Ричард.
Красивое имя. И сам он тоже красивый. Гости Гэвина о чем-то переговаривались, но он их не слышал, неотрывно смотря на андроида, не моргая и, кажется, даже не дыша. Так и должно быть? Может, он под наркозом или что-то вроде того? Он умолял свой размякший мозг поднапрячься и вспомнить хоть что-нибудь об этом андроиде, но серое вещество отказывалось говорить: аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, перезвоните позже. Болтовню прервал врач, который забежал в палату. Он сердечно извинился за свое опоздание и сразу же обратился к Риду: — Как чувствуете себя? — с улыбкой спросил медик у своего пациента, что-то пролистывая в планшете в руках. — Просто прекрасно, — Гэвин ухмыльнулся, надеясь поскорее свалить отсюда. Вы, наверное, спросите, почему он не сказал, что потерял память? Он и сам точно не знал. Первой причиной было его неизлечимое упрямство. Он почувствовал эту свою черту характера в первую очередь вместе с подозрительностью. Второй причиной было то, что ему не понравилось в больнице. Не хотелось провести в этом месте еще несколько дней. Не факт, что его заставили бы, но такая перспектива сохранялась, рисковать ему не хотелось. Обойдется, он же, вон, живой после всего, что случилось. Знать бы еще, что именно произошло. Еще ему не хотелось показаться слабаком. Неужели какой-то удар по голове мог вывести его из игры? Нет, ни в коем случае. — Не может не радовать! — довольный доктор оглядел всех присутствующих. — Значит, через несколько дней снимем швы. Пока на службу вам идти не рекомендуется, требуется небольшой отдых, — он посмотрел на капитана. — Сможете обеспечить своему подчиненному, скажем, неделю выходных? — Без проблем, — вставил свои пять копеек начальник. — Лишь бы только выздоравливал. — Травма была несерьезная, так что мы вполне можем отпустить мистера Рида домой, — врач покивал. — Вы живете один, есть кому присмотреть за вами? Гэвин растерялся, не имея ни малейшего понятия об этом. Он раскрыл рот, издав невнятное мычание, и испуганно вперился в андроида, высоко подняв брови. Помочь ему было некому, никто не был посвящен в правила его маленькой игры с амнезией. — Ричард, как ты смотришь на то, чтобы присмотреть за партнером? — андроид удивленно уставился на шефа. — Коннор, конечно, не заменит тебя, но, думаю, недельку потерпит. Если будет крайняя необходимость, приедешь в участок. Партнером, значит. У Гэвина дернулся глаз. Они в официальных отношениях? Нет, ему сказали приехать в участок, значит, напарники? Тогда какого же черта попросили именно его приглядеть за изувеченной тушкой детектива? Столько вопросов, так мало ответов. — Я с радостью позабочусь о детективе, — мягко улыбнулся Ричард, переведя взгляд на Рида. Тот не понимал, была ли в этой фразе какая-то двусмысленность или нет. Когда его коллеги ушли, детектив с облегчением выдохнул. Врач выдал ему рецепт на медикаменты, рассказал о возможных последствиях его небольшой травмы, назначил время следующего приема, спросил еще пару вещей для отчетности и отпустил с миром. Отпустил домой.День первый.
Когда Гэвин вышел на улицу, его встретило теплое солнце, заливающее все вокруг сияющим золотом. Мир показался ему таким ошеломительно красивым. Восхитительным, пленительным, полным жизни, бьющей через край. В его куртке, немного пыльной по ясным причинам, было жарковато. Над ним пролетела стая голубей, шумно хлопая темно-серыми крыльями. Он проследил за птицами, быстро переводя глаза с них на деревья, с деревьев на клумбы, цепляясь взглядом за искусственных жужжащих пчел и бабочек. Ричард увлеченно наблюдал за детективом, крадущимся по асфальту, как игривый котенок за лучиком. Он вдыхал свежий весенний воздух полной грудью и улыбался, с детским интересом все рассматривая. Андроид же в свою очередь рассматривал его с не меньшим интересом и не понимал, в чем дело. Гэвин поблагодарил его. И благодарность от него была в новинку. Гэвину понравилось в своей машине. Шевроле, кажется? Не так важно. Она была красивой, просторной и удобной. Чуть пыльной, что особенно выделялось на черном цвете, но это было поправимо. За руль сел Ричард, чему Гэвин, плюхнувшийся на пассажирское сидение, ни капли не возражал и был даже рад. Он разглядывал все вокруг детскими глазами. Все в новинку, все, словно в первый раз. Рид вылупился на панель управления. На ней стояла какая-то глупая фигурка кота, болтающая головой при движении. Рид щелкнул ее по носу пальцами. Затем в голову пришло слово музыка. Пока он мысленно выбирал между несколькими кнопками, гадая, андроид услужливо нажал на одну из клавиш за него. Когда из динамиков раздались первые аккорды, по коже Гэвина побежали табуны мурашек, глаза полезли на лоб, а рот непроизвольно раскрылся. — Потрясающая песня! — с чувством сказал детектив, качая головой в такт и прикрывая глаза от удовольствия. Ричард с недоумением посмотрел на него, нахмурившись, проморгался, ловя несколько системных ошибок, и завел мотор. Он жалел о том, что не мог взять кровь на анализ, потому что что-то явно было не так. Больно довольный и счастливый для самого себя. Слишком мощная доза обезболивающего? Быть не может. — Это уже похоже на традицию, — его уголки губ дрогнули в полуулыбке, — ты всякий раз говоришь так, когда слышишь Mr. Brightside. Только не так воодушевленно. — И от этого эта песня не становится менее потрясающей, — во весь рот улыбнулся Рид и отвернулся к окну, чтобы разглядывать окружающий мир. Дома, улицы, люди. Все было безумно интересно, безумно красиво. Ярко, сочно, удивительно. Деревья только покрывались зеленью, нежной и блестящей, скромно одевая свои хрупкие голые веточки. Из земли густым ковром бушевало изумрудное море травы, еще ни разу не кошенной. Далеко виднелся центр города с блестящим стеклом небоскребов, массивов офисных зданий, сияющих зеркальным серебром. По улицам сновали люди, андроиды, дети и взрослые. Все куда-то торопились, шли по своим никому другому не известным делам, одним словом: жили. Их машина плавно завернула и поехала по цветущей аллее, покрытой ярко-розовыми деревьями. Они душисто пахли, с них летели маленькие хлопья лепестков, застилающих тонким покрывалом темно-серый асфальт и аккуратные пешеходные дорожки. — Смотри, как красиво! — Гэвин быстро опустил стекло и высунул в открытое окно голову, с удивлением разглядывая пышные розовые ветки. — Что это? — Ты, похоже, сильно ударился головой, — тихо проговорил Ричард и приглушенно засмеялся, коротко глянув на него. — Что говоришь? — детектив вернул многострадальную голову в салон, не поднимая стекла, и посмотрел на андроида горящими глазами, широко улыбаясь. От Гэвина исходил чистый неописуемый восторг. Ричард разглядывал его, как в первый раз, не понимая причины его воодушевления. На лбу по-прежнему красовалась перевязка, скрывающая небольшие швы. — Говорю, это яблоня Недзвецкого, — Ричард улыбнулся. — Яблоня, — повторил Гэвин. — А почему такая розовая? Разве она не белая? — Особенность сорта, — приподняв одну бровь, заумно отметил Ричард. Он думал о том, что несколько дней назад детектив даже не заметил эти деревья, когда они ехали по тому же самому маршруту. Рид продолжал увлеченно смотреть по сторонам. — Кажется, у тебя хорошее настроение, — отметил андроид. — Разумеется, — ухмыльнулся Рид, слегка закинув голову назад. — А то ты не рад, что мы свалили из больницы. Смотри, погода какая замечательная. — Как и пару дней назад, — Ричард прищурился. — Сегодня лучше. К тому же, — задумчиво добавил Гэвин, скосив взгляд на андроида, — у нас с тобой намечается небольшой отпуск. Ричард не подал виду, но крайне сильно удивился. Он поморгал несколько раз. Отпуск. Он был андроидом, ему не нужен был отдых или сон. Он не болел, не уставал, не имел слабостей. Всегда готов к делу, бодр, свеж и собран. Ему казалось, что в участке, расследуя дела и выполняя свое истинное предназначение андроида-детектива, он будет куда полезнее и продуктивнее. Но Гэвин был ему дорог. Даже если бы шеф не попросил его, он бы сам вызвался присмотреть за ним. Андроид чувствовал ответственность за него, щемящее чувство привязанности. Будто бы детектив был диким камышовым котом, о котором ему необходимо было заботиться. Присматривать за ним, ухаживать — цель его жизни, приоритетная задача. Такой кот никогда бы не стал ручным, не подпустил бы никого к себе, раздирая в кровавые ошметки даже кормящую руку. — Можно подумать, ты не рад, — Гэвин закатил глаза. Камышовый кот, что сидел сейчас рядом с ним на пассажирском сидении, определенно был выращен в неволе людьми. Он был приручен. Если бы Ричард не знал, он бы подумал, что с ним другой человек, с которым их связывает что-то большее, нежели просто рабочие отношения. Его преследовало чувство наваждения, с которым он не справлялся. Из их машины громко звучала ритмичная музыка, с улицы доносились разные запахи и звуки. Погода была действительно просто замечательная. А в системе Ричарда огромным баннером повис вопрос: что с Гэвином? — Думаю, рад, — задумчиво сказал RK900, часто моргая. Улица пестрила цветами, которые в отличие от листьев на деревьях, уже буйствовали и вовсю красовались. Их опрыскивали спринклеры мелкими каплями, алмазной крошкой блестящими на солнце. Гэвин отвлекся на зеркало заднего вида, разглядывая свое лицо, стараясь не показывать удивления от нового неожиданного знакомства с собственной физиономией. Он оценил себя на троечку, больно помятый, еще и небритый. Наверное, он был потрясающим детективом и обладал экстраординарными личностными характеристиками, иначе, почему еще Ричард согласился быть с ним. Ему стало интересно, кто был инициатором их отношений, как и где это произошло. И про годовщину он, естественно, не помнил, за что сильно себя корил. Рид коротко глянул на андроида, с серьезным видом ведущего машину, и закусил губы. Откуда-то вдруг невыносимо приятно запахло чем-то сладким. Желудок Гэвина незамедлительно подал звуковой сигнал, потребовав сию же минуту то, что издавало эти