GAY panic

Чонгук останавливается у бара, оторвавшись от шумной компании, и переводит дух. Честно, пить уже как-то совсем не хочется, а Чимина нагло у него забрали другие люди, и, в общем-то, в этом нет совсем ничего такого, однако вся решительность Чона куда-то вмиг испарилась. Он просит стакан воды и хватает что-то из закусок, бездумно отправляя себе в рот парочку канапе, и скользит взглядом по помещению. Часть гостей весело танцует на импровизированном танцполе лофта, часть расселась по столикам и, кажется, даже не обращают внимание на окружающих, оставшаяся часть толпится группками, болтая и выпивая по углам. Чонгук думает, что настроение от воодушевлённого резко стало каким-то тоскливым, как будто ему снова задали глупые вопросы на шоу, на которые он совсем не хочет отвечать, и теперь приходится давить улыбку, лишь бы никто ничего не заметил. Он опускает взгляд на стакан в своих руках и легко покачивает его из стороны в сторону, немного выпадая по ощущениям из реальности, то ли из-за количества алкоголя, то ли потому, что мысли в голове были совсем не радостными. — Куклета, смылся от меня? — Чимин появляется рядом как-то внезапно и забирает стакан из рук, делая глоток и удивлённо вскидывая брови. — Это вода? — Пить как-то перехотелось, — Чонгук жмёт плечами и возвращается в реальность, фокусируя внимание на улыбающимся Чимине. — Чимео, потерял меня? — Да, перед глазами перестало маячить что-то гейское. — Тогда там должно было быть зеркало, а не я. — Засчитано, — Пак хмыкает и пристраивается рядом, облокачиваясь локтем о стойку. — Что-то случилось? Почему настроение ушло? — Старею. — А если серьёзно? — Не знаю, Чимин, просто как-то стало не по себе, — Чон растерянно улыбается на внимательный взгляд Пака и передёргивает плечами, намекая, что совсем не хочет развивать эту тему. — Лучше расскажи, как твои дела? — Закончилась очередная неделя моды в Сеуле, я вроде как снова свободен до следующего мероприятия. В общем и целом, всё прошло удачно. — Никто не приставал? — Конечно же все, кто только мог. — Я имею в виду, что прошлая твоя поездка действительно имела такие случаи, отчего ты чувствовал себя не очень. — Опять переживаешь за меня? — Да, переживаю. — Можешь расслабиться, — тон Чимина заметно становится мягче, как и он сам, кажется, — в этот раз всё было прилично. — Даже никаких полуголых снимков? — Даже хотя бы без рубашки. — Тогда я не буду смотреть. — А ты смотришь мои работы? — Смотрю, ты же тоже смотришь мои выпуски. — Ты прав, — Пак взъерошивает собственные волосы, ломая остатки укладки, и довольно улыбается. — Я смотрел их ещё и до того, как ты стал осознанно дрочить на мои фотки в журнале. Чонгук смеётся и кивает, не отвечая на это никак. Его настроение начало улучшаться, стоило Паку появиться рядом с ним, но он не понимает, что вдруг стало не так и откуда у него внутри эта стена между ним и Чимином. Он же, наконец-то, разобрался в своих ощущениях, разобрался в том, что хочет старшему сказать, так что это за препятствие? Неужели он успел себя всё-таки накрутить и теперь боится? — Эй, да что с тобой? — Чимин обеспокоенно дотрагивается ладошкой до лба и зачем-то проверяет температуру, видимо, начиная волноваться. — Вроде не горячий, хотя я определённо стою довольно близко к тебе, ты должен был завестись. — Хочешь, встанешь ещё ближе? — Это намёк? — Это просьба, — Чонгук тянет Пака за рукав на себя и мягко обнимает. — Обними меня, Чимин. И давай так постоим немного, окей? Чимин ничего не отвечает, только крепко стискивает руки вокруг торса брюнета и укладывает голову тому на плечо. Чону максимально хорошо от этих объятий, его как будто изнутри прогревает теплом, заставляя всякую фигню из головы выкинуть. Он чувствует лёгкое поглаживание по спине и думает, что какой же Чимин всё-таки милый. Беспокоится о Чоне, даже не подозревая, что является причиной этого беспокойства. А Чонгук идиот, самый настоящий, который думает только о себе. — Может, ты всё-таки расскажешь? — Чимин поднимает голову, для удобства немного отстраняясь, но продолжает удерживать Гука в объятиях, не двигаясь дальше ни на шаг. — Я, конечно, не против так и до утра постоять, но ты не на шутку заставляешь меня нервничать. — Можно я задам личный вопрос? — Валяй. — Но ты ответишь честно, хорошо? — Да что там такое, а? — Как ты понимаешь, что влюбился? — Ого, — Чимин даже, кажется, присвистывает, и всё же делает после вопроса шаг назад