юнги максимально быстро для данной позы толкался в горячую глубину, не забывая и приласкать Сокджина, левой рукой то задевая напряжённые мышцы груди и соски, то гоняя кулак по чужому возбуждению, а потом вновь ухватываясь обеими руками за чужую поднятую ногу. В тело омеги словно кто-то вселился: поясница задвигалась в разные стороны, руки начали хватать что попало, лицо раскраснелось. В эпицентре громко и пошло хлюпало от смазки, пихта забивала нос, и, кажется, Юнги будто оглох, потому что он не слышал себя, хотя голосовые связки напрягались от стонов и рычания. — Юнги-я, Юнги-я, Юнги-я, Юнги-я… — пищал омега и хрипло стонал, вдыхая воздух, — да, да, да, да, да, да, да… Придвинувшись ещё ближе к промежности старшего, он забился коротко и быстро, почти не выскальзывая из чужого нутра, и поцеловал коленку закинутой на плечо ноги, присасываясь к коже. От жарких толчков вскоре у Джина закончились силы даже на контроль лица: брови опустились, отвисала одна только нижняя губа от дыхания через зубы. Горло конкретно болело из-за громких стонов, за которые завтра будет стыдно перед соседями, но останавливало ли это омегу? Да нет, уже все равно. — Я…люблю тебя… хени, — между неконтролируемыми рыками продохнул Мин, боковым зрением смотря на красную метку на ноге и опуская левую руку, чтобы схватиться за чужую ладонь. Лёгкие дышали жаром, горло уже першило от частого дыхания, а восхитительные крики хена заставляли работать усерднее, хоть поясница уже ныла от частых движений таза. Было чертовски жарко, пот струился по вискам и лбу, волосы ближе к корням уже взмокли, но Мину было все равно, потому что в его руках содрогалась и подмахивала бедрами самая любимая и дорогая омега, которая, казалось, ни на секунду не замолкала, выстанывая его имя и крича от удовольствия так, что голос отражался от стенок. — Я люблю тебя, — ответил Джин на жаркое признание и нежные ласки в контраст жёстких толчков, — я люблю тебя, — он потянул руку к руке альфы, — я хочу… быть с тобой всегда, — Джин понятия не имел, понимал ли его возлюбленный, потому что слова мешались со стонами, а иногда даже и являлись ими, но все равно говорил. Он чувствовал, что хоть и может его не понимают словестно, но инстинктивно точно, он ощущал это кожей, как и жгучая теплота в голове, в руках и пелена на глазах, говоря говорила о скорой разрядке. — Юнги-я, Юнги-я, Юнги-я, Юнги, милый, хороший, любимый я сейчас… — он говорил это очень быстро, под стать точкам, что вбивались в него с огромной силой. — Я тоже…мой сладкий…я тоже, — вторил признанию Юнги, ненадолго замедляясь, потому что его поясницу вот-вот могло свести от непривычных для его тела частых движений тазом и бедрами. Его парень был такой эмоциональный и искренний, что блондин смутился собственной молчаливости. Казалось, будто бы он совсем не испытывал удовольствия, но это не так! В паху уже закручивалась спираль, а на основании члена начала тянуться специальная резинка для узла, что только-только наливался кровью, предрекая скорую разрядку. Однако Юнги чувствовал себя тупым животным, которое кроме стонов и рычания не может издать ничего нормального, поэтому он закусил губу, вновь слыша свое имя из рта любимого. — Хорошо, хени, кончай, — сдавленно прорычал Юнги, отпуская ладонь старшего и направляя свою руку на его член, начиная неистово быстро дрочить и вновь увеличив скорость до предела. Он громко дышал, чувствуя, что лёгкие горят, слюна капала из незакрывающегося рта, однако младший не издавал и звука, продолжая вбиваться до тех пор, пока пенис в его руке не начал извергаться. В голове омеги все запульсировало, температура резко поднялась во всем теле, у Джина не было сил ни на что, кроме рыка. Слюни и слезы давно оприходовали его лицо и когда его настигла высшая точка удовольствия, пресс и бедра резко напряглись, рот открылся, но глотку свело от оргазма, длившегося не меньше не больше чем секунд семь. — Вот так, мой хороший, — прохрипел Юнги, продолжая дрочить Киму, пока тот эякулировал, и вышел из него, чтобы заметно увеличившийся в размерах узел не закупорил попку Сокджина. Резкий пихты будто стал мягче, и парень завалился рядом со старшим, тем самым слегка смещая его к краю кровати. Он уткнулся носом в чужую шею, громко дыша носом и целуя нежную кожу, и быстро-быстро задрочил уже себе, оставляя член в презервативе, чтобы капли спермы не попали на Сокджина, и не дай боги не попала в промежность. — Хени, хени, хени, — сбивчиво шептал Юнги между громкими вдохами, а после укусил омегу в плечо, схватившись за узел и кончив, заполняя презерватив белым, а по телу пробежалась сладкая нега после долгого напряжения, зализал оставленный укус и хотел было встать но… Омега, маломальски продышавшись, провел рукой от сосков до члена и быстрым движением снял белую резинку надеясь, что Мин еще не полностью выдал семя