***
— Ты точно Спящая, — услышала я голос Иорвета, и губ коснулся поцелуй, такой лёгкий, как продолжение сна, где я летала вверх и вниз по своему желанию и не имела веса, а подо мной проносились осенние леса, — сколько можно спать? Солнце светило жарко, а Иорвет уже был одет в доспехи. Вокруг лагеря валялись каменные обломки — от ротонды осталась лишь пара колонн, и на одной из них ещё держался опасно накренившийся кусок крыши. Я присвистнула. Ночью, когда мы добрались сюда, масштаба разрушений не было видно. — Я уже рассказал коту наш план, — с полной серьёзностью произнёс Иорвет и добавил: — Несколько раз. Надеюсь, до него дошло. У нас нет времени встречаться с ним на изнанке — чародеи могут заметить пробитые цепи. — Ты что, уже собрался идти? — я мигом проснулась. — Погоди, я не готова! Иорвет засмеялся. — А я готов. Смеялся он и когда я бросилась ему на шею на ступенях у каменной беседки. — Ты похожа на девчонку, провожающую жениха на войну, — сказал он. — А ведь это и твой план тоже. Время двинуть пешку вперёд. — Знаю, просто ненавижу ждать, — сказала я. — Помахала бы тебе платочком, да платка больше нету. — Не надо платочков, — неожиданно без тени улыбки ответил он, переступил через борт, и челнок отчалил от берега. Ожидание и вправду было невыносимым. Я притащила с горы наши вещи и тревожно слонялась вокруг бассейна с розами. Потом ещё раз до дыр рассмотрела стелу Чёрных Сейдхе. Кот, казалось, тоже чувствовал важность момента и ходил за мной по пятам. Как и Иорвет, я несколько раз расписала ему план по шагам, но так и не заметила в его глазах ни толики понимания. Лодка с Иорветом вернулась к полудню, и по его лицу совершенно невозможно было распознать, удался ли нам первый шаг или нет. На мраморной скамье в беседке я разложила сухари, вяленое мясо, сыр и сухофрукты. — Ну? — воскликнула я. — Что «ну»? — явно передразнивая меня, переспросил он и в следующий миг улыбнулся. — Мавла заглотил крючок по самый желудок. Он взял хлеб, выбрал и бросил коту кусок мяса. — Давай по порядку. Всё прошло по плану? — спросила я. — Да. Я позволил чародеям засечь себя недалеко от лагеря, и самым сложным было убедить их не начинать бой. Слова «дракон» и «кот» сработали, как пароль. Меня провели к Мавле. Некоторое время он сосредоточенно ел, нахмурившись. — Опасный тип. Если бы не удавка, которую Магистр накинул ему на шею, он, не задумываясь, убил бы меня. Я рассказал ему нашу легенду — что ищу эльфа, своего брата, и о том, что только дракон знает, где он. — Он поверил? — Не сразу. Такие, как этот Мавла, верят только в корыстные мотивы, поэтому, когда я выставил ему условия сделки, его подозрительность поубавилась. Я должен принести ему кота, а он взамен обещал дать мне время поговорить с драконом после того, как снимет с него заклинание. Иорвет посмотрел на кота, который ждал очередного куска. — Конечно же, Мавла солгал, и никакого разговора с драконом он не собирался мне давать. Поэтому, я сделал следующий шаг и рассказал ему о находке в пещере. О том, что отчёт Умута ас-Сафы о поисках золотого дитя хранится в надёжном месте и что Мавла получит его, если я получу нужные сведения от дракона. Во всяком случае, теперь он не убьёт меня сразу после того, как я отдам ему кота. Иорвет усмехнулся. — Они следили за мной, когда я ушёл. Лучше бы надували свои магические пузыри, чем позорились в лесу, треща ветками, как раненые лоси. Одной стрелы в качестве предупреждения оказалось достаточно. Он встал, стряхнул крошки с колен, помог убрать еду. — Пойдём ещё раз проговорим план. Мы выбрались на берег за стелой, и Иорвет нарисовал на песке