humanity

Полумрак летней ночи рисовал на стенах домов причудливые тени. Несмотря на то, что теперь уже в городе было относительно безопасно и в дневное время, Рыцарь предпочитал совершать свои вылазки после заката, руководствуясь старой привычкой, выработанной в первые годы после Большого Взрыва. В тот момент, когда жизнь разделилась на до и после, ему повезло. Он оказался на Высотах, находившихся в нескольких километрах от города, и вместе с другими сотрудниками смог укрыться на территории обсерватории. Высоты и в прошлом становились плацдармом для боевых действий, а тогда превратились в крепость. Рефрактор больше не смотрел в небо, теперь он позволял отслеживать полчища мародеров и выродков, которые стремились прочь из, уже разорённого, города. Им повезло и с оружием: в подвалах обнаружились запасы с прошлой войны. Теперь, когда имело цену всё, что могло стрелять, этого было вполне достаточно, чтобы выдержать оборону. Первую вылазку пришлось совершить лишь спустя полгода, когда стали заканчиваться запасы продовольствия. Тогда Рыцарь впервые оказался на шоссе, ведущем к городу. Стало жутко. Дорожное покрытие было в трещинах, в которых уже прорастала трава. Машины, остановившиеся в момент Взрыва, были раскурочены или сожжены. Ставшие в один момент ненужной грудой металла, они были покинуты своими владельцами сразу же и теперь таращились на случайных путников своими ослепшими фарами. По правую руку виднелась взлётная полоса аэропорта. Зловещим монументом на ней возвышался обгоревший хвост рухнувшего лайнера, очевидно, заходившего на посадку в тот момент, когда всё произошло. По спине Рыцаря пробежал холодок: что же ждало их дальше? Конечно, он видел город в максимальном приближении, но одно дело смотреть через линзу, а другое дело узреть своими глазами. С тех пор прошло уже десять лет. Развалины и призраки прошлого не удивляли, не пугали, а лишь заставляли настороженно прислушиваться к тому, что происходит внутри. Впрочем, сейчас на улицах, когда-то заполненного людьми мегаполиса, было спокойно. Все, кто смог выбраться прочь из каменных джунглей, обустраивали свой быт в местах, незатронутых Взрывом. Мародеры исчезли, когда из города было вынесено всё, что только можно было использовать в новой жизни. Оставались только выродки и те, кто всё же оставался в городе и пытался выживать. Но первые были тупы до невозможности и против них прекрасно срабатывал старый верный калаш, а вторые были трусливы и при виде Рыцаря, не решались высовываться из своих нор. Его путь был неблизким. С родных Высот на юге нужно было попасть в Башню на севере. Вариантов было два: идти через город, либо добираться по старой окружной дороге. Рыцарь выбрал первый вариант. Он давно не видел тех мест, что так любил в старой жизни. И сейчас, когда он вышел к реке, то в сердце защемило. До Взрыва в это время здесь было всегда людно. Знаменитые Белые ночи не только привлекали туристов со всего мира, но и выгоняли влюбленные парочки на прогретые летним солнцем набережные. У этого моста, который сейчас поскрипывал под порывами ветра, он впервые поцеловал Риту в одну из таких теплых и светлых летних ночей. Тогда, он поднял её на плечи, чтобы хрупкая девушка не затерялась в толпе и могла лучше рассмотреть проходившие мимо них суда, а она в шутку назвала его своим рыцарем. В память о ней он взял себе этот позывной. Что случилось с Ритой после Взрыва он не знал, да и не узнает никогда. Он лишь надеялся, что ей, бывшей тогда в городе, удалось выбраться из индустриального ада. Он рвался, хотел броситься на её поиски, но был остановлен более разумными старшими коллегами. Выйди он с Высот в первые месяцы и обратно вернуться уже бы не смог. Рыцарь осторожно ступил на мост, отозвавшийся тяжелым вздохом на касание его сапогов. Нужно было перебраться на ту сторону и найти себе