Indecent proposal

      Чимин пребывал в каком-то странном расположении духа. Внутри жило постоянное зудящее беспокойство, мешающее спокойно спать. Минни хорошо знал его причину — два осла, упрямство которых поставило их союз под угрозу.       Пак искренне не понимал обоих. Чонгука и его бесконтрольную ревность он всегда осуждал, впрочем, как и потакание ей Тэ. Нельзя решать проблему, просто идя на поводу у не слишком хорошего чувства.       Впрочем, надо сказать, что Тэхён шел на поводу не столько у ревности, сколько у самого Чона. Минни это злило, потому что в угоду детским обидам Гука жертвовали и им в том числе. Так было постоянно, хотя Тэхён каждый раз говорил ему, что вот-вот, и Гук все осознает. Минни знал, что друг врет и ему, и себе. Чон ничего не собирался осознавать, потому что вообще был не в курсе, что он это должен делать.        К примеру, Тэ отказался от проб в модельном агентстве, потому что Чону не нравилась эта идея, хотя у Тэхёна были все шансы стать успешной моделью. Агент около месяца звонил ему, пытаясь уговорить хотя бы попробовать, но Тэ был непреклонен. Раз Чону не нравится, то он не будет этим заниматься.       Гук не захотел, чтобы Тэ ехал на отдых без него, и вот уже сам Чимин довольствуется виноватым: «Прости, Минни, в другой раз». Причём сам Чонгук был занят в универе, и Тэхён просто остался дома. Потому что Гуки так спокойнее.       Чимина от всего этого перекашивало. Он не раз говорил Тэ, что эти замашки матери Терезы ни к чему не приведут, а Чонгук в конце концов просто сядет ему на шею. Тэхён, конечно же, его не слушал, а стоило, ведь он оказался прав.       Чон был эгоцентричным парнем, который при этом имел серьезные проблемы с самооценкой, что пытался компенсировать за счёт других. Надо сказать, что терпеть его в школе было совершенно невозможно, и Чимин всегда пребывал в шоке от того, что Тэхён все спускал ему с рук. Сам Минни такого не делал никогда, и однажды они даже серьезно подрались.       Пак ненавидел намеки на свой рост. Насмехаться над тем, что человек не может изменить — подло, поэтому каждому такому шутнику он был готов наглядно показать, что рост — это далеко не самое важное.       Впрочем, как выяснилось потом, задирал его Чон только потому, что подозревал его в любви к Тэ. По его мнению, в Тэхёна были влюблены абсолютно все. Это было и смешно и грустно одновременно. Потому что, в сущности, Гук был неплохим парнем.        Он был ответственным, надежным, любящим, готовым в любой момент прийти на выручку, а ещё ужасно ранимым. Со временем Пак сумел разглядеть в нем все то, что Тэхён видел с самого начала. Правда, это Чона никак не оправдывало.       Они довольно долго жили втроём в его квартире, так что Чимин привык к странностям обоих.       По его наблюдениям, их отношения всегда были основаны на одной любви и ни на чем больше. Они были так увлечены друг другом, что остальное было совершенно не важно. К черту принятие друг друга, долой разговоры по душам. Они просто любили друг друга, и этого было достаточно. До недавних пор, пока не пришёл тот, кто старше и мудрее, повидавший на своём веку немало таких же историй, как эта.       Ким Намджун так умело сыграл на их слабостях, срежиссировав отличный спектакль, в котором все сыграли уготованные им роли. Даже он сам, когда назвал ему имя Тэхена. Кто знает, чем бы все закончилось, поступи Чимин тогда иначе. История не терпит сослагательного наклонения.       Тэхён шёл на жертвы из-за любви, хотя его об этом никто не просил. Чонгук считал, что так и должно быть, хотя это было верхом эгоизма. Итог известен.       Тэхену надоело, а Гук не понял, что именно. Оба обижены, оба считают себя правыми. Смотреть на это больно. Пак знает, что оба любят друг друга, но делают все, чтобы не оставить себе шансов.       Гук спохватился слишком поздно. Тэ дошел до своей точки кипения, после которой его почти невозможно переубедить.       Когда Чон позвонил ему, Чимину ужасно хотелось просто кричать на него, кроя трехэтажным матом за то, что он такой мудак. Потому что Тэ уехал, и уехал не просто так, а к конкретному человеку.       