Welcome to Hell

      — Он умер       Чимин замирает, глядя на Тэхёна так, словно тот сморозил какую-то чушь.       — Что ты сказал?       — Намджун пытался спасти его, но не смог. Он предположил, что Лэй умер от сердечного приступа. Я был в шоке, когда увидел, как Хосок и Джин заносили его в дом. Джун сразу забрал его, а через полчаса пришёл в гостиную и сказал, что не смог ничего сделать, — говорит Тэхён и встал с кровати.       — Не смог? Меня смог спасти, а его нет? — восклицает Чимин, легонько толкая Тэхёна в грудь.       — Его травмы были серьёзней твоих! У тебя их и не было! Тебя только изнасиловали и всё! Что ты сейчас на меня наезжаешь?       Чимин смотрит на Тэхёна и отходит на шаг назад. Он понимает, что Тэхён тут не виноват, но не может ничего поделать с собой — попал под руку.       — Извини... — Чимин развернувшись, идёт к двери. — Я пойду в комнату.       Тэхён что-то говорит вслед, но Чимин, не слушая, выходит в коридор и закрывает за собой дверь. Новость о смерти друга шокировала его. Не настолько сильно, как новость о смерти семьи, но Лэй не был ему чужим человеком. В конце концов он был одним из тех, кто поддерживал Чимина после смерти семьи.       Немного постояв возле двери друга, Чимин идёт к себе. А к себе ли?       — О, Чимин! Ты у Тэхёна был?       Подняв голову, Чимин видит перед собой Намджуна. Почему-то меньше всего сейчас ему хочется видеть именно его.       — Почему ты не спас его? — спрашивает Чимин, даже не уточняя, в надежде, что Намджун сам догадается, о ком идет речь.       — Кого? Тэхёна? С ним что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Джун и уже хочет было ринуться к Киму, но Чимин останавливает его.       — Лэя.       Намджун останавливается и смотрит на Чимина, а во взгляде его промелькнуло понимание.       — Не будем говорить об этом в коридоре. Зайдём в комнату? — предлагает Намджун и кивает в сторону комнаты Чимина.       Чимин молча кивает и, подойдя к двери, открывает её, приглашая Кима зайти первым. Тому два раза повторять не надо, поэтому он не вредничает, мол, заходи первым, а сам заходит в комнату.       — Понравились подарки? — кивает Джун на пакеты, что стоят на полу у кровати.       — Нормальные. Спасибо большое, — отвечает Чимин и закрывает за собой дверь. — Но мы не для этого сюда пришли. Расскажи мне, почему ты не смог спасти Лэя?       — Чимин, ты пойми, что я не всемогущий, и не всё в моих силах. У твоего друга были проблемы с сердцем? — спрашивает Намджун у стоящего у стены Чимина.       — Да, у него с рождения оно было слабым.       — У него был травматический шок, Чимин, и раз сердце у него было слабым, неудивительно, что оно не смогло справиться. Я ничего не мог с этим сделать, пойми меня.       — Правда, что у него была сломана рука, и лодыжка вывернута? — спрашивает Чимин, скрещивая руки на груди.       — А так же сломано два ребра. Да, это правда, — кивает Джун.       — Я понял, — Чимин складывает руки на груди и подходит к окну, — Тэхён сказал, что мои травмы были легче, чем у Лэя.       — У тебя была пара ушибов, и немного повреждена рука, но я смог это исправить, — говорит Джун, осматривая стену.       — И изнасилование.       — Ты просто оказался сильнее его. Уверен, если бы у тебя были такие же травмы, то ты тоже выжил бы.       — О, ты не представляешь, насколько я сильный. Сильнее вас всех вместе взятых, — ёрничает Чимин, — Оставь меня одного, пожалуйста.       — Хорошо. Я скажу, чтобы тебя до ужина не тревожили. Кто-нибудь позовёт тебя.       — Пусть Хосок позовёт. Он мне понравился.       — Хорошо. Отдыхай.       Намджун хочет сказать что-то ещё, но решает оставить на потом, поэтому молча выходит из комнаты Пака. Он видел, что парню горько от новости о смерти друга, и ему самому стало тяжело на сердце. Что-то есть в нём, что предстоит ещё узнать.       