не собачье дело

Ким Чондэ любит собак. Недаром все говорят, что собака – лучший друг человека. Никогда не предаст и, если возникнет такая необходимость, даже защитит. Собака – это всегда влажные чернильно-черные глаза, в которых хочется видеть больше, чем «колбаску, хочу колбаску». Собака – это спокойствие и тепло. С ней можно часами разговаривать обо всем на свете и чувствовать безоговорочную поддержку и понимание. Честное слово, порой взглянешь на это существо и подумаешь: неужели, и правда, всё понимает? А та гавкнет ведь, зараза, в знак согласия, а то и вовсе по-человечьи кивнет! В такие моменты особенно приятно осознавать, что – за этой умной и лохматой мордой скрывается не только верный друг и защитник, но и нежная натура, нуждающаяся в любви. В жизни Ким Чондэ и мухи не обидит. Подумаешь, обычный парень со стандартным набором желаний и потребностей. И если проблем с работой, здоровьем и прочими мелочами жизни у него не возникает, то вот на личном фронте плакали коты. Обычно – или, по правде говоря, всегда – его бросали. Исчезали, меняли номера телефонов, приглашали на свидание и тысячекратно приносили прощение, бывало даже приводили новых пассий в качестве доказательства! Но Чондэ только кивал и улыбался. «Всё в порядке, ¬– говорил он, вертя пальцами свой стаканчик с кофе, – надеюсь, вы будете счастливы». Но на самом деле он так не думал. Нет, конечно, за столько лет он успел как-то примириться с тем душераздирающим фактом, что не заслуживает продолжительного романа с хорошим концом. Почти. Чёрт. Всё это подспудная ложь. Он и не подумает мириться с этим. Только не сейчас, когда ему показалось, что он наконец-то встретил парня своей мечты. Ким Чонина. Он был… нет, если не богом, то очень близко к нему. Эталоном мужской красоты с картинок из греческой мифологии. В нем было всё, о чем только можно помечтать – поджарое тело, кошачья грация и гибкость, горячий взгляд, стремление к успеху, упорство, недюжинное обаяние, честность, доброта, чувство юмора, нежность. Они могли весь день переписываться в аське и смущенно улыбаться друг другу из-за перегородки между своими столами, а после работы начать заниматься этим ещё в лифте, поднимаясь в чониновскую квартиру (у Чондэ – собаки, которые бросались на всех парней, которых он приводил). И всякий раз, когда они целовались, сплетаясь языками и проглатывая стоны, – божекакиежеунеговосхитительныегубы – Чондэ думал о том, что Чонин не против всех его собак. Он действительно не против. И сейчас они сидят друг перед другом в старбаксе. Чондэ катает по столу стаканчик с латте, а Чонин нервно перебирает пальцами свой молочный коктейль. Для справки: здесь Чондэ бросали уже дважды. Это второй раз. «Я уже знаю, что он скажет, – думает парень напополам с тоской, сопровождая взглядом худенькую фигурку в тоненьком пальто, торопливо открывающую дверь и подходящую к ним». «Хён, должен тебе кое-что сказать». – Хён, я должен тебе кое-что сказать, – облегченно выдыхает Чонин с приходом этой фигурки, которая подбадривающе кивает, чтобы он продолжал. «Даже после всего, что между нами было, он по-прежнему соблюдает правила вежливости», – Чондэ хмыкает, сгребая в охапку свою парку и старается не думать, что при всем при этом, он все ещё считает Чонина до рези в глазах идеальным. Чонин заметно теряется, замечая, что его почти-экс-парень не слушает и собирается уйти. – Хён, я только хотел сказать… – Не трудись, – Чондэ совершенно искренне улыбается, когда обнаруживает мягкое прикосновение чониновских пальцев к своему плечу. Он оборачивается, кидает быстрый взгляд на переминающуюся с пятки на носок фигурку – паренька в смешных очках и с покрасневшими от холода ушами. Кажется, он недавно устроился к ним стажером. Значит, это началось не так давно, и Чонин не стал играть на два фронта, наставляя Чондэ рога. Вот же чёрт. – Увидимся на работе, – усмехается он, и во взгляде Чонина читается неуверенность и сожаление. И Чондэ более чем уверен, что тот всерьёз. Выйдя на по-зимнему холодную улицу и оставив свой картонный стаканчик остывать на столе, он думает, что обречен умереть в одиночестве и что слёз, призванных оплакивать его ничтожное существование, больше нет. *** Домой он предсказуемо возвращается с новым питомцем. Черненький маленький щитцу испугано жмется к нему, завернутый в сомнительно теплую ткань. Чондэ ласково треплет его по мягкой холке и для удобства перехватывает драгоценный кулечек одной рукой, чтобы достать ключи. Из-за двери уже слышится топот и шарканье когтей по полу в прихожей, так что приходится поторопиться и скорее попасть ключом в замок. Два поворота вправо и – аллилуйя! По обыкновению Чондэ едва ли хватает сил удержаться на ногах, когда вокруг него обвивается в прямом смысле стая собак. Он смеется, прижимая Чонина крепче и закрывая за собой дверь. – Тише, тише. Я принес нового жильца. Собаки удивленно поднимают морды и принюхиваются. Чондэ замечает, что золотистый ретривер снова держится позади всех. – Ко мне, Фань, – зовет он насмешливо, но пёс только показательно фыркает и отворачивается. Чондэ усмехается, опускаясь на корточки и отгибая уголок одеяльца, чтобы продемонстрировать нового члена семьи. – Это Чонин, – получается с придыханием, и Чондэ осекается, сглатывая картинку их последней встречи и прогоняя грустные воспоминания. Теперь у него есть свой Чонин, который смотрит с любопытством и тянется обнюхать новых друзей. Чанёль – изворотливый и игривый ирландский сеттер, первым полез «знакомиться». Парня с таким именем Чондэ помнит очень хорошо: высокий широкоплечий весельчак, вечно страдающий от неуемной энергии и отчаянно жаждущий внимания. Они познакомились на третьем курсе, вместе пришли пересдавать зачет, а вечером того же дня напились в компании друг друга и переспали. Чондэ не успел полюбить этого странного и бесспорно очень привлекательного парня, но уверен, что смог бы, если бы Чанёля не вышвырнули взашей за прогулы. Зато теперь этот благородно-коричневый зверь не устает радовать его (равно как и шкодить в ботинки). Оставив Чонина в коридоре, Чондэ сразу проходит на кухню, краем глаза скользя по полупустым мискам и отмечая, что Фань снова не притрагивался к еде. Вне всяких сомнений, эта псина заслуживала того, чтобы назвать её так. С того самого момента, как Чондэ привел его в свой дом, ретривер только и делал, что демонстрировал характер. Гулять с остальными Фань отказывался, предпочитая находиться наедине с Чондэ. Корм, который ели все, ему не нравился. Щетка, которой Чондэ вычесывал его колтуны, тоже. «Слишком жесткие зубчики для моей нежной шерсти» – можно было прочесть в его оскробленно-надменном взгляде. И хозяину приходилось вздыхать и идти на уступки. Покупать новую щетку (самую дорогую из всех), пересаживать Фаня на специальный корм с витаминами и биодобавками, которые способствовали лучшему пищеварению, и гулять с ним позже всех остальных. А ещё Фань очень тщательно следил за своим внешним видом, так что Чондэ приходилось часами укладывать его золотистый мех с помощью фена. Но были моменты, когда Чондэ задерживался на работе, уставал и без ног вваливался домой с пакетиком сушеных кальмаров и под звон бутылок с соджу. В такие дни все тапочки были на месте, впрочем, как и подушки, и мебель, и даже постель, которую он каждое утро заправлял, оставалась идеально собранной. В такие дни Фань сам приносил поводок и не задерживался в парке дольше десяти минут, а все остальные щенки вели себя как мышки под его папочкиным взглядом. Ночью Фань ложился в его ногах, не смея подползти ближе без разрешения, а головой упирался в бедро. Такие дни Чондэ ценил и любил больше всего, и даже