Она боялась темноты

Плотные облака закрывали небо уже многие месяцы. Унылые зимние утра, белесые дни, морозные вечера. И ночи, полные работы. Грязные ботинки с хлюпаньем вступили на что-то твердое и шершавое. Асфальт. Значит, лес кончился и придется пересекать дорогу. Всему хорошему приходит конец. Весна с каждым днём становилась ближе. В покрывале облаков появлялись разрывы. Несколько последних ночей были залиты лунным светом, спустившим под откос все планы. Обшарив землю вокруг себя длинной упругой палкой, она наткнулась на широкую полосу отбойника. Смутно-серое небо обрисовывало силуэты деревьев, практически смыкавшихся над полотном дороги. После лесной глуши здесь было непривычно светло. Стоило поторопиться. На ещё один день под открытым небом не было ни смелости, ни припасов. Не говоря уже о том, что груз из ее рюкзака должен был быть доставлен в лагерь уже две ночи назад. Неясным силуэтом поблескивало что-то чуть справа от нее. Машина. Высокая и широкая, притерлась к самому краю дороги, не то остановившись, не то влетев в ограждение. Ещё дальше по дороге продолговатым коробом поперек обеих полос движения лежало что-то ещё. Грузовик, или, возможно, автобус. Точнее сказать издалека было нельзя. Больше укрытий не было. Предстояло выбирать. Можно просто пересечь проезжую часть здесь, и, скорее всего, спокойно продолжить путь дальше. Но, по всем правилам полагалось найти самое узкое место, самый темный сектор дороги и только там, выждав не менее получаса, едва шевелясь, переползти на ту сторону. Правила пишутся кровью, чужой, к счастью, но, если не добраться до укрытия к утру, можно было отведать своей собственной. Отступив подальше в тень деревьев, она украдкой посмотрела на небо. Лунный календарь обещал высокую луну: хуже некуда, но пока ей везло. За всю ночь свет становится чуть больше безопасного всего пару раз. Но сейчас разрывов облаках было предостаточно. Покров туч был плотным, тяжёлым. Светилось будто все небо полностью, не давая подсказки, откуда ждать появления лунного диска. Тихо выдохнув, она решила сделать ставку на скорость. Проведя рукой вдоль отбойника, она проверила поверхность на предмет сколов. Ничего не было. Только ржавый металл и заклёпки. Вокруг было тихо. Хороший знак. Возможно, все ещё и обойдется. Не снимая рюкзака, она перекинула ногу через ограждение. Грязная подошва сапог с налипшими на нее прошлогодними листьями, заглушила прикосновение ноги к земле. Трение ткани о ткань, мгновение, когда ржавчина чиркнула по штанине, и все было кончено. Она прислушалась. Прошло все неплохо, но внимательность лишней не бывает. Тишина вокруг нарушалась лишь низким гулом ветра между стволов. И тут все вокруг взвыло. Сколько раз не приходилось тебе слышать Вой, описывать его не становилось легче. Он был громче всего, что ты ожидал когда либо услышать. Начинался с самых низких своих нот, с рокота обвала в горах и рева воды, разрывающей дамбу, переходя в визг бензопилы и писк разорванной гитарной струны. Страх. Страх тысячи никогда не существовавших монстров слышался в этом звуке. Тварь услышала, что в темноте к ней подкралось что-то ещё. Столп света, узкий и ослепительно яркий, вырывался из глотки существа. Животный ужас овладел каждой клеточкой ее колоссального тела. Мгновение, девушка стояла на месте. Все краски ушли из ее лица, глаза остекленели, как у оленя, в последнюю секунду увидевшего фары автомобиля. Свет не осветил ничего вокруг, он лишь ослепительным прожектором устремился к небесам, погрузив все остальное в ещё большую тьму. Секунда, другая, рев возвышался к небесам, отскакивая от деревьев с обеих сторон дороги. Место, где стояла человеческая фигура, опустело. На