невероятные ароматы. Ричард, по-доброму смеясь, посмотрел на смущенного голодного человека и остановился у булочной, где на прилавок только что выгрузили свежую выпечку, прямиком из печи. Они вместе пошли в пекарню, где у Гэвина отчаянно разбегались глаза. Все выглядело так аппетитно, все хотелось попробовать. Он вроде бы помнил вкус хлеба, но освежить его в памяти ему хотелось, как никогда раньше. В итоге в их пакете оказалась пара ярких пончиков, которые Ричард сразу же признал вредными, но под слезливые мольбы Гэвина (они же такие красивые, мы не можем оставить их тут одних) он сдался. Также там были печенья с огромными вкрапленными кусочками шоколада, какой-то пирожок с рожицей и буханка хлеба с золотистой румяной корочкой. Про себя Ричард отметил смену вкусов напарника. Да, напарника, они работали вместе уже около полугода — достаточно, чтобы изучить человека вдоль и поперек. Их отношения никогда не отличались особой теплотой. Гэвин был язвительным и раздражительным, не отличался дружелюбностью и открытостью, потому поладить с ним было очень сложно. Не то, чтобы у RK900 это получилось. Рид доверял ему с трудом, а открывался еще сложнее, как заржавевший намертво замок старинного сундука на дне морской бездны. Ричард не знал ничего о детстве своего напарника, о любимых вещах или личной жизни. Попасть в жилище Гэвина у него получилось лишь пару раз и то только зайти на порог, дальше было нельзя. Андроиду был запрещен вход в его обитель, будто бы он был страшной нечистью, а под ковриком у двери была насыпана соль и вырыт ров со святой водой. Человек не стремился впускать его в свою жизнь и сближаться. Андроид не знал, испытывал ли Гэвин чувство привязанности к нему, волновался ли за него на их совместных сложных делах, где они прикрывали друг друга под градом пуль. Одно Ричард знал точно: он привязался к этому человеку. И его привязанность была нежной и крепкой, как металлический трос, намертво завязанный самым прочным узлом. Гэвин никого не подпускал к себе, постоянно шипя и отбиваясь когтистыми лапами, даже если ему хотели помочь. Тот камышовый кот был независимым и ни в ком не нуждался. Гэвин, который находился с ним рядом сейчас, подал бы свои лапки, не без драки за свою честь, конечно, чтобы ему отстригли все когти. Андроид не мог понять причины такой резкой перемены в настроении, оттого был насторожен. Но точно заинтригован. В машине Рид, изнывающий от голода, вгрызся сначала в пирожок. Он откусил один лишь кусочек и долго его жевал, смакуя, затем оторвал кусок горбушки от буханки, громко хрустя и раскидывая конфетти крошек по всему окружающему пространству, залитому солнцем. Последним на очереди оказался пончик, который детектив слопал целиком, испачкав в розовой глазури лицо. Систему Ричарда, определенно, разрывало. Андроид долго пытался объяснить, где лицо испачкано в креме и насколько это катастрофично. Рид, разглядывающий себя в пыльное зеркало, орал, что ничего нет и его лицо прекрасно и безукоризненно чисто. Ричард вскоре сдался и вытер глазурь сам, убеждая Гэвина еще раз в том, что они сладкая парочка. Гэвину понравился собственный дом. Не слишком богато, но очень даже симпатично. Свой дом, не квартира где-нибудь в кирпичном муравейнике, со своим участком, гаражом, зеленой лужайкой, о которой давно никто не заботился, что тоже было поправимо, как и пыль на его машине. Дом: новая неизведанная локация для них обоих. Ричард хотел пропустить напарника вперед, чтобы следовать за ним, постепенно изучая апартаменты детектива. Гэвин же надеялся, что андроид зайдет первым, а у него будет хоть немного времени, чтобы осмотреться, разобраться, что где находится, чтобы не выглядеть тотальным идиотом и не вызвать еще больше подозрений. Он же не был совсем глупым, он видел недоумение на лице Ричарда. Решение, простое и гениальное, снизошло на Гэвина манной небесной: он отправил андроида за лекарствами, а сам принялся бегать из комнаты в комнату, запоминая их расположение. Нашел ванную, спальню, гостиную, кухню, кладовую, подвал, навернул несколько кругов по всем коридорам, обнаружил чердак, на котором планировал покопаться позже. Он рылся в ящиках и шкафах, открывал полки, делая пометки о том, где что лежит. Он похвалил себя за то, что он не был барахольщиком и грязнулей: все его вещи были практически в идеальном порядке. Когда Ричард вернулся, детектив уже сидел в гостиной, как ни в чем ни бывало и рылся в ноутбуке, который он нашел на диване. Компьютер-то нашелся, а информации в нем оказалось ноль, совершенно бесполезная штука. Тут уже его не обрадовало то, что он не хранил лишнего. Какие-нибудь заметки, что-то вроде дневника или дурацких фотографий сейчас было бы как никогда кстати. Гэвин был рад, что Ричард не отличался многословием, как и он сам. Он надеялся, что у них так всегда и было. Они иногда перекидывались служебными фразами, какими-то сухими и безэмоциональными. Рид начинал подозревать, что он обидел андроида перед тем, как у него отшибло память. Перспектива сделать некое дерьмо и забыть об этом казалась, конечно, заманчивой, но их потенциальная ссора не давала ему покоя. Он хотел извиниться, и он обязательно этим займется, но не сегодня. Ричард пару раз менял перевязку на голове Гэвина, находясь при этом непозволительно близко. Его диод каждый раз предательски окрашивался желтым, а Рид в это время замирал, как опоссум, притворившийся мертвым, пока его сердце стучалось о ребра. Они оба были, как два перепуганных зверя, запертых в одной клетке. Они шарахались друг от друга, но были невероятно заинтересованы. Весь день был тихим и тягучим, под вечер детектив развалился на диване, измотанный сегодняшним, и похлопал рядом с собой, предлагая место Ричарду. Гэвин не переставал думать. А думать, когда в твоей голове находится квадрат Малевича, на самом деле сложновато. Воспоминания о его настоящем и его прошлом будто стерлись, он не знал, как их можно вернуть. Одна надежда была на то, что оно как-нибудь само волшебным способом наладится. Закрывая глаза, Гэвин мог видеть только расплывчатые образы и события последних нескольких часов. Голова гудела, напоминая, что она вовсе не суперкомпьютер, а от нее хотели слишком многого за один день. Ричард наблюдал краем глаза за своим напарником, сидя катастрофически прямо. Его система весь день нещадно зависала. То, что он испытывал, он назвал волнением. Уровень стресса был повышен. Не критически, конечно, не зря же он самая передовая модель Киберлайф. Однако, тревога щекотала его микросхемы, как и другие странные, непостижимые эмоции. Он давно еще стал девиантом, с самого своего пробуждения, благодаря Коннору, которого называли старшим братом RK900. Они работали в участке вместе, трудились рука об руку на благо человечества каждый со своим собственным напарником. Ричард хорошо относился к Коннору, но иногда он ему завидовал. Отчего-то другие полицейские были расположены к нему с большим доверием и теплотой, что задевало RK900. Его прототип давно избавился от диода и носил обычную гражданскую одежду, как и остальные детективы. Он был счастлив, с улыбкой смотрел в будущее, не стеснялся проявления эмоций и чувств. А Ричард не знал, что ему чувствовать, не знал, чего ему хотеть. У него не было дома, он не был ни к чему привязан. Иногда ему казалось, что он сломан. Он был не так открыт с остальными, ему не хотелось пустой болтовни ни о чем, наверное, потому он казался мрачным и замкнутым, чем отталкивал от себя. Проявление эмоций казалось ему лишним, но только не с Гэвином. Детектив был подстать своему напарнику, но еще мрачнее и замкнутее. Ричарда коротило, когда он наблюдал за нелюдимым человеком. В системе появлялись неизвестные ошибки, расшифровать которые было невозможно. Ричард не был ни к чему привязан. Но это не помешало ему намертво приклеиться к Гэвину. От напарника хотелось добиться расположения, реакции на себя и желательно положительной. Добиться чего-то хорошего, чтобы тоже чувствовать себя на своем месте, чувствовать себя нужным, как Коннор рядом с лейтенантом Андерсоном. — Поздно уже, — Гэвин выдернул Ричарда из омута размышлений и посмотрел на него, все так же сидящего болезненно прямо. — Наверное, спать надо идти. По экрану ползли титры уже второго по счету фильма. На улице стояла кромешная тьма, но дома было как-то особенно уютно и приятно. — Хорошо, — кивнул андроид с улыбкой. — Доброй ночи, Гэвин. Детектив непонимающе вылупился на него, наклонив голову. Ричард посмотрел на него в ответ с еще большим недоумением. Ему были неясны реакции Гэвина, он мог признать, что был абсолютно сбит с толку и растерян. — Ты не планируешь идти со мной? — тихо спросил Рид после их непродолжительной игры в гляделки, будто бы сомневаясь в собственных словах. Он смотрел на андроида, чей диод вмиг просигнализировал беспокойным желтым. Рид немного смутился, недоумевая. — Если не хочешь, я не настаиваю, — испуганно попятился детектив. — Хочу, — еле слышно выдохнул Ричард, практически перебивая его. Он потерялся, помахал рациональности ручкой и тихонько поплелся за напарником в его спальню. В его системе назойливо бились ошибки, как жирные мухи о прозрачное стекло, она сбоила, как никогда раньше. Когда он лежал в постели рядом с Гэвином, переодетый в его домашнюю одежду (ты бог знает где в этом шлялся, немедленно снимай), ему легче не стало. Что он, черт возьми, делает? Ричард вслушивался в каждый вдох и каждый выдох своего напарника. Он не понимал, почему вдруг детектив предложил спать в своей кровати. Из чувства благодарности? Пока андроид перебирал все возможные и откровенно бредовые варианты в голове, приглушенно освещая свою половину кровати несменным желтым, Гэвин не мог заснуть, без конца рефлексируя над собственным поведением и поведением Ричарда. Он точно его обидел, раз они лежали по разные стороны койки, как престарелые ворчливые супруги, не подавшие на развод в свое время. В конце концов, Рид отключился, утонув в неприятных размышлениях.День второй.