Чимин, как только слышит захлопывающуюся дверь, даёт себе слабину и тяжело дышит, пытаясь успокоиться. В доме два вампира и оборотень с тончайшим слухом, не хватало ещё, чтобы они услышали и пришли узнать, что у парня случилось. Меньше всего ему сейчас хочется видеть кого-то. До ужина ещё почти четыре часа, поэтому Чимин планирует это время провести в тишине, успокоиться, почитать, а может быть, даже поспать.       Забравшись на кровать, Чимин берёт книгу и принимается читать. Но мысли о друге не дают сосредоточиться на написанном, поэтому, отложив её на тумбочку, он ложится на подушку и смотрит в потолок. Ему вспоминаются те дни, когда Тэхён, Гуан и, тогда ещё живой, Лэй, пришли к нему домой, когда узнали о страшной трагедии, что случилась в семье Чимина. Они не оставляли его все последующие полгода, пока остальные однокурсники отвернулись от него. Всегда оказывались рядом, когда случались приступы истерики, и именно Лэй успокаивал его. Все говорили, что он ветреный в отношениях, зато Чимин с уверенностью мог сказать, что из него получился замечательный друг.       Чимин долго лежит, прокручивая в мыслях все моменты с Лэем, и не замечает, как засыпает. Он оказывается на каком-то пустыре, вокруг нет ни одного дерева или хотя бы кустика. Густой дым стягивает всё вокруг, возможно, из-за этого видимость настолько плохая, что ему кажется, будто вокруг ничего нет. И запах. Запах чего-то горелого неприятно саднит горло, из-за чего хочется пить. Он напоминает ему что-то. Будто это...       — Чимин!       Этот голос...       — Чимин, не верь им!       Мама?       — Ты должен бежать! Плохо!       — Мама? Где ты?       — Ты должен бежать от него!       Сколько бы Чимин ни вертится, он не может увидеть, где его мама, откуда он слышит голос, густой дым не даёт увидеть ничего, что находится на расстоянии вытянутой руки. Идти на голос тоже не возможно, потому как звучит он со всех сторон. Он внутренне боится увидеть лицо родного человека, потому что подсознательно помнит, как в прошлый раз оно изменилось.       — Мам...       — Чимин.       Лэй!       — Лэй, где ты? Где вы?       — Постарайся как можно скорее уйти от него. Он плохой.       — Я хочу видеть вас! Мама, где ты? Лэй?       — Скоро мы встретимся.       Дым резко рассеивается, но вместо ожидаемых друга и мамы Чимин видит только пустоту.

***

      Открыв глаза, Пак резко подскакивает на кровати, хватаясь за грудь. Второй раз ему снится мама и говорит бежать от кого-то. В этот раз ещё и Лэй. Было бы замечательно, если бы они ещё сказали от кого и куда бежать, тогда Чимин непременно исполнит просьбы.       — Что за дичь в последнее время снится?       На часах уже половина... Шестого? Через полчаса уже ужин, а Чимин только проснулся!       «День потрачен впустую», — думает Чимин, вздыхая.       Скоро его должны позвать на ужин, поэтому стоит немного привести себя в порядок и хотя бы умыться, чтобы не было заметно, что он снова спал. Ещё вчера днём Пак приметил незаметную дверь возле шкафа, и это оказалась ванная комната. Умывшись, Пак смотрит на себя в зеркало, и ему кажется, что либо цвет кожи стал несколько сероват, либо это просто освещение комнаты. Чимин, конечно, надеется, что второе, потому что проблем со здоровьем ему ещё тут не хватало для полного счастья.       — Чимин, ты где? — голос из комнаты звучит глухо, поэтому Чимин не понимает, кто его зовёт.       — Я тут, — Чимин выходит из ванны и видит стоящего у двери Хосока.       — О, а я думал, ты куда-то ушёл. Пошли ужинать, мы уже собрались все.       — Хорошо, я сейчас спущусь, — говорит Чимин. — Можешь идти, я сам приду, помню, где столовая.       — Мы ждём, — улыбается Хосок и выходит из комнаты.       Решив не заставлять ждать его долго, Чимин натягивает на себя толстовку и выходит коридор. Светильники включены по всему коридору, поэтому не так темно, как в прошлый раз, когда Тэхён вёл его в комнату Джина. Уже будучи на лестнице, Чимин слышит приглушённые голоса, что говорило о том, что все действительно уже на кухне и ждут его одного. Чимин спускается на первый этаж, идёт гостиную, в которой горит только один торшер около дивана, и уже хочет пройти на кухню, как услышит голос Тэхёна и тут же замирает на месте.       — Его семья возвращалась домой с отдыха, но самолёт потерпел крушение. Чимин не смог полететь с ними из-за учёбы, поэтому остался жив, — слышится глухой голос Кима. — Он долго сидел дома и не мог прийти в себя, а мы, его друзья, даже помочь ему не могли толком. Сколько раз собирались к нему схо...       — Тэхён?       — Чимин? Ты пришёл, наконец-то, — восклицает Тэхён, вздрогнув, и поднимается с места.       — Скажи, что у меня слуховые галлюцинации, и мне это послышалось, — говорит Чимин, надеясь, что Тэхён подтвердит его гипотезу по поводу услышанного, но тот явно не собирается ничего говорить, а опустив голову, стоит молча.       — Ты серьёзно взял и рассказал им всё? — спрашивает Чимин, глубоко дыша. — Ты имел на это право?       — Они бы всё равно рано или поздно узнали об этом, Чимин, скрывать от них что-то без толку, — отвечает Тэхён и поднимает взгляд на Пака. — Прости, я...       — Замолчи! — кричит Чимин, сжимая кулаки. — Ты не имеешь права рассказывать такое посторонним для меня людям, Ким! Ты знаешь, что я стараюсь не разглашать информацию про свою ситуацию, а ты? Что сделал ты?       — Чимин, ты должен понять кое-что, — начинает Тэхён и подходит к Паку, но не успевает сказать и слова, как отшатывается назад от удара.       — Закрой рот, Тэхён!       — Чимин! — восклицает Намджун, вставая с места, но Чонгук, сидящий рядом, не дав сделать ему и шага, садит на место.       — Ты живёшь тут, они могут знать это, Чимин, — говорит Тэхён, вытирая кровь с губы.       — Им необязательно знать про меня всё! — Чимин подходит к Киму и хватает его за ворот рубашки. — Потому что не пройдёт и двух дней, как меня тут не будет, понятно?       — Наивный. И глупый.       — Глупый из нас только ты, Тэхён! Я ещё раз говорю, что ты не имел никакого права рассказывать обо мне такое! — злость, что захватила Чимина, не позволяет ему рассуждать трезво поэтому, не найдя, что сказать, Пак просто снова бьёт Тэхёна и валит на пол.       — А ну остановились! Чимин, Тэхён! — где-то сзади слышится голос Намджуна, но Чимин будто не слышит его, пытается ударить Тэхёна снова, но тот все удары успешно блокирует.       В голове до сих пор крутятся слова Тэхёна, отчего Чимин агрессивнее и сильнее бьёт Кима, и даже один-два раза у него получается ударить того по лицу. Он и не думает останавливаться, пока не чувствует на талии руки, которые тянут его вверх, оттаскивая от Тэхёна.       — Успокоился, — голос у самого уха, принадлежащий, кажется, Чонгуку, звучит немного пугающе, и будь Чимин спокойным, остановился бы сразу. — Прямо сейчас, иначе получишь.       — Отпусти, — рычит парень, пытаясь вырваться из хватки. — Отпусти меня!       — Я тебе сказал успокоиться. Что ты из этих слов не понял?       — Ты разбил ему губу и нос, — говорит подошедший к Тэхёну Юнги и помогает ему приподняться. — Твоя злость понятна, но это было лишним.       — Лишним? Единственным лишним за пять минут было то, что он говорил, — цедит Чимин и всё же вырывается из рук, что держали его.       — Ты ненормальный, Чимин, — говорит Тэхён, принимая салфетку из рук Юнги.       — Хочешь сказать, ты нормальный?       — Успокоились и сели за стол! — командует Джин, повысив голос. — Потом разберётесь, кто нормальный, а кто нет.       — Чёрта с два я теперь сяду за один стол с ним, — Чимин указывает на Кима. — Аппетит тоже пропал, пойду обратно спать.       — Чимин, — говорит твёрдым голосом Чонгук, но Пак, будто не услышав этого, идёт к выходу из столовой.       — Не трогай, пусть немного успокоится, — слышится голос Намджуна.       Пока Чимин поднимается по лестнице, у него несколько раз возникает желание вернуться и ударить Тэхёна ещё раз, но он останавливает себя. Парень никак не ожидал, что друг может сделать такое, даже не спросив. А если бы он не узнал, что Тэхён рассказал про его трагедию? Сиди бы потом Чимин и гадай, почему на тебя так странно смотрят.       