схему лагеря. — Вход в пещеру Магистра охраняют двое, но они не слишком стараются и постоянно уходят в шатёр напротив. Тебе нужно их отвлечь и остаться незамеченной. Шатёр Мавлы тут, ты видела вчера, — он нарисовал веткой прямоугольник рядом с круглой площадкой. — Он ждёт меня с котом и хочет начать ритуал сегодня на закате. — Уже сегодня! — воскликнула я и заметалась вокруг рисунка. — Чем быстрее мы с этим разделаемся, тем лучше, — Иорвет пристально посмотрел на меня. — Иди ко мне. Я обняла его, пытаясь успокоиться. Дышала в такт его медленному дыханию, и мне казалось, что он через кирасу чувствовал, как из моей грудной клетки выпрыгивает сердце. — Я готова, — сказала я. Мы вернулись в беседку, и Иорвет вытряхнул содержимое своей сумки на каменный пол. В своей я тоже оставила только необходимое для плана. Ценные вещи и оригинал записок Умута замотали в мою шкуру, Иорвет стрелой перекинул верёвку через ветку дуба у стелы, и мы подняли наш клад в густую листву. Второй конец привязали к одной из веток на высоте роста. — Господин кот, пройдите в мешок, — сказал Иорвет, приоткрывая сумку. Кот презрительно смотрел на него, не двигаясь с места, и только когда я протянула к нему руки, с высоко поднятым хвостом зашёл в сумку. Иорвет затянул горловину и защёлкнул ремни. — Настолько безумного и настолько дырявого плана у нас не было ещё никогда, — сказала я, когда мы уселись в лодку и отчалили от берега. — Но тем интересней, не правда ли? — ответил Иорвет.***
В нагретом вечернем воздухе слышались звуки лагеря — гортанная речь, фырканье лошадей и блеяние овец, которых чародеи держали в загоне рядом с конюшней. Между овечьих копыт прохаживались квохчущие куры. Мы забрались по склону пирамидальной скалы, внутри которой на Месте Силы сидел Магистр, и смотрели на лагерь сверху, распластавшись на камнях и осторожно выглядывая из-за скального выступа. Иорвет настоял, что доведёт до места, откуда должна была начаться моя миссия. Сперва я возмутилась, но очень скоро поняла, что без него не смогла бы добраться сюда незамеченной. Чародеи кишели вокруг лагеря, занимаясь хозяйственными делами, и каким-то шестым или седьмым чувством Иорвет знал в какой момент нужно перебежками скользить от скалы к скале, а в какой замереть и не дышать, чтобы невидимками добраться до нашей цели. — Найди меня, если тебя раскроют. Мы уйдём по изнанке, — шепнул он на ухо. — Ты уже два раза это говорил, я помню, — прошептала я в ответ. — Просто выслушай и в третий! — С каких это пор ты стал меня опекать? — мы уже шептались яростно, и сумка Иорвета зашевелилась. — С тех пор как… Я тебя не опекаю! — Ш-ш, — я приложила палец к губам. — Всё будет хорошо. Тебе пора. — Надеюсь, ты видишь, что сейчас у входа в пещеру трое. Я выглянула из-за камня. Действительно, третьего-то я и не заметила. Иорвет покачал головой. — Удачи, — он подтянул сумку с котом и слегка сжал мою руку. — И сразу скажу, на будущее… Прости. Он дождался, пока я кивнула, и в следующий миг исчез, словно тень. Я вернулась к наблюдению, коря себя за невнимательность и за то, что, положившись на Иорвета, не использовала чутьё. Сосредоточилась. От Места Силы в живот ударило жаром, и я почуяла, как один из чародеев отделился от часовых. Выглянула. Да, третий ушёл. Осторожно, распластавшись человеком-пауком, ползком я стала огибать скалу справа, пока внизу не показался овечий загон. Сконцентрировалась снова и ждала. Через некоторое время у входа в пещеру остался лишь один человек, и я, выбрав ближайшую к бревенчатой ограде овцу, послала в неё Ирден. Овца истошно заблеяла и задергалась в ловушке, а я рванула обратно. Почти у цели нога соскользнула, я сорвалась и, ободрав кожу выше локтей, съехала до низу. К счастью, овцы блеяли уже всей отарой, и чародей, стороживший вход, не услышал меня. Наконец, он лениво отделился от стены и двинулся в сторону загона. Я пригнулась и рыбкой нырнула за полог, прикрывавший вход в пещеру.***