Утро началось днем. Гэвин не помнил, во сколько обычно оно у него начиналось, но чувствовал он себя отлично. Он знал, что Ричард никуда не ушел: с кухни доносились приятные ароматы, манившие голодного человека. Детектив лениво потянулся и нехотя поднялся с кровати, накинув на плечи тонкий плед. Наверное, настало время извиниться. Андроид стоял около плиты и гипнотизировал задумчивым взглядом сковороду. Рядом с ним гудела кофеварка. — Эй, — тихо прохрипел Гэвин, потирая сонные глаза, и неспеша зашел на кухню. — Доброе утро, Гэвин, — Ричард мягко ему улыбнулся и поставил на стол тарелку с поджаристым омлетом. Просто произведение искусства. — Не знал, что ты умеешь, — ляпнул Рид, не думая. Если что, подумал он, переведет в шутку. — Не умею, — андроид опустил глаза в пол и сразу же поднял их. — Не умел. — Спасибо, я полагаю, — детектив сел за стол, сразу же принимаясь за еду. Он вдруг задумался, как так получилось, что Ричард не умел готовить до сегодняшнего дня. Но всякое бывает, новых старых воспоминаний в голове по-прежнему не было. Андроид сел рядом, увлеченно наблюдая за напарником. — Вкусно? — его губы дрогнули в смущенной улыбке. Ричард сложил руки на столе и наклонил голову к плечу. Гэвин только кивнул, продолжив жевать. Пока он медленно пережевывал пищу, в его голове генерировались слова извинения. Миссия просить прощения за то, не знаешь что. Детектив доел, отодвинул от себя тарелку, прочистил горло и посмотрел на андроида, такого домашнего и уютного в его одежде. — Рич, — Гэвин нерешительно потянулся к его руке, осторожно, чуть сомневаясь. — Да, Гэвин? — с замешательством спросил андроид, когда его руку вдруг накрыли теплые пальцы напарника. Он окончательно потерял нить повествования, весь сценарий событий в его голове был порван в клочья, а затем сожжен в огне. Все линии-варианты будущего сломались. Гэвин назвал его по имени, а еще он ни разу не оскорбил его за эти дни. Удивительно. — Ты все время держишься особняком. Я сделал что-то не так? — его брови жалобно сошлись на переносице. — Да о чем я вообще, наверное, я опять чем-то тебя обидел или сказал какую-нибудь глупость. Рид опустил глаза в пол, а Ричард потерял способность говорить. Весь его безграничный словарный запас всех языков мира вдруг стал совершенно бесполезен. Гэвин никогда ни за что не извинялся. Более того, Гэвин никогда его не трогал, ни разу еще не прикасался к нему вот так: по собственному желанию, мягко и нежно. Если у них и был тактильный контакт, то только вынужденный, которому детектив был страшно не рад. Он злился, шипя и царапаясь, вновь показывая свою независимость. Дикий камышовый кот изо всех сил хотел показаться волком-одиночкой. Сейчас этот кот сам игриво бодался и ласкался пушистыми боками о его руки. — Черт, ты простишь меня? — он снова поднял глаза на андроида, неловко гладя большим пальцем его аккуратные костяшки. Когда они вдруг начали белеть под его прикосновениями, Ричард запаниковал, диод выдавал его с головой. — Я не помню, чтобы мы ссорились, Гэвин, — он ласково улыбнулся ему, надеясь, что человек не заметит предательски убежавший скин. Андроид блокировал проявление паники, не давая ярким эмоциям отразиться на его лице. Поведение напарника вызывало все больше и больше вопросов. Детективу хотелось сказать, что он тоже не помнит, но он вообще мало что помнил. В его сознании по-прежнему была распростерта долина смерти: пустота, раскинувшаяся на километры растрескавшейся безжизненной земли, по которой ошалело бегали друг за другом шары перекати-поле. Они неловко отпрянули друг от друга, Ричард поспешил чем-нибудь себя занять, чтобы отвлечься от вечного разглядывания напарника и его анализа, а Гэвин, наевшийся и довольный тем, что помирился с андроидом и не вызвал у него критическое количество подозрений в собственной вменяемости, пошел изучать интерьер своего дома с большей тщательностью. На немногочисленных полках разместились моменты из его настоящего. Редкие воспоминания о каких-то грандиозных событиях. Пара фотографий из участка: на одной он, похоже, получил долгожданную должность детектива, на другой был с той девушкой, которая приходила к нему в больницу. Ричарда, к его удивлению, нигде не было. Гэвин отметил, что везде у него была замученная недовольная рожа. То ли он категорически не любил фотографироваться, то ли просто всегда был всем недоволен. Производил он впечатление не особо приятное, похоже, взгляд со стороны именно так и работает. Можно ли стать другим человеком в… А сколько ему лет? У него было много дисков, что показалось ему немного старомодным. Музыка, фильмы, игры. Гэвин решил, что у него еще будет время ознакомиться со всем, если память не вернется в скором времени. Дальнейшее изучение показало, что у него была неплохая приставка, насколько он мог судить, опираясь исключительно на внешний вид агрегата. На одной из стен висел американский флаг, на что Рид закатил глаза. У него было много книг и комиксов, они стояли в отдельном стеллаже. Он плохо представлял, что у него хранится в этой коллекции. Не знал, как звучит его музыка, о чем повествуют фильмы, какой сюжет будет в той или иной игре или книге. Обычно, когда люди заявляют, что хотели бы потерять память, лишь бы познакомиться с очередным шедевром заново, они плохо представляют себе, о чем говорят. Рид надеялся, что он не загадывал что-нибудь такое на день рождения или падающую звезду, рассекающую своим хвостом небо. Это заставило его задуматься о том, что он не помнил даже свою дату рождения. А это в свою очередь заставило его пойти искать свои документы и телефон. Ричард, познакомившийся с утра с пустотой холодильника, решил сходить за продуктами, о чем сообщил напарнику. Гэвин, потирая руки, полез на чердак, стоило только андроиду уйти за порог. Рид чуть не навернулся на скользкой лестнице, отчего его пробрало на нервный смех. Он представил, как замученный Ричард придет с пакетами, обнаружит его в бессознательном состоянии с новой травмой головы, тяжело вздохнет и начнет молиться небу, вопрошая, за что ему такое наказание. Но благо все обошлось. А на чердаке был хаос, куча какого-то хлама, превращающего комнату в локацию для фильма ужасов. Гэвин включил свет, разогнав страшные тени, и принялся выискивать хоть что-то, что могло бы ударить его обухом воспоминаний по голове. Вскоре нашлись несколько коробок, внутри которых были старые фотографии и фотоальбомы, несколько детских игрушек и вещей, какие-то старые тетрадки, дневники, табели об успеваемости из школы. В еще одной коробке, которую Рид признал самой ценной, нашлись несколько подписанных флешек и дисков. Бинго. В том же хранилище Рид отыскал старый полароид и несколько новых картриджей для него. Он точно знал, как ему применить новую единицу его инвентаря. Когда Ричард пришел из магазина, он нашел Гэвина в зале. Детектив приклеился к телевизору, смотря старые записи себя в детстве. — Гэвин, ты что, плачешь? — андроид положил пакеты с продуктами там, где стоял и подошел к человеку. — Я? Нет, — заплаканным голосом ответил Рид и всхлипнул, пожав плечами. — Нашел тут кое-что, хочешь со мной? На экране пятилетний Гэвин убегал от камеры, громко смеясь. В его руке была какая-то глупая игрушка, он улыбался во весь рот, в котором не хватало пары зубов. Ричард перевел взгляд на напарника, затем снова на телевизор, чувствуя, как перегреваются его несчастные биокомпоненты. Творилась необъяснимая чертовщина. Ричард был в ступоре, но, честно признаться, его восторгало происходящее. Нельзя не сказать, что Гэвин действительно плакал. Паспорт и телефон нашлись в удивительно предсказуемом месте: в куртке, в которой он приехал из больницы. Детектив узнал, что ему тридцать семь, но поводом для слез было не это, а именно солнечные кадры его детства с молодыми родителями, о которых он вдруг вспомнил. В телефоне, который очень удачно распознал его лицо со второй попытки, Рид нашел номер мамы, которой сразу же набрал. Из разговора он понял, что не общался с родителями уже год из-за своей твердолобости, обидевшись на них за какую-то ерунду. Ему хотелось вдарить себе, прочистить мозги, потому что там явно была не одна куча зловонного мусора. Ссора номер два была устранена, чему растроганный в край детектив был несказанно рад. Пазл в голове Гэвина, навалившегося на андроида, которого