Indecent proposal

      Чонгук в буквальном смысле не мог найти себе места. Он сто раз проклял себя за горячность, что подтолкнула его к такому необдуманному шагу. Ведь нужно-то было всего ничего — просто поговорить, дождавшись, когда эмоции схлынут.       Нет же, он демонстративно остался жить у Югема, а потом еще отправил Мингю собирать свои вещи. Тот, к слову, вернулся весьма озадаченным, и после не делал никаких попыток намекнуть ему на примирение с Тэ. Гук терялся в догадках, но напрямую его так ни разу и не спросил.       С каждым днем разлука с Тэхеном давалась ему все труднее. Он плохо спал, почти не ел и всегда держал телефон в кармане, надеясь, что Тэ позвонит. Как только Чон ушел, тот столько писал и звонил ему, что пришлось занести его контакт в чёрный список. Впрочем, Гук очень быстро его оттуда убрал. Он же не собирался и правда обрывать их отношения. Это было несерьёзно. Проблема заключалась в том, что Тэ вдруг перестал выходить на связь, отчего Чон окончательно сник. Разлука четко показала, что Чонгук не сможет жить без Тэхена, только существовать.       Все было не в радость, а мир вдруг стал абсолютно пресным. Так случается, когда по какой-то причине теряешь обоняние. Ты продолжаешь ощущать базовые вкусы, но теряются такие необходимые акценты, что придают определенным вещам свой неповторимый изысканный вкус. Вот и тут точно так же. Без Тэ он перестал различать акценты и утратил вкус жизни.       Считал ли он, что поступил глупо? Конечно. Но знать и признать — это не одно и то же. Конечно, ему было стыдно за свое поведение, но легче было умереть, чем заставить себя прийти к Тэ с повинной.       Он просто не умел извиняться. Ему было легче совершить уйму героических поступков в попытках загладить свою вину, чем шепнуть на ушко такое банальное «прости». Чон знал этот свой недостаток, честно старался бороться с ним, но пока особых успехов он в этом не достиг. Тэ относился к этой его особенности с пониманием, что, естественно, не способствовало каким-то изменениям, а стоило бы дать ему хорошую затрещину. Так он быстрее бы все понял.       Теперь было поздно сокрушаться о несделанном. Нужно думать о том, что есть теперь. Разговора не избежать, причём разговора неприятного. Гук понятия не имел, какие слова он должен сказать Тэ. На самом деле он малодушно надеется на Тэхена, потому что тот всегда знал, что нужно сказать. Главное было прийти.       Что он, собственно, и сделал. Тэхена дома не было, но это его даже обрадовало. Не пришлось начинать объясняться прямо с порога.       В квартире все как будто бы изменилось. Гук вдруг стал ощущать себя в гостях. Это больше не было их домом. Теперь это был только дом Тэ. Чонгуку стало не по себе от таких мыслей. Так быть не должно. Это неправильно, черт возьми! Ведь они же все сделали здесь вместе.       Перетянутая софа, отремонтированная кровать, комод в прихожей были плодами их рук. Да сама квартира была их первым серьезным начинанием, поэтому Гук относился к ней с особым трепетом, и мечтал выкупить у владельцев.       Здесь их с Тэтэ крепость, их оплот, их место силы. Тут никакие невзгоды и горести тебя не найдут. Тогда почему ему кажется, будто бы он ошибся адресом? Ведь вроде бы все на своих местах, но совсем иначе…       Чтобы хоть как-то отвлечься, он выходит на балкон. Помидоры в деревянных ящиках клонятся вниз под тяжестью созревших плодов. Все-таки Тэ превосходно обращался с растениями. Разбить на небольшом балконе в центре шумного мегаполиса мини-огород с приличным урожаем сможет далеко не каждый.       Гук задел ветку, вдыхая терпкий своеобразный аромат. Он прошёл к двум плетёным креслам, взглядом цепляя пепельницу, полную окурков. Тэхен снова закурил.       Чону эта привычка никогда не нравилась, и он настоял на том, чтобы Тэ бросил курить даже электронные сигареты. Тэхен согласился, но далось это ему ужасно сложно. Он не курил уже полтора года и вот, видимо, вновь сорвался. Гук почувствовал укол совести. Из-за него Тэ вернулся к этой пагубной привычке, от которой не так давно смог избавиться.       