едва гнущихся ногах она устремилась по направлению звука, казалось, прямо в пасть Твари, к единственному укрытию. Пуховые штаны отчаянно свистели при беге, вытянутой вниз рукой она то и дело дотрагивалась до отбойника. Не потерять. Заблудиться сейчас во тьме или упасть: и можно уже не думать о том, как подняться. Крик ужаса оглушал зверя. Он давал несколько секунд, чтобы или спрятаться или чтобы попрощаться с жизнью. Прямоугольный силуэт в отдалении дрогнул и со скрежетом пополз вбок, открывая за собой вид на пустующую дорогу и плоть, трепещущую и дрожащую от ужаса и натуги. Машина была уже на расстоянии вытянутой руки. Старый паркетник какого-то легкомысленного яркого оттенка. Передняя часть бампера втерлась в ограждение, но в общем машина была цела. Вой уже напоминал скрип пенопласта по стеклу. Оставалось секунды три. Она рванула на себя ручку задней двери. Вложила в это движение всю силу и отчаяние, но дверца не поддалась. Рухнув на землю, одним движением влетела между колес, подминая под себя рюкзак и проталкивая перед собой скопившуюся дорожную грязь. Приложилась затылком о вал, голова вспыхнула болью, из глаз брызнули слезы. Рев окончился пронзительным звоном. Ещё секунда. Последние, завершающие звуки были уже вне пределов слышимости человека, зато собаки, даже самые спокойные и послушные, в эту секунду обычно становились окончательно неуправляемыми. Неудивительно, что их давным-давно уже ни у кого не осталось. Последний раз взвизгнул автобус, отодвигаемый прочь с дороги. Грязно-белый, теперь она видела его, с зелёными полосками. Когда-то такие частенько возили ее по родному городу. Вывернутое вперёд, чудом уцелевшее стекло заднего вида затянуло все-таки под автобус. Послышался хруст. И все стихло. Зажав руками уши, внутри которых ещё отдавался эхом звон, она лежала, не шевелясь ни единым мускулом, прямо под передаточным валом. Голова после удара гудела как улей, сердце стучало в груди. Ни звука. Она задержала дыхание и подавила желание чуть иначе повернуть выгнувшуюся под весом рюкзака спину. Луч, более рассеянный скользнул вдоль по дороге, внимательно высвечивая кюветы и канавы. Скакнул вверх по стене деревьев. Курьер не без удивления отметила, что на них начали распускаться первые листки. Как много упускаешь, когда не выходишь на улицу днём. Вариантов было три. Если тварь умна и осторожна, она уберется сама в ближайшие несколько минут. Найдет себе новое укрытие. Если она не одна, если ей есть что охранять или она ранена, поозирается, послушает и вернётся на место. Тогда придется лежать под днищем паркетника до следующей ночи. Но хуже всего будет, если она пойдет искать источник звука. Луч скользнул по крылу автомобиля, и девушка успела отметить, что, судя по тем небольшим частям корпуса, что она видела, некогда паркетник был грязно-розового, практически оранжевого цвета. Под машиной было мокро и грязно. Бедро пропиталось чем-то отвратительно-склизким. Странно, любое машинное масло давно должно было вытечь и смыться дождями. Значит, вляпалась в какую-то гниль или чьи-то экскременты. Прожектор продолжал шарить по дороге. Девушка сделала над собой усилие, закрыла рот и задышала тихо и глубоко. Может, поможет лес? Не раз он выручал ее в таких ситуациях. Обломится ветка, со вздохом осядет земля, пробежит неподалеку зверек, и все, фокус внимания твари сместится, и можно праздновать успешный ночной переход. Но лес молчал. Смыкал над дорогой свои раскидистые ветви и не издавал ни звука. Лапы зверя, лоснящиеся и сужающиеся книзу, затравленно трепетали. Страшно. Ему страшно. Это хорошо. Люди во всех лагерях не уставали благодарить богов за ту маленькую лазейку, что позволила людям остаться