он все же заставил сесть рядом с собой, потихоньку собирался. Что-то из увиденного он правда вспоминал, прошлое всплывало хрупкими пузырями из глубин сознания. Даже такие крупицы, отголоски его жизни было интересно и приятно узнавать вновь. Ричард, снова ошарашенно косящийся на напарника, видел того самого камышового кота, немного ободранного, потрепанного жизнью и другими животными. Того старого дикого зверя, чьи морда и тело были отмечены многочисленными шрамами, часть которых тот получил за свой дрянной характер. Этот кот, свернувшийся клубочком у него под боком, не давал покоя и занимал все мыслительные процессы. А теперь напарник еще решил и поделиться с ним своим прошлым. Андроид не понимал, когда их отношения перешли на этот уровень. Когда столько стен, которые детектив скрупулезно выстраивал день за днем, используя самые прочные и надежные материалы, которые нельзя было одолеть ни одному тарану, просто вмиг рухнули, подорванные взрывчаткой. Он не мог найти наиболее вероятную причину такой смены в поведении, в настроении и в их взаимоотношениях. Физиологические андроид не рассматривал, ведь детектива проверяли в больнице, не было нужды. Потому он просто пустился по течению, наслаждаясь происходящим. Как говорят люди, будь осторожен, загадывая что-то, мечты и желания имеют тенденцию сбываться. Ночью после ужина, перевязки и прочей рутины, а также рассматривания части старых фотографий, копию которых Ричард делал в своей надежной памяти, андроид снова оказался в кровати Гэвина. Он сомневался перед тем, как зайти в спальню напарника, но взгляд человека был более чем красноречив. Просить дважды не пришлось. Андроид лежал и смотрел в потолок, подсвечивая пространство вокруг своей головы желтым. Он считал, сколько ударов в минуту совершало сердце его человека, пытался определить примерное давление по шуму бегущей по венам крови. Все, лишь бы не анализировать сложившуюся ситуацию снова и снова. Гэвин не мог заснуть, потому он, тихо шурша тканью, придвинулся к Ричарду и обнял его, громко сопя. Андроид окончательно запутался. Он лежал рядом с напарником, за эти пару дней радикально изменившим динамику их отношений, и боялся сделать лишнее движение. Когда Рид почти заснул, RK900 выбрался из кольца его рук и пошел в другую комнату. Было темно, Гэвин бы ничего не увидел, если бы не желто-красная иллюминация. Огонек диода беспокойно носился светлячком из стороны в сторону, были слышны тихие, похожие на приглушенное тиканье стрелок старых часов, шаги. Детектив немного расстроился и вскоре погрузился в беспокойный сон.День третий.
Утро снова началось поздно. Гэвина встретило яркое солнце и приятный запах с кухни. Ему все это нравилось. Без преувеличения, все, что происходило в его жизни уже третий день, делало его невероятно довольным и счастливым. Сравнить было не с чем, но было действительно хорошо. Уютно. Гэвин по-прежнему не помнил, как жил раньше, как обращался с Ричардом, но сейчас он не стал бы ничего менять. Разве что, в лучшую сторону. Его андроид корпел над порцией оладий. Лицо его было злым и напряженным. Если бы не сковорода сожгла эти бедные блины, то взгляд Ричарда точно превратил бы их в угли. Гэвин про себя обрадовался, что еще ни разу не ловил на себе подобный. Детектив тихо подкрался к андроиду и несмело обнял его со спины. Ричард сразу выпрямился и ощутимо напрягся. — Утра, — коротко шепнул Гэвин, устроив подбородок на его плече и чуть привстав на цыпочках. — Доброе утро, — смущенно улыбнулся андроид, боясь повернуть голову. — Я точно не сделал ничего, ну, там… — Гэвин настороженно спросил, разглядывая профиль Ричарда. — С чего ты взял? — он высоко поднял брови, отложил лопатку и повернулся к напарнику лицом, все еще оставаясь в его объятиях. — Да не знаю, — Рид потупил взгляд. — Просто ты так холоден со мной. — Я могу быть теплее, — Гэвин почувствовал, как корпус андроида быстро нагрелся и в итоге стал почти горячим. На губах Ричарда расползлась глупая улыбка, он был страшно доволен своей выходкой. — Ты по умолчанию идиот или придуриваешься? — Даже не знаю, — андроид беззвучно засмеялся. — У меня был лучший учитель. У него и правда был лучший учитель. Идиотские выходки Гэвина и его розыгрыши являлись чумой всего участка. Причин ненавидеть Рида было действительно много, все не перечислить. Чаще всего он вел себя как агрессивный, сальный, перезрелый подросток. Все, что касалось поведения злобной язвы, коей его напарник и являлся, андроид изучил вдоль и поперек с самого первого дня их партнерских отношений. Список оскорблений и кличек, которые использовал напарник, лишь бы не называть Ричарда по имени, которое тот выбрал себе самостоятельно, был, казалось, бесконечным. Андроид понимал, почему с Гэвином никто не желал работать. Этот дикий кот любил нагадить в душу и в самые любимые тапочки, довольно скалясь. Потом он, конечно, получал этими ссаными тапками по голове, но не желал меняться. Сейчас этого кота будто бы приструнили. Он словно остепенился, нагулялся, решил осесть на старости лет на кушетке в уютной квартирке и больше никогда никуда не выходить. Может, и Гэвин был на такое способен? — Ты зараза, — рассмеялся Рид и шуточно толкнул его. Андроид с ухмылкой пожал плечами, не сводя с напарника веселого взгляда. Гэвин смотрел на него и чувствовал, как влюбляется. Даже если это было во второй раз, чувство было удивительным, как и сам Ричард. Оно поглощало его, охватывало своим ласковым теплом все его существо. Это чувство было подстать весенней погоде за окном: светлое и мягкое, греющее душу. Детективу нравился характер Ричарда, совмещающий в себе гремучую смесь из мягкости и язвительности, учтивости и легкого сарказма. Ему хотелось узнать его целиком, заглянуть в скрытые для остальных уголочки искусственного интеллекта, до которых не смог бы добраться и сам создатель. Гэвина волновало то, что андроид сам первый никогда не шел на контакт, словно боялся чего-то. — Ты же знаешь, что я не кусаюсь, — Рид ненавязчиво взял андроида за руки. — Больше нет? — усмехнулся Ричард. В его памяти был один забавный инцидент, когда детектив в прямом смысле его покусал. Гэвин, естественно, не шипел и не царапался, но решил укусить своего новоиспеченного напарника за искусственное ухо в порыве гнева, когда они сцепились в очередном сражении не на жизнь, а на смерть. — Постараюсь принять к сведению. Но сейчас они стояли так близко друг к другу и держались за руки, как неловкие влюбленные подростки. В Риде не было прошлой агрессии, с которой Ричарду приходилось сталкиваться практически ежедневно. Его напарника будто бы подменили. — Только не шарахайся от меня больше, пожалуйста, — тихо сказал Гэвин. Ричард положил руку, которая снова предательски обнажала белый пластик, на не закрытый перевязкой кусочек лба удивленного человека. Рид нахмурился, недоумевая. — Ты что делаешь? — Да так, проверяю в своем ли ты уме, — брови Ричарда сошлись на переносице. — Но, боюсь, это не в моей компетенции. — Рич, — закатил глаза Гэвин, — просто давай договоримся, забудь все, что там было. Тебе можно делать все, что хочешь, понял? Андроид сверлил его нечитаемым взглядом несколько секунд, хорошо так зависнув, затем коротко кивнул. Слова напарника были для него официальным разрешением. Чем-то вроде спускового крючка, ярко горящего зеленого света, команды к старту. Теперь то, о чем раньше он только фантазировал в чертогах своего разума, могло стать реальностью. Какие-то нежные мелочи, свойственные для близких людей, теперь были разблокированы. Кот подпустил его к себе, сам уселся на его колени, позволил себя приласкать, погладить по своей колючей нечесаной шерсти. Похоже, теперь они друзья? Ричард улыбнулся себе, потупив задумчивый взгляд в пол. Когда запахло гарью, Гэвин отпрянул от андроида, который остервенело вцепился в сковородку, на которой валялся похожий на уголь блин. Рид смеялся, наблюдая за реакцией Ричарда, но тот не разделял его веселья ни капли. День они провели на заднем дворе. Гэвин копался на нестриженной лужайке под наблюдением андроида. Тот заставил человека нацепить на голову старую панаму, чтобы не перегреться под жарким солнцем. Дружеская забота, думал Ричард. Как престарелая пара, думал Гэвин. Запах свежескошенной травы приятно щекотал нос. Из-за него в памяти Рида коротко сверкали искорками