и убирает руки, всё равно оставаясь довольно близко к Чону, чтобы их разговор никто, кроме них не слышал. — Ты влюбился? — Я спросил первый, Чимин. — Ну… я не знаю? Мне просто слишком хорошо с этим человеком? Я не боюсь казаться глупым или много шутить, мне нравится общаться на любые темы, я много скучаю и… Я просто чувствую это внутри, как будто каждый раз где-то у солнечного сплетения загорается огонь, который греет изнутри просто от одного присутствия этого человека. Сопливо, да? — Нет, совсем не сопливо, Чимин. — Тебе кто-то понравился, Гуки? — Нет, не понравился, — Чон зачем-то снова уходит от вопроса, слыша отголоски сомнения во всём. — Но ведь при дружбе тоже возникают такие чувства, разве не так? — Да, ты прав, но они не такие сильные. Я не знаю, внутренние ощущения сложно описывать словами… Просто ты в какой-то момент понимаешь, что совсем не смотришь на него, как на друга. — Чимин, скажи, тебе кто-то нравится сейчас? — Это проверка наших чувств? — Пак улыбается, но Чон видит напряжение во взгляде. Не хочет отвечать, значит, кто-то всё-таки нравится. Чонгук даже не отмахивается, когда в голове остро мелькает мысль, что он бы хотел, чтобы это был он. — Да, и ты вот-вот провалишься. — Почему это? — Потому что рассуждаешь о ком-то там вместо того, чтобы описать самого лучшего парня в твоей жизни. Чимин фыркает, закатив глаза, и пододвигается обратно ближе, скользя пальчиками по груди Чона и поднимаясь ими выше, проводя по шее и щёлкая по носу, не теряя насмешливого выражения лица. — Кому-то пора усмирить свою самооценку. — На правду не обижаются. — Никто не обижался, — Чимин укладывает обе ладошки Чону на плечи и снова закатывает глаза, когда Чон пристраивает свои руки у него на талии и подтягивает вплотную к себе. — Всё, успокоился? Настроение вернулось? — Ну, почти. — Что такое успело случиться, пока я тебя снова нашёл? — Ты хочешь, чтобы я снова начал загоняться? — Загоняться? — Чимин вопросительно вздёргивает бровь и чуть хмурится. — Это из-за поцелуя, что ли? — Частично. — О, боги, Чонгук, — Чимин хочет отстраниться, разочарованно качая головой, но Чонгук удерживает его и не даёт, вызывая нотки недовольства в голосе. — Да отпусти ты меня. — Ты даже не стал слушать. — Слушать что? Если тебе так противно, ты мог бы сказать, никто не стал бы тебя приклеивать ко мне насильно. — Мне не противно. — Да, я вижу, и теперь ты депрессуешь ещё сильнее. Мог бы не выпендриваться, тогда не пришлось бы строить тут из себя обиженного мачо. — Так я и не обижался. Да прекрати ты вырываться, Чимин! — А то что? — Чимин сверкает недовольным взглядом и замирает, впиваясь в Чона взглядом. — Прости, что испортил тебе настроение шуткой. — Успокойся ты, всё не так, — Чон мягко улыбается и поправляет выбившиеся пряди волос, убирая их за ухо Паку. — Я совсем не загонялся из-за того, что мы поцеловались, Чимин. — Да? И в чём тогда я оказался виноват? — Только в том, что я хочу тебя поцеловать снова и без всяких шуток. — Чонгук, не смешно, — Пак снова дёргается, и Чонгук стискивает его сильнее, наклоняясь и почти встречаясь лбами. — Я не шучу, Чимин, — брюнет выдерживает паузу, смотря прямо в глаза Пака и видя всю палитру меняющихся эмоций. — Я серьёзно хочу поцеловать тебя ещё раз. — Я не понимаю тебя. — Тот вопрос… я так сомневаюсь, что это всё разрушит нашу дружбу, поэтому хотел спросить у тебя, в надежде, что ты своим ответом хоть как-то развеешь мои сомнения, но не вышло. Я всё ещё не знаю, что у тебя на уме, Чимин. Зато прекрасно знаю, что у меня. — И что же? — Чимин понижает громкость, замерев, как статуя, и совсем сейчас Чонгуку никак не помогает. — Ты не прав, мне никто не нравится сейчас. Но я определённо влюблён в тебя, и очень хочу поцеловать прямо сейчас. — Ты… что? — Влюблён в тебя. — Этого не может быть!.. — Почему ты так отрицаешь это? — Потому что если ты просто действуешь на эмоциях, а я поддамся тебе, то потом мне будет очень плохо, Чонгук. И это точно разрушит определённо всё. — Эй, у меня было столько времени покопаться в себе, пока ты был занят, — Чонгук смеётся, а затем всё же прижимается своим лбом к чужому, чувствуя мягкое касание ладошки на своей щеке, то ли предостерегающую его сейчас, то ли наоборот подталкивающую к большему. — Но эмоций во мне сейчас чересчур много. — Но ты же… — Гомофоб? Да, ты прав, поэтому я постоянно флиртую с тобой, клеюсь, стоит мне выпить, и прямо сейчас почти вжимаюсь в