в живых. Все монстры, и те, что появились первыми, опустошая город за городом, и те небольшие и легкие, что приходили им на смену, терроризируя редкие поселения — все они как один в ужасе бежали от ночной тьмы. Именно ночь стала самым плодотворным и безопасным временем суток. Все остальное принадлежало Этим. Практически ничего не было известно о том, чем они занимались в течение дня. Рассказывали, что, сбиваясь в стаи, они постоянно что-то роют. А с приходом ночи стараются не отходить друг от друга, чувствовать присутствие товарищей. Поговаривали даже о том, что самые маленькие умели светиться. Не сильно, едва ли мощнее ночника. Но даже этим собирали вокруг себя по ночам огромные стаи. Последнее время новостей не поступало. Лишь домыслы да байки гуляли между лагерями. Должно быть, закончились смельчаки, что раньше приносили дневные вести. Зверь нерешительно огляделся. Переступил с лапы на лапу. Рыхлая белесая кожа была покрыта грязным мхом, собранным с асфальта. Ну же, уходи. В темноте таится что-то страшное. Большое и страшное. Оно утащит в тень и порвет твоё светящееся изнутри горло. Так что беги, беги со всех ног, пока не поздно. Почувствовав, что так, скорее всего и будет, девушка чуть расслабилась и позволила упасть судорожно напряжённым мышцам. Луч зверя продолжал шарить по округе, но уже не так тщательно, большей частью раз за разом возвращаясь к наиболее темным зарослям и скрывавшимся в них глубоким теням. Но тут начало светлеть. Луна-предательница выкатилась из-за облаков и залила молочным светом всю окружавшую дорогу просеку. Это только раньше казалось, что при свете луны ничего не видно, что под ней впору только с девушкой в траве кувыркаться, отойдя подальше от сидящих у костра друзей. Теперь же при лунном и звёздном свете строили, ездили, читали — потому что не избалованный лампами глаз довольствовался тем немногим, что ему доставалось, и не жаловался. Тварь тут же расслабилась. Собравшиеся над ее передними конечностями складки плоти разгладились и обвисли. Опасливо прижатая к самой земле пластина головы, вытянулась вперёд. Секунда, и она загасила внутри себя свет и пошла вперёд, к машине, утратив всякий страх и осторожность. Как же не вовремя, как же всё-таки не вовремя всегда попадаются эти разрывы в ткани облаков. Сколько хороших и не очень людей они, должно быть, погубили. Но присоединяться к их числу у курьера желания не было. После секундного ступора, когда она не могла отвести взгляда от переливавшихся как бензиновое пятно оттенков на длинном хвосте чудовища, девушка, ловко извернувшись, освободилась от сковывавшего движения, безнадежно промокшего и отяжелевшего пуховика, и расщелкнула замок на поясной сумке. Внутри было много всего. Ее рука бесцеремонно оттолкнула со своего пути нож, за ним последовало огниво, крошечный фонарик и сложенная карта. Рука не сомкнулись на небольшом плотном цилиндре. Мягкие шаги по заросшему мхом асфальту быстро приближались. Разумеется, тварь успела услышать шум, и теперь, осмелев, захочет во что бы то ни стало найти его виновника. Последним бастионом для курьера оставалась темнота под машиной. Ее и предстояло защитить любой ценой. В просвете между дорогой и крылом автомобиля стали видны только склизкие, переливающиеся лапы. Секунда, и весь обзор загородила огромная плоская безглазая голова. Будто ужасных размеров тазовая кость с разверзнутой дырой на месте кишечника пыталась заглянуть под автомобиль. Прежде чем тварь успела хоть что-то увидеть под машиной, курьер дернула за небольшое кольцо на цилиндре, направленном в центр морды твари. Раздался оглушительный в ночи грохот, из хлопушки вылетело несколько камней и острых осколков