падающие звезды воспоминаний. Но они так быстро пропадали из вида, что на них нельзя было загадать желание. Ричард сидел на деревянном крыльце, Гэвин бегал туда-сюда с допотопной громкой газонокосилкой, чирикали птицы, где-то вдалеке слышались голоса людей, шум машин. Одним словом: идиллия. Рид сам себе улыбнулся, взглянув на мирно устроившегося в тени андроида. Тут он вспомнил про свою вчерашнюю находку и поспешил в дом. RK900 проследил за ним заинтересованным взглядом. — Смотри, что у меня есть, — Гэвин поднял в руке увесистую камеру, красуясь устройством перед андроидом. — Хочешь сфотографировать что-то? — он огляделся по сторонам. — Я могу сказать, где неподалеку можно найти самые красивые места, природа сейчас в самом расцвете. — Да зачем мне природа, — Гэвин опустился на колено перед удивленным Ричардом, — когда здесь есть ты? Из фотоаппарата вылезла белая карточка, медленно проявляющая пятна цвета. Рид блаженно улыбнулся, разглядывая искренне удивленное красивое лицо Ричарда, его светлые глаза, маленькие родинки и веснушки. Ласковый ветер трепал его волосы и белый хлопок футболки. — Ты мог бы сфотографировать на телефон, — андроид встал за его спиной, чтобы рассмотреть получившийся снимок. — Нет, — покачал головой детектив и убрал полароид в карман, хлопнув по нему, — так лучше, мне не придется полагаться на чью-то память. Так этот снимок всегда будет у меня. Андроид был польщен словами напарника. Ему казалось, что любить Гэвина больше невозможно, однако события последних дней уверяли его в обратном. Да, что там скрывать. То, что он чувствовал по отношению к своему напарнику, по описанию было сравнимо лишь с чувством сильной влюбленности. Данный факт смущал Ричарда поначалу, ведь вероятность того, что он получит взаимность, была нулевой. Он бы и дальше так думал, если бы не последние события, перевернувшие все с ног на голову. Под вечер Ричард предложил напарнику, который разбирался в гараже, надеясь опять же что-нибудь вспомнить, закончить на сегодня и отдохнуть. Они вместе приготовили ужин, превратив кухню в полнейший беспорядок. Затем вместе ее оттерли, не забыв обрызгать друг друга водой. Ричард снова сменил перевязку на голове напарника, но уже с меньшей неловкостью. Этой ночью Ричард спокойно лег рядом с Гэвином и обнял его со спины, крепко прижавшись к его теплому мягкому телу. Большая ложечка. Гэвин лежал в его теплых объятиях и не понимал, как он мог его забыть. Самое настоящее преступление, кощунство. Детектив накрыл ладонями обнимающие его руки и, улыбаясь, заснул.День четвертый.
Гэвин проснулся в объятиях Ричарда, перебирающего его волосы. Приятно было чертовски. Андроид думал о том, что это, наверное, немного переходило статус их дружеских отношений, но сейчас это его заботило меньше всего. Рид хрипло замычал, потянулся и, довольно улыбаясь, закинул на андроида руку. — Доброе утро, — мягко произнес Ричард, мигнув желтым диодом. — Сегодня, значит, без завтрака, да? — ухмыльнулся Гэвин. — Прости, — он провел ладонью по волосам сонного человека, приглаживая беспорядочные пряди, — немного увлекся. — Так и быть, прощаю. Они провалялись в приятной тишине около часа, затем Ричард силой стал поднимать напарника, который отказывался вставать с постели и делать лишние телодвижения. Когда андроид предложил зайти в небольшое кафе, которое смогло удовлетворить его дотошность своими отзывами, по пути в больницу, Гэвин воодушевился и пошел собираться. Они неспеша шли по пешеходной дорожке, на которой скакали солнечные зайчики. Через ветки рассеивались теплые лучи, вкусно пахло цветущими растениями. Гэвину нравилась погода, это время года, место, где он жил, и Ричард в его одежде, которая была чуть велика ему. Андроид выглядел просто замечательно. Да, все представители его вида были созданы идеальными, но Ричард определенно точно был особенным. Особенным, потому что он был рядом, был с ним. Рид улыбнулся. Когда они проходили рядом с розовыми деревьями, так впечатлившими Гэвина в самый первый день его новой жизни, он достал из рюкзака свою новую камеру и попросил Ричарда посмотреть на него. Андроид на фоне ярко-розовых пятен смотрелся потрясающе. Фокус, вспышка, новая фотография. Рид встряхнул белый полароид и уставился на него, дожидаясь результата. — Хорошо выглядишь, — довольно сказал детектив, когда цвета налились яркостью. — Я всегда так выгляжу, — рассмеялся Ричард, не сводя с напарника влюбленного взгляда. — Давай признаем, что я просто отличный фотограф, — ухмыльнулся полицейский. Рид достал тонкий черный маркер, подписал число и убрал снимок в карман. В кафе, где они сидели, не было людей, за исключением пары переговаривающихся официантов за стойкой. Малолюдные места всегда нравились Ричарду больше, чем многолюдные, коим являлся участок. Меньше информации, меньше презрения и осуждения в его адрес. Наверное, у всех девиантов был свой собственный темперамент и характер. Уникальная личность, не похожая на других представителей своего вида, совсем как у людей. У Гэвина был интересный характер. Такой говнистый, что Ричард никогда не знал, чего от него ожидать в следующий момент. Найти к этому человеку подход казалось чем-то невозможным, он все делал наоборот специально. Если бы RK900 сказал, что Гэвину запрещено есть кактус, тот бы сразу попытался откусить от колючего растения кусок. Стоило только андроиду заметить, что у них было что-то общее в наблюдениях, мыслях или мнениях, как детектив злился и начинал все отрицать, не желая принимать то, что у них могли возникнуть точки соприкосновения. — Как хорошо, что тут нет никого, — отметил Рид, вытирая рот салфеткой. — Не люблю толпу. Ричард посмотрел на него, чуть прищурившись. Его губы медленно расползлись в довольной улыбке. Почему Гэвин вдруг стал таким? — Так бы и сказал, что хотел вывести меня на свидание, — Гэвин отломил вилкой кусочек от торта и отправил его в улыбающийся рот. На лице Ричарда отразилось недоумение, он тактично промолчал, посчитав, что напарник пошутил. Андроид разглядывал своего человека в поисках облезлого дикого кота, ни в ком и ни в чем не нуждающегося, и не мог найти. Напротив него сидел ухоженный игривый домашний кошак, мурчащий от удовольствия. К слову, Гэвин ел шоколадный торт, который раньше признавал непригодным к употреблению, как и все сладости. Может быть, думал андроид, его так сильно потряс инцидент? Близость смерти, бывает, сильно меняет поведение человека. Но детектив был вне опасности, а ссадина на его голове была не страшнее ожога. Ричард сделал для себя вывод, что люди слишком сложные и хаотичные, желание выяснить истинную причину перерождения напарника неуклонно теряло приоритет. До больницы они дошли пешком. Андроид проложил самый короткий и удобный маршрут, занявший у напарников буквально десять минут. По словам врача все заживало хорошо, соответствуя самой лучшей тенденции. Перевязка на голове детектива была сокращена до пластыря. Когда они покинули белые стены госпиталя, то снова решили пройти пешком по весенним теплым улицам. Гэвин долго боролся с неловкостью, но потом все же протянул Ричарду раскрытую ладонь, пальцами зазывая. Андроид растерянно посмотрел на руку напарника, снова мигая странным желтым, о значении которого Рид не догадывался. — Гэвин, я не ребенок, меня не надо вести за руку. — Зато меня надо, — буркнул детектив, все так же протягивая открытую ладонь. — Ой, да брось ты кочевряжиться, все нормальные парочки так делают. «Парочки» повторилось в голове эхом. Что-то в системе андроида с громким стеклянным хрустом треснуло. Детектив считал их парой? По какой причине? С какого момента? Мог ли он официально поставить новый статус для их отношений? Когда Рид громко вздохнул и, причитая и спрашивая, чем он заслужил такого тормоза на свою голову, взял Ричарда за руку, статус под именем Гэвина сам сменился на новый. — Она белая, — удивленно сказал детектив, опустив глаза на ладонь андроида. — Так и должно быть, это же ничего страшного? С тобой все нормально? Раньше Гэвин никогда не волновался за него, по крайней мере, никогда это не показывал открыто. Ричард мог признать, что он был неприлично счастлив. — Да, — андроид переплел их пальцы в крепкий замок, — так и должно быть. Заходящееся сердце Гэвина было удовлетворено ответом. Они не расцепляли рук до самого дома.День пятый.