тебя своим телом, да и вот-вот получу разрешение тебя поцеловать. — Ты так уверен в этом? — А ты разве почти не согласился? — Эй, — Чон наклоняется, и Пак еле успевает его притормозить, положив пальчики на губы. — Давай не здесь, окей? Я не совсем уверен, что ты не сбежишь сразу после или кто-то не выскочит сбоку с криками о скрытой камере. Чонгук кивает, отпускает Чимина и идёт следом за ним. Пак выходит на лестничный проём, а затем сворачивает на балкон, предназначенный, кажется, для любителей покурить и всяких аварийных ситуаций, и недовольно ёжится от ветра, проскальзывающего сквозь щели в окнах. Он бросает на Чона неуверенный взгляд и пятится, когда тот движется в его сторону и совсем бесцеремонно загоняет его в ловушку между собой и стеной. У Чимина внутри всё ещё буря из странных непонятных эмоций, но он берёт себя в руки и привычно усмехается, кладя одну ладошку Чону на шею и притягивая к себе. — Не передумал ещё? — Ни за что. Чонгук больше не ждёт никаких слов, знаков и быстро сокращает расстояние, прижимаясь к чужим губам своими в совсем не детском поцелуе. Чимин прерывисто выдыхает в поцелуй и хватается второй рукой за чужое плечо, открыто подрагивая от шершавого языка, нагло проскользнувшего в его рот. Чонгук целует отчего-то жадно, нетерпеливо, как будто Чимин собирается уйти через пару минут, и совершенно по-хозяйски устраивает руки на боках парня, несильно сжимая, и очень хочет быть как можно ближе. Они воюют, сталкиваются языками, кусаются, трогают и сжимают друг друга — всё это напоминает какое-то внутреннее сумасшествие, как будто то, что было долго нельзя, вдруг разрешили, и за раз хочется урвать как можно больше. В какой момент ладони Чона оказываются под рубашкой Пака, не помнит никто, зато, как только осознают оба, Гук вдруг резко убирает их и подхватывает Чимина под бёдрами, заставляя того ногами обхватить собственный торс. Чимин на это как-то хитро улыбается и снова тянет Чона на себя, увлекая в очередной развязный горячий поцелуй и смыкая руки вокруг его шеи. Чон удобно сжимает чужие упругие ягодицы руками и выбивает своим действием прекрасный приглушённый стон, откровенно кайфуя с реакции. Чимин сбито дышит, мнёт чужую одежду там, где дотягивается, не размыкая объятий, и совершенно не собирается скрывать собственное удовольствие от горячих прикосновений к своему телу. Чонгук соскальзывает поцелуями на подбородок, а затем присасывается к чужой шее, беззастенчиво подставленной под истерзание, и заводится сильнее, слыша одобрительное мычание. Он покусывает слегка загорелую кожу, не даёт себе право ставить засосы, но зато разрешает понаставить огромное количество лёгких отметин, остающихся красными пятнами. Пак зарывается одной рукой в чёрные волосы и довольно жмурится, сжимая волосы в кулак и чуть оттягивая. Но стоит Чону вновь проскользнуть руками под его рубашку и потянуться за поцелуем, как Чимин уворачивается и немного виновато улыбается, заставляя брюнета сфокусировать внимание на себе. — Эй, Казанова, для первого раза, может, достаточно? — Если ты не хочешь, я остановлюсь… Но если хочешь, то не смей меня тормозить, я больше не решусь никогда. — Тогда, может, просто не здесь, а? Я понимаю, ты ни черта не шаришь в таком сексе, но это как минимум просто не безопасно. — Поедем к тебе? — А ты всё-таки серьёзно настроен, — Чимин улыбается и, закусив губу, кивает. — Поехали, только отпусти меня. Чонгук немного подвисает, смотря на такого растрепанного Чимина с игриво закушенной губой и сверкающими глазами, и, сглотнув появившийся ком в горле, аккуратно опускает его обратно на землю. Чимин никуда не отходит, вынимает мобильник из кармана и заказывает такси, внутренне посмеиваясь с нетерпеливого состояния Чона. Брюнет находит его ухо и совсем не помогает, принимаясь посасывать мочку и дарить короткие поцелуи за ухом, пока Чимин вбивает адрес и героически держится, не поддаваясь на ласки Чона. — Готово, наша карета будет ждать через четыре минуты у входа. Самое время забрать верхнюю одежду и встретиться внизу. — Только не сбегай, принцесса. — Ни за что, — Чимин мягко чмокает Гука в губы и отстраняется первым, спешно направляясь за брошенными где-то внутри вещами.