стекла, сопровождавшееся облаком грязно-бурого порошка. Тварь попыталась в испуге отпрянуть, но девушка, сама оглушенная, с несмолкающим звоном в ушах, вцепилась в ее голову. Крепко обхватив руками одну часть головы, она глубоко запустила в нее когти и зубами, одновременно пиная противоположную часть ногами. Секунду спустя зверь всё-таки сумел высвободиться, и курьер незамедлительно отпустила его, опасаясь, что ее выволокут на лунный свет. Тварь визжала, словно злой енот, трясла головой, попеременно наклоняя ее то в одну, то в другую сторону. Постаралась вновь зажечь свет в глотке, но один из ударов ногой под дых, видимо, достиг цели, и она жалобно заскулила и быстро отказалась от этой затеи. Курьер сплюнула грязь и сухие чешуйки хитина, набившиеся ей между зубами, пока она пускала их в дело. Слюна со всей этой гадостью стекала из уголка рта. Вынув нож из поясной сумки , она приготовилась к следующему нападению. Прочистив, наконец, горло, зверь пошел в обход машины. Дойдя до капота, притершегося к ограждению, он остановился. Девушка лежала, запрокинув голову наверх и напряжённо следя за движениями зверя. В нерешительности помявшись на месте, он двинулся обратно. Быстрым движением курьер полоснула ножом по незащищённой задней голени. Не очень удачно, рана получилась неглубокой, но тварь отпрыгнула прочь. "Черт, — подумала курьер. — Я только злю его, а не пугаю." Внезапно она поняла, что надо делать. Подтянув к себе рюкзак, она расстегнула нижний карман и вынула оттуда нечто, похожее на большую прямоугольную обойму на четыре патрона. Тварь тем временем, видимо, опасаясь новых ударов по конечностям, чиркнула когтями и полезла на капот автомобиля. Подвеска над головой у девушки угрожающе заскрипела, прогибаясь вниз. Но это пока было не важно. Выудив огниво, курьер несколько раз попыталась высечь искру над обоймой. Затем поняла, что, для перепачканного в бензине или масле человека это не лучшая идея, да и размаха рук было слишком мало, и искры не желали слетать с камня. Установив свою находку под ближним к отбойнику колесом, она вытолкнула рюкзак наружу. Тот покатился вниз по склону провожаемый лучом прожектора. Лапа зверя, длинная изогнутая под немыслимым углом, полезла под подвеску. Но тут же отдернулась, получив удар ножом в тыльную сторону лапы. Курьер выглянула из-под автомобиля и сразу же нашла глазами лунный диск, медленно исчезающий за облаками. Скоро. Курьер зубами стянула с правой руки пропитавшуюся маслом перчатку и отбросила в сторону. Руку пришлось вытереть о нижнюю, относительно сухую и чистую одежду. Луна тем временем заказывалась за облако, вокруг стремительно темнело. Зверь нерешительно передвигался по автомобилю. То с одной , то с другой стороны появлялись его лапы. Но тень между колесами, из в которой скрывалось нечто с острыми когтями и зубами, была слишком страшна. Маленькая зажигалка появилась у девушки в руке. Зажав ее в относительно чистой ладони, молясь, чтобы не вспыхнуло ничего ещё, курьер зажгла тонкий, короткий фитилёк запала на устройстве, установленном за колесом. Оставалось несколько секунд. Луна закатилась, оставив мечущийся луч зверя и тлеющую точку запала единственными источниками света. Со стороны отбойника показался хвост. Рыхлый и дрожащий, как и остальное тело, он, однако, имел по краям несколько острых зазубренных чешуй, запросто вспапрывших брюхо любому, кто на него наткнется. Так, значит голова сейчас со стороны дороги. Вот и хорошо. Девушка подтолкнула прибор с подпаленным фитилем в сторону дороги, отчасти даже надеясь, что тварь сможет его достать из-под машины, а может, и попробует сгрызть. Сама она, протиснулись под отбойником и покатилась вниз в