В пещере было прохладнее, чем на улице, но всё же разница была не сильно велика, а холод пробрал до костей, будто у меня резко подскочила температура. Вместе с холодом в грудь заползла беспросветная тоска, и я вспомнила, как похожее чувство каждый раз накрывало меня, когда я звонила соседке в дверь, забыв ключи. Древняя старуха отворяла, душно пахло валидолом, кислой старостью и тоской. К холоду и тоске пещеры примешивалось что-то ещё, что раздевало донага, исследовало с какой-то жуткой жадностью. Не потому, что у меня было нечто особенное, а потому, что и обычного не было у того, кто ждал в пещере. Дыхание сбилось, усилием воли я отключила чутьё — слишком опасно — по ощущениям то существо не походило на человека и в медитации читало меня, как открытую книгу. Овладевшие мной чувства совсем не соответствовали ожиданию: из того, что Виллентретенмерт успел рассказать о Магистре, в голове сложился образ древнего старца, чахнувшего над фолиантами в поисках бессмертия, эдакого престарелого профессора. А я, соответственно, решила придерживаться тактики студентки, сдающей ему зачёт: то есть быть очень глупой и преклоняться перед величием учёного светила. Не раз я видела, как эти самые профессора злобно и с видимым удовольствием валили лучших студентов и тут же покорно, словно овечки, подписывали зачётки менее продвинутым в науках, но более подкованным в житейской мудрости однокурсницам. Однако сейчас меня одолели сомнения в правильности выбранной тактики, и вспомнился рассказ подруги, пришедшей на экзамен в ультракороткой юбке, вот только седого профессора заменила не менее седая профессорша. В ногах послабело, но другого плана у меня не было. Полог, из-под которого пробивался дневной свет, был неподвижен, и, держась за каменную стенку, я пошла по тёмному коридору. Под сапогами стало мягко, я зажгла на ладони Игни, и вдруг огонёк, дёрнувшись, погас, будто кто-то задул его, как свечу. Во вспышке света я успела заметить толстый ковёр, устилавший пол коридора. Зажгла ещё Игни, и его сорвало с ладони. — Зачем? — от стен эхом отразился голос, надтреснутый и какой-то рыхлый. — Зачем ты здесь? — Здравствуйте! — озираясь, отозвалась я. — Мне нужно увидеть Великого Магистра. Меня привела клятва! Повисла пауза, и вдруг на ковре расцвёл язычок пламени, который побежал вперёд. За ним возник следующий и тоже умчался по коридору. Я следовала за ними в глубь горы, пока не дошла до места, где огоньки останавливались и дрожали на пороге чёрного провала пещеры, будто боялись зайти дальше. Перешагнув порог, в тусклом свете я вглядывалась в чернеющую впереди гору. — Какая клятва? — гора пошевелилась, по всей окружности пещеры вспыхнули такие же язычки пламени, как были в коридоре, и зазмеились по стенам, поднимаясь по спиралям выше и выше, словно огоньки на новогодней ёлке. — Отвечай! Громадина разворачивалась ко мне. В центре пещеры на ковре, левитирующем на уровне колена и, словно гамак, прогнувшемся почти до земли под тяжестью колоссального тела, восседал Магистр. Из бесформенной массы, задрапированной в бесконечно длинный шёлковый отрез, едва торчал лысый шар черепа. Щёки и складчатый подбородок, все в старческих пигментных пятнах, стекали на объёмную грудь, лежащую на вздутом животе, который занимал всё остальное тело. Из-под