и засунул возбуждение себе в рот рукой сжимая и разжимая узел и посасывая головку. Ему досталось еще немного капель, но основная часть уже была в презервативе. — Хен?! — единственное, что успел вскрикнуть блондин, после чего громко застонал. Член Юнги был напряжен, а сам узел был красным, поэтому омеге казалось, что если он будет стимулировать эту часть, то будет хорошо и ему и альфе. Черт-черт-черт, нет, только не узел! Бедра дергались в разные стороны, пока их хозяин не мог восстановить дыхание, то и дело срываясь на писк и иногда икая. Ким положил руку ну грудь младшего, чтобы в случае чего тот снова не отстранил омегу от минета и надавил, с силой продолжая сосать. — Ах, хени, не…не надо, остановись, хен! — под конец Юнги взвизгнул, пытаясь слабыми руками убрать с себя чужую ладонь, пригвоздившую его к кровати. Сперма Сокджина вместе с простынью липли к мокрому телу, но альфе было все равно, потому что внизу его узел, его чертовски чувствительный сейчас узел сжимали и разжимали, пуская импульсы удовольствия прямо в мозг, из-за чего тот не мог думать, выдавая из незакрывающегося рта всё больше разных звуков, которые он даже не знал, что может воспроизвести. — Ох, хени, стой, айяй, я сейчас ко… кончу, умф, остановись, пожалуйста, хен! А-а-а! — вторая, пусть и не такая сильная, но стремительная волна оргазма подкралась незаметно, и Юнги, чуть ли не ломая суставы, в последний момент схватился за подушку, на которой лежал, дабы на вырвать старшему волосы, и кончил Киму прямо в рот, в процессе этого скуля, как большой щенок. Когда альфа кончил ему в рот, Джин с удовольствием часть размазал по лицу и часть проглотил. Он медленно опустился к еще твёрдому узлу и начал почти целоваться с ним: нежно водить губами и языком, проводя руками по ногам с чулками. Делая все это, он чувствовал себя самый отбитым, чокнутым, сумасшедшим, но продолжал, потому что ему нравилось. Нравилось сосать очень сильно. Сосать Юнги было его любимой частью секса с альфой. — Хен, стоп, х-хватит, — голос ослабел, и Мин согнул ноги в коленях, чтобы привстать и оттащить старшего, однако он пошел выше, и альфа наконец глянул вниз. Омега с силой засосал член в последний раз и с хлюпом оторвался, присасываясь к животу и выше, останавливаясь на шее. Он нахмурился, глядя на запачканное его семенем лицо Сокджина, выдыхая от влажных прикосновений к животу, груди и шее. — Не-е-ет, хен, ну фу-у-у, — Юнги наигранно сморщил нос, стараясь отодвинуться от старшего с испачканным лицом. — Я люблю тебя, Юнги-я, — прошептал омега в кадык и лег на альфу полностью. — Я тоже тебя люблю, — несмотря на свои недавние слова, Юнги все равно заулыбался. — Только как мы теперь в душ пойдем, он же в коридоре… — мягко спросил Сокджин, кладя чужие руки на свою задницу, чтобы было теплее. Младший не стал мешать омеге, короткими ногтями слегка всковырнув подсохшую смазку, а после неспешно массируя половинки. Волоски на паху хена защекотали чувствительную кожу, и Юнги устроился поудобнее под чужим телом. — Я бы поцеловал тебя, но я только что… ну ты сам понимаешь что, — Джин облизнулся, удаляя с лица остатки жидкости — он бы хотел поваляться так еще, но совесть не разрешала ему быть грязным и лежать на грязной кровати, так что он поднялся и потянул Юнги за собой, — и вообще, почему у меня душ общий, а у вас личный? Где справедливость? — Джинни, — промурчал назидательно альфа на слова своего омеги, — у нас же только часть общаги старого типа, и правая часть от лифта квартирного типа…ну почти, — схватившись за майку, что упала на пол, он протер испачканное лицо и губы возлюбленного.— В нашей с Чимсоном комнате есть душ, правда шмотки нам нужны другие. Сделав лицо лягушки, он посмотрел на одежду, лежащую на полу. — Ну, мы можем их замочить…пока что, а завтра закинуть в прачечную, потому что уже поздно, — блондин задумчиво потёр подбородок, а после чмокнул Кима в плечо, потеревшись носом. — Твои глаза вернули свой цвет, так даже лучше. Джин встал, а в голову ударила головная боль, заставившая скривится и выдохнул, заставляя Юнги нахмуриться. — Хени, аккуратнее, — привычный образ возвращался, начав с тона, и Мин немного жестким, но уверенным прикосновением обхватил Сокджина за талию, второй рукой дотягиваясь до головы и поглаживающим движением взъерошивая волосы. У его хена была особенность, физиологическую причину которой альфа не знал, однако она существовала как факт: головная боль после секса в районе затылка. Отпустив чужую талию, Юнги подошёл к кровати и содрал с нее простынь, так что подушка и откинутое к стене одеяло подскочили в воздух на долю секунды. Перевернув ее чистой стороной, младший начал обтирать перепачканный смазкой и спермой пах и промежность стоящего Кима, зная, что скоро снова будет ещё один «приступ» сексуального желания. — Захвати с собой банные принадлежности, сменную одежду и смазку — ты будешь у меня по понятным причинам, — спокойно обговаривал их план Юнги, скомкав простыню и кинув на толстовку на полу. — А как же Чимин? — Джин выпучил глаза и послушно дал себя вытирать.. — Неудобно как-то его выгонять… Может лучше ты будешь у меня? — Н-н-на, этот шкет мне и так должен — они один раз не дотерпели до дома его альфы, и я три дня ночевал в коридоре общаги и в подсобке спа-салона, меня кста оттуда за это чуть ли не выкинули, — Юн немного сонно зевнул, вытаскивая одеяло и подушку из хлопковых чехлов и бросая их в кучу на пол.