укрытие на ближайшие несколько часов. Скоро сумерки рассеются, лучше было найти себе убежище сейчас, чтобы вечером продолжить путь. Рыцарь опасался, что реку придется форсировать на плоту, собранном на скорую руку. Но ему повезло: металлическая конструкция хоть и покрылась в некоторых местах ржавчиной и скрипела, нагоняя ужас, но стояла намертво. Вот же строили когда-то. Не то что в последние года перед Взрывом — Рыцарь видел, что стало с виадуками развязки, сконструированной возле Высот за пару лет до катастрофы. Они превратились в груду бетонных руин, рассыпаясь на глазах без надлежащего ухода. На середине моста Рыцарь остановился. Возвышавшийся слева шпиль собора зловеще пронизывал небо своей потускневшей позолотой. Ходили слухи, что кто-то укрылся здесь, в катакомбах старой крепости. Правда ли это или очередные домыслы проверять не хотелось. Рыцаря передернуло: если на Высотах жили призраки прошлого, то что говорить о застенках с более чем трехсотлетней историей. Казалось, что среди этих кирпичных стен выжить и не тронуться умом могли только выродки. Даже сейчас, казалось, что из-за стен бастионов доносятся странные, леденящие душу стоны и всхлипы. Рыцарь поспешил убраться прочь. Сойдя с моста, он старался держаться чуть левее, ближе к лесу, который когда-то был городским парком. Во-первых, он искал лазейку, куда можно было бы свернуть, чтобы не сильно уходить с маршрута. Во-вторых, приближаться к полуразрушенному зданию бывшей мечети не хотелось. Она всегда вызывала какой-то трепет своим величием, неприступностью, закрытостью. Даже в старые времена он лишь издали любовался этим мозаичным великолепием. Сейчас же даже задерживаться здесь не хотелось. Просвет обнаружился возле бывшей станции метро. Речи о том чтобы спуститься в подземный переход не было. Равно как и мыслей о спуске в подземку. Там уже давно все затоплено и разрушено. А в остовах поездов, застывших на станциях живут разве что крысы да выродки. Нужно было двигаться дальше. До предполагаемого места привала оставалось всего ничего. Когда-то путь занял бы у него минут десять, но сейчас приходилось пробираться через заросли разросшихся кустарников, прорубая себе путь большим ножом. В голове мелькнула мысль, что от такой интенсивной работы лезвие затупится и неплохо было бы найти камень, чтобы хоть как-то заточить орудие. С этим не должно было возникнуть проблемы. Камней в городе было хоть отбавляй. Спустя полчаса Рыцарь наконец-то вышел к тому, что когда-то было городским Планетарием. Оставалось надеяться, что здесь будет, где укрыться. Что здесь вообще хоть что-то осталось из того, что было таким родным в уже далеком детстве. Рыцарь осторожно продвигался внутри здания, постоянно ожидая, что из-за очередного угла может показаться неожиданный местный житель. Но было тихо. Он не потревожил никого, кто мог бы преградить ему путь. Рыцарь вошел в бывший звездный зал. В куполе была прореха от обвалившегося потолка, но это не тревожило. Для того чтобы переждать несколько часов и набраться сил место вполне годилось. Путник устало опустился возле покосившегося аппарата, который уже десятилетие стоял без дела. Когда-то их привозили сюда классом на образовательные программы. Тогда здесь звучал детский смех, какие-то подростковые глупые шутки, кто-то даже спал во время фильма. А что? Темнота и приглушенный голос лектора вполне себе располагали. Сейчас здесь царила тишина, только в глубине здания что-то капало. Возможно, дождевая вода или какая-то труба еще не лопнула совсем. Рыцарь провел рукой по коротко стриженным волосами, прогоняя ненужные воспоминания. Он открыл рюкзак, извлекая на свет походную газовую горелку и банку консервов. Нужно было поесть. Он развел слабый огонь и поставил разогреваться тушенку. Язычки пламени, заплясавшие на стенах, дарили уют, при условии, если