Он берет пепельницу в руки и хочет выкинуть окурки в ведро, но что-то не даёт ему этого сделать. Вместо этого Чон ставит ее на место и скользит глазами вниз, по лицам людей, идущим по улице. Все спешат домой после рабочего дня. Там их ждут любимые и значимые люди, ну или домашние питомцы на худой конец. Чон вот тоже ждёт, когда Тэ вернётся.       Вдруг в груди у него образовывается ком, что подкатывает к самому горлу. Становится сложнее дышать. Чонгук не может поверить своим глазам.       В начале улицы неспешным шагом идут двое. Одного из них он узнает, кажется, даже с закрытыми глазами. Просто потому что интуитивно чувствует его появление. Это Тэхен. Вне всяких сомнений. Он расслаблен, это видно по его мягким свободным движениям. А рядом с ним, почти плечо к плечу, идёт Ким Намджун!       Нет, этого просто не может быть! Сейчас он проснётся, и это окажется очередным нелепым сном, что обычно бывают под утро. Гук жмурится, словно это и правда поможет, но ничего не происходит. Они все также идут рядом, и Чону кажется, что на лице у Тэ улыбка, хотя с такого расстояния это просто невозможно разглядеть. Волна жгучей, щемящей обиды поднимается по телу, заставляя сжимать кулаки.       То, что сейчас происходит — неправильно! Тэхен не должен даже смотреть в сторону этого человека, если все слова, что он говорил Гуку — правда. Потому что такое не прощается. Никогда. Тогда почему он сейчас с ним?! Как так получилось?!       Они останавливаются перед самым подъездом. Стоило Тэ поднять голову вверх на их окна и он увидел бы Чонгука. Тогда он, наверное, не позволил бы Намджуну себя обнять. Но Тэ не видит, а Гуку вдруг хочется схватить пресловутую пепельницу и швырнуть ее прямо в голову Намджуну. Ярость клокочет в животе, растекаясь по его венам, отравляя горячую кровь.       Каким-то чудом он сдерживается и заходит обратно в квартиру, дожидаться Тэхена. Хочется убить обоих. Правда без Тэ и самому придётся лечь рядом с ним.       Серьезно Гук дрался из-за Тэ всего один раз. Это был пресловутый Пак Богом, который окончательно перешёл все границы и начал в открытую подкатывать к Тэхену. Терпение лопнуло и Чон сорвался, отметелив мерзкого пижона. Тэхен был в ужасе, но после это случая их общение с Богомом сошло на нет, так что Гук своего добился.       В чем же такое уж принципиальное отличие Богома от Намджуна? Может быть в том, что на этот раз Чонгук мог проиграть? Гук интуитивно чувствовал опасность, исходившую от этого человека. Ему было по силам забрать Тэ, и это буквально разрывало Чонгука на части.       Сейчас ему хотелось растерзать Намджуна, чтобы от него не осталось даже мокрого места. То, что он сделал, просто нельзя простить, и Гук не простит никогда.       Щёлкает дверной замок. Тэ, наконец-то, дома.       — И часто он тебя вот так провожает? — он вздрагивает от слов Гука, явно не ожидавший увидеть его сейчас здесь.       Чонгука потряхивает от злости, а подушечки пальцев слегка покалывает. Он ждёт, что Тэ начнёт оправдываться, но тот почему-то не делает этого. Страх лишь на мгновение мелькает в его глазах.       — Придумай сам тот ответ, который тебя устроит, — бросает он походя, снимая ботинки. В его тоне неприкрытая враждебность, отчего Гуку не по себе.       — Ах вот как ты заговорил!       — Так же намного проще. Чтобы я ни сказал, ты все равно не поверишь, поэтому пусть будет так, как ты скажешь.       — Ну, ты хоть попытайся!       — Даже не собираюсь.       Их диалог обрывается. Нечего больше сказать. Дальше либо тишина, либо монолог. Тэ делает это намеренно, прекрасно зная, что слова — не сильная сторона Чона. Больше он не хочет помогать. Вот как бывает…       Наверное, будь у него такой необходимый дар ораторского искусства, все сложилось бы иначе. Чонгук бы смог выразить словами весь тот спектр эмоций, что роились сейчас у него внутри. Они бы говорили на повышенных тонах, обвиняли, осуждали, оправдывались, но в итоге пришли бы к чему-то общему, так необходимому им обоим. Увы, Гук не умел…       Все, на что его сейчас хватает, так это схватить Тэ за грудки, сильно встряхивая, и зло выплюнуть прямо в лицо:       — Я заставлю тебя сказать мне правду!!!       