***

В такси они едут молча: Чонгук постоянно пялится на Мина и заметно нервничает, Пак же никак не выдаёт своё состояние, утыкаясь в телефон и принимаясь листать ленту инстаграма. Чонгук его одновременно и веселит, и очень напрягает своим состоянием, но выяснять что-то в салоне машины нет никакого желания. Поэтому он отвлекается на что-то другое, изредка поглядывая на дорогу. Когда такси тормозит у дома Чимина, Чон выскакивает оттуда первый и стремительно направляется к подъезду, отрезая все возможные пути отступления. Чимин идёт следом, следит за Чоном с лёгким прищуром и чувствует волны сексуального напряжения, периодически окатывающие его с головы до ног. Они заскакивают в лифт, и Чон дёргает Пака на себя, наощупь нажимая на нужную кнопку этажа и поспешно закрывая двери. — Уже можно к тебе приставать? — Подожди до квартиры. — Что за дурацкое испытание?! — Ладно, но только один поцелуй. Чону больше и не надо никаких слов, он тут же наклоняется и утягивает Чимина в новый развязный поцелуй, совершенно не успевший затянуться и прерываемый писком лифта, прибывшего на нужный этаж. Чон мягко хватает Пака за руку и тянет к его квартире сам, заставляя Чимина поспевать следом, и Пак, смотря на это, готов громко и не в тему рассмеяться. Это что, действительно происходит, да? Стоит им оказаться внутри квартиры, Чон как будто бы становится напряжённее, смешно скидывает обувь в прихожей и выжидательно смотрит на Чимина, не двигаясь с места. Паку становится всё смешнее, но он держится, разрешая на лице появиться только улыбке. — Если ты с этим лицом прикажешь мне сейчас раздеться прямо тут, я не выдержу и начну хохотать. — Раздену я тебя сам. — Тогда чего замер? — А что я должен был сделать? — Давно прилипнуть ко мне и увести в комнату. Ты же прекрасно знаешь, где она. Чонгук, подвиснув, дёргает Пака на себя и зачем-то как принцессу подхватывает на руки, слыша всё же не сдержанный смех Чимина и чувствуя лёгкую неловкость от этого. Он действительно волнуется, а Чимину всё ни по чём, веселится себе с паники Чонгука. Настоящей гей-паники, если уж быть честными. Чонгук чересчур аккуратно укладывает Пака на кровать, снова веселя этим Чимина до ужаса, и нависает сверху, недовольно хмурясь. Старший кладёт ему ладошку на щёку и мило закусывает губу, сверкая насмешкой в глазах, и Чонгук чувствует себя каким-то супернеопытным и маленьким перед ним, едва не смущаясь. — Откуда в тебе проснулись джентельменские позывы прямо сейчас? — Я просто не хочу сделать тебе больно. — Чонгук, если мне будет больно, я обязательно тебе об этом скажу, а пока прекрати так сильно напрягаться и поцелуй меня уже, наконец-то. Чон еле удерживает себя, чтобы не кивнуть Паку в ответ, и стремительно сокращает расстояние между ними, прижимаясь к припухшим губам. Он целует сначала неторопливо, мягко смакуя их поцелуй, но Чимин, кажется, не настроен сейчас на нежности, и надавливает Чону на затылок, призывая поцеловать глубже и сильнее. Чонгук подчиняется, он не может сейчас отказать ни в чём Паку, да и вряд ли мог до этого хоть когда-нибудь. С каждым новым касанием языка напряжение между ними растёт в невероятной прогрессии. Чон быстро избавляет их обоих от верхней одежды, с волнением внутри соприкасаясь обнажённым торсом, и с жадностью спешит приласкать Пака как можно скорее. Рука сама тянется к паху, щёлкая молнией и проникая под штаны, и Чимин судорожно выдыхает, хватаясь пальцами за плечи и удобнее подставляя шею под поцелуи. Чон поглаживает бугорок через ткань трусов и нетерпеливо покусывает мягкую кожу на шее, явно кайфуя с этого занятия. Чимин кайфует тоже, выгибается навстречу ласкам, сам подставляется под поцелуи и блаженно прикрывает глаза, расслабляясь с каждым касанием всё больше и больше. Чон мягко перетекает с шеи на грудь, несильно щипает за сосок, сжимает свободной рукой бок, тут же виновато поглаживая место, и вынимает руку из трусов, прижимаясь своим пахом к чужому. Чимин сначала недовольно приоткрывает один глаз, но стоит Чону начать тереться, как всё недовольство вмиг исчезает, заменяясь новыми волнами удовольствия. Чонгук вновь добирается поцелуями до пухлых губ, накрывает их своими, и скользит руками по телу, трогая везде, куда дотянется. Чимин дышит прерывисто, отзывается на каждое прикосновение и такой невероятно притягательный сейчас, что отрываться не хочется ни на секунду. Самого Чимина все эти ласки, конечно, радуют, но невозможно получать только их. — Чонгук, мы просто целуемся уже не меньше получаса, ты не хочешь зайти немного дальше? — Тебе не нравится? — Мне ОЧЕНЬ нравится, но, кажется, не только мой член требует внимания, не думаешь? — Я хотел