отвислых век показались глаза. Я шагнула вперёд. — Не подходи! — в его скрипучий голос проникли визгливые ноты. — Мне не нужна зараза с Севера, которой на тебе полно, как на шелудивой собаке! — Я уже давно в Зеррикании, на мне только местная зараза, Великий Магистр, — я поклонилась до полу. — Всё равно. Стой на месте и отвечай. Распрямившись, я смотрела ему в глаза, стараясь не переводить взгляд ниже, на странно колыхавшуюся, будто булькающую под шёлковой тканью плоть. — Мой мужчина изменил мне с Хранительницей. Я хочу вернуть его, — сказала я. Глаза Магистра вспыхнули, а складки рта брезгливо искривились. — Меня не интересуют твои похотливые похождения, — сказал он. — Говори про клятву. — Это связано! Вообще-то мы знали, кому подороже сбыть товар, который нашли на перевале, но раз уж он украл кота и за моей спиной решил продать его Мавле… — я сжала кулаки. — Это я бы ещё простила, но измену — никогда! — Что ты несёшь, женщина?! — Магистр разъярился, и огни на стенах засияли опасно, будто тянулись языками ко мне. Дальше мутить воду было нельзя. — Умут ас-Сафа, знаете такого? — быстро сказала я. — Он передал нам посылку для Харуна аз-Занджани, мы дали клятву её доставить. Но сами понимаете, клятва — это одно, а тот, кто даст больше цену — это другое… — Прекрати молоть языком! — Магистр всплыл на ковре почти к потолку, и меня накрыла его тень. Потом спланировал к полу: — Умут ас-Сафа был Высшим Магом моего братства, и он пропал в горах. Или ты расскажешь мне всё, ясно и связно, или я убью тебя. Огни на стенах удлинились, потянулись ко мне угрожающе. — Эй, потише! — я выставила вперёд ладони. — Я затем и пришла, чтобы всё рассказать. Магистр слушал, прикрыв щели глаз, а я отчитывалась о том, как мы нашли труп Умута и о данной его призраку клятве. — Дай мне книгу! — толстые руки Магистра остались безжизненно висеть по бокам, а драпировки на груди изнутри вдруг раздвинули пухлые пальцы, и оттуда высунулась ещё одна рука — трехпалая, будто детская, и этот отросток, как резиновый, протянулся ко мне. Я достала из сумки блокнот Умута. — Не так быстро! Услуга за услугу, — сказала я. — Вам книжка, а мне вернуть любовь эльфа! — Какого, к дьяволу, эльфа? — взревел Магистр. — Того, что изменил мне, — заговорила я, вертя блокнотом в воздухе. — Вы же Великий Магистр Харун аз-Занджани, а Умут говорил, что сильнее вас никого нет, чего вам стоит? — Ты очень глупая и жадная женщина. Все вы таковы, — сказал он. — Любовь не купить магией. В воздухе соткалась огненная верёвка, которая метнулась ко мне, обвившись, как лассо, вокруг груди и подтащила к Магистру. Третья рука выдернула блокнот. Верёвка удавкой сжалась и тянула к потолку, и я едва доставала ногами до земли. Магистр поднёс к лицу блокнот. — Он пустой! — крикнула я. — Я не виновата, он такой и был! — Чтобы уберечь от праздных зевак. Таких, как ты, — проговорил Магистр, открыл обложку, и из неё выпал лист бумаги. Я бросилась к нему, лассо тут же натянулось и откинуло меня в сторону. Из-под подола Магистра вытекла полужидкая масса, слепилась в ещё одну руку и схватила лист. — Это не для вас, это для другой сделки! Отдайте! — кричала я. — Поистине, глупость человеческая безгранична, — сказал Магистр. — Я прочту всё, и после этого ты умрёшь. Запасные не то руки, не то щупальца вырастали из его тела, передавая друг другу выпавшую записку, и втягивались обратно, тогда как настоящие руки продолжали свисать по бокам неподвижными мешками. Он прочёл текст. Гора замерла, и только под кожей, толчками, в разных частях его тела что-то вспучивалось, словно на склонах вулкана перед