— А ещё кинь сюда свою майку. У тебя есть большой пакет? — Большой пакет?.. Да, сейчас. Одев лежащие ранее на том же полу спортивки, младший начал вытряхивать одеяло из пододеяльника, пока омега сел возле рабочего стола и выдвинул ящик — там как раз лежал черный и большой пакет. Альфа хоть и казался холодным, но по его действиям всегда можно было понять — Сокджина он любит безмерно. Все его действия откладывались в голове омеги моментально. И руки на коленках, и сцепленные ладони, и то как он вытирал его, даже как смотрел. Юнги казался тем, чьё сердце выбирает одного раз и навсегда, он холоден и груб, но при взгляде на свое солнце, сразу добрел и цвёл — окружающие не видели этого, но видел Сокджин. А старший при виде его малыша (хоть альфа и не любил это название) не просто цвел, он понимал смысл своей жизни! Юнги, его Юнги открыват ему новые горизонты, расширяет познание и в принципе показывает то, чего Джин в принципе никогла не делал и даже не задумывался. С ним чувствовалось как за каменной стеной, как с мягким мишкой и как с лучшим в мире альфой. Все это время альфа чувствовал на себе нежный взгляд Сокджина и немного неловко краснел, стараясь отвлечься складыванием грязного белья в немного неаккуратную стопку на полу. Ким всегда для него был образцом нежности и галантности, гордости и чести, и он до последнего не верил, что отхватил себе такой лакомый кусочек. Юнги был влюблен. Очень сильно влюблен. И это чувство некуда было деть, потому что он не умел. Казалось, однажды его накопится столько, что тело взорвется от избытка. Сокджин засунул в пакет все грязное белье и достал из того же ящика две футболки. — Знаешь, я куплю тебе голубую футболку, — сказал Джин Юнги, любуясь голым торсом, — тебе очень сильно идет голубой, — было видно, что альфа стушевался от сказанных слов. — Не надо, я сам куплю, если нужно, — прошепелявил Мин, надевая футболку, и тихо буркнул, — все равно я не умею носить светлое. Одевшись, Джин принёс новое постельное белье и пока старший его расстелил, Блондин присел на стул и смотрел на него. Губы тронула улыбка, потому что в голове нарисовалась картина хлопочущего по хозяйству Сокджина, однако так же быстро пропала: нет, на месте его мужа он бы не стал запирать омегу в четырех стенах и позволил бы ему самому выбрать себе деятельность. Да что уж там, готовить он и сам умеет, помочь по дому может, чай руки и ноги на месте, да и детей любит, хотя его лицо при присутствии кричащей малышни выражает мировой скепсис. Когда старший покончил с перестилкой кровати, альфа не дал тому отойти далеко и прижался к широкой спине, вдыхая запах пихты и обнимая за талию. — Давай постоим так немного, хени, — тихо прогундел в чужие лопатки Юнги, одной рукой притягивая Кима поближе, а второй поглаживая его живот круговыми движениями, будто бы тот ребенок, у которого болит животик. — Да, — быстро согласился Джин и повернулся к Юнги лицом, на что Мин незаметно скорчил недовольную моську, потому что хотел постоять, уткнувшись лицом в спинку, но такой расклад ничего не испортил. Когда же на плече потяжелело от чужой головы, то он неосознанно выпрямился, становясь чуть-чуть повыше, но недостаточно для их разницы в росте. Нос снова уткнулся в шею, вдыхая аромат омеги, и Юнги чуть ли не урчал. Сокджин подался назад, садясь на кровать и усаживая альфу себе на колени, что было хоть и не особо необычно, но не совсем приятно для его эго. — Не сутулься больше, — Юнги смерил его красноречивым взглядом, — это я горбатый гремлин, и мне мо… — Ой, — Джин нахмурился и почувствовал, что под покрывалом было что-то мягкое. — Что? — альфа в удивлённым взглядом наблюдал, как сместившись, Джин засунул руку под ткань белья и вытащил футболку Юнги, которую он стащил у него где-то неделю назад, от начавшегося предтечного периода и одной из его частей — гнездования. Вопрос, как сам Юнги не заметил предмет своего гардероба, когда соскабливал покрывало с одеялом в сторону, а потом все это дело перекладывал на стул и обратно, и как хен этого не заметил, когда застилал кровать. Возможно, она как-то незаметно упала, и Ким этого не увидел, а сам блондин пялился на атлетичную фигуру возлюбленного…но не суть. По правде говоря, Джин не только футболку стащил, еще старый