прощал Фаню его сволочизм. После прогулки настало время купания, поэтому велев Фаню проследить за порядком, Чондэ повел Сухо купаться. Это был шотландский терьер редкого сливочного окраса с постоянной потребностью в чистоте и порядке. Сухо – кличка, принадлежащая Ким Чунмёну. Ещё одному бывшему парню Чондэ. Они познакомились, когда Чондэ был на первом курсе. Чунмён был старостой третьего, и в его глазах наш парень нашел что-то такое, что не дало ему устоять. Пожалуй, именно этот разрыв Чондэ переживал сильнее всего. И именно с него начался этот приступ доброй воли (читайте: прогрессирующий маразм) в отношении бездомных собак. В тот раз Чондэ первый и последний раз попытался вернуть того, кто пытался уйти. А после принес домой продрогшего и вымокшего под дождем крупного щенка. «Чунмён, – бормотал он, сползая по стене и сжимая близ груди мокрый комочек жизни, – я буду звать тебя Чунмён. Как тебе, приятель? – и в ответ послышался приглушенный курткой чих». «Скажи мне, кто твоя собака, и я скажу, кто ты», – обожает напоминать себе Чондэ, садясь по-турецки перед телевизором в окружении вертящихся питомцев. Фань царственно ложится сбоку от его ног, но не опускает головы, чтобы по-прежнему возвышаться над всеми остальными. Сухо занимает VIP-ложе – в широком кресле, стоящем ближе к телевизору. Чанёль носится с мячиком, то и дело поднося его Чондэ, но не разжимая челюсти, мол, попробуй отбери. Но потом ему надоедает, и он пытается привлечь внимание ретривера, порыкивая на него и скалясь (впрочем, реакции на всё ноль). Чонин робко пристраивается рядышком, положив мохнатую мордочку на хозяйское бедро, и Чондэ с улыбкой поглаживает его по спинке, включая мультики. По негласной семейной традиции они смотрят «Скуби Ду» или «Сто один далматинец» или просто-напросто канал дискавери, потому что собакам нравится видеть себя и других животных со стороны. Порой Чондэ кажется, что он слышит, как Фань усмехается над людьми, лезущими в пасть к крокодилу в погоне за острыми ощущениями. Но тут же убеждает себя, что это невозможно. Сегодня у них по плану мультики, потому что Чонин полугодовалый и ему рано смотреть на всякие ужасы. Когда начинается опенинг, с кухни слышится грохот, но Чондэ старательно игнорирует саму мысль о том, чтобы поднять свой зад с дивана. Под всеобщим пристальным взглядом (и высокомерным Фаня) с места явного преступления плетется, понурив голову, Сехун. Шаловливый и совершенно неугомонный трехцветный бигль. Чондэ усмехается – другого от этого проказника и не ждали. Несколько раз Сехун даже убегал с поводка, но Чондэ с легкостью начал угадывать все его действия. Сехуну не хватало приключений – задница горела напороться на неприятности. Сехун был очень соблазнительным мальчиком. После разрыва с Фанем Чондэ искал того, с кем сможет забыться. Не хватало любви, ласки и страсти. И безумно хотелось упасть в первые раскрытые объятия и почувствовать себя нужным. По-настоящему нужным, а не использованным, испорченным и выброшенным. Сехун дал ему это. На самом деле этот ребенок дал ему больше, чем можно представить, чем можно признаться самому себе. Чондэ влюбился, вернее, он слишком поздно это понял – рыбка успела выскользнуть из рук. Сехун не из тех, кто много говорит, или извиняется, или оправдывается. Зная о странности Чондэ с его экс-бойфрендами, он просто однажды пришел и принес ему этого пса. «Это Сехун, – сказал он, и только в глазах его можно было увидеть слабую улыбку, потому что на лице не дрогнул ни один мускул, – Пожалуйста, позаботься о нем». С тех пор Чондэ с ностальгией задается вопросом: «какой же он, настоящий Сехун?» В общей сложности у него пять кобелей. Пять имен, пять историй, пять парней, которые волей-неволей глубоко поселились в его сердце. Чондэ не пытался их вытравить или избавиться от них, наоборот, любовь