сделать тебе приятно. — Поверь, ты сделаешь мне ещё приятнее, как только снимешь с меня хотя бы джинсы. Чонгук послушно стягивает давящую на пах одежду с Пака, чуть тормозит, раздумывая, и стягивает заодно и бельё, сглатывая тугой ком в горле, при виде обнажившегося органа. Он слегка трясущимися руками стягивает джинсы с себя тоже, ни на секунду не отводя взгляд, и останавливается на этом, вновь склоняясь ближе к Мину. — Дырку просверлишь, будешь так смотреть, — Чимин хмыкает и специально разводит ноги немного шире, накрывая своей ладошкой собственный член и сжимая его. — Никогда не видел пенис? — Я видел, но… — Надеюсь, тебя вдруг не затошнило, и ты не собираешься облевать меня с ног до головы. — Нет, что ты! — Тогда прекращай разглядывать, иначе я помогу себе сам, — Чимин ведёт рукой по стволу и прикрывает глаза от удовольствия, откидывая голову на подушки и слегка выгибаясь в пояснице. Он кусает губы, шумно дышит и двигает ладошкой медленно снова и снова, совсем бесстыдно и провокационно. Чонгук смотрит, как заворожённый, превратившись в каменную глыбу по ощущениям, и чувствует, как его нехило заводит только от одной картинки. — Убери руку, — Чимин не особо сопротивляется, когда его ладонь настойчиво убирают, и выгибается сильнее, стоит Чону заменить его ладонь своей, принимаясь неспеша надрачивать. — Тебе нравится? — О, ты выбрал подходящее время для разговоров, Чонгук. — Говорить во время секса — это нормально. — Да, но не когда ты активно дрочишь мне, не думаешь? — Как тебе больше нравится, Чимин? — Чонгук несильно кусает кожу у линии челюсти и сходит с ума от этих сбитых вздохов. — Я сделаю всё, что ты попросишь. — Замолчи и поцелуй меня тогда. Чонгук не может не выполнить просьбу своего мальчика, послушно тянется вверх и накрывает призывно приоткрытые губы своими, тут же проскальзывая языком внутрь и встречаясь с хозяином. Чонгук водит рукой неторопливо, дразняще поглаживая и уделяя время всем участкам, то накрывая большим пальцем головку и останавливаясь только на ней, то, как бы случайно, задевает мошонку, на самом деле совершенно точно издеваясь. Он специально не берёт темп быстрее, не двигает рукой глубже, заставляя Пака одновременно ловить кайф от ласки и хотеть ещё больше, но не получать. — Смазка и презервативы в тумбочке, — бросает Чимин, стоит Чону оторваться от его губ и вновь пристать к шее. — Достанешь сам? — Чимин, я не умею, — Чон послушно приподнимается и тянется вперёд, отодвигая ящик и доставая оттуда всё необходимое. — Не умеешь что? Трахаться? — Я… я боюсь, что сделаю тебе больно. Я же не знаю, как тебя правильно растянуть. Я, конечно, смотрел парочку видео, но меня надолго не хватило, знаешь… — Ты что, смотрел гей-порно, чтобы понять, что делать? — Чимин так и замирает, утыкаясь в Чона ошарашенным взглядом. Чонгук тоже застывает, смешно смотрящийся с пачкой презервативов и смазкой в руках, совершенно чувствующий себя неловко. Чимин готов вот-вот рассмеяться в голос, но держится из последних сил. — Да? Я же… я же не хотел, чтобы вышло плохо. Чтобы ты или я чувствовали себя потом дерьмово… Я не знал, когда мы переспим, но очень надеялся на это, понимаешь? — Ты такой придурок, боже, — Чимин всё же взрывается и весело хохочет, закрыв лицо руками. Чонгук смущённо пинает его в коленку и чувствует вселенскую несправедливость. Он, значит, волновался, переживал за исход событий, а над ним сейчас в ответ смеются. Ну и что теперь делать?.. — Чимин, послушай, — Чон кое-как привлекает к себе внимание Пака обратно, мягко принимаясь оглаживать внутреннюю поверхность бедра. — Я, правда, очень не хочу сделать тебе больно. — Мне будет больно в любом случае, но это приятная боль, не переживай. — Я не могу! — у Чонгука вид, как будто он сейчас заплачет, и Чимина на самом деле очень трогает такая повышенная забота к себе. В конце концов, Чонгук действительно хотел, чтобы Чимину было хорошо, а не попробовать просто что-то новенькое в своей жизни, и это, чёрт возьми, греет изнутри невероятно сильно. Однако, собственный член всё ещё требует внимания, и о заботе он подумает чуточку позже. Он садится на кровати, не меняя своего положения, просто приподнявшись на руках, и немного нервно улыбается, чувствуя неловкость за своё нетерпение и одновременно всё ещё это приятное чувство от чужого внимания. — Ты уверен в этом? — Да, тебе тоже понравится. — Я знаю, просто… Может, поменяемся? Ты опытнее, я думаю, ты