кюветную канаву. Остановилась она только на самом ее дне, уткнувшись в собственный рюкзак. Зверь, прислушиваясь, стоял на крыше автомобиля, настороженно глядя в ее сторону, и, о боги, сжимая в лапе те самые короткие цилиндры, что она для него отставила. Вжавшись в мокрый настил прошлогодних листьев, стараясь стать невидимой на черной земле, девушка едва дышала. Тут фитиль догорел. Со звуком, тонким и пронзительным, из лап чудовища нечто вырвалось. Четыре маленькие светящиеся точки разлетелись в разные стороны, оставляя за собой пылающие хвосты. А потом ночную тишину сотряс грохот. Четыре пылающих цветка раскрылись со всех сторон окружая зверя, поймав его в подобие огненного кольца. Переливаясь белым и золотым, фейерверки рассыпались на новые шипящие бутоны огня. Тварь, завизжав и забившись, неловко Поскользнулась на лобовом стекле автомобиля, и, проломив его своим весом, распарывая дряблую кожу, заскользила вниз. Упав на дорогу, затравленно пища, прижав голову к асфальту, подволакивая поврежденную лапу, она, сломя голову бросилась наутёк в небольшой просвет между двумя салютами. Потом, один за другим, кусты света погасли, оставив после себя лишь поднимающийся к небу дым. И тьма, глубокая как никогда и страшная как смерть, навалилась со всех сторон. Убегая, зверь жалобно скулил, как собака, в горле которой рванула петарда. Девушка рывком подскочила на ноги. Схватив ещё более отяжелевший от влаги рюкзак, она бросилась обратно к дороге. Перемахнув через ограждение, она приземлилась прямо перед капотом машины. Оббежав ее сбоку, она упала на колени и, нащупав свой пуховик, выдернула его и побежала дальше. Миновав второе ограждение, она устремилась в лес. Не заботясь ни о палке, для прощупывания пути, ни о чем другом, она, падая и подворачивая ноги, все больше углублялась в лес. Темнота пришла вовремя, но в любую секунду могла снова подвести. Она пробежала не менее полутора километров, прежде чем позволила себе без сил упасть на прошлогоднюю листву. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось и не желало возвращаться в норму. Позади, на дороге, слышался вой ещё как минимум двух существ, привлеченных громкими звуками. Но она была жива. Сама такого от себя не ожидая, она тихо засмеялась. Да, пусть до лагеря она сегодня уже не дойдет, но она цела. И даже сумела сохранить груз. Небывалое везение. Среди листвы мягко светилось небо. Оставалось пару часов до рассвета, а путь предстоял не близкий. Но, разрешив себе немного отдохнуть, курьер укрылась своим промокшим пуховиком и затихла. Постепенно дыхание пришло в норму. Голова все ещё немного болела после удара о передаточный вал. Девушка нащупала в поясной сумке маленькую пластмассовую палочку и достала ее. Предпоследняя, но после такой встряски она не могла отказать себе ни в одном способе успокоения. Под пуховиком быстро становилось жарко, но она не осмеливалась открыть пусть даже и самый маленький путь доступа воздуха. Девушка слегка надавила на середину палочки. Та тихо хрустнула и слегка засветилась зелёным. Свет был совсем неярким, ровным и успокаивающим. В его свете она могла рассмотреть собственные пальцы, но больше ничего. Некоторые люди молились, пока горела такая вот "свечка", но курьер предпочитала просто молча наблюдать. И все же мысленно она отдала должное и тому эксцентричному чудаку, что несмотря на ее протесты, всучил ей этот доисторический фейерверк и хлопушек, и тому, неизвестно, кому, по воле которого твари так боялись тьмы, и укорила себя за излишнюю неосторожность, пообещав впредь всегда соблюдать правила безопасности. А огонек все горел и горел. Она прижала его к груди и облегчённо вздохнула. Она тоже боялась темноты.