Доброе утро...

      Восемь тридцать утра. Кухня, она же столовая "Поющего" дома.       Сижу на стуле поджав ноги, в любимой кружке горячий капучино. Только половина девятого, сегодня выходной, все еще спят. Вот проснутся, и начнется суббота, с самого утра так сказать! Кагамине будут носиться и верещать как подорванные, Мейко - орать на них, Мику и Гуми — петь, Кайто- бурчать. Я улыбнулась своим мыслям. Они - моя семья. Отставив кружку в сторону, я взглянула в окно. Красиво... Еще вчера я бы и носа во двор не высунула - грязь и слякоть не способствуют хорошему настроению. А сегодня... Снега-то сколько за ночь намело. Он до сих пор еще идет. Потихоньку. Может, сегодня устроить массовую снежную баталию? Близнецы будут в восторге. Будем кидаться снежками, слепим снеговика.       Предвкушая развлечение, я взяла из вазочки печеньку. Дверь тихо скрипнула. Я обернулась и чуть не завыла от досады. А чтоб тебя! Утро добрым не бывает! Так Мейко говорит. Вот у кого-то будун с утра, у кого-то голова от сакэ с утра болит, а моим персональным кошмаром и головной болью был Камуи, собственным персонажем так сказать! — Какого черта тебе сегодня не спится, Гакупо?- Буркнула я себе под нос. — Доброе утро,- тихо произнёс парень. Выглядел он при этом слегка... Растерянно?       Во-о-от как! Ни тебе криков, с утра пораньше, пошлых шуток, сарказма и прочих недоразумений, за которые хочется ему в волосы вцепиться. Просто доброе утро? И все?       Я внимательно пригляделась к нему. Чуть со стула не упала. А не было просто того наглого и самоуверенного создания, которое меня так бесило и раздражало. Он даже выглядел иначе. Белая майка, черные хлопковые брюки от пижамы, волосы слегка растрепаны, завязаны небрежно в хвост, наверное ещё с вечера. Гакупо вдыхает носом аромат свежего кофе и сонно трет глаза. Подняться-то поднялся, а проснуться видимо забыл. Я улыбаюсь краешком губ. Гаку наливает себе кофе и подносит кружку к губам. — Снег, - тихо произносит он, глядя в окно, и улыбается. Делает глоток.       Я сглотнула. Может, у меня крыша поехала? Разве он может быть таким? Гаку, которого знаю я, хочется придушить, того, которого вижу сейчас- обнять. Я нервно заправляю за ухо прядку волос и продолжаю внимательно смотреть на него. Он делает еще один глоток, прикрывает глаза и осторожно дует на слишком горячий напиток. Ресницы у него длинные и пушистые, слегка подрагивают. Ну давай же, скажи что- нибудь в своем стиле!       Он молчит. Пьет кофе и смотрит в окно. - Красиво, правда? — он дышит на стекло и рисует тонким пальцем снежинку, а потом тихо произносит, - а знаешь, Лу, снежинки- это ведь цветы зимы. — Угу,- выдаю я через силу,- тогда тот большой сугроб, по-твоему, букет?       Он улыбается, на щеке появляется маленькая ямочка.       Гакупо ставит кружку на стол и потягивается. Затем садится, берет одно печенье из вазочки и надкусывает. Я смотрю на него. — Что-то не так? Если это было твоё печенье, то так и скажи, - он опускает глаза. Я отрицательно качаю головой. Гаку наклоняет голову и длинная прядь челки падает ему на лицо, он пытается сдуть её. Я улыбаюсь, протягиваю руку и заправляю непослушную прядку за ухо, слегка прикасаясь кончиками пальцев к его щеке. Он вздрагивает и с изумлением смотрит на меня. До меня доходит. Ё-моё! И ещё трижды твою мать. Дверь бьется о стену, в кухню врываются две мелкие бестии. Ох, ребята, как же вы вовремя! Рин повисает на шее у Гакупо с одной стороны, Лен - с другой. — Гаку! Смотри, сколько снега намело! Пошли в снежки играть! - вопит Лен, Рин часто-часто кивает. — Ладно, мелочь, уговорили!- Парень лениво встаёт с места и, стряхнув с себя близняшек, направляется к двери. На пороге он оборачивается и задорно улыбается: — Но кто последний, тот - бездарность безголосая!       Последнее, что я слышу - возмущенные вопли Кагаминэ и топот удаляющихся по коридору ног. С досады бью кулаком по столу. Дура ты, Лука! Он же тебе никогда не нравился! Никогда раньше...