рюкзак, пару футболок не чёрного цвета, чтобы пропажу заметили не сразу, и полотенце, которыми он по ночам обкладывал себя и вдыхал запах альфы. — Это… я… — он со страхом посмотрел на ящик в постельным бельём, куда вещи, собственно, и были запиханы, — в общем… взял у тебя, потому что эта футболка мне понравилась… Пока Сокджин испуганно что-то мямлил в свое оправдание, очевидно не замечая, как на лице Мина с каждой секундой увеличивается улыбка, к концу обнажая десны. Несмотря на слова признания в любви уже после того, как Ким признался, что он омега, ему было жутко стыдно признавать сей факт. Родители всю жизнь боролись с этим и растили его как бету, не позволяя даже спрашивать про жизнь омеги и приучили пить подавители, чтобы сущность никак себя не проявила. Но, природа взяла свое. — Джинни-хени, — о, если бы Юнги мог, эта фраза звучала бы мурчанием, и альфа повалил старшего на кровать, нажимая на плечи, а после схватил футболку, принюхиваясь. — Мой запах почти выветрился из нее, хотя обычно я его чувствую. В следующий раз попроси вещицу посвежее, если мы будем далеко, или же сразу зови меня, потому что теперь нет смысла скрывать. Юн навалился на Сокджина всем своим весом, пригвоздив тем самым его к кровати, ведь даже несмотря на разницу в габаритах младший весил больше, обхватил того за щеки и поцеловал, не углубляя поцелуй и оставляя все на нежных касаниях губ. Из груди слышалось подобие урчания, а самому Мину было плевать, что недавно эти самые красивые губы напротив недавно были вокруг его члена. Похуй, он просто хотел целоваться. — Я… — Джину стало стыдно за свою ложь, — прости меня… — омега прервал поцелуй и уткнулся лбом в плечо Юнги, — я… наверное, у меня комплекс того, что я омега из-за родителей… — Ким обхватил руками талию альфы.  — Я сам понимаю, что в этом ничего такого нет, но мой брат родился бетой, поэтому его любили больше, а я… из меня старались делать такую же бету, что у них не выходило. Поэтому с рождения я пью таблетки, чтобы запах не появлялся и… течка, — слезы на глазах не заставили себя ждать, Джин хотел скрыть их в футболке Мина и взял его за руку, потому что было трудно. Омеге было просто трудно об этом думать и переживать это, и рассказать Юнги — это самое смелое, что он когда либо делал. Альфа молча гладил по голове омегу, не прерывая его рассказ и давая высказаться. он понимал, что Сокджин слишком долго держал это в себе, и долг младшего был выслушать, понять и принять. Пусть в глубине души и был некий замес на обиду за обман, но, если так подумать, все они не без изъяна. — Хен, тебе не за что извиняться, — Мин максимально возможно вывернул голову и поцеловал старшего в голову чуть дальше виска, переплетая пальцы и поглаживания большим доступный участок ладони. — Это была не только твоя тайна, и я понимаю, что это было нелегко для тебя, пусть я и не чувствовал такого давления. Разве что со старшим братом…только я потом послал все это нахуй и решил заниматься, к чему душа лежит, — он хрипло рассмеялся, хотя не смог скрыть их голоса нотки горечи. Юнги немножко сдвинулся назад, приподнимаясь на локтях и вновь оказываясь лицом к лицу с омегой. — Это так непривычно — чувствовать твой запах, — альфа говорил негромко, стирая пальцем выступившую слезинку с покрасневшей щеки, — но я не могу сказать, что не люблю его, потому что он часть тебя. А тебя я люблю, — он потерся своим носом о чужой, выпуская феромон, стараясь укутать Сокджина невидимым куполом. — Твоя семья несправедливо поступила с тобой, и после течки мы пойдем к врачу — я должен удостовериться, что с моей омегой все в порядке. Сделав интонацию на «моей омеге», младший вновь прикоснулся к губам, не закрывая глаз и давая возможность Сокджину выбрать: отстраниться или углубить поцелуй. Свободная ладонь провела по шее, а Джин нежно обхватил губами его губы, и добавлять язык не хотелось, хотелось ласковых губ Юнги, иногда обветренных, хоть омега и тайком сувал ему в рюкзак гигиенические помады или старался намазать сам. Но это же Юнги. Какие там гигиенички? — А ещё нам надо ретироваться в мою комнату, потому что у тебя скоро опять случится приступ, и я все ещё тебя хочу, — блондин хихикнул в губы, возобновив невинное прикосновение. Он не был возбужден сейчас, однако изначальный план все же выполнить хотелось. — Пошли, — ответил Ким и хихикнул тоже, — ты знаешь, что ты самый лучший альфа, которого я видел? Я клянусь, — Джин обхватил Юнги еще крепче и перевернулся, оказываясь сверху и кладя голову на грудь альфы, Оказавшись под омегой, Юнги пораженно выдохнул, не зная, куда себя деть, потому что Ким наверняка слышал его бешеное сердцебиение. — Г-глупости какие, я же сказал, что на мне это не работает, — старался привычным тоном отнекиваться Мин, однако его пунцовые щеки говорили за него. —…но нам нужно принять душ, и… ох, я уже чувствую приближение новой течки, — Джин встал и потянул за собой Юнги и хватая пакет. — У тебя одна течка в три месяца, хени, она просто проходит в несколько волн, — смешок получился немного смущенным и нервным, альфа пытался перевести тему, но не знал, о чем говорить, и просьба Сокджина пришлась как никогда кстати.  — Не забудь презервативы, мои не подходят, — сказал омега, взяв смазку. — Я и так их не забыл, хен, но твои я тоже возьму, на всякий случай, — блудливо зубоскаля, Юн вскочил с кровати, забирая валяющиеся на полу веревки для связывания и забирая бутылек со смазкой. — Банановая? Я знаю, что ты любишь бананы, но не настолько же. Или дело…? — Я так боюсь выходить… — Джин оставил вопрос без ответа, со страхом смотря на дверь. — Не бойся, хен, — альфа подошёл к старшему, кладя руку тому на плечо и спокойно улыбаясь. — Если что, я им морду набью, а если не получится, то твоим красивым ножкам придется научиться быстро драпать, — альфа подмигнул, дотягиваясь на кончиках пальцев в шлепках до щеки Джина и оставляя на ней поцелуй. — Давай, нам нужно выдвигаться. Достав из пальто Сокджина, который от слов с свою защиту тепло улыбался, засунутый туда ключ, Юнги провернул механизм замка и вышел из комнаты, озираясь. На удивление на запах не сбежалась стая свободных альф, но он все же выпустил предупреждающий феромон, заполняя весь коридор пятого этажа запахом банана. — Идем, хен, — младший закрыл дверь комнаты Сокджина и взял его за руку, направляясь к лестничному пролету. — Юнги, — позвал Джин, чувствующий, что лицо стало красным, а грудь давило от счастья. Он сам не знал зачем это сделал, но глупая голова не думает, прежде чем сказать… Только их небольшая процессия двинулась к лестнице, как на горизонте появился какой-то шкет. Альфа. Пахнет шоколадом…какая безвкусица. — Ебать, не знал, что ты умеешь так стонать, — Ким боязливо повернул голову и увидел вышедшего из угла Чонгука — альфу с запахом шоколада и самым дерзким первокурсником на памяти омеги, — ммм, пихта, — Чон вдохнул полной грудью и надменно оглядел Юнги с головы до ног, — мда, я думал у тебя вкус поприличнее. Юнги обернулся и уставился хаму в лицо. А, он и смазливый. Ну точно безвкусица. — Пойдем, Юнги, — Джин укрепил хватку на ладони альфы и ускорил шаг к лифту, дабы не развязывать конфликт. — А тебя ебет выбор моего парня? — Юнги хмыкнул, останавливаясь и смотря с приподнятой бровью на Чонгука. — Зависть душит, что под тобой так омежки не стонут? Ну ничего страшного, малой, все приходит с опытом. А теперь, раз ты все же удостоил нас своим присутствием, съеби. Он холодно улыбался малолетке, ободряюще шепча Сокджину: «Все в порядке, малыш, иди вперед — ключ в моем кармане». — Юнги, не нужно ему ничего отвечать, — шепнул омега, оставаясь на месте. — Это точно ты был там с ним? А то кажется что точно не ты его ебал, удивлен, что не наоборот, — Чонгук опасно оскалился, — ммм, представляю как он бы стонал подо мной… — Чонгук подмигнул омеге, вызвал у того раздраженный вздох. — Он идиот, Юнги-я, пойдем, — Джин потянул за руку альфу, но уже знал: бомба активирована. Уголок губы Мина раздражённо дернулся, а запах альфы с концентрацией феромонов стал гуще. — Выйди из своих влажных фантазий, хламидия, а то так до конца жизни только и будешь способен пошло намекать и обходиться своей ненаглядной рукой, — Юн оскалился в ответ, тяжёлым взглядом смотря на мелкого. — Шоколадные зайчики не в тренде, ищи себе партнёра своего уровня — для нашего ты ни по возрасту, ни по мозгам не подходишь — уж больно твои подкаты уходят в горизонтальную плоскость. — А сам не боишься остаться с одной только рукой? Мне кажется ты тоже будешь хорошо стонать подо мной, — Чонгук приблизился к Юнги почти в плотную, — ты только намекни, я сразу примчусь и смогу доставить тебе удовольствие. Омежке, кстати, тоже, — он криво усмехнулся. Для него это все казалось весёлым развлечением. Чон тоже выпустил феромоны, теперь в воздухе прямо-таки пахло ссорой, и Джин боязно сглотнул. — Ага, а потом после тебя хламидиоз лечить, ты ж в связях своих запутался уже наверняка, — Юнги пусть и глядел снизу-вверх, но его пренебрежение во взгляде явно было ростом как минимум с мексиканскую стену. Запах шоколада забил лёгкие, однако больше Мин боялся за Сокджина, поэтому обернулся к нему с предупреждающим взглядом, буквально высказывая просьбу подождать его в комнате. Джин боязливо смотрел на перепалку и на безмолвную просьбу Юнги пошел в сторону лестницы. Нехотя, но пошел, чтобы не позорить своего альфу. Потому что он уважает его решения и не хочет выставлять Мина в плохом свете и когда Ким скрылся за поворотом, Юнги облегченно выдохнул: их сгусток феромонов мог сильно ударить по слабой от течки омеге, учитывая что он в первый раз так уязвим после стольких лет подавителей. — Малыш, у тебя ни яиц, ни выдержки