справишься лучше, не так ли? — О нет, Чонгук, — Чимин игриво закусывает губу и наклоняет голову вбок, смотря на Чона с лёгким прищуром. — Это я люблю, когда меня втрахивают в кровать. И когда я говорил это, я имел в виду тебя. Чонгука как будто простреливает от этих слов, он готов поспорить, что слышит, как кровь с шумом забурлила в нём, а во рту резко пересохло. Он медленно откладывает предметы в сторону и подползает к Паку, заставляя с каждым движением опускаться всё ниже и ниже, пока он снова не касается головой подушки, а Чон не нависает над ним сверху. Он шепчет в губы «направляй меня», и они движутся, кажется, одновременно, сталкиваясь в жадном поцелуе. Чонгук не может заставить себя быстро отстраниться от Мина, целуя много, долго и жадно, но в конечном итоге всё же сползает ниже, опускается поцелуями с шеи на грудь, плавно движется к впалому животу и немного приподнимается, быстро перескакивая на ноги. Чонгук целует острую коленку и берёт тюбик в руки, щелчком открывая крышку и выдавливая гель себе на пальцы. Он скользит поцелуями ниже, опускаясь по бедру, и аккуратно приставляет палец к входу, принимаясь неторопливо массировать сжавшееся колечко мышц. Чимин шумно выдыхает, закрывает рот рукой и пытается как можно быстрее расслабиться. Чонгук подходит ко всему слишком аккуратно и тщательно, волнуясь за Мина, что бы тот не говорил. Он мягко то надавливает на отверстие, едва проникая фалангой пальца, то вновь начинает массировать рядом, не прекращая ни на секунду Чимина отвлекать поцелуями. Пак, правда, кажется, от всего сейчас млеет и совершенно не обращает на придуманные сложности внимания. Когда Чон погружает палец глубже, входя наполовину, Пак ощутимо сжимается вокруг него, на что Чон бросает взволнованный взгляд и тормозит, заставляя Чимина сфокусировать на нём взгляд. — Если ты будешь обращать внимание на всё, мы не справимся до утра. — Тебе больно? — Нет, мне не больно, — Чимин шумно дышит и говорит с заминками, заставляя Чона волноваться ещё больше. — Это рефлекс, понимаешь? Просто продолжай, чёрт возьми. — Как давно у тебя был секс? — Очень давно, поэтому двигайся скорее, окей? Чонгук сглатывает и, переведя дух, снова возвращается к тому, на чём остановился. Через некоторое время его палец проникает в нутро парня совсем без каких-либо проблем, и Чон к первому пальцу добавляет второй, затем третий и всё ещё напряжённо следит за каждым вздрагиванием Мина, боясь, что это может быть далеко не от удовольствия. Чимин с каждым таким толчком дышит всё более сбито, подвиливает бёдрами и уже не знает, как намекнуть ещё сильнее, чтобы Чон прекращал и перешёл к более решительным действиям. Но Чонгук действительно волнуется, у него никогда не было секса с парнем, он никогда не растягивал другого мужчину и, если быть честным, он всё ещё с трудом понимает, как он должен поместиться там. Он разводит пальцы, проникая внутрь, на манер ножниц, и старается подготовить Мина как можно лучше. Но чем сильнее Пак отвечает на его действия, тем больше у него паники внутри. Всё ещё они могли бы просто подрочить друг другу, зачем он повёлся! — Мне кажется, ты достаточно уделил время моей заднице, не думаешь? — Чимин, я не уверен… — А ты попробуй. — Но я… — Ты трахнешь меня уже или нет?! Чонгук вынимает пальцы и как-то сжимается, вытирая их заранее вытащенной салфеткой. Чимин смотрит на всё это со смехом в глазах. Он не может злиться на Чона, потому что его забота всё ещё просто потрясающая, но, если его не подгонять, они никогда ни к чему не придут. Он поднимается, всё же не удерживая смешок, садится ровно и берёт руку Чона в свою, забирая у него только что поднятую коробку презервативов. — Давай я? Чимин цепляется пальчиками за резинку трусов и тянет её вниз, заставляя Чона приподняться и полностью с себя их стянуть. Пак достаёт один серебристый квадратик и опускает взгляд, присвистывая, а затем довольно улыбается и поднимает горящие самым развратным пламенем глаза на Чона, придвигаясь вплотную. — Я знал, что ты меня не разочаруешь, Чонгук. — Я всё ещё не уверен, что… — Кто-то, кажется, тут не меньше меня хочет разрядки, не так ли? — Чимин раскатывает презерватив по всей длине и довольно щурится на нервный выдох Чона от его касаний. — Так, но… — Ты хочешь остановиться? — Пак выдавливает смазку на пальцы и растирает её следом, конкретно кайфуя с того, как Чон пытается держаться. Где этот уверенный мачо, который был