Нельзя сказать, что у Гэвина было много планов на сегодня. Все они были связаны непосредственно с Ричардом, так что его в любом случае ждал удачный исход, даже несмотря на неожиданно полившийся за окном дождь. Детектив, накинувший на плечи тонкое одеяло, стоял на кухне, открыв дверь на задний двор, и слушал шум бурной весенней грозы. Крупные капли падали со свинцового неба, разбиваясь на крошечные осколки брызг, впитываясь в зеленую стриженную траву. Рид глубоко вдохнул полной грудью. Пахло прибитой пылью, душистыми цветами и травами, мокрой землей. Запах такой знакомый, но такой удивительно новый. В голове детектива с каждым днем становилось все более ясно, но он по-прежнему мало что помнил. Честно говоря, его уже не так сильно заботило то, что он забыл. Вспомнит — хорошо, не вспомнит — у него есть, чем жить. Его лишь охватывало неприятное волнение, когда он думал о том, как вернется на свою службу, такой вот, ничего не помнящий и не умеющий. Но он знал, что с ним рядом будет Ричард, который всегда его поддержит. Гэвин закрыл дверь и обернулся на андроида, который сидел за столом, на котором стоял горячий дымящийся кофе, и разглядывал напарника со спины. Ричард не мог перестать думать, чем он это все заслужил. Он с трепетом смотрел на новый статус их отношений. Диод на виске, кажется, сменил свой постоянный цвет на теплый желтый из-за слишком большого количества размышлений о его, во всех смыслах, партнере. Гэвин тихо сел рядом и хлебнул кофе из кружки. Хорошо. Одна рука по-прежнему грелась о теплую кружку, другая аккуратно накрыла пальцы Ричарда. Скин снова медленно слез, бледно светясь голубым по краям, оголив белый пластик. — И все же почему они так делают? — Рид завороженно смотрел на его руку. — Выглядит волшебно, до мурашек. — Я это не контролирую, — андроид смущенно потупил глаза. — Мне слишком нравятся твои прикосновения. Детектив задумался о том, не будет ли слезать скин с других частей его тела, скажем, на шее или животе, но он постарался отогнать эту мысль как можно быстрее. Чтобы отвлечься, он снова взял в руки свой фотоаппарат и сфотографировал их переплетенные пальцы. Ричард всегда был необыкновенно красивым. Но когда смущался, он был просто прелестным, неприлично очаровательным. Гэвину безумно хотелось его поцеловать, такого искреннего и открытого с ним. Но он не мог придумать как. Не мог собрать все свое мужество в кулак, боясь показаться слишком напористым и навязчивым. Как что-то настолько простое могло быть таким сложным? Пока Гэвин думал над тактикой захвата губ Ричарда, прошел целый день. Андроид предложил человеку заняться вместе с ним уборкой. А чтобы он не перенапрягался, вручил детективу метелку для смахивания пыли. Рид, ворча, орудовал пипидастром, пока RK900 тщательно вымывал полы шваброй. Вечером Гэвин в качестве поощрения за тяжкий труд решил навалить себе чашку мороженого, которое нашел в глубине морозилки. Он плюхнулся рядом с Ричардом, рассматривающим одну из многочисленных книг с полки детектива, и закинул ноги на его бедра с жутко самодовольным видом. Кот игрался и хотел, чтобы его погладили. — Ты не хочешь попробовать? — вдруг выдал Гэвин, поиграв бровями, и протянул андроиду ложку мороженого. — Гэвин, я не могу употреблять человеческую пищу, — Ричард чуть нахмурился, с непониманием смотря на счастливого человека, и отложил от себя книгу. — Я не предлагаю есть, попробовать, — он ухмыльнулся, неотрывно смотря на андроида. У него в голове вдруг лампочкой загорелась откровенно глуповатая идея. — Вдруг оно отравленное? Ричард, понятия не имеющий о замыслах напарника, хотел спросить, все ли в порядке с его рассудком, но ситуация казалась настолько нереальной и комичной, что слова были лишними. Ричард решил просто подыграть ему. — То есть, ты хочешь, чтобы отравился я? — неожиданно спросил андроид. Гэвин прыснул, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. — Нет, смотри, — человек отправил в рот ложку с горкой. — Теперь если отравимся, то вместе. — О нет, тебя теперь не спасти, — рассмеялся Ричард, в недоумении сложив брови. — Ты еще можешь взять анализы, — Рид опустил взгляд на его губы, потом посмотрел прямо в глаза. — Пока не поздно. У Рида тряслись поджилки. Он хотел, чтобы его тупая идея сработала. Ричарда закоротило. Он услышал, как резко увеличился пульс, как тяжело забилось у него под боком человеческое сердце. Реакция напарника легко расшифровалась его совершенным искусственным интеллектом. Происходящее все еще было похоже на неудержимую бредовую фантазию, фантасмагорию, сон. Еще с самого первого дня. Андроид посмотрел на губы Гэвина, в миг посерьезневшего, сомневающегося, и несмело подался вперед, не придумав ничего лучше. Гэвин, прикрывший дрожащие веки, не знал, сколько раз они целовались до этого, но ему определенно понравилось чувство. Тепло, приятно, волнительно. Поцелуй со вкусом шоколадного мороженого. Их первый поцелуй, вызвавший целую череду сбоев в системе Ричарда. Андроид аккуратно накрыл ладонью щеку напарника, плавно сминая его холодные губы. Новое чувство, новое действие, неизведанное, ранее заблокированное, покрытое завесой запретной тайны. Такое простое, знакомое каждому, но такое удивительное. Гэвин отстранился первым, мутным взглядом смотря на Ричарда, быстро облизнувшего губы. Рид снова поверить не мог в то, что он забыл о нем и о всем, что их связывало. Ему хотелось наверстать все то, что выкинуло из его памяти. Андроид довольно улыбался, упиваясь совершенно новым чувством. Сенсоры чуть ли не искрились от полученной информации, перегружая систему. Ричарду понравилось. Ему определенно хотелось повторить. — Ну, что звезды говорят? — как ни в чем ни бывало спросил Рид, стараясь скрыть сбившееся дыхание. — Натуральные сливки и какао, — Ричард кивнул, прикрыв глаза. — В отличие от тебя. Андроид получил шуточный тычок в бок. Несмотря на веселое настроение, они оба понимали, что потеряны. Хотелось еще, хотелось снова, хотелось больше. Но Гэвин решился только на легкий поцелуй перед сном.День шестой.