Тэхен смотрит на него своими тёплыми, удивительными глазами, и сердце ухает куда-то вниз. В их глубине плещется очевидное, ничем неприкрытое разочарование. Это слишком больно.       Гук разжимает пальцы, отшатываясь от Тэхена, словно ошпаренный. Господи Боже, да что же он творит?! Никогда в жизни он и помыслить не мог, что тронет Тэ хотя бы пальцем. Тэхен никогда не был кисейной барышней, и сам мог прилично врезать, если надо, но Гук был сильнее и знал об этом. Оба знали.       Чонгук считал, что использовать силу против того, кто явно уступает тебе, и есть самая большая слабость. Он слаб. Да, сейчас Гук не ударил Тэ, но ведь хотел. Ладонь жгло от желания отвесить звонкую хлесткую пощёчину, оставляя красный отпечаток на тонкой оливковой коже. Тошно от самого себя.       — Ты уйдёшь или это сделать мне? — слова Тэхена звучат словно выстрел. Это просто не может быть правдой. Ведь Чонгук пришёл, чтобы… А, собственно, чтобы что? Просить прощения? Простить? Проститься?..       — Тэ, я… — он словно бы делает тщетную попытку склеить только что разбитую им фарфоровую шкатулку, в которой они бережно хранили что-то их общее, ужасно важное для обоих.       — Не стоит, Чонгук. Все же и так ясно. Теперь ясно.       Горько. Очень.       — То есть, вот значит, как?! Он победил…       — Он тут ни при чем. Дело только в нас, — голос у Тэ звучит глуше, чем обычно. Чонгуку безумно хочется что-то сделать сейчас, чтобы это не закончилось вот так. Потому что Тэ неправ, и дело совсем не в них. Все было хорошо, пока не появился Намджун, они были так счастливы. С его приходом все пошло под откос.       — Так вот чего стоит наша любовь, да?! Все, что было между нами! — Гук знает, что в его голосе слишком много отчаяния, но сейчас ему плевать. Сейчас на глазах рушится все то, во что он так свято верил. Разве такое вообще возможно?       — Я люблю тебя, Гуки, очень, но я не позволю тебе так со мной обращаться. Ты не веришь мне, а настоящей любви без доверия не бывает.       — Или ты просто ищешь повод уйти красиво.       — Да причём тут это?!       — При всем. Так удобно сделать из меня виноватого и бросить под благовидным предлогом! Это тебе твой миллионер подсказал?! Умно!       Чонгука откровенно несёт. Он не может сдержать обиду, и она выплескивается в едкие, обидные слова, предназначенные ранить побольнее. Потому что ему тоже больно!       — Ты же несерьёзно? Прошу, скажи, что несерьёзно…       Да, он несерьёзно. Да, он со зла. Но кто может взять и признаться в этом? Если бы это было так легко, то половины расставаний можно было бы избежать.       — Для тебя и то, что между нами, несерьёзно!       — Что ты несёшь, черт возьми?! Как у тебя язык поворачивается! Да у меня был миллион возможностей уйти от тебя! Миллион! К более успешным, и к более богатым, и к более красивым! И уже поверь мне, если бы я хотел это сделать, то сказал бы прямо! Но нет же, тебе так сложно в это поверить! Или просто так удобнее, правда? Ведь так выходит, что ты и не при делах! Так вот знай — я продал себя ради тебя! Ради тебя!!! Ким Намджун никогда бы ничего от меня не добился. Прими и живи с этим! — голос дрожит, а в глазах у Тэ застыли слёзы. Гук словно прирастает к месту.       Те слова, что он так боялся услышать, прозвучали.       Между ними снова повисает молчание. Тэхен смотрит на него с немым укором, ожидая, что он начнёт оправдываться, но Чон ничего не говорит. Нечего. Да и что тут скажешь?       Постояв так минуту, Тэ резко разворачивается и идёт обратно в прихожую. Хлопает входная дверь. Ушел. В квартире вновь стало тихо и пусто.       В одном Чонгук был прав — это больше не их дом.