Indecent proposal

      Джин в последний момент успевает заскочить в вагон и двери с противным треском закрываются прямо у него за спиной. Он облегченно выдыхает. Эти две минуты до следующего поезда могли оказаться для него фатальными и он не попал бы нужный ему автобус, останавливающийся около школы драматических искусств.В итоге это привело бы к опозданию на лекцию профессора Трюво, а она это ненавидит, справедливо считает, что для врача важна точность во всем.       Сокджин скользит взглядом по своим сегодняшним попутчикам, как обычно делает. У мужчины, сидящего напротив, сердечная недостаточность. Он дышит тяжело и часто, что вкупе с явными периферийными отеками на руках как раз свидетельствует о нарушениях в работе сердечной мышцы.       А вот у симпатичной девушки у противоположной двери, скорее всего, обсессивно-компульсивное расстройство, она по очереди сжимает пальцы левой руки, каждый раз пропуская указательный. Пожилая тучная женщина страдает от диабета второго типа, а у бледного парня с гитарой проблемы с наркотиками.       Каждый коротает время в метро по-своему. Кто-то читает популярный роман очередной бездарной домохозяйки, возомнившей себя писателем, кто-то судорожно пытается запомнить что-то к практическому занятию в колледже, кто-то спит, слушает музыку, зависает в соцсетях.        У Джина другое развлечение. Он пытается понять, что не так с людьми, которые его окружают. А с ними почти всегда что-нибудь не так, и это отнюдь не синдром студента-медика, этим он уже переболел.       Умение видеть в людях даже самые незначительные изменения, которые они сами порой еще не замечают — это талант, который делает из обычного рядового врача выдающегося диагноста. Джину всегда говорили, что у него есть этот природный дар. Он не мог с этим согласиться, и скромность была здесь ни при чем.       Сокджин никогда не мечтал стать врачом. Никто из его семьи не связал свою жизнь с этой профессией. Не собирался и он. Джин хотел быть актером. Да, пускай это и было до ужаса банально, но ему хотелось играть на сцене, перевоплощаясь в разных людей.       Родители поощряли его увлечение, и он ходил сразу в несколько кружков по актерскому мастерству и состоял в детском модельном агентстве. Ему действительно прочили большое будущее. Сокджин уже видел себя на плакатах в метро, рекламирующих очередную сопливую дораму про школьников.       Все изменилось в один момент, хотя теперь он знает, что это был длительный процесс. Маме поставили страшный диагноз — синдром Паркинсона.       Ему было шестнадцать, и он ничего не заметил, хотя должен был. Ведь изменения были очевидны. Наверное, он просто закрыл глаза, потому что так было проще.       Болезнь набросилась на его мать с рвением и страстью молодого любовника. От красивой уверенной в себе женщины мало что осталось. Она стала забывать их имена, путалась в датах, а ее руки жили своей собственной жизнью, совершенно не подчиняясь их обладательнице.       Они с отцом оказались совершенно не готовы к этому. Сокмён не знал, что делать, и его сложно в этом обвинять. Никто из родственников таких больных не бывает готов. Да и вообще, нельзя подготовиться к болезни. Это нонсенс.       Сокджин обожал маму. Он был более близок с ней, чем с отцом. Они даже внешне были ужасно похожи. Для него это был удар, от которого он не оправился. Никогда.       Любой скажет вам, что в шестнадцать лет нельзя взять и решить стать врачом, что уже поздно. Нужно иметь предрасположенность, увлекаться биологией и химией, участвовать в олимпиадах и посещать факультативные классы. Сокджин скажет им — вы ошибаетесь. Главное — это мотив, только он определяет все. И он у Джина был.       Именно поэтому он стал лучшим там, где другие провалились. Он пошел до конца, где все прочие отступили. И сейчас он здесь, на курсе у несносной французской эмигрантки, которая ненавидит всех мужчин просто за то, что они мужчины.       Но Джину плевать, как было плевать на все вышеперечисленное. Элен Трюво — лучший специалист в мире по синдрому Паркинсона, и именно она сделала ряд важных открытий, способных в скором времени перевернуть течение этой болезни. Поэтому Сокджин стерпит все. Потому что там, дома, в Квачхоне, его все еще ждет мама, и он не может ее подвести. Только не снова.       Сейчас Джину двадцать семь, он успел отработать год в неврологическом корпусе Кенгхи ординатором, и вот добился повышения квалификации здесь, в Нью-Йорке.       Когда-то он мечтал строить свою карьеру в США, что ж, в итоге, его мечта сбылась. Все честно.       