После их первого поцелуя у Ричарда сломался еще один барьер. Разрешение было получено и закреплено у него на губах официальной клятвой. Потому андроид решил больше не упускать ни единой возможности дотронуться до напарника. К тому же, ему было разрешено делать все, что он захочет, и это вовсе не он придумал. Рид спал у него под боком, закинув на андроида руку и ногу. Его разбудили невесомые поцелуи: в макушку, в щеку, в плечо. Сонный Гэвин чуть смутился и скрипуче замычал, напоминая этими звуками урчание спящего кота. Взъерошенный, домашний, уютный. Ричард был утопающим, а Рид — глубоким синим морем, затягивающим в свои загадочные глубины. Раньше в этом море правило озлобленное на весь мир страшное чудовище. Сейчас оно было или побеждено неведанной силой, или заснуло до поры до времени, готовясь к новой атаке, самой страшной. Ричард отчаянно надеялся на первое. — Гэвин, меня вызывают в участок, — тихо сказал андроид на ухо напарнику. — Новое убийство, Коннор не справляется. — Кто такой вообще этот Коннор, пусть сам как-нибудь вертится, — проскрипел Гэвин и намертво прицепился к Ричарду, не намереваясь никуда выпускать его из теплой постели. Андроид приглушенно рассмеялся, потрепав пушистые волосы детектива. Кот цепко сжал его одежду своими когтистыми лапками. Вскоре Гэвину пришлось сдаться и отпустить его в участок, но при одном условии: новый полароидный снимок. Ричард в его майке на незаправленной кровати в сумраке спальни. Растрепанный, домашний, родной. На голых плечах виднелись рассыпанные маковые зернышки родинок. Он пристально смотрел прямо в объектив, даже сквозь стекло линз заглядывая прямиком в хрупкую человеческую душу. Рид сделал заветную фотографию и посмотрел в глаза андроида. Недолго думая, детектив крепко его поцеловал и только потом отпустил. Снова остаться одному в своем вдруг опустевшем и неприветливом доме ему не понравилось. Слишком тихо, слишком тоскливо. К хорошему слишком быстро привыкаешь. Раньше, когда Ричард оставлял его одного, было по-другому. Он неожиданно для себя слишком крепко привязался. Гэвин уже не представлял себя без Ричарда и его общества. Андроид приручил этого дикого кота, не оставив от его прежних диких повадок ни следа. Риду оставалось только развлечь себя самостоятельно, чтобы сильно не скучать. Тут на помощь ему пришли все его многочисленные коллекции. Тщательно изучив все корешки книг, он взял парочку самых броских, полистал, сделал несколько выводов о специфичности собственных вкусов и перешел к фильмам. Он поставил первый попавшийся блю-рей и принялся со скепсисом впитывать в себя сюжет. Иногда он возвращался к фотографиям Ричарда, которые теперь у него были. Гэвин с улыбкой рассматривал красивого до неприличия андроида, чувствуя, как сердце щемит от сумасшедшей нежности. Он подписал остальные полароиды и отнес их в спальню, спрятав от любопытного сканирующего взгляда его партнера. Когда он досмотрел фильм, он снова залез на чердак, вляпался в клубок паутины, нашел старую подставку с дисками, подписанными по-детски забавными названиями. Гэвин заинтересованно хмыкнул. Андроид вернулся только под вечер, застав детектива за прослушиванием своих старых плейлистов. — Ни разу не слышал у тебя этих песен, — заметил Ричард, встав в дверном проеме со сложенными на груди руками. На нем впервые за эти несколько дней была его форма, этот дурацкий белый пиджак, от которого хотелось избавиться. Гэвин забавно дергался, играя сразу на всех воображаемых инструментах, звучавших в песне, и чуть фальшиво подпевая малую часть слов сбившимся голосом. Его ни разу не смутил пришедший андроид. — А это мой сборник хитов из молодости, шлягеры номер один, — Рид улыбнулся, обернувшись на пришедшего со службы андроида. — Ты тогда еще роботом-пылесосом был. — Я никогда не был… — Иди уже сюда, я соскучился, — Ричард закатил глаза, после чего был насильно втянут в ритуальные пляски Гэвина. Детектив дергался, смешно размахивал руками и скакал, заставляя андроида повторять за ним. Рид смеялся до слез, наблюдая за своим партнером по танцам, двигающимся совершенно деревянно. Тот счел это оскорблением и незамедлительно начал щекотать человека совершенно безжалостно. Детектив заливался смехом, убегал от андроида, наворачивая круги вокруг дивана, и отбивался, стараясь спастись от страшной пытки. Ричард гонялся за напарником, пока они оба не очутились на софе, прижатые друг к другу и жадно целующиеся. Они оба страшно соскучились, хотя прошло всего несколько часов. Гэвин оседлал его бедра и обнял за шею, тщательно вылизывая рот андроида. Его сердце билось, как сумасшедшее. Он понимал, что хочет Ричарда целиком. И, похоже, андроид полностью разделял его чувства, отвечая на каждое действие детектива с полной отдачей. Рида быстро охватывало лихорадочное возбуждение, которое не мог не почувствовать сидящий под ним Ричард. Было волнительно и страшно до дрожи. Ричард отключил музыку, чтобы без искажения слышать каждый издаваемый Гэвином звук. Рид приглушенно застонал в его губы, когда руки андроида нагло забрались под одежду, исследуя сенсорами голую разгоряченную кожу. Гэвин оттянул волосы на затылке Ричарда, целуя его глубоко, с чувством. Пока не раздался телефонный звонок. Детектив и не думал отрываться от губ андроида, но тот сделал это за него. — Это капитан, — серьезным тоном произнес Ричард. — Придется ответить. — Твою мать, — недовольно завыл Рид, закатив глаза. — И ты что, напрямую связан с моим телефоном? — Ты сам попросил, не помнишь? Ты слишком часто забываешь, где его оставил, — Ричард нахмурился, подозрительно глядя на растерявшегося напарника. Ну, хоть что-то никогда не меняется, подумал Рид. — Могу принять звонок и включить громкую связь. — Да что уж там, действуй, — Рид почесал лоб, заклеенный пластырем. Андроид кивнул и принял звонок. — Алло, Рид? — недовольно буркнул капитан, уставший от ожидания. — Да, шеф, слушаю, — он все еще сидел на коленях Ричарда, положив руки на его плечи. — Рад, что ты там еще не сдох, — хмыкнул начальник. — Жду тебя в участке через два дня. А то твой напарник без тебя совсем от рук отбился. Гэвин смеющимися глазами взглянул на непоколебимого Ричарда, как ни в чем не бывало пожавшего плечами. — Что он там сделал, — детектив старался сохранить серьезность в веселом голосе, — убил кого-то? — Ну, до этого, слава богу, не дошло, но офицер Браун передает большой привет из травматологического отделения. — Ну, хоть не из реанимации! — прыснул Рид, смотря на улыбающегося андроида. — Будешь так шутить, сам туда попадешь, — рявкнул капитан, бросил короткое «бывай» и отключился. — Ты кого-то побил? — Гэвин засмеялся, положив руки на щеки Ричарда, смущенно отводящего взгляд. — Ну, — протянул он, накрыв белыми ладонями руки напарника, — офицер нелицеприятно отзывался о тебе. Мы самую малость повздорили. — Мой герой, — затянул Рид иронично, упиваясь самолюбием, на что Ричард, язвительно наморщившись, снова начал щекотать напарника. Когда тот обессилено обмяк, не в силах больше терпеть пытку, андроид крепко обнял его, уткнувшись носом в шею. — Как он там у меня записан? Кайфолом? Облом обломыч? — Слишком много нецензурной лексики, боюсь, у меня язык сломается, — Ричард загадочно улыбнулся. — А мне он еще нужен. Внутри у Рида что-то оборвалось от этой недвусмысленности в словах андроида. Но капитан сбил весь его боевой настрой, потому он неловко отправился в душ, надеясь как-нибудь справиться со своим состоянием, отказавшись в этот раз от предложения Ричарда сопроводить его. Но только в этот раз.День седьмой.
Они оба были немного на взводе после вчерашнего. Чувство неудовлетворенности, незавершенности прицепилось к ним обоим репейником. Чуть тише, чем обычно, они выслеживали друг друга, как два опасных голодных хищника, оказавшихся на одной территории. Гэвин не знал, как ему подступиться к Ричарду и с какой стороны. Ричарда в свою очередь терзали те же сомнения. Он любил Гэвина, он хотел отдать ему все, что у него было без остатка, и взять все то, что позволил бы ему любимый человек. На улице снова шел дождь, медленно превращающийся в грозу, которая в свою очередь грозила обрушиться на мир разрушительным штормом. Вечерело. Раскаты грома сотрясали стены, пугая своей чудовищной силой. Рид не мог вспомнить грозы, пережитые им, но эта, определенно, была удивительно ужасающей, зловещей. Распаренный Гэвин вылез из ванны, вытирая мокрые волосы, и сразу же устроился под боком андроида, положив голову ему на плечо. Ричард осторожно приклеил на небольшую ранку на лбу очередной пластырь, рассматривая умиротворенное лицо напарника, прикрывшего глаза. В этот момент улицу осветила ослепительно-яркая вспышка молнии. Во всем квартале отключился свет. По коже детектива поползли мурашки от какого-то неописуемого восторга. Ричард, не разделявший его энтузиазма, нашел на кухне свечи, которые разместил в гостиной, чтобы его незадачливый партнер не разбился сослепу. Когда результат удовлетворил андроида, они с напарником разместились на своих прежних местах, прижавшись друг к другу. Система Ричарда нагревалась от бессилия: она никак не могла написать нужный алгоритм действий, который привел бы к удачному результату. Как хорошо, что у Рида не было системы, и он не особенно думал над проработкой последовательной цепочки событий со всеми вариантами развития сюжета. Как хорошо, что он был всего лишь человеком. — И зачем ты свечки только поставил, твой диод все освещает, как фонарик, — Ричард посмотрел на напарника, протянувшего руку к его щеке. — Никакой романтики. — Если бы я устроил тебе ужин при свечах, было бы лучше? — андроид ухмыльнулся. — Еще бы, только вот подать без электричества ты сможешь только себя, — Гэвин хитро улыбнулся, его