Вселенной не пристало ошибаться

      В их Вселенной существует закон — когда каждому из соулмейтов исполняется шестнадцать лет, они меняются телами. Ничего больше, ничего меньше. Ровно на один день — и после все возвращается в прежнее русло, словно обмена и никогда не было. Научное объяснение найти не удалось. Однако это не помешало создать на эту тему тысячи книг, миллионы серий и сериалов, целые выпуски манги оказались посвящены этому загадочному явлению. Ведь…       Соулмейт — это кто-то, кто всегда будет рядом. Это человек, ближе которого у тебя никого не будет. Идеально подходящий тебе человек, который дополняет тебя и толкает становиться лучше. Не обязательно любовник: известны случаи, когда соулмейтами становились родные братья и сестры, а близнецы и вовсе практически всегда становятся родственными душами друг друга. Просто соулмейт — это человек, предназначенный тебе судьбой, и ты должен быть круглым дураком, чтобы упустить его.       К тому, что Ямагучи и Тсукишима поменяются телами, они готовы на сто процентов и ждут этого с того момента, когда Тсукишиме исполнилось шестнадцать, но телами он так ни с кем и не поменялся. Они оба уверены, что являются соулмейтами друг друга. Честно сказать, они впадут в больший шок, если они вдруг ими не окажутся. Они знакомы несколько лет и признались друг другу в чувствах этим летом, и они уверены: когда Ямагучи исполнится шестнадцать, они поменяются телами. Они разговаривают с родителями накануне, переносят контакты друг друга на свои телефоны, порываются даже лечь вместе в ночь на десятое ноября, но мама Ямагучи гонит Тсукишиму к себе домой, бормоча что-то про «магию момента». Они репетируют поведение друг друга и за неделю меняются местами в классе так, чтобы оказаться рядом, когда будет контрольная по истории. Они совершенно готовы проснуться не в своем теле, и Ямагучи уже несколько раз так точно шутил, что, наконец, он узнает, каково это — смотреть на окружающий мир свысока. Тсукишима не особо воодушевлен тем, что его привычный образ жизни нарушится, даже если всего на день, но говорит, что это будет приятно — получить подтверждение. О том, что соулмейтом Ямагучи может оказаться кто-то другой, они не задумываются даже в шутку. Это было бы нелепо. Ни Тсукишима, ни Ямагучи не могут представить, чтобы в этом мире нашелся другой человек, который может стать им ближе, чем они друг для друга.       Ямагучи ложится в девять часов вечера, лишь бы этот день наступил поскорее, и Тсукишима, такой засранец, звонит ему через час и с отчётливым скепсисом в голосе комментирует это действие. Но, несмотря на его вредные заявления, что между ними все равно ничего не поменяется, Ямагучи может услышать в его голосе нотку волнения. Он улыбается, услышав ее, и мягко соглашается, вслушиваясь в чужой голос.       На следующее утро он просыпается не в своей комнате. Он открывает глаза и видит перед собой прекрасное мутное пятно, и следующие две минуты он проводит, глупо улыбаясь и пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. Он, мысленно и совсем неискренне извиняясь перед одним конкретным человеком, утыкается лицом в его подушку и делает глубокий вздох. Запах чужого, но вместе с тем — такого знакомого шампуня ударяет в нос, и Ямагучи счастливо смеётся, с упоением вслушиваясь в глубокий смех, что он вдруг издает. Он пытается нашарить на тумбочке возле кровати не-свои очки, и не-его мать застаёт его за этим занятием.       — Тадаши?       Ямагучи, наконец, нашаривает очки и надевает их на лицо, и мир вокруг приобретает четкие очертания. Он смотрит на женщину, которая улыбается, глядя на него. Ямагучи несдержанно улыбается ей в ответ, зная, что его глаза блестят, и на мгновение Тсукишима-сан замирает. Видимо, ей непривычно смотреть на улыбающееся лицо своего сына, и одна эта мысль заставляет его засмеяться.       — Собирайся и спускайся, завтрак на столе, закрой после себя — я уезжаю позже.       