не хватит завалить даже одного из нас. Остаться с рукой я не боюсь, потому что мне от отношений нужна не только дырка, куда можно присунуть, — мурчал Юнги на грани с угрозой, вернув взгляд на Чонгука, — в отличие от тебя. — Ммм, я люблю таких, как ты, — Чонгук опасно провел пальцем по чужой груди, — холодных, непокорных и своевольных. Я даже готов закрыть глаза на то, что ты не омега, — он сомкнул их лбы вместе, — ты для этого свою отослал? — Руки, — прорычал Мин, убирая чужую культяпку подальше от своего тела. — У тебя так сильно гормоны шалят, что хочешь трахать всех без разбору, м? — он надавил своим лбом на чужой, стеклянным взглядом сверля чужие радужки. — Или у тебя кинк трахать низкорослых альф, чтобы чувствовать себя круче и выше? Запах банана стал более кислым и едким, а сам альфа выпустил ещё больше феромонов. — Обожаю чувствовать себя круче и выше, — Чонгук почувствовал уровень феромонов и сделал зеркальное действие — запах шоколада стал горьким, — и маленьких низкорослых альф тоже обожаю, а что? — Чонгук поднял голову, рассоединяя их лбы и смотря сверху-вниз, — тебе стоит лучше следить за пихтой своего парня, кто-нибудь высокий и сильный ее заберёт. — Эта бухта не для кораблей, молокосос, — хохотнул Мин, смерив Чонгука насмешливым взором. — Пихта моего парня сама решит, с кем ей быть, и кого-то высокого и сильного может оставить без яиц. Чонгук с улыбкой шлепнул альфу по заднице и довольно развернулся. — Пока, сладкий, — запах шоколада проявил горькие нотки, и это было обнадеживающе, чем сладкий запах молочного. Шлепок по заднице вызвал ответную реакцию, и стоило альфе развернуться, как Юнги со всей дури пнул того ногой чуть ниже поясницы, попадая прямо по копчику. — Лучше следи за своим базаром, жигало, иначе на твою задницу найдется свой крепкий альфачий хуй в темной подворотне. Бай, малой, — схватив пакет, блондин зашагал уверенной походкой на лестничный пролет. Удар заставил Чонгука пошатнуться, а самообладание разрушится. — Да что ты себе позволяешь, карлик?! — Чонгук нервно искривил губы, — да ты хоть в курсе, кто мой отец? Тебя выгонят отсюда, глазом моргнуть не успеешь, — Чонгук подошел к альфе вплотную и прижал его к стене, — думай, прежде чем делать, — он ткнул в него пальцем. Наблюдая за теряющим лицо Чоном альфа еле сдерживал свой смех. — И что ты скажешь своему папеньке? Что тебя другой альфа под зад пнул? — Юнги зубоскалил, но все же не выдержал и засмеялся, а после уже глумливо подметил, — только ты забыл тот факт, что на детей не распространяется власть родителей. Дело близилось к драке, Мин это чувствовал, однако… — Комендантский час начался пять минут назад, — ботинки отчеканивали шаги по лестнице, а в какофонию феромонов и запахов влился ещё один. — Мне казалось, что я и так слишком добр к студентам, но, похоже, им и этого мало. На пролете между первым и вторым этажом остановился парень с каштановыми волосами. Заместитель коменданта Чон Хосок или же в ближайшем кругу «Белка». Это прозвище приклеилось к нему по нескольким причинам: ореховый запах, орехового цвета глаза, нагрудная сумка, в которую он, будучи под белочкой на вписке насыпал орехи и втирал всем дичь о том, что «весь мир — контактный зоопарк, а мы в нем — белки». Почему контактный зоопарк и почему белки — он сам не в курсе. Однако белочка на вписках была его частым гостем, пока старый комендант не поехал кукухой, его заместителя не поставили на место коменданта, а самого Хосока пихнули на место временного заместителя. Почему именно его — хер знает, однако временное отлучение от учебы и полезные плюхи в виде связей сделали свое дело. Вообще, Чон и правда был самым лафовым заместителем коменданта, поскольку тот редко тусил в общаге, и весь тумач висел на Хосоке. Передать бухло — без проблем, дать переехать в свободную комнату в «квартирном» крыле парочке — без б, курите на пролете — да пожалуйста, только на старом, потому что там нет датчиков дыма. И вообще Хосок был пацан нормальный, а ещё танцы любил. — Мин Юнги, — Хосок наигранно строго посмотрел на своего кореша. — Мне казалось, что мы уже это проходили, ты чего малышню агришь? — Юнги принял игру Чона и сделал возмущенное лицо, запыхтев носом, а ореховый альфа незаметно подмигнул. — Мне не интересно слушать твои оправдания, поговорим через три дня — из твоей комнаты пасет текущей омегой за три кило́метра, так что дуй. Юнги в ответ подмигнул другу и оттолкнул Чонгука, прихватив пакет поудобнее и показывая с довольной улыбкой Чону-младшему фак, как только оказался за фигурой коменданта. — А Вы, Чон Чонгук, должны пройти со мной в комендантскую ради…ммм, профилактической беседы, — Хосок привычно приветливо улыбнулся, однако феромон, выпускаемый им, явно не походил на дружелюбие. — И не надо мне зубоскалить, я-то прекрасно знаю, кто Ваш отец. Юнги пропрыгивал через