раньше, а? — Нет, но я не хочу навредить тебе!.. — Эй, Чонгуки, — Чимин прижимается своим телом вплотную, обвив руками шею парня, и соприкасается своим носом с чужим, тут же чувствуя чужие руки на своей талии, — я ждал горячий, долгий секс с тобой невозможно долго. И даже не думал, что это когда-то случится. Ты обязан сделать хорошо нам обоим. — Ты прекрасно видишь, как сильно я хочу тебя, но… — Повтори-ка. — Что? — Скажи это ещё раз, что ты хочешь? — Я хочу тебя. — Насколько сильно? — Настолько, что мои яйца сейчас взорвутся от напряжения. — Я такой горячий, Чонгуки? — Да, ужасно. — И что же ты хочешь со мной сделать? — Всё, как ты любишь, — Чонгук ведётся на флирт и отвлекается, растягивая губы в нагловатой улыбке, от которой Чимина потряхивает. — Буду втрахивать в эту кровать, наслаждаясь твоими стонами. — Звучит многообещающе. — О, ты оценишь. — Сделаешь так, чтобы я забыл даже своё имя? — Да, ты будешь помнить только моё. Кричать его. — Обещаешь мне лучший секс в моей жизни? — Именно, а каждый последующий наш секс будет только незабываемее. — Тогда, — Чимин сглатывает, потому что Чонгук говорит что-то суперличное, и это заводит ещё больше. — Может докажешь мне свои слова? — С удовольствием, — Чонгук наклоняется, находя губы Пака своими, и утягивает того в тягучий, пошлый поцелуй. Чимин даёт себя обратно аккуратно уложить, нетерпеливо выдыхая, стоит Чону оторваться от его губ и чуть отодвинуться, и предвкушающе прикусывает нижнюю губу. Чонгук мягко приподнимает бёдра Пака, просовывая под него подушку для удобства, и нервно сглатывает, проводя руками по ногам Чимина, очерчивая контур. — Ты готов? — Боже, Чонгук, я хочу тебя внутри, а не эти разговоры!.. — Я просто уточнил… Чимин хмыкает, собирается что-то ещё сказать, но слова все разом вылетают из головы, как только он чувствует у входа член Чона. Он чувствует ужасное волнение, только не такое, как Чонгук, его волнение связано с предвкушением наслаждения невероятного размера, отчего он снова нервно выдыхает и сглатывая вязкую слюну. Чонгук плавно толкается, проникая только головкой, и внимательно следит за реакцией Мина, напрягаясь всем телом. Чимин шумно выдыхает, просит войти глубже и гулко стонет, стоит Чону зайти наполовину. — Двигайся, не тормози!.. Ощущения не из приятных, пока Чимин не привыкнет к инородному органу внутри себя, и нет ничего лучше, чем ускорить этот процесс. Чонгук плавно движется, проникая с каждым толчком всё глубже, и не отрывает от Мина взгляда, внимательно следя за реакцией парня. Чимин хмурится, ему, конечно же, ожидаемо неприятно и больно, но он знает, что за этой болью всегда придёт другое чувство, нужно немного потерпеть. Он сбито дышит и пытается себя расслабить, благо Чонгук понимает его без слов и накрывает ладошкой его подрагивающий от напряжения член, принимаясь водить по нему в темп своим толчкам. Когда Чон проникает полностью, Чимин вдруг выгибается дугой и стонет так громко, что Чон весь сжимается, перепугавшись не на шутку. Он замирает, рвано дышит через рот и смотрит на Чимина взволнованно. Тот, раскидав свои волосы по подушке, взмокший и невероятно соблазнительный смотрит в ответ чересчур довольным взглядом, и сбивает этим ещё сильнее. — Когда ты мне обещал лучший секс в моей жизни, я представлял нечто более активное. — Ты в порядке?.. — Мне ОЧЕНЬ хорошо, и если ты сейчас же не заткнёшься, не начнёшь двигаться и не сдержишь обещание, то… Договорить Чимин не успевает, прерываясь на новый стон, потому что Чон выходит и проникает снова, наконец-то понимая, что эта реакция вовсе не из-за каких-то болезненных ощущений. Он удобнее подхватывает Пака, отвлекаясь от ласки чужого органа, и начинает постепенно набирать темп. Чимин ловит его, движется навстречу, вскидывает руки за голову и хватается пальцами за подушку, с силой сжимая её. Чонгуку так сильно нравится эта картинка, что он на секунду теряет контроль и входит резче, вызывая у Пака новую волну удовольствия, сопровождаемую протяжным стоном. — Тебе нравится, когда с тобой грубее, Чимини? — Чонгук вдруг расслабляется, берёт глубже и жёстче, вновь получая ответ на своё действие, и повторяет так ещё и ещё. — Ты у нас плохой мальчик? — Сделай так снова, не останавливайся!.. — А ты попросишь меня? — Молю, прошу, Чонгук! — Ну, если мой мальчик так хочет, — Чонгук подчиняется, берёт темп больше и вколачивается сильнее, наслаждаясь от ощущений ничуть не меньше. На самом деле