Ямагучи с готовностью кивает и откидывает одеяло в сторону. Он честно старается быть не настолько довольным ситуацией, но когда он проходит в ванную и натыкается взглядом на свое отражение в зеркале, то не может прекратить пялиться. Лицо Тсукишимы. Так близко. Он прикасается кончиками пальцев к мягкой коже чужой щеки, и Тсукишима в отражении повторяет жест за ним. Несмотря на то, что они готовились к этому, в том числе и морально, Ямагучи все равно чувствует себя ужасно странно. И… Да конечно же он не упускает случая! Он стаскивает с себя футболку и пялится на свое отражение, как-то по-глупому ухмыляясь, и чувствует себя самым счастливым человеком на Земле. Тсукишима красивый, но Ямагучи так редко удается просто полюбоваться его лицом, поэтому он с лихвой восполняет это желание сейчас. Он пялится на выдающиеся ключицы, на небольшой прыщик на носу, который, похоже, вскочил этой ночью, на подростковые акне на плечах и покраснения на чужой чувствительной коже, и чувствует невероятно сильное чувство привязанности. Шрам на чужой брови, маленькая, совсем незаметная родинка на груди, черные точки на подбородке… Все эти несовершенства приводят его в восторг, и он видит на своем-не-своем лице немного сумасшедшую, но такую счастливую улыбку. Оказывается, лицо Тсукишимы все же способно улыбаться. Он завороженно проводит пальцами по своим губам, отмечая, насколько они чувствительные, и вздрагивает, еле сдерживая крик, когда слышит стук в дверь.       — Тадаши, ты правда опаздываешь! Отвисай и выходи, ты справишься с этим днём, вы уже столько лет знакомы!       Ямагучи, чувствуя, как сильно у него горят уши, поспешно надевает футболку обратно и выходит из ванной. Когда он собирается, то в задумчивости смотрит на свой телефон — вроде бы, будильник они заводили на одно время… Забыл пароль? Так он же у них одинаковый… Ждёт, пока сам Ямагучи позвонит ему? Или, как и он сам, занят разглядыванием? Одна мысль об этом заставляет его глупо захихикать, но он быстро прекращает, когда слышит, как это глупое хихиканье звучит из уст Тсукишимы. Он смотрит на время и поспешно поправляет одежду, после чего выходит из комнаты и идёт на кухню. Там его ждёт его любимое карри, и Ямагучи растроганно улыбается этому. Надо будет не забыть после поблагодарить маму Тсукишимы. Он быстро справляется с завтраком и звонит на свой номер, но в ответ разносятся лишь гудки. Он пожимает плечами — может, зарядка опять барахлит, и его телефон всю ночь только тратил энергию, а не получал, — и решает встретиться с… самим собой на привычном перекрестке.       Только Тсукишима не приходит.       В животе Ямагучи появляется странное, сосущее ощущение тревоги, и он тщетно старается подавить его.       Тсукишима не приходит на тренировку.       Ямагучи пытается дозвониться до него. Он отправляет ему, наверное, с десяток сообщений, и с каждой минутой своим выражением лица все больше и больше походит на его обладателя. Он звонит даже своей матери, но она растерянно говорит, что пыталась разбудить его, но не смогла, и решила дать ему полежать в свой день рождения, прежде чем уйти на работу, так что она понятия не имеет, что с ним случилось. Ямагучи пытается унять панику, но у него не получается, и к концу тренировки на него начинают странно коситься.       — Эх, повезло Ямагучи, — вздыхает Энношита, переодеваясь, и Ямагучи дёргается от упоминания своего имени. Сугавара вопросительно мычит, и он поясняет: — Ну, у него сегодня день рождения, и он не пришел на тренировку. Похоже, это произошло. Со мной это произошло только через год.       — Я все ещё жду, — хмуро говорит Танака, снимая шорты. — Надеюсь, мне не будет под двадцать, когда это все же случится.       — А мне повезло, — хвастается Сугавара, наверное, в тысячный раз, и Дайчи вздыхает. — Это случилось всего через месяц после моего дня рождения. Хорошо, что мы были близко и были каникулы.       — Мы с моим одногодки, — добавляет Киношита, прерывается, чтобы передать сумку Нарите и продолжает: — Но для него это все равно случилось через год. Он пошел в школу на год раньше.       — Прекратите, нахрен, называть обмен телами этим, это, блять, нелепо, — говорит Ямагучи, довольно взвинченный тем, что Тсукишима так и не отвечает и, похоже, не собирается отвечать. И все замирают. На него кидают странные взгляды, и в глазах Дайчи он видит… Сочувствие.       Что за…       — Может, Ямагучи просто отмечает, — наконец, поднимает ладони Дайчи. — Я не одобряю прогул, но…       — Но это Ямагучи, — с ухмылкой заканчивает Сугавара, ухмыляясь ещё больше после вздоха капитана. — Надеюсь, он придет на вечернюю. Мне интересно, обменялся ли он.       — Это личное, Суга.       — Он мой кохай, — говорит он оскорблено, и на задворках сознания начинает зудеть — уж очень он напоминает своим поведением кого-то, только Ямагучи не может понять, кого. Потом додумает. Пока что он переодевается, почти не вслушиваясь в разговоры, и пытается всеми силами унять свою панику. — Мой драгоценный кохай, и он непременно рассказал бы мне.       — Странно, что Хинаты нет, — вдруг говорит Кагеяма, хмурясь. Ямагучи моргает. Он даже не заметил этого. Ну, вернее, да, он заметил, трудно не заметить, когда шумное и привычное присутствие его друга больше не ощущается, но просто не зациклился на этом, поддаваясь панике. Ямагучи набирает чужой номер, который, к его удивлению, оказывается вбит в телефонную книгу Тсукишимы (в адресате стоит красноречивое «креветка», и Ямагучи хрюкает, а после ловит на себе странный взгляд Асахи), но Хината не отвечает. Ямагучи с досадой убирает телефон в сумку и закидывает ее на плечо, и…       На пороге появляется он сам. Странно смотреть со стороны на свое бледное, слегка потерянное лицо, но его накрывает такая волна облегчения, что он чудом не падает, в последний момент схватившись за дверцу шкафчика. Сугавара радостно встречает его и уже направляется в его сторону, но в следующий момент производит следующее:       Его собственное лицо возгорается решимостью, когда они встречаются взглядами;       Его хватают за руку и буквально выволакивают из раздевалки, в результате чего Ямагучи спотыкается и чуть не врезается лицом в металлическую дверь;       Когда они отходят на достаточное расстояние, он слышит взволнованное и судорожное:       — Мы с Ямагучи поменялись телами! Это… Ты ведь знаешь, что это значит! Боже, Тсукки, что мне… Я не знаю его пароля и не могу даже позвонить себе! Я думал, что он придет на тренировку, но его здесь нет, и…       Его собственный голос звучит глухо, когда он подносит ладони к своему лицу:       — Я не думал, что мы… Что это буду я. Но я не… Не против. Ямагучи… Хороший. Правда хороший.       Ямагучи не произносит ни слова. Он смотрит, как на его лице появляется нежная улыбка, точно такая же, как когда он говорит о Тсукишиме, и все мысли из его головы улетучиваются. Что? Он говорит… Что?       Нет, стоп, что?!       Он не успевает как-то облачить свои мысли в слова. Впрочем, он открывает рот и уже собирается произнести судорожное «блять», но его прерывает громкий крик со стороны. Они синхронно поворачивают голову, и Ямагучи открывает рот, когда видит стремительно приближающегося к ним Хинату. Его лицо красное и издалека кажется, что оно горит решительным огнем, но в следующий момент Ямагучи понимает, что оно горит яростью. Впрочем, и на это он не успевает ничего сказать. Хината подбегает к ним, Ямагучи открывает рот, а после громко стучит зубами, закрывая его, когда из чужих уст доносится гневное:       — Гребанный коротышка! Ты даже, нахрен, здесь умудрился все испортить, как тебе с твоими отсутствующими клетками мозгами это вообще, блять, вообще удалось?       Ямагучи концентрируется на одной единственной вещи:       Хината и Тсукишима оказались соулмейтами.       И это оказывается достаточным, чтобы прохихикать весь этот сумасшедший и поистине необычный день.       Быть Тсукишимой удобно. Он просто молчит, не прикладывает никаких усилий к установлению социальных контактов и старается грозными взглядами отпугнуть любого, кто подходит к ним ближе, чем на два метра, и Тсукишима пихает его, когда видит это.       — Что?       — Не делай так.       — Почему?       — Ты нервируешь меня, у тебя получается это слишком хорошо.       Ямагучи смеётся и понимает, что Хината на него пялится. Он резко прекращает смеяться, краснея, даже если понимает, что Хината пялится на тело Тсукишимы, которое издает подобные звуки.       То, что они с Тсукишимой все же оказались соулмейтами, не оказалось неожиданностью. Тсукишима с облегчением вздохнул, когда понял, что в его тело попал именно Ямагучи (и получил громкое «эй» от Хинаты в ответ). Это было ожидаемо, это было тем, что они ждали все это время, и, пусть и с небольшими поправками, но они-таки оказались соулмейтами.       Хината… С ним все сложнее. Если бы Хината оказался его соулмейтом вместо Тсукишимы, Ямагучи бы удивился. Пытался понять, почему, и в конце концов смирился бы с этим — Тсукишима все ещё мог бы быть его лучшим другом, все ещё был бы его парнем, просто в жизни Ямагучи появился бы ещё один близкий человек. И он не против, что это Хината, на самом деле. Они подружились за этот год, и Хината хороший и вдохновляющий, и пусть Ямагучи никогда не рассматривал его как кого-то, кто предначертан ему судьбой, это все равно оказывается хоть и неожиданностью, но приятной.       Но…       — Это вообще возможно? — интересуется Хината, когда они во всем разбираются и находят укромный уголок и садятся там перед началом занятий, и Ямагучи достает телефон и открывает браузер. Оказывается — да. Вполне возможно. Просто такие случаи невероятно редки, да и в медиа больше предпочитают говорить об идеальных парочках, а не трио, так что этот феномен оказывается ещё менее изучен, чем обычные соулмейты. Шанс на нескольких соулмейтов невероятно ничтожен, однако такое случается, когда несколько человек оказываются предначертаны друг другу. Не двое кому-то одному, а каждый друг другу, и Ямагучи начинает бешено ухмыляться и тыкать Тсукишиму в бок, когда они доходят до этого. Кислое выражение на лице Хинаты — то ещё зрелище, и Тсукишима закатывает глаза, когда они начинаются нервно пялиться на него.       Они расходятся по классам, и Ямагучи умело отгоняет от Хинаты всех одноклассников, спешащих его поздравить. Хотя Кимура-кун, с которым они успели подружиться, понимающе ухмыляется, глядя на него, и спрашивает:       — Ну? Кто ты?       Хината вздрагивает, когда чужие ладони ложатся на его плечи.       — Эм?..       — О, кстати, не бойся, я знаю, что Ямагучи по парням, — намного тише говорит Кимура, и Хината издает какой-то задушевный звук, пока у самого Ямагучи дёргается глаз. — Мы знакомы? Ты любишь Твайс? Если нет, то какого хрена ты его соулмейт, а не я?       — Заткнись, — закатывает глаза Ямагучи, наконец, вмешиваясь в разговор. — Твоя соулмейтка любит Тейлор Свифт, твое мнение не учитывается.       — Тейлор Свифт богиня, — возражает он, а потом резко замирает и так же резко переводит на него свой взгляд. Его рот открывается. Ямагучи вздыхает и говорит:       — Все сложно. Потом объясню. А теперь вали пересдавать физику — ну серьезно, что за позор, последняя контрольная была элементарная.       — Для тебя, — автоматически отвечает Кимура, всматриваясь в его лицо, а после вздыхает, проводит ладонью по лицу, бормочет что-то про «мне недостаточно платят за это» и уходят, оставляя их наедине.       — Так ты, кхм, — говорит Хината спустя минуту тишины, и Ямагучи хмыкает, показывая свое участие в разговоре. Он все ещё листает форумы с соулмейтами, пытаясь найти какую-то дополнительную информацию, описывающую их случай, но, на самом деле, все довольно банально. Необычно только количество, все остальное — как по шаблону. Никаких головных болей, галлюцинаций, необычных ощущений, продолжительность ситуации явно сомнительна, да и в принципе Ямагучи не чувствует себя как-то иначе. Расстановка странная, конечно, и это правда забавно, что Тсукишима оказался в теле Хинаты. — Так-ты-по-парням?       