ступеньку оставшийся пролет, оказываясь перед собственной дверью. И действительно, запах пихты было слышно даже в коридоре. Дёрнув ручку двери, альфа цыкнул и постучал, проникая запахом через дверную щель, обозначая свое присутствие. *** Джин открыл дверь комнаты Юнги и принюхался: слава богу, Чимин здесь нет и не было давно, а то Джин бы точно покраснел и засмущался, пришлось бы многое пояснять… Лишь войдя в комнату, на глаза бросился интересный предмет. Футляр6ая коробочка коричнегого цвета продолговатой формы. Рядом лежала записка на красивой розовой бумаге. … С одной стороны, трогать это нельзя, ведь это вещь альфы, а с другой… кому это он подарки в футлярчиках шлёт? В груди проснулось чувство ревности. Какого черта?! Что за херня?! Самое главное — записка. Он что, любовные письма кому-то пишет? И да, омега предполагал, что это ему, что логичнее всего, но в груди червяк сомнений ползал по душе не давая покоя. Даже если это и преднанаяалось ему, он бы все равно прочитал. Джин взял в руки коробочку и листок, сперва открывая футляр. Внутри лежали две небольшие и круглые серьги розового оттенка. «Без паники» — омега пристыдил сам себя за недоверие, но лист открыл. Слишком хотелось узнать. «На самом деле я недостаточно смел, чтобы говорить такие речи вслух, и по этой причине я написал это вот. Если бы я был смелым в своих чувствах, я бы сказал тебе, что даже всего словарного запаса не хватит, чтобы описать мои чувства к тебе. Ты — все для меня. Моя опора, поддержка, моя муза, моя тоска и печаль, мое счастье, моя любовь. Мои эмоции настолько переполняют меня, что я даже не знаю, что писать, но понимаю одно — я бы хотел быть как можно дольше рядом с тобой, быть для тебя такой же поддержкой и опорой, какой являешься для меня ты. Иногда я задумываюсь, почему судьба приподнесла мне такого ангела как ты, но не было ни дня, когда бы я на нее злился за это. Я знаю, все выше написанное — пусто-пафосные розовые сопли, но надеюсь, что суть ты понял, как понимаешь меня. Мне кажется, эти серьги очень подойдут тебе. Я люблю тебя.» Глаза слегка намокли, на лице застыло выражение удивления, шока, злости на себя и улыбка. Лёгкая такая. Счастливая. Очень счастливая и тёплая, каким бывает одеяло по утрам, когда они с Юнги просыпаются вместе. Или как вода, когда они ходят в душ вдвоём и целуются до смерти. Как прикосновения друг другу в моменты счастья, горечи злости, заботы… Джин закусил губу и закрыл глаза, пытаясь успокоится. — За что ты мне, солнышко? — омега чувствовал, что Юнги — лучшее, что с ним случалось, и будь это не правдой пусть он лучше провалится сквозь землю, потому что это гребанная правда, — маленький глупыш, зачем ты… — он с грустной улыбкой посмотрел на драгоценность в руке, а после на серёжки, — я бы был доволен простой запиской, Юнги, я тоде люблю тебя, не стоило тратить деньги, — он уже чувствовал, что это теперь не просто украшение, а то, что говорит о том, что альфа, его маленький альфа готов тратится на Джина даже если это будет больше его среднемесячной зарплаты, потому что… он любит его… Только он обязательно должен сказать, чтобы младший больше так не делал. Это удар по капиталу, хоть приятно было бесконечно. Крохотные цветы расцвели внутри омеги и он почувствовал маленькое такое счастье внутри. Не дождавшись ответа, альфа открыл дверь и увидел стоящего к нему спиной Сокджина, что держал что-то в руках и судя по звукам чуть ли не плакал. — Х-хен, ты чего пла…— неожиданный голос Юнги осекся, как увидел в чужих ладонях свое письмо и коробочку с серьгами, — хен! Закрывая дверь на ключ, блондин чуть не влетел в старшего и выхватил у него коробочку. — Почему ты не подождал меня?! — он воскликнул слишком обиженно для своего привычного образа. — Я хотел сделать тебе сюрприз! — О, Юнги! — тот неловко уставился на младшего, но с сердечками в глазах и ступором, — я… я просто… я просто подумал, что это не для меня и… — он стыдливо закусил губу. Нахмуренные в злом выражении брови поднялись и встали домиком, и Мин наверняка выглядел слишком несчастным, поэтому тут же взял себя в руки. Пусть хен и взял подарок без спроса и без сюрприза, но это все же подарок для него, и для него же он писал записку специально на розовой бумаге и… О черт, он же и его тоже прочитал! — Л-ладно, прости, я погорячился, — уже менее уверенно промямлил альфа, кладя коробочку на свой стол. — В-все, что я там н-написал — правда, и я не собираюсь отказываться от своих слов. Он по-детски перекатился с пяток на носки и обратно, заведя руки за спину и хватая обеими ручку пакета, и смущённо отвёл взгляд, вызывая у омеги приступ умиления. Казалось, его частое от переживания и чувств сердцебиение слышали даже соседи за стенкой. — Они из розового золота, и я правда считаю, что они тебе подойдут, — из последних сил буркнул Мин, носом указывая на