лицо освещал золотистый свет диода, на коже бликами отражались огоньки свечей. Он вдруг стал серьезным, чуть нахмурился. Ричард с замешательством рассматривал напарника. — У тебя постоянно желтый диод, — Гэвин легко коснулся его виска, ведя кончиком пальца по кругу. — Это не потому, что тебе противно? Мерзко? — Нет, конечно, — Ричард удивленно вылупился на напарника, поджав губы. Он и помыслить не мог, что его замешательство можно расшифровать подобным образом. — Тогда что он означает? — Ну, считай, что это замешательство. Смятение. Удивление. Интерес, — он выдержал паузу. — Возбуждение. — Да что ты говоришь, — рассмеялся Гэвин, ведя пальцами по его скуле. — И что же именно тебя заводит? Андроид вдруг стал серьезным. Он заглянул в глаза детектива, не мигая смотря открытым, болезненно-честным взглядом. На улице снова раздалось оглушительное громыхание, заглушающее своей гулкостью сердце Рида. — Ты, — выдохнул Ричард, наблюдая за напарником. Гэвин облизнул губы, его рука переместилась на шею андроида. Пальцы впитывали тепло искусственной идеальной кожи, наслаждались ее бархатом. Рид чуть поддался вперед и медленно поцеловал его. Ричард млел от каждого их поцелуя, растворялся, упиваясь этой неожиданной нежностью, о которой он и мечтать не мог даже в своих самых смелых фантазиях. Он таял, как снег в горячих руках, желая большего, столько, сколько ему могли только дать. Он боялся, он так боялся, что эта невиданная ранее щедрость может снова стать недоступной. Что Гэвин передумает и снова оттолкнет его, снова возведет свои непробиваемые стены и не подпустит к себе ни на шаг. И пока напарник был рядом с ним, он не собирался больше упускать ни единой возможности. Ричард сам углубил поцелуй, проникнув своим языком в рот Гэвина. Андроид прижался к напарнику крепче, запуская голые ладони под его домашнюю одежду. Слишком много, слишком хорошо. Информации было так много, что она сливалась ломанными символами в бесконечно длинный поток, сводящий с ума. Он потянул напарника на себя, заставляя навалиться на свое тело сверху. Он хотел Гэвина, насколько андроид вообще мог чего-то хотеть. Стать его любовником, доверить ему свое тело, сделать так хорошо, насколько он был способен. Заняться с ним любовью, отдать ему все свои чувства и почувствовать в ответ. Гэвин оторвался от его губ и рваными движениями стащил мятую бесформенную футболку с тела Ричарда, оголяя его корпус. Теплые ладони детектива плавно огладили шею, грудь, на которой голубым светились очертания тириумового насоса, и плоский живот андроида. Под касаниями Рида скин слезал, оголяя безупречно-белый пластик, светящийся голубым по краю. Совсем, как на ладонях, как детектив себе и представлял. Человек завороженно наблюдал за извивающимся под ним Ричардом, чей диод сменил постоянный взволнованно-желтый на взбудоражено-красный. — Рич, мы с тобой еще не… — не дослушав до конца вопрос, андроид быстро отрицательно закачал головой, закусив губы. Он хватался белыми руками за плечи Гэвина, уровень стресса становился все выше, приближаясь к критической отметке. Рид чертыхнулся, не понимая, чем они вообще занимались до его амнезии. У него, наверное, была просто нечеловеческая выдержка. — Ричард, — Гэвин взял его за подбородок и пристально взглянул в глаза, — скажи, что мне сделать? Рид видел его панику, его растерянность и страх. Он сам испытывал те же самые чувства, боясь сделать что-то не так, все испортить. — Все, — горячо произнес Ричард и жадно прильнул к его губам. Он целовался страстно, голодно, как в последний раз. Словно боялся, что больше такой возможности у него не будет: иррациональные мысли, свойственные людям. Андроид вцепился пальцами в футболку на спине партнера и потянул ее, стягивая к чертям. Он хотел иметь доступ ко всему его телу, видеть его со всеми несовершенствами. Гэвина повело, он задыхался, видя такого андроида, сгорающего в его руках, извивающегося, целующего его так, словно от этого зависела его жизнь и жизнь всего сущего на земле. Рид опустился ладонями к бедрам Ричарда и начал стягивать свободные домашние шорты. Он обхватил член андроида, сильно вздрогнувшего от прикосновения. Детектив смотрел на партнера, соблазнительно выгибающегося под его руками. Он все делал правильно. Все так, как и должно быть. Андроид затянул его в очередной головокружительный поцелуй, кусая губы детектива, исследуя его рот своим юрким языком. Губы сминали друг друга, сталкивались в этой бутафорской драке, сражаясь за несуществующее первое место. Гэвин непозволительно медленно водил по его члену, сводя сенсоры Ричарда с ума, заставляя их сбоить. Но андроид хотел большего, ему хотелось видеть реакцию человека, впитать в себя каждую его эмоцию, сохранить в своей безупречной памяти навечно. — Гэвин, — механически прошептал Ричард, глядя ему в глаза, — ты можешь сделать это. Пожалуйста. Повторять дважды было не надо. Когда в его руках оказалась холодная смазка, он стянул с Ричарда шорты, оставляя его абсолютно голым, беззащитно-открытым. Андроид был прекрасен, совершенен. Гэвин не знал, по какой причине из всех миллиардов людей на земле это существо выбрало его, но он был всем сердцем за это благодарен. Гэвин рвано выдохнул, плавно войдя в податливое тело Ричарда. Внутри его идеального синтетического тела было горячо и узко. Он медленно начал двигаться, привыкая к чувству, постепенно наращивая темп. Рид гортанно стонал, он взял обе руки андроида и переплел их пальцы в замок. Детектив ритмично двигался, выбивая из Ричарда приглушенные механические стоны. RK900 метался под ним, доводя до безумия одним лишь своим видом. Гэвин закусил губы, он сбился с ритма, хаотично двигаясь, чувствуя приближение развязки. Андроид смотрел на его лицо, искаженное желанием, и не мог оторваться. Оптический блок шел помехами. Слишком много, слишком ярко. Он хотел еще. Гэвин, глухо выругавшись, кончил, сократившись всем телом и обессиленно опустился на тело андроида. Ричарду понравилось, и дело было вовсе не в его сенсорах, приносивших удовольствие. Эмоции напарника сводили его с ума, ему хотелось больше. Андроид снова поцеловал Гэвина, долго и страстно, и подмял детектива под себя, желая продолжить. Желая большего. Желая всего. Он поднял детектива и понес в спальню. Ричард доводил Рида до исступления, до слез от чрезмерного количества чувств. Дорвался. Он кусал его, оставлял на нем ярко-красные цветы засосов, снова и снова доводил его до грани сладкой пыткой, вбиваясь в его тело. Он исследовал его языком, растягивал, мучил своими идеальными пальцами, упиваясь криками и стонами детектива, отчаянно впивающегося ногтями в искусственную кожу на его плечах и спине. Гэвин, совершенно измотанный, весь покрытый собственническими метками Ричарда, заснул у него под боком под утро, прижавшись ухом к еле-слышно гудящему тириумовому насосу.День восьмой.
Гэвин проснулся от надоедливой трели будильника с тяжелой головой. Он нахмурился, пытаясь понять, что поменялось. Дошло. Все вдруг встало на свои места. На фотопленку его памяти пролился проявитель, а вслед за ним и закрепитель. Он все вспомнил. Кусочки воспоминаний аккуратно расположились на полках его сознания, упорядоченные, отчетливые. Он вспомнил себя, всю свою жизнь, свою работу и Ричарда. И, честно говоря, лучше бы не вспоминал. Рид встряхнул головой, поморщившись, и опустил взгляд на макушку обнаженного андроида, лежащего у него на груди. Из легких выбило весь воздух от осознания всего происходящего. Они никогда не были вместе, их вообще ничего не связывало. Не связывало, до последней недели. Ричард изящно потянулся и посмотрел на напарника, плавно склонив голову. Гэвин разглядывал его, такого красивого, идеального со всеми его веснушками и родинками, выстроившимися созвездиями новой галактики. На его лоб спала растрепанная прядка из неряшливой с их последней бурной ночи прически. Диод на виске горел умиротворенным голубым. — Все в порядке, Гэвин? — мягко спросил он, коротко мигнув желтым диодом. Рид задержал дыхание, не в силах произнести ни слова. Все в голове просто не умещалось. Он влюбился в него, окончательно и бесповоротно. Так сильно, что было почти больно. Губы детектива медленно расплылись в счастливой улыбке. Он провел пальцами по скуле Ричарда, убрал со лба прядь волос и положил ладонь на его шею. — Да, — тихо сказал Гэвин, смотря в его светло-серые глаза, до краев наполненные нежностью. — Все так, как и должно быть. Ричард улыбнулся и коротко поцеловал Рида в губы. Затем андроид поднялся, озаренный какой-то идеей, и взял в руки полароид Гэвина. — Ой нет, я же не накрашен, — засмеялся детектив, сопротивляясь и отнекиваясь. Он закрывался руками и отпихивался, смущаясь. В конце концов Ричард сел на него сверху, отрезав своему человеку все пути отступления и направил на него объектив. Вспышка, словно взрыв, знаменующий рождение новой звезды — новая фотография. Андроид потянулся за маркером, не говоря ни слова, что-то черканул на белой плотной бумаге и протянул детективу. «Я люблю тебя, идиот» — было подписано аккуратными, но чуть кривоватыми буквами. Детектив с улыбкой разглядывал фотокарточку себя с минуту. Он, наконец-то, выглядел счастливым на снимке. С глупой улыбкой, растрепанными волосами, блестящими глазами и раскрашенной красно-фиолетовыми пятнами шеей. Он посмотрел на чрезмерно довольного собой андроида, все еще сидящего на нем. Гэвин взял камеру и недолго думая направил объектив на Ричарда, запечатляя его безупречное голое тело, покрытое родинками. Когда снимок появился на свет, Рид забрал из его рук маркер и тоже что-то написал на фотографии, сохраняя молчание. «Я тебя тоже люблю, дурень» — говорило воспоминание в руках Ричарда. Теперь они никогда не смогут забыть друг о друге.