Ямагучи продолжает листать форумы, мысленно перекручивая в голове то, что Хината только что сказал, и резко замирает, когда до него доходит суть вопроса. Он моргает и впивается взглядом в экран телефона, впрочем, не видя ни строчки. Он мелко кивает — нет смысла отрицать, — и после этого слышит облегченный вздох.       — Хорошо. Я тоже.       Ямагучи давится воздухом, и Хината паникует так смешно и так нелепо, что в итоге он начинает задыхаться уже не от неожиданности, а от резкого приступа смеха. Хината резко замирает, а потом пинает его по голени, и, что ж, Ямагучи это заслужил.       То, что Хината оказался его соулмейтом, оказалось полной неожиданностью, но… Ямагучи вспоминает, как Хината улыбался, говоря о нем, как о своем соулмейте, и все внутри попросту сжимается. Может, это неплохо, что Хината — его соулмейт.       Может, это весьма и весьма неплохо, что именно Хината предначертан ему судьбой.       — Мне так жаль, что я насмехался над тобой, — Ямагучи замирает. Хината, к которому обращены следующие слова, тоже. Баклажан, который он только подцепил палочками, падает обратно в бенто, и Ямагучи благоразумно убирает палочки в сторону. Хината тоже. Тсукишима выглядит по-настоящему раскаивающимся, и это выглядит невероятно дико, даже если лицо Хинаты и сглаживает эффект. Тсукишима прикладывает ладонь к сердцу и продолжает: — Я и… Я и представить не мог, что ты… Что тебе так тяжело. Как ты терпишь такое? Я бы не смог.       — Что?..       — Как ты каждый божий день смотришь на мир с такой высоты?       Ямагучи хрюкает. Хината со всей силы пинает смеющегося парня. Тсукишима, удачно пошутив, даже не уворачивается от него и продолжает смеяться, и Ямагучи ловит себя на том, что заслушивается. У Хинаты красивый смех. Возможно, ему стоит смешить его почаще, в будущем.       (Мысль, что у них есть будущее, оказывается довольно волнительной).       — Ублюдок, какой же ты ублюдок, — продолжает бормотать Хината, снова взяв в руки палочки для еды. Ямагучи, в целях обеспечения безопасности Тсукки, притягивает его в свои объятья и удовлетворённо вздыхает, когда тот не уворачивается и расслабляется. Тело Хинаты довольно удобное. Оно компактное, а с телом Тсукишимы становится просто идеальным для объятий. Ямагучи скрещивает ладони на чужом животе и ловит на себе очень странный взгляд своего собственного лица.       Несмотря на то, что он давно готовился к этому дню, это все равно оказывается странным — смотреть на себя со стороны.       — Кстати, — бормочет Тсукишима, выворачиваясь из его рук, и Ямагучи вздыхает. Он достает сумку Хинаты и достает из него что-то, после чего возвращается в его объятья, и хмуриться Ямагучи перестает. — Я, эм, нашел это на столе Хинаты, когда собирался. Подумал, что стоит принести.       Хината улыбается, когда понимает, о чём идёт речь, а Ямагучи вопросительно склоняет голову. А потом улыбается, в какой-то мере растроганно, и Тсукишима уже привычно за этот день просит его перестать. В его руках оказывается куча сладостей и два билета в кино, и Хината поясняет:       — Ты упоминал, что хочешь сходить на этот фильм. Можешь пойти с Тсукишимой или со мной, как хочешь.       — Я куплю третий билет и сходим втроём, — продолжая улыбаться, говорит Ямагучи, рассматривая билеты. Он кладет их в учебник по истории, чтобы не помять, и открывает шоколад со вкусом клубники, задумываясь, каково это будет — впустить в их размеренную, привычную жизнь третьего человека и перестраивать все их привычки под Хинату. Да, они могут не обращать внимание на то, что тот их соулмейт… Но это глупо, да и зачем? Хината хороший, Тсукишима, что бы он там ни говорил и как бы ни хмурился, думает так же, и это будет приятно, если они станут близкими друг другу людьми. Тсукишима без слов отламывает от шоколада дольку и довольно вздыхает, отправляя ее в рот, и Ямагучи улыбается.       — Спасибо, — говорит он, поворачиваясь к Хинате, и тот улыбается. Немного подумав, он пододвигается и притягивает Хинату в свои объятья, и это немного странно в сложившихся условиях, но все равно приятно.       