Да, двигали им отвратительные мотивы, но нельзя сказать, что его поступки были непонятны. Напротив, очень даже. Минни знал, что он совершает ошибку, но Тэхён уже не хотел ничего слушать. Ким Намджуну стоит благодарить Пак Богома за то, что сыграл ему на руку. Без него Тэ вряд ли решился бы.       Понятно, что в другой раз Тэхён, скорее всего, посмеялся б над этими фото, не приняв все всерьез, но только не сейчас. Богом поднес спичку к уже готовому костру, и вспыхнувшее пламя сожгло мост между этими двумя, оставив после себя гигантскую пропасть.       И все-таки он не мог не помочь Гуку, дав ещё один последний шанс все исправить.       Надо ли говорить, что тот и тут умудрился налажать?!       Когда Тэ со злостью в голосе рассказал, что Чонгук совсем выжил из ума и напал на Намджуна на стоянке, Чимину хотелось стукнуться головой о стену. Как так получилось, ведь Чон хотел поговорить! Увидел их вместе и обезумел, как тогда с Богомом? Пак просто отказывался в это верить.       Он искренне надеялся, что из той ситуации Гук сумел сделать правильные выводы, ведь в тот раз все не закончилось плохо только потому, что Тэхён лично просил Богома никуда не сообщать о случившемся. Иначе у Чона были бы большие проблемы.       В который раз Тэ взял все на себя, а если бы тогда он дал Чонгуку самому отвечать за свои действия, сейчас все было бы по-другому. Впрочем, теперь этого нельзя сказать наверняка. Сейчас важно было другое.       Тэхён теперь был с Намджуном. В голове абсолютно не укладывалось, как же так вышло, но факт оставался фактом. Он не знал, какие конкретно отношения связывают этих двоих, впрочем, догадаться было несложно.       Тэ получил платиновую карту с неограниченным лимитом, кучу предложений о сотрудничестве и с десяток новых «лучших друзей». Одевался он теперь исключительно от кутюр, а на руке красовались винтажные Бреге — особый подарок для ценителя антиквариата.       Тэхену все это безумно шло, словно бы эти вещи были созданы специально для него или он для них. Как будто бы так было всегда, и Тэ никогда даже не слышал о распродажах «всё по 10 000 вон».       Однако этот новый Тэхён был Чимину совершенно незнаком. Просто совсем другой человек с тем же лицом и именем. Его Тэтэ был солнечным и улыбчивым, а от этого веяло холодом, как от статуи изо льда. Словно бы в его сердце тоже попал осколок того самого дьявольского зеркала из сказки, и оно стало каменным.       Чимин догадывался, что так Тэхён прячет свои эмоции, но искренне не понимал, зачем. Ведь если ему действительно хорошо сейчас и он счастлив, тогда для чего нужна вся эта броня? Кого, а главное, зачем он пытается убедить в этом своём счастье? С Чонгуком они все равно больше не общались.       После того случая Минни виделся с ним пару раз. В нем действительно что-то изменилось. Наверное, когда случилось то, чего он так боялся, Гук наконец-то стал свободным, и теперь ничто не мешало ему стать другим и идти дальше. Все, как и мечтал Тэ. Вот только какой ценой…       Чимин старательно избегал любого упоминания Тэ в беседе, однако Гук спросил его сам, чем тоже немало удивил. Минни растерялся, не зная, что сказать.       — У него все хорошо?       — А у тебя?       Минни не знал, как ответить на этот вопрос, поэтому перевёл тему. Тэ не жаловался, но сам он чувствовал, что все не так и тому ужасно паршиво.       — Знаешь, в последнее время я многое понял. Как будто бы пелена с глаз спала.       — Так бывает?       — Да, иногда. Парадоксально, но мне стало легче, хотя порой бывает, я так скучаю по нему, что хочется выть.       — Что же вы наделали, Гуки…       Гук печально улыбается ему, а Минни сглатывает ком в горле.       — Много глупостей, да? Наверное, со стороны это выглядело ужасно глупо…       — Да, так и есть.       Звучит ужасно горько. Ощущение какой-то дикой несправедливости отдаёт в виски пульсирующей болью. Чимин любит их обоих, и от того ему ещё невыносимей.       — Теперь я знаю, что он не лучше меня, Минни. У него просто больше денег, только и всего. Я всегда это знал, но почему-то забыл и заставил Тэтэ забыть. Сам.       — Что теперь, Гук?       — Он так долго шел на поводу у моих прихотей, что теперь я просто обязан принять любой его выбор. Даже, если это означает просто отпустить.       — Мне жаль.       — Ох, ЧимЧим, знал бы ты, как сожалею я…       Они больше не развивали эту тему. Наверное, Чимин должен был приободрить его, сказать, что нельзя сдаваться, что не все потеряно, но почему-то эти слова застряли в горле. Он больше не верил в них и не хотел быть источником пустых надежд. Возможно, лучший выход для них сейчас и правда разойтись в разные стороны, как бы сильно они друг друга ни любили.       Чимин не знал, что правильно, а что — нет. Время все расставит на свои места. В этой истории он лишь сторонний наблюдатель, не имеющий права голоса. Они все должны решить сами, а ему остаётся только принять этот выбор, каким бы ошибочным он ни казался.       Тэхён в очередной раз приглашает его на какую-то светскую тусовку, которые теперь вынужден посещать. Им обоим ужасно неуютно там, и Минни знает, что Тэ зовёт его просто, чтобы не быть одиноким.        Когда-то давно Пак мечтал пробиться в этот мир красивых и успешных, а теперь каждый раз шёл на встречу с ним как на эшафот. Более лицемерного сборища ненавидящих друг друга людей надо ещё поискать.       Минни было искренне жаль Тэхена. Он был куском свежего мяса, брошенным на съедение этим стервятникам. Каждый пытался оторвать себе кусок от новой пассии Намджуна. Они обступали Тэ плотным кольцом, не давая и шагу ступить. Всем хотелось завести дружбу с человеком, сумевшим закадрить того, кто ни разу не попался в их искусно расставленные сети. На Чимина всем было плевать, он не представлял никакого интереса, и всё, чем он занимался на таких мероприятиях, это ловил на себе умоляющие взгляды Тэхена. Увы, но он ничем не мог помочь ему, кроме таких же сочувственных взглядов в ответ.        В этот раз вечеринка была в пентхаусе Намджуна. Она была посвящена предстоящему благотворительному аукциону, в котором Тэхен участвовал, поэтому провести ужин для участников было частью так называемой обязательной программы.       Минни долго думал, в чем же идти. Этих людей не удивишь аутлетовскими вещами, напротив, так будет только хуже. Ещё никогда в своей жизни Чимин не чувствовал себя таким ничтожным в своих брендовых вещах. Поэтому просто надел чёрные скинни от Ливайс и футболку с принтом Пинк Флойд. Так можно было закосить под этакого мятежного художника, плюющего на устои светского бомонда.       Тэхён в этот вечер словно бы сошёл со страниц Вог. Лёгкая небрежность в тотал луке от ЛВ придавала образу необходимую расслабленность. На Тэ эти вещи из каталогов смотрелись так, словно были придуманы и сшиты специально для него. Минни в очередной раз поразила эта органичность.       Без преувеличений, Ким Тэхён был рождён для роскоши.       Они были рады видеть друг друга, правда, Тэ довольно быстро оттеснили от него под предлогом обсуждения его работ, которые он планирует выставить на аукцион для сбора помощи одаренным детям из малообеспеченных семей.       Чимин знал, что так будет, поэтому налил себе в стакан двойную порцию виски, и решил найти угол потемнее, чтобы как можно меньше отсвечивать.       В какой-то момент ему стало жизненно необходимо сделать глоток свежего воздуха. Чимин знал, что в спальне есть выход на террасу. Они с Тэ как-то пили вино там, молча смотря на ночной Сеул. Разговоры вдруг стали для них слишком опасны.       Пользуясь моментом, он тихо проскальзывает в нужную ему дверь, с облегчением прикрывая глаза. Здесь его никто не побеспокоит, это точно.       Чимин пересекает комнату и наконец, оказывается на террасе.       Шумно втягивая прохладный воздух, он так же протяжно выдыхает.       — Что, устали от ярмарки тщеславия? — насмешливый, чуть хриплый голос заставляет его вздрогнуть.       Чимин поворачивает голову и видит молодого мужчину с сигаретой в руках. Он небрежно опирается локтями об ограждение, равнодушно смотря куда-то вдаль. В целом в нем нет ничего примечательного, если не считать внимательных лисьих глаз.       — У меня аллергия на лицемерие, — не слишком приветливо отвечает он, раздражённый тем, что ему не удалось побыть в одиночестве. Мужчина усмехается, делая длинную затяжку.       — Вы друг Тэ — Чимин, да?       — Мы знакомы?       — Я видел вас пару раз, когда вы провожали Тэ до работы.       — Вы — Юнги? Владелец «Калипсо»?       — Он самый.       Юнги гротескно салютует ему, выпуская в небо облако дыма.       — И что же Вы забыли на этой ярмарке?       — Это сделка. Я терплю их, и меня самого терпят.       — Звучит паршиво.       — В жизни это ещё хуже, для Вас я приукрасил.       — Весьма тронут.       Их разговор нельзя назвать дружеским, и все же Чимин чувствует некоторую симпатию к Мину. Он не притворяется, не старается показаться лучше, чем он есть. Это честно, а честность всегда подкупает.       Юнги тушит сигарету о мрамор стены и кидает окурок вниз. Они молчат, но никто не торопится уйти.       — Можно вопрос? — Мин поворачивается к нему анфас, глядя прямо в глаза. Это почему-то смущает.       — Да, наверное, — тихо произносит он.       — Почему у них все так? — с каким-то остервенением спрашивает он, сжимая руками перила.       — Простите? — Чимин теряется от такого напора, да и он совсем не ожидал, что Юнги вдруг затронет эту тему. Он сразу понял, о ком идёт речь.       — У Тэ и Чонгука. Почему? Ведь они же, мать твою, любят друг друга.       — В том то всё и дело…       Готов ли он обсуждать это с посторонним человеком? Чимин не был уверен, хотя временами, ему безумно хотелось поделиться с кем-то, кто мог бы понять его переживания.       — Вы простите, просто у меня в голове не укладывается. Они же у меня на глазах были…       — У меня для Вас нет ответа, Юнги-я. Боюсь, что они и сами не знают.       — Я не против Джуна, он неплохой, мы давно знакомы, но какого черта Тэ сейчас здесь?       — Наверное, потому что любовь не главное.       — А что тогда?       — Не знаю. Спокойствие, стабильность…       -…скука.       Юнги закатывает глаза, презрительно фыркая, вызывая у него улыбку. Все-таки он занимательный.       — Отнюдь. Люди устают жить страстями и выбирают более простой путь.       — Чушь! Знаете, что важно? Найти своего человека!       — Как у Вас все просто, — с сарказмом замечает Чимин.       Юнги вдруг делает пару шагов, сокращая расстояние между ними. Чимин даже слегка пугается. Теперь они совсем близко, и можно разглядеть, что у Мина бледная, словно фарфоровая кожа, а глаза горят какой-то твёрдой решимостью.       — Нет, это ни черта не просто! Ужасно сложно… но уж если ты нашел того самого, то какая разница: первый ты, последний или единственный? Любил ли он до тебя и будет ли любить после? Ведь сейчас, в этот самый момент он с тобой, он выбрал тебя и тебя любит. Ты неидеален, он тоже, и вы никогда не будете идеальными вместе. Но если он заставляет тебя идти вперёд, если одним своим присутствием дарит тебе крылья за спиной, если прощает тебе твои ошибки, разве это не повод бороться за него до последнего вздоха?       Чимин внимательно смотрит на Юнги. Столько пыла в его словах, столь уверенно он произносит их. Действительно верит в сказанное. Сам Пак не уверен, но хотел бы поверить. Потому что Мину хочется верить, хотя они не знают друг друга.       Тогда все проще. Тогда в конце обязательно будет счастливый финал. Трудности пройдены, компромиссы найдены, а обиды забыты.       Минни улыбается, а Юнги улыбается ему в ответ.       — Я завидую тому человеку, которого Вы любите. Наверное, он — самый счастливый.       — Бросьте, я ужасен. Едва ли я ещё когда-нибудь решусь озвучить этот бред.       — Значит, я первый.       — И единственный.       — Звучит неплохо.       — Да, как начало чего-то.       — Определенно.       — Тогда… диктуй свой номер, Чиминни.       На душе у Пака вдруг становится легко, будто ком, что стоял у него в горле, вдруг рассосался.       Наверное, это все ужасно глупо. Конечно, все так и есть. Но почему-то слова, сказанные Юнги, вдруг вселили в него твёрдую иррациональную уверенность в том, что все будет хорошо. Что любовь и правда главное, а чудеса случаются.        Пусть даже это не продлится долго. Но сегодня, сейчас Чимин действительно верит в это. Что ж, если этот человек может подарить ему такое чувство, это ли не то самое важное, что он так давно ищет?       — Я свободен в воскресенье.       — Значит, и я буду, Минни. Обязательно.       И он будет. Чимин не сомневается в этом.