коробочку и не поднимая взгляд на Сокджина. — Я тебя прощаю, — все, что мог сказать Джин в данный момент и кинулся ему в объятия. Это казалось ему таким интимным и важным моментом, что слова были излишни. Вот просто не к месту. Он крепко сжал Юнги в своих больших руках и начал целовать везде: щеки, лоб, нос, шея — все было атаковано большими губами Джина. — Я люблю тебя, — все, что мог вымолвить в этот момент Джин, — я люблю тебя, Мин Юнги, — казалось, в его словарном запасе не было больше слов, кроме этих потому что в голове пусто, в груди одно лишь чистое золото счаться. Юнги от неожиданности выронил пакет и с расширенными глазами уставился на старшего, что целовал его лицо и шею. Парня будто обдало кипятком, и он опустил взгляд, безудержно краснея и приобнимая омегу в ответ. Сокджин был таким нежным, как и его бархатные губы, оставляющие лёгкие поцелуи то там, то тут, что дыхание сбилось, и блондин задышал ртом от избытка эмоций внутри себя. Его хен такой драгоценный. — Я тоже люблю тебя, — вторил он старшему в ответ, прижимая руками того ближе к себе. — Если бы эти серьги и письмо были для кого-то другого — я бы…я бы не смог делать такие вещи в любом случае, ты же знаешь. Он бы не смог разбить сердце Сокджину таким образом, никогда. Даже если бы и появился новый любовный интерес, он бы не стал играться с чужими чувствами. А сейчас… — Хен, поцелуй меня, будто бы это наш первый поцелуй. Я…я бы очень этого хотел, — обратился Юнги к омеге слишком робко и прикрыл глаза, слегка вытягивая губы. Его ресницы слегка дрожали, а сам блондин приподнялся на носочки, чтобы быть выше. На самом деле их первый поцелуй вышел по инициативе младшего и не в самом романтичном месте, коим являлась раздевалка в университетском спортивном зале. Сокджин всегда был копушей, а Мин как примерный друг ждал его, и эти капельки пота над верхней губой, чуть мокрые волосы и немного томный усталый взгляд сорвали все тормоза. Он тогда чуть ли не напрыгнул на старшего, что только собирался встать со скамейки, и так боялся отказа, но получил взаимность. Сейчас место по романтике было тоже так себе, но Юнги хотел. Хотел этот робкий поцелуй, исходящий от хена. — А ещё я все ещё хочу тебя в себе, но это потом, — с закрытыми глазами пробурчал альфа и вновь вытянул губы. Джин вопросительно посмотрел на Юнги и улыбнулся. Его альфа такой неисправимый романтик, что бы там Юнги не говорил. Тот поднялся на носочки, вызывая новую волну умиления и омега робко, как будто он ученик средней школы, прикаснулся губами. Просто дотрагиваясь скорее, но при этом передавая всю нежность которая в нем была. Если бы они были в кино или мультфильме, то над ними бы неиронично вознёсся хор ангелов и летали амуры. — Обязательно буду, — он проговорил это как можно тише, прерывая поцелуй, — я буду в тебе, буду делать все, как ты скажешь, как тебе захочется, потому что я только твой, а ты — только мой. Мин Юнги ты слышал? Ты только мой, — он слегка добавил губы, обвивая руки вокруг талии альфы. От тихого тона пошли мурашки, а от содержания речи старшего внизу живота ожидающе затомило, так что младший довольно промычал в уже более раскрепощенный поцелуй, сминая пухлые губы и иногда проводя по ним языком. — Мой и ничей больше, — Джин, неожиданно для Юнги посадил альфу на кровать, оставаясь на его коленях, так, что тут чуть не потянул равновесие, а потом выдохнул со звуком на конце, когда узкие бедра Сокджина уселись ему на колени. — Хен-и, скажи: это правда, что люди с пухлыми губами очень любят целоваться? — в немного игривой манере спросил Мин, обнажая в улыбке десны, а глаза его стали серповидными щелочками. — Люблю, — Джин с улыбкой поцеловал его в нос, — очень люблю, — под ухом, — он уронил Юнги на кровать и прошёлся губами по шее, оставляя засосы и собираясь руками под футболку, — а еще этот парень с большими губами, — он указал на себя, — любит сосать, — прошептал он и невольно укусил альфу за живот, руками прошёлся по его рёбрами и бокам, — и сосать только один член, — он пошло улыбнулся и почувствовал как возбуждение проникает в мозги, — я говорю такие ужасные вещи… я такой плохой, — Джин резко схватил член Юнги через штаны и сжал его. От откровенных слов щеки горели огнем, и казалось, что температура во всем теле повышается. В паху запульсировало от мелькающих в голове образов, и ему так хотелось…хотелось. — А-ах! — альфа не сдержал крика, когда его любимые слегка кривоватые пальцы схватили его за член сквозь спортивки. — Умф, плохой хен, плохой! — восклицал Юнги, вздергивая бедра вверх. — А ну иди сюда, наказывать буду! Больше со смехом, чем пошлостью он схватил старшего за плечи и повалил на кровать, после чего перевернул того на спину и навалился сверху. На душе было легко и тепло, а омега под ним грел самое сердце. — Плохого мальчика Сокджини ждёт сладкое наказание~