он уверен, что кончить можно только от вида такого Чимина, потому что картинка чересчур ахуенная, и он не может заставить себя отвести взгляд и хочет разучиться моргать. — Сильнее, ну же!.. Чонгук на секунду замедляется, давая себе опуститься и нависнуть над Мином, припадая губами к его уху и обжигая своим дыханием, и вновь делает резкий глубокий толчок, заставляя Пака под ним подскочить и схватиться руками за чужие плечи. У Чимина от удовольствия подрагивают ресницы, губы совсем распухли от поцелуев и соблазнительно приоткрыты, и весь он такой невероятно сексуальный вблизи ничуть не меньше, чем секундой назад. — Так попроси меня, — Чон понижает голос и говорит прямо на ухо Паку, тут же оставляя вслед за словами поцелуй. — Не слышу. — Прошу, сильнее, Чонгук. — Сильнее что? — Трахни меня сильнее. — А где пожалуйста? — Ты скотина, Чонгук, — Пак приоткрывает глаза и косится на Чона с насмешкой внутри них, но Чонгук не даёт ему прийти в себя, тут же срываясь на быстрый, жёсткий ритм. Чимин забывает тут же всё, что хотел сказать, довольно постанывая и подвиливая бёдрами навстречу. Как же чертовски хорошо. Чонгук целует его шею, скулы, губы, оставляет укусы под линией челюсти, трогает руками взмокшее тело и заполняет всё внимание Пака собой. Чимин от слишком сильных толчков ощутимо впивается пальцами в плечи брюнета, но тот не обращает на это никакого внимания, продолжая доводить их до пика. Он наклоняется ближе, добиваясь, чтобы член Пака уперся ему в живот, и вызывает тем самым новую порцию удовольствия, потираясь об него. Чонгук не хочет, чтобы всё так быстро заканчивалось, отчего меняет темп с быстрого и резкого на медленный, глубокий и обратно, зацикливая, доводя Пака до беспамятства от контраста ощущений. Чимин тихо шепчет его имя каждый раз, когда ему чересчур хорошо, и Чонгук не может перестать с этого заводиться по новой. Ему хочется оставить след на Чимине буквально везде, до куда он может дотянуться, и заставить его совершенно точно сойти с ума от удовольствия. Но у любого удовольствия, к сожалению, есть предел. Чонгук набирает темп снова, стараясь двигаться как можно быстрее, вдалбливает Чимина в кровать и рвано дышит, наслаждаясь сумасшедше прекрасными стонами под ним. Он прикусывает кожу на шее чересчур сильно, заставляя Пака зажмуриться, и чувствует, что ещё немного и точно кончит. Чимин шепчет то же самое, сильно сжимая пальцы на плечах и действительно не выдерживает первый, с глубоким стоном пачкая чужой живот собственной спермой. Чону много не надо, он кончает следом через пару толчков, прижимаясь губами к ключице парня и глуша тем самым собственный стон полный наслаждения. Они сбито дышат, приходя в себя и возвращаясь в реальность, и не меняют положение, пока кое-как не выравнивают дыхание и ритм сердца. Чонгук приподнимается, аккуратно выходит из Мина, скатывает презерватив и, завязав узел, бросает куда-то возле кровати. Завтра уберутся, не сейчас. Сейчас хочется только ленивых поцелуев, тёплых объятий и спать. Чимин, собственно, первый тянет его обратно к себе, удобно устраивается на чужой груди, получив лёгкий поцелуй перед этим, и мягко скользит пальчиками по прессу брюнета, вызывая стайку мурашек. — Ты не справился. — С чем? — Чонгук подтягивает Чимина ближе, обнимая поперёк спины, и утыкается носом в чужую макушку, чувствуя во всём теле приятную негу. — Со своим обещанием. — Я что-то сделал не так? Тебе больно?! — Нет, — Чимин приподнимает голову и тут же ловит обеспокоенный взгляд, усмехаясь. — Я просто не понял. Думаю, стоит повторить ещё несколько раз, чтобы я смог оценить, был ли это лучший секс в моей жизни. — Я готов до бесконечности, — Чонгук ласково улыбается и убирает прилипшие пряди с чужого лба. Чимин вдруг теряет всё веселье из глаз и смотрит внимательно, что-то взвешивая или решая внутри. — Что-то не так? — Ты не уйдёшь? — Куда? — Когда я проснусь утром, ты будешь тут, со мной? — А ты не хочешь этого? — Хочу. — Тогда я никуда не уйду, можешь расслабиться. — Оставим все разговоры на утро, хорошо? — Спи, я рядом. Чимин приподнимается, чтобы подтянуться к Чону, и мягко накрывает его губы своими, даря совершенно не страстный или горячий поцелуй, какими они раскидывались ранее. Наоборот, он слишком личный, тёплый и значащий чересчур много. Чонгук подчиняется, не берёт инициативу, и отвечает тем же самым через него. Кажется, это утро будет самым лучшим за всё их последнее время.