извержением. Свет погас. — «Время аз-Занджани проходит, приходит наше», — послышался в темноте его голос. — Я не верю тебе, женщина, признавайся, откуда ты взяла эту бумагу? Огненная верёвка хлыстом взвилась в воздух, и я едва успела наложить Квен, когда она стегнула меня по лицу. Знак распался, а хлыст ударил вновь, ожёг ноги ниже колен и дёрнул. От Магистра исходил свет, заливая пещеру кровавой краснотой. Я свалилась на пол, больно ударившись головой о рукоять меча за спиной, и из раскрытой сумки вывалился коврик с руной Солнца. Хлыст замер в воздухе и опал. Коврик расправился, взмахнул кисточками на углах и подлетел к Магистру. — Так это не ложь… — прошептал он. Свет замерцал, будто закоротило розетки. — Вот почему я чувствую себя больным последнее время… Замолчав, он закрыл глаза и начал втягивать и выпячивать губы. — Знаешь ли ты, что такое предательство? — наконец, спросил он. Голос Магистра звучал тихо, едва слышно. Я поднялась с пола. — Может быть, я не такая умная, как вы, но я прекрасно знаю, что такое предательство! Именно поэтому я и пришла к вам. — Ты ведьмак, хотя и женщина, — продолжил он. — Я знал мага из наших земель, которого изгнали из всех братств. Он желал создать армию из ведьмаков и погиб на далёком Севере от руки ведьмака. Маленький глупый винтик в великом механизме замысла порой ломает всю систему. Глупая ведьмачка, что пришла торговаться за свои глупые цели, рушит весь мой заботливо выстроенный мир. — Ваш мир разрушили без меня ваши же ученики. А я помогла узнать правду, — я посмотрела на него исподлобья. — Преданность, как и любовь, не купить магией. — Преданность, в отличие от любви, довольно дёшево покупается страхом, — он отшвырнул записку и подтянул к глазам блокнот из пещеры. — Умут ас-Сафа — один из немногих, для кого не нужен был страх, кто был предан мне даже без печати на груди… В его руках кожаная обложка распухла, на торце звякнул замочек, и блокнот раскрылся. Магистр близоруко приблизил его к носу. Страницы зашелестели, а я во все глаза смотрела, как он читал — в этот момент решалась наша судьба. Рука с блокнотом безвольно опустилась. Магистр прикрыл веки, и шёлковая ткань зашевелилась, как будто под ней перекатывались баллоны. — Ты принесла мне две вести, одну хуже другой, — наконец, глухо произнёс он. — Последнее дитя золотого дракона мертво. Надежды нет… — Зачем вам дитя, если Мавла поймал настоящего золотого дракона? — спросила я. — Мне не нужен взрослый дракон! Посмотри на меня, что ты видишь?! — взревел Магистр. — Говори! — Э-э… Большого человека? — Ты видишь, как инъекции вытяжки из хребта дракона могут продлить жизнь на столетия. Но те же самые инъекции заставляют ткани тела мутировать, трансформируют плоть в живое протовещество, и процесс неостановим. Слишком дорогая цена за бессмертие! Мне нужно было дитя, покуда оно еще не умеет менять облик, чтобы вернуть назад моё тело, вернуть Силу… — он вдруг запнулся. — Мавла поймал золотого дракона? — Я с этого и начала, но вы не слушали! В пустыне мы встретили одного из ваших учеников… Я рассказала о песчаной сколопендре, о битве с чародеями. — Перед смертью он признался, что Мавла с братьями ищут дракона, который скрывается в виде кота. Эльф, мой спутник, прекрасный следопыт. Он выследил кота, и мы решили продать его Мавле. Но эльф предал меня! Сегодня утром он обещал, что мы вместе отнесём кота, ведь на закате братья планируют какой-то ритуал, а сам сбежал! — Ритуал освобождения будет сегодня на закате… Воистину, ценные сведения выпадают из твоей глупой головы помимо твоей воли, — сказал Магистр. — Винтик, сломавший один механизм, пригодится в другом. Следуй за мной.***