к животным рождала в нем желание прогнать плохие воспоминания и заменить их новыми – яркими и наполненными теплом. *** Чондэ давно перестает надеяться на хороший исход и более чем представляет, как до конца жизни проведет один-одинешенек со своими «озверевшими» бывшими. Он любит их больше, чем цветы любят воду, больше, чем пчелы – пыльцу, больше, чем мужчина – женщину или другого мужчину. Они – это его жизнь. Они – кадры из его жизни. В каждом из них он видит себя: старого, нового, влюбленного, растерянного, брошенного, счастливого. И он точно знает, что с таким прошлым его (якобы обновленного и подлатанного) вряд ли кто-то примет и полюбит. Если такой человек где-то и есть, то он либо страдает аллергией на собак, либо он зоофил. Ни того, ни другого Чондэ не потерпит. В субботу утром у них по плану прогулка (на этот раз даже Фань изъявил желание почтить их своим присутствием). Они идут в парк для собак, Чондэ отпускает зверенышей с поводков и дает им возможность побегать в удовольствие. Все же у него не такая уж и большая квартира, чтобы пятерым далеко не самым маленьким кобелям было где размять кости и растрясти жир. Вытряхнув из рюкзака моток веревок, мячи, игрушечную курицу, резиновые кости и летающие тарелки, Чондэ садится на лавочку и достает книгу, собираясь погрузиться в «мир меча и магии». Сехун с Чонином (щенки, на удивление, очень быстро нашли контакт) сразу же хватают веревку по разным концам и принимаются тянуть каждый на себя, угрожающе рыча и щурясь на солнце. Чанёль припрыгивает на месте, держа в зубах курицу (свою любимую игрушку, между прочим), и в прямом смысле заигрывает с Фанем, который, если бы мог, уже сто раз закатил глаза или притворился мертвым. Чондэ только улыбается, наблюдая за ними краем глаза. Но тут он внезапно понимает, что не хватает одного шотландского сливочного пятна. – Чунмён! – зовет он, и все его питомцы ведут ушами на знакомое обращение, – Ко мне, приятель! Чондэ отбрасывает книгу в сторону и подрывается, быстрыми шагами преодолевая расстояние до центра парка. Он оглядывается по сторонам, хватая ртом морозный воздух, внезапно ставший невозможно горячим, буквально жгущим легкие. Чунмён никогда прежде не сбегал, не давал даже повода усомниться в преданности и высоком интеллекте. Должно было случиться что-то, раз он вот так убежал. Но что? – Чунмён! – кричит Чондэ, не слыша, каким надрывным и напуганным стал его голос. Так же он впервые искал Сехуна. Так же он кричал, когда Фань растоптал его своим заявлением, что улетает в Китай по контракту. Так же он чувствовует себя последние дни, после того, как его бросил Чонин – на грани истерики. Страшно, больно, стыдно. И только один вопрос: «почему я?» – Чунмён! – Лухан! Чондэ оборачивается, едва не сталкиваясь с миниатюрным парнем в мягких серых наушниках и синим вязаным шарфом, одним концом болтающимся в воздухе. Волосы у него блестящие и черные, а глаза красные и распухшие, как будто ему восемь и он вот-вот расплачется. В этот момент Фань, Сехун, Чанёль и Чонин подбегают сзади к Чондэ и вопросительно смотрят на двух совершенно разных щенков – персиково-белого с невероятно умными глазами акита-ину по имени Исин и милого (хотя и очень грозного на вид) иссиня-черного чихуахуа – Тао. Позже Чондэ будет много удивляться. Хотя бы тому, что Лухан, Исин и Тао – экс-бойфренды этого парня, которого, кстати говоря, зовут Бён Бэкхён; он учится на архитектора. Для справки: он не зоофил и у него нет аллергии на собак. Он любит карамельный латте с двумя ложками сахара и корицей. Шарф ему связала бабушка, которая живет недалеко от моря, куда он предложил поехать ближе к лету. Когда Бэкхён смеется, у Чондэ в животе гусеницы превращаются в прекрасных бабочек. И ему почти всё равно, что Лухан принял Чунмёна за самку. Честное слово, кого это вообще волнует?