Джин любил и ненавидел Нью-Йорк одновременно. Это был город огромных возможностей, но еще больших разочарований. Столько людей съезжались сюда со всего света в поисках новой лучшей жизни и оставались ни с чем.       Сокджин ежедневно видел их в госпитале, где подрабатывал медбратом после лекций. Все они были разочарованы правдой — здесь их никто не ждал, и даже у себя дома они были более счастливы, несмотря на бедность того места, из которого они приехали.       Американская мечта на то и американская. Не корейская, не итальянская, не русская и не палестинская. Ты всегда будешь здесь лишь гостем, которому покажут эту чужую мечту, попутно вдребезги разбив твои собственные.       Джин никогда не обольщался ей, поэтому не испытывал никакого разочарования. Он хотел вернуться домой. Ему было куда и к кому возвращаться.       Наверное, поэтому он не завел в Нью-Йорке ни друзей, ни любовника. Чем меньше привязанностей, тем проще. Он общался с коллегами со своего курса и ребятами из клиники, но их даже приятелями нельзя было назвать.       Но был в его жизни один человек. Они никогда не разговаривали, но встречались каждый день по дороге на работу, поэтому Джин считал его другом. Первый раз это, естественно, произошло случайно.       Он так же, как и сегодня, успел заскочить в вагон в последнюю секунду, чуть не налетев на парня с толстой папкой бумаг. Джин виновато улыбнулся ему, а парень смутился, но попытался улыбнуться в ответ, отчего у него на щеках появились ямочки. Сокджину это показалось милым.       Было видно, что это офисный работник. Дешевый костюм, куча бумаг и очки — все выдавало в нем менеджера младшего звена. Однако взгляд был спокоен и решителен, что отличало его от прочих. Сокджина это зацепило.       На следующий день Джин выбрал тот же вагон и снова встретил его. Он бросил на парня быстрый взгляд и с удивлением отметил, что он тут же опустил глаза вниз, словно бы испугавшись чего-то. Сокджину это показалось занимательным. Он не собирался заводить знакомство, но все-таки ему почему-то было ужасно интересно.       И вот так за два с половиной месяца Джин успел проникнуться своим попутчиком. Между ними образовалась молчаливая, но дружественная связь. Сокджин знал, что тот тоже ждет их свидание, длящееся около девяти минут. Это было в том, как парень вскидывал голову каждый раз, когда он заходил в вагон, и на щеках появлялись неизменные ямочки.       Джин мог бы подойти и заговорить, для него это никогда не составляло особого труда. Но он боялся разрушить то, что возникло между ними. Оба они придумали себе идеальные версии друг друга, которые никогда не сойдутся с оригиналами.       Как только кто-то из них произнесет первое слово, магия будет разрушена, и они из таинственных притягательных незнакомцев превратятся в двух рядовых, абсолютно заурядных иностранцев с кучей проблем, которыми кишит этот город. Сокджин сыт таким по горло. Видимо, они оба сыты.       Пусть их история навсегда останется нерассказанной, а роли — несыгранными. Теперь уже наверняка.       Сокджин находит глазами знакомую фигуру. Удивительно, но сегодня его незнакомец не отводит взгляд, а смотрит прямо на него. Словно чувствует, что сегодня они видятся в последний раз и мерный стук колес сейчас отсчитывает их минуты.       В душе возникает смутное волнение. А вдруг это и правда судьба? Ведь случайностей не бывает, особенно таких. Ведь если именно сейчас его незнакомец наконец-то решит обрести имя, значит, так было суждено. Значит, он уедет на свою стажировку в Бостон с новым контактом в своем телефоне, который может остаться там навсегда.       Вопреки всем его желаниям быть одному, не сближаясь ни с кем, Джин пожмет протянутую руку. Его спутнику осталось лишь сделать шаг…       Название его станции резко выдергивает Джина из его фантазий обратно в реальность. Вот и все. Их время вышло. Сейчас он сойдет на перрон, чтобы отправиться на свою последнюю лекцию у мадмуазель Трюво, и они больше не встретятся. Никогда.       Так нужно. На этом их безмолвный роман, длящийся примерно десять минут каждый будний день, подошел к концу. Все к лучшему. Друг для друга они так и останутся той несбыточной идеальной мечтой, горько-сладким обещанием нереального счастья.       Перед тем, как двери старого вагона разлучат их, Сокджин оборачивается и озорно подмигивает своему идеальному незнакомцу, а потом делает тот самый шаг, который разделяет их навсегда.       Вагон, скрипнув, трогается с места. Сокджин не оглядывается назад. Незачем.       Все кончено. Не судьба.