не смотреть по сторонам. Рыцарь покопался в рюкзаке и достал со дна свою главную драгоценность: старый кассетный плеер и пара портативных колонок, которые удалось найти в одной из деревень к югу от Высот. Там, где действие Взрыва было не столь оглушительно, иногда встречались работающие устройства. Мужчина нажал на кнопку «Play». Пространство наполнилось теплым, немного хрипловатым, голосом Клауса Майне. Humanity Auf wiedersehen It's time to say goodbye The party's over As the laughter dies An angel cries Рыцарь осторожно снял с огня нагревшуюся банку. На мгновение он замер: показалось, что в темноте зала что-то шевельнулось. Медленно мужчина поставил свой поздний ужин на пол и потянулся к лежавшему рядом автомату. Humanity It's au revoir to your insanity You sold your soul to feed your vanity Your fantasies and lies Шорох не повторялся, но ощущение, что за ним следят, Рыцаря не отпускало. Раздражённый тем, что его покой что-то собирается нарушить, он нажал паузу на плеере. Несколько минут он всматривался и вслушивался, но гость, если и был, то исчез. Рыцарь выдохнул и решил вернуться к трапезе, включив музыку, впрочем, оружие на всякий случай он не убирал. You're a drop in the rain Just a number not a name And you don't see it You don't believe it At the end of the day Девушка, почти девочка, появилась внезапно. Привлеченная звуками или, что было скорее, запахом еды, она воровато, с опаской, высунулась из-за старых кресел. Рыцарь вскинул оружие, но тут же опустил. Она была одна и явно не из выродков. Подросток из тех, кто пытался выжить в городе. Главное, чтобы она была здесь одна. Увидев направленное на неё оружие, бродяжка сжалась за спинкой одного из сидений, но любопытство и голод брали вверх. Она недоверчиво смотрела на Рыцаря, который поманил её к себе. — Ну, давай, иди уже сюда, пока я добрый. Она не подходила слишком близко, боязливо переминаясь с ноги на ногу. Рыцарь, ругая себя за излишнюю сентиментальность, вывалил часть своего ужина в алюминиевую тарелку и толкнул посудину в сторону гостьи. Девчонка набросилась на угощение с какой-то нечеловеческой жадностью. Рыцарь вздрогнул. Сколько их таких по всему городу. Нужно было сразу пристрелить её. Было бы гуманнее. Be on your way Adios amigo there's a price to pay For all the egotistic games you played The world you made Is gone Музыка начала раздражать. Рыцарь хотел было выключить плеер, но девчонка, разобравшись с угощением, бросила заинтересованный взгляд на непонятный ей прибор. С грацией дикой кошки она поднялась на ноги и начала двигаться. Это не было танцем в понимании Рыцаря, но это было что-то по первобытному прекрасное. В её движениях не было ничего, что напоминало бы заученные, неестественные па. Она просто сливалась с музыкой, довольная конкретным моментом своей жизни. Так когда-то танцевала Рита. Рыцарь помнил, как увидел ее впервые на сцене. Замершую в горделивой позе, ожидающую, когда её аккомпаниатор ударит по струнам испанской гитары. Как она тогда подчинялась перебору струн, становясь частью музыки, дополняя её ударами каблуков и кастаньет. Он помнил её эмоциональные движения, страстные перегибы корпуса, струящийся шелк платья, вихрь распущенных смоляных волос. Run and hide there's fire in the sky Stay inside The water's gonna rise and pull you under In your eyes I'm staring at the end of time Nothing can change us No one can save us from ourselves Рыцарь сбросил с себя наваждение. Нужно было заканчивать с этим. Быстро собраться и уйти. Пока здесь не появились дружки оборванки. Он и так уже дал слабину, разрешив девчонке разбередить рану, которая всё никак не могла затянуться. Это не Рита, это не старый мир, где всё было понятно и знакомо. Это его новая жизнь, где либо ты, либо тебя. Здесь не было места человечности. С ней давно пришлось попрощаться.