В комнате он пытается успокоиться, но у него это выходит не очень хорошо. Пак никогда не считал себя вспыльчивым человеком, который может ударить другого. Видимо, он плохо себя знает. Подушка как нельзя вовремя попадает под руку, поэтому Чимин начинает колотить её, в надежде, что это поможет ему успокоиться. Но подушка с этим справляется плохо, поэтому Пак оставляет её в покое, потому как додумывается, что может порвать её, а лишней в комнате нет. Сев на кровать, он начинает качаться вперёд-назад, как в детстве его учила мама, которая говорила, что это так же помогает успокоиться.       — Чимин? — в дверь стучат и, не дождавшись ответа, открывают. — Я войду? — Хосок просовывает голову щель.       — Жалеть пришёл? Не утруждайся. Можешь к Тэхёну сходить, по головке его погладить, успокоить. Я в этом не нуждаюсь, — отвечает Чимин, сам не ожидая от себя того, что в голосе его может быть столько желчи.       — Я не думаю, что тебя надо жалеть сейчас, — говорит Хосок и проходит в комнату с подносом в руках. — Я принёс тебе ужин. Даже несмотря на твою истерику, поесть надо.       — Я не собираюсь есть, — качает головой Чимини. — Скажи спасибо Тэхёну. Весь аппетит испортил мне.       — Если ты не поешь сам, то подключится Чонгук. Он сам лично сказал отнести тебе поднос с едой и проследить, чтобы ты начал есть, — Хосок ставит поднос на тумбочку. — И поверь, лучше поесть самому, чем ждать, пока тебе поможет Чон.       — Что, снова кусать будет?       — Может и будет, кто его знает, — отвечает Хосок и, вздохнув, садится на кровать рядом с Паком. — Послушай, Чимин. Тебе никто тут не собирается как-либо вредить. Мы спасли тебя, почему ты не можешь отблагодарить нас хотя бы благоразумием?       — Вы спасли меня, спасибо за это, но я в полном порядке и хочу уйти отсюда.       — Ты не сможешь сделать этого, пока у Чонгука и Юнги не пройдёт период голодания, — говорит Хосок, отрицательно покачав головой.       — Период голодания? Что это значит? — спрашивает Чимин, с интересом посмотрев на Хосока.       — Это некоторый промежуток времени, когда вампиры от одного запаха крови могут потерять себя. И не только запаха крови, даже обычный человек может погибнуть, если попадётся вампиру в этот период. Сейчас этот период набирает ход, поэтому дня через два он достигнет пика, — объясняет Хосок и думает о том, стоит ли рассказывать Паку всё это.       — Ну так и отпустите меня. В этом доме два вампира, хочешь от меня избавиться? — с недоумением спрашивает Чимин.       — Дело не в этом, Чимин, я... я не могу объяснить, — Чон не может найти подходящих слов, чтобы объяснить Чимину причину отказа. — Знаешь, тебе потом Тэхён всё расскажет.       — Думаешь, я буду с ним разговаривать? Такой наивный, не могу.       — Куда ты денешься? Завтра вас на ночь отправят спать в одну комнату, хочешь не хочешь, но поговорить вам придётся, — отвечает Хосок.       — Чего? В каком смысле в одну комнату?       — Ты и Тэхён люди, Чимин. Чонгук с Юнги не смогут держать себя в руках и непременно придут на ваш запах. Поэтому каждую ночь вы будете спать в отдельной комнате со специальными дверями и прочным замком, который взломать они не смогут. Но не волнуйся, днём вы будете выходить. Эти двое будут уставать за ночь, поэтому днём они будут спать, — отвечает Чон и думает, что ввёл Чимина в ступор. — Так! Это мы обсудим завтра. А теперь, будь добр, поешь. Я не хочу снова выслушивать нотации Чонгука и его угрозы в свою сторону. — говорит Хосок и встаёт с кровати. — Оставишь поднос в комнате, завтра отнесёшь всё. Ложись отдыхай.       — Хорошо. Но это только ради тебя и твоего спасения от Дракулы, — говорит Чимин и потянулся к подносу.       — Никакой он не Дракула, Дьявол, — посмеиваясь, говорит Хосок уже у двери. — Спокойной ночи.       — Спокойной, — отвечает Чимин и, взяв в руки палочки, нехотя принимается за еду.       Мало того, что день прошёл впустую, так ещё и его окончание вышло ужасным.