Волшебная верёвка вновь стягивала грудь. Я шла по коридору рядом с Магистром, который летел над полом на ковре и держал конец в одной из своих ложных рук, ведя меня, как на поводке. Около полога Магистр схватился за ткань у ворота, оттянул её. — Они начали ритуал, я чувствую это, — прохрипел он. Ковёр остановился, а я выглянула за полог. Угадать правильное время для нашего появления было критически важным — по плану Магистр не должен был помешать началу ритуала, но должен был помешать завершению. Часовых у входа не было, а солнце почти касалось горизонта. Я потянула за верёвку, чтобы сдвинуть летающий ковёр с места, и, как бурлак, потащила мою ношу мимо шатров к ритуальному кругу. Магистр сидел неподвижно, крепко зажмурив глаза на скорбном лице. У шатра Мавлы он пробудился. — Стой! — как лошади, крикнул он мне. Верёвка исчезла, и он подлетел к краю площадки. Все чародеи лагеря были в сборе. Они сидели по периметру ритуального круга на коленях на таких же ковриках, как мы добыли в пустыне, и, как один, обернулись к нам, не переставая хором бормотать заклинания. Посередине площадки над лежащим на боку котом согнулся Мавла. Иорвет, сложив руки на груди, прислонился к одному из четырех камней, в которые были вбиты крюки, и наблюдал. Оружия при нём не было. Цепи, толстые у крюков, постепенно истончались к центру и заканчивались крошечными браслетами на каждой кошачьей лапе. Подняв голову от кота, Мавла заметил Магистра, вскочил и торопливо ударил посохом в центр круга, и в месте удара проскочила голубая искра. Чародей был молод и красив, как аравийский принц и, в отличие от остальных братьев, нарядами напоминающих головорезов, был одет в длинную рубашку-тобу, подхваченную богато украшенным поясом. — Мой любимый ученик — предатель, и вы пошли за ним? Знаете ли вы, что делают с собаками, кусающими руку благодетеля? — загудел Магистр и обвёл грозным взглядом бормочущих чародеев, сидевших на ковриках. — Так ли вы прилежно учились, посмев восстать против Учителя, если поспешили слепо довериться незнакомцу с Севера? Чародеи не двигались и не замолкали, но лица тех, кто был поближе, побелели от страха. Магистр вытолкнул меня вперёд. — Проверили ли вы его прошлое, его мысли? Не скрывает ли он кого-то, например, обиженную женщину, что скорпионом, во сне забравшимся в ухо, ждёт часа, чтобы ужалить? Мавла резко обернулся на Иорвета, лицо которого изображало крайнее изумление. — Что за игру ты ведёшь, эльф? — бархатный голос чародея звучал опаснее бритвы, а на красивом лице появилась нехорошая усмешка. — Что, не ожидал меня увидеть?! — злобно крикнула я Иорвету. — На каждого предателя найдётся свой предатель, — Магистр пытался говорить веско, но слова его были едва слышны, и рукой, сжимающей блокнот Умута, он схватился за сердце. Похоже, что начатый ритуал лишил его последних сил, и я испугалась, что он вот-вот потеряет сознание. Иорвет стремительно прошагал ко мне. — Зачем ты явилась? — прошипел он. — Ты обманул меня. Никто не имеет права поступать со мной так! — краем глаза я видела, что Мавла вернулся на свой коврик и не отрывал взгляда от блокнота на груди Магистра. — Ты волочишься за мной с самого Севера! Когда ты уже от меня отстанешь?! — в ярости закричал Иорвет. — Никогда! — крикнула я в ответ. Рука Иорвета поднялась, и он наотмашь влепил мне пощёчину. Несмотря на то, что она была запланирована, ярость всё равно ударила в голову, и из глаз брызнули вполне натуральные слёзы. Я выбросила Аард, получившийся сильнее, чем я ожидала. Иорвет отлетел к камню, приложился об него головой, сполз