Да и будто он не думал, мысленно хихикая, что он может сделать в этот день?       Обсудив ситуацию, они решили не пропускать тренировку — все уже прекрасно поняли, что ситуация с обменом тел произошла, а им самим повезло, что у них одинаковая позиция. Правда, Тсукишима всю тренировку избегает Кагеяму всеми методами, которые только может придумать, и за этим забавно наблюдать. Самого Ямагучи захватывает. Играть на позиции Тсукишимы оказывается приятно, пусть он и лажает пару раз. Дико осознавать, что все способности Тсукишимы идут из его ума, а не рефлексов тела, и Ямагучи в который раз застывает в восхищении, размышляя над этим. Сам Тсукишима бормочет что-то про бешеные рефлексы и прыжки, и то ли все произошедшее выбило его из колеи, то ли лицо Хинаты в принципе не способно что-то скрывать, но он отчётливо видит восхищение и признание на чужом лице.       Ему немного жаль, что Хинате досталось его тело, потому что Ямагучи не обладает никакими выдающимися способностями и это, должно быть, скучно — обменяться телами именно с ним. Особенно Хинате, человеку, который раз за разом находит способы всех удивить. Он не озвучивает этого вслух, потому что ему не нужно, чтобы его жалели, и с внутренним весельем наблюдает за попытками Хинаты сделать планирующую подачу. Неудачно, конечно. За этим его, собственно, и застают, и кто-то из команды спрашивает у Хинаты:       — Так кто ты?       Хината дёргается. Его-не-его лицо хмурится, но в следующий момент Сугавара покровительственно кладет ладонь на его плечо, и Хината успокаивается.       Зря.       — Отстаньте от него. Или нее. Ямагучи сам расскажет вам, если посчитает нужным, — в следующий момент он придвигается к Хинате почти вплотную и смотрит на него с милой улыбкой, — а мне он расскажет сейчас. Я ведь твой невероятный семпай, знаешь? У нас с тобой нет секретов…       — Как поживает Ойкава-сан? — невинно интересуется Ямагучи, оказавшись рядом. Сугавара дёргается. Хината вопросительно склоняет голову, как, впрочем, и остальная часть Карасуно, и Сугавара нервно смеётся, глядя на них, а потом переводит убийственный взгляд в сторону первогодки. Ямагучи ухмыляется ему, придерживая мяч сбоку одной рукой, и Сугавара моргает. А потом на его лице появляется ещё более широкая, осознающая ухмылка, и он с силой хлопает Хинату по плечу.       — Не то, чтобы я удивлен, — он хихикает, продолжая похлопывать Хинату по плечу, и его лицо приобретает страдальческое выражение. — И теперь Энношита должен мне десятку…       — Пятерку! — кричит тот издалека, очевидно, прислушиваясь к разговору.       — Десятку! — Хината выворачивается из-под чужой руки, и Сугавара продолжает: — Но я рад за вас. Это мило. Своего соулмейта я чуть не убил, когда это случилось.       — Жаль, что чуть, — комментирует Ямагучи явно на автомате, а лицо Хинаты принимает все более отсутствующее выражение. И Ямагучи…       Чувствует себя странно и очень, очень неправильно.       Сугавара ведь не ошибся. Они сами были уверены, что они с Тсукишимой соулмейты, и это действительно так. Разве он не хотел этого? Чтобы все знали, что они с Тсукишимой предназначены друг другу судьбой? Чтобы в его день рождения абсолютно все видели, как сильно он любит Тсукишиму? Чтобы все знали, что они связаны?       Ямагучи смотрит на Тсукишиму, который хмурится, вслушиваясь в разговор, но не вмешивается в него. Это странно — видеть привычное Тсукишиме выражение лица на лице Хинаты, но Ямагучи не может отвести взгляд. Тсукишима выглядит потерянно, примерно так же, как чувствует себя Ямагучи, и все внутри пронзает привязанностью, когда он смотрит на эти рыжие волосы и чужое лицо. Он вздыхает и тихо улыбается, поймав себя на этой мысли.       Вселенной действительно лучше знать, да?       