и остался неподвижно лежать у подножья. Мавла захохотал и слегка поклонился мне: — Весьма своевременно. Вижу, что эльф больше не нужен мне, я и сам бы его убил, — звучно сказал он и, продолжая опасно улыбаться, повернулся к Магистру. — А ты опоздал, старик. Он махнул рукой на круг, который почти целиком накрыла тень от камней, и лишь середину по диаметру пересекала полоса последнего солнечного света. Вокруг кота из искры разрасталась голубоватая сфера, и глаза его светились. — От Великого Магистра давно осталась лишь жалкая оболочка, почему-то уверенная, что с ней всё ещё стоит считаться. Только потому, что для ритуала ты нужен живым, я не убил тебя раньше, — сказал Мавла, не спуская глаз со своего учителя, и направил в его сторону светящийся посох. — Ты надулся временем и нашими жизнями, как пиявка, и раз уж ты вылез из своей норы, я не откажу себе в удовольствии сделать твоё ожидание конца не столь приятным. Я обернулась на Магистра, надеясь, что он даст отпор, но тот хватал ртом воздух и пытался многочисленными руками ослабить повинующуюся Мавле шёлковую ткань, которая всё сильнее стягивалась вокруг шеи и душила его. Вылезающими из орбит глазами Магистр следил за таявшим диском солнца. — А мы чувствовали себя так каждый день, — с издёвкой сказал Мавла. — Смотри на последний закат, ведь ты так любишь рассветы и закаты… Кот тем временем рос. Шерсть заблестела, превращаясь в чешую, морда и шея удлинялись. Между ковриками чародеев заметались искры и закрутились в хоровод, а сами они, повинуясь резким приказам Мавлы, не вмешивались и продолжали хором читать заклинание. Над котом развернулась плёнка защитного купола. Наш план трещал по швам — вместо того, чтобы вмешаться в ритуал, потянуть время, остановить братьев, столь могущественный по рассказам Магистр сдавленно хрипел и задыхался. Как и вокруг ковров чародеев, у его огромного ковра тоже закрутились искры, золотая вышивка начала тлеть, с краю загорелось. Я не понимала, что делать — нестись ли к Иорвету, чтобы сбежать, или пытаться помочь Магистру, лицо которого побагровело и налилось кровью. На меня никто не обращал внимания, и через бесконечный миг сомнений, выхватив ведьмачий нож, я прыгнула на летающий ковёр. Схватила Магистра за ворот и полоснула по ткани, которая с треском разъехалась, освободив ему горло. Мавла снова засмеялся, и из его посоха вылетела кривая молния. Стоя на горящем краю ковра, я сложила усиленный Квен, загородив собой Магистра, молния ударила в шар и, как струя об стену, брызнула в стороны. Кот уже был размером со льва и, привставая на задние лапы, дёргал цепи, которые увеличивались вместе с ним. Голос Мавлы присоединился к хору. Чародей позабыл о теряющем силу, беспомощном Магистре и жадно следил за трансформацией дракона. С отчаянием Магистр пытался что-то сказать мне, но с его губ срывались лишь хрипы. Руками он показывал на горящий ковёр и шатался на нём из стороны в сторону. Одна из рук ухватила меня и прижала к студенистой груди. — Помоги, — услышала я и, наконец, поняла, что от меня требуется. Враскачку я стала пытаться столкнуть Магистра с ковра, но с его необъятной массой это было почти невозможно. Дракон принял свой истинный облик и, раскрыв пасть, изрыгнул огонь, который разбился о магический купол. Рванулся, и две цепи лопнули по перебитым звеньям, рванул ещё раз и лопнула третья. Захлопав крыльями, он попытался взлететь, но последняя цепь крепко держала его за лапу. Мавла направил в дракона посох. Я раскачивала Магистра, и когда он, словно корабль, накренился, присела и ударила в днище ковра Аардом. Магистр вывалился, как тесто