Сугавара продолжает что-то говорить, но Ямагучи не слушает. Он подходит к Тсукишиме и берет его за ладонь, и… У Хинаты всегда были такие глубокие и потрясающие глаза? Тсукишима приоткрывает рот, и Ямагучи говорит, не обращаясь, в сущности, ни к кому:       — У меня два соулмейта. А тренировка подходит к концу, и я прошу нас извинить, — он тянет Тсукишиму за собой и жестом зовёт Хинату, и тот судорожно кланяется и идёт за ним, оставляя позади кристальную тишину. Ямагучи выходит из спортзала, так ничего и не услышав, и прыскает, прислоняясь к ближайшей стене. Его наверняка слышат, но он все равно смеётся так сильно, что, кажется, впадает в истерику, и Тсукишима с Хинатой впадают в панику, беспокойно протягивая свои руки к нему.       — Боже, их лица… — он продолжает смеяться, и только после этого Хината, беспокойно озираясь, отводит его в сторону, подальше от сокомандников. — Это того стоило, это определенно лучший день…       — Но зачем? — спрашивает, наконец, Хината, когда он отсмеивается. Ямагучи вопросительно поднимает брови и медленно проговаривает:       — Ты мой соулмейт. Или ты ещё не понял?       — Нет, я… — он глубоко вздыхает и продолжает уже более неуверенным тоном, переминаясь с одной ноги на другую. — Ты не должен был говорить про двоих соулмейтов. Никто не удивился, узнав про Тсукишиму, но… Ты мог не говорить. Ты ведь не любишь внимание.       — Ты мой соулмейт, — проговаривает Ямагучи, но лицо Хинаты не прояснятся, и он продолжает: — Боже, мне одного-то неуверенного в себе подростка было достаточно…       — Хэй, — вмешивается Тсукишима, и Ямагучи посылает ему улыбку.       — Ты мой соулмейт. Самый близкий человек, который только может у меня быть. Человек, с которым я связан судьбой. Ты не дополнение, чтобы без тебя можно было обойтись, ладно? — он берет чужие ладони в свои и мягко улыбается чужому выражению лица. — Это было неожиданно, но я рад, что…       Хината целует его.       Ямагучи выдыхает в поцелуй и издает какой-то позорный звук, который собирается запомнить и после попытаться вызвать его уже у Тсукишимы, когда тот будет в своем теле.       Со стороны Тсукишимы звучит кристальная тишина.       Ямагучи закрывает глаза — все же, целоваться с самим собой то ещё занятие, — и возвращает поцелуй. Не-совсем-чужие пальцы цепляются за его волосы и притягивают к себе, и Ямагучи отстраняется, чтобы спросить:       — А это не странно? Ну… — он показывает пальцем на своем лицо.       — Хэй! — снова возмущается Тсукишима, и Ямагучи нервно улыбается ему.       — Да ладно, это придает ситуации остроту, — Ямагучи прыскает, — и, ну… Я не против.       Они с Тсукишимой синхронно поднимают брови. Он же краснеет и всеми силами избегает взгляда Тсукишимы. Тот вздыхает и говорит:       — Ещё одного мне не хватало.       И добавляет:       — Отцепитесь друг от друга, это странно.       И:       — Я видел Кагеяму за углом. У него наверняка травма на всю жизнь.       И:       — Я тоже хочу, но, в отличие от вас, у меня есть чувство стыда.       Они улыбаются. Тсукишима продолжает ворчать, и Ямагучи поддается вперед и накрывает чужие губы своими. И со стороны Тсукишимы, и со стороны Хинаты доносится вздох, и Ямагучи самодовольно ухмыляется, когда отстраняется. Тсукишима краснеет, Хината краснеет, а Ямагучи чувствует внутри что-то невероятно лёгкое и теплое, такое приятное и родное, что заполняет его изнутри.       Они договариваются отметить на выходных и поговорить ещё раз на следующее утро, когда все будет не так странно, и расходятся по домам. На следующее утро Ямагучи просыпается в своем теле и первым делом тянется к своему телефону, который тут же взрывается от уведомлений о новых сообщениях от двух людей сразу.       Вселенная лучше знает, как поступить и кого именно связать между собой. Она любит смеяться, конечно, и делать такие вещи, от которых голова идёт кругом. Шанс на нескольких соулмейтов призрачен, почти нереален, и подобные случаи почти не изучены в обществе и науке. Но Вселенная никогда, никогда не ошибается.       И Ямагучи, думая о двоих таких разных, но вместе с этим — потрясающих людях, склонен с ней согласиться.