из чана, и в следующий момент одна из его настоящих рук шевельнулась — заклинание Мавлы, летящее в дракона сгустками огня, впиталось в ледяной щит. Голова Магистра бессильно свесилась к земле. Дракон бился на последней цепи, посох Мавлы снова разгорался. — Иорвет! — заорала я и швырнула рукояткой вперёд в сторону лежащего эльфа меч. Иорвет сориентировался мгновенно, меч тут же полетел в сторону Мавлы. Руки того взметнулись, и меч, изменив траекторию, скрылся за краем ритуального круга. Последний луч солнца поблёк. Виллентретенмерт, получив секундную передышку, рванул опять, и четвёртую цепь вырвало вместе с крюком из камня. Дракон взмахнул крыльями и, звеня цепями, взмыл в небо. За ним летели сгустки огня следующего заклинания Мавлы, но, не догнав его, растаяли в воздухе. Солнце погасло, и на ковриках под чародеями вспыхнули руны. И пока догорал ковёр Магистра, не стихал крик братьев, катающихся по земле и раздирающих на себе одежды. Рубашка на груди Мавлы горела, и с ненавистью, перекосившей его красивое лицо, он смотрел на Магистра и пытался поднять посох. Но рука его замерла на полпути, он покачнулся и упал ничком. В наступившей тишине испуганно заблеяла овца.***
— Болит? Мы стояли у палатки Мавлы, откуда Иорвет вынес своё оружие, и эльф целовал по краешку моей раскалённой щеки. — Болит! — воскликнула я. — Я же сказал «прости», — он поцеловал чуть выше. — А тут? — И тут болит. — А где не болит? — Тут, — я дотронулась до лба, и он, пригладив в сторону выбившиеся из косы волосы, поцеловал над одной бровью, потом над другой. Я прикоснулась пальцем к губам. — И тут… Спустились тёплые сумерки, и небо было светлее накрытой тенями земли. Магистр лежал неподвижной горой и дышал тяжело, с присвистом. Мы подошли, Иорвет задумчиво рассматривал его, положив руку на рукоять меча. — Он спас Виллентретенмерта, — сказала я. — Он спас себя, — ответил Иорвет. — Если бы Мавла успел наложить заклинание на дракона, то довел бы ритуал до конца. Магистр едва заметно шевельнулся. — Время, — прошептал он, — это единственное, что у меня осталось. Не забирайте у меня время. — Зато у нас времени нет, — отрезал Иорвет и вытянул из ножен меч. — У вас есть молодость — это больше, чем время. Больше, чем мудрость, — тело Магистра заколыхалось, и я с удивлением увидела, что он смеялся. — Глупость обманула мудрость. Вы хотели освободить дракона и обвели всех вокруг пальца. Но мне теперь всё равно. Золотые драконы спариваются раз в сто лет, и следующего золотого дитя мне не дождаться в том, что осталось от моего тела. Я победил время, но потерял всё остальное. Отнесите меня к Месту Силы, и мир больше не услышит о Великом Магистре Харуне аз-Занджани. — Нет, — Иорвет поднял меч. — Нет! — воскликнула я. — Не надо, это неправильно! — Неправильно оставлять в живых могущественного чародея, который при первой же возможности убьёт и нас, и Виллентретенмента. И ты это прекрасно знаешь! — Знаю. Но у него не будет такой возможности, — сказала я, смотря на Магистра, лежащего с закрытыми глазами у наших ног. Иорвет досадливо цокнул языком и втолкнул меч в ножны. Уже в потёмках мы закатили необъятное тело чародея на срезанный полог шатра и, пригнав лошадь, протащили его через лагерь обратно в пещеру, оставив лежать ничком на Месте Силы. — Знаешь, почему я уступил тебе? — спросил Иорвет, когда мы вышли из пещеры наружу. — Почему? — Я сам не знаю, — ответил он. Как при оползне в горах, загрохотали камни, и вход в пещеру начал затягиваться и зарастать, и скоро исчез, как будто его и не было. Скала, скрывшая в себе Великого Магистра, со всех сторон стала сплошной.