Чему быть, того не миновать

На Земле царил полный хаос в первое их возвращение после победы над Неро. Леонард не сомневался, что поначалу всё так и будет. С гибелью доброй половины Звёздного флота и с соответствующими потерями в личном составе, никого не удивляло, что оставшиеся в живых брались за любое дело, в котором могли быть полезны, надеясь, что в скором времени командование найдёт в себе силы восполнить нехватку персонала и наступит относительный порядок. Ему бы следовало знать, что не стоит проявлять оптимизм. Пока же, с момента приземления Энтерпрайз, Леонарду приходилось трудиться без остановки, и конец этому могла положить лишь следующая миссия. Кадетов, у которых едва молоко на губах обсохло, бросали работать туда, где у них было мало практических знаний, что в итоге приводило к множеству аварий и травм. Как старший медик с опытом работы в поле, Леонард нужен был везде. Да, чёрт возьми! У него так не сбивался режим сна со времён учёбы в ординатуре. И что отвратительно, он ведь и в самом деле надеялся поскорей оказаться в космосе. Сейчас же он помогал в клинике возле одного из главных ангаров. Госпиталь работал в своём привычном ритме, но тут в двигателе случился перебой зажигания и главный медик разрыдался, не выдержав наплыва раненых. Пришлось накачать его успокоительным. Леонард как раз закончил операцию, так что технически он был свободен, и не будет ли он против?.. Нет, чёрт возьми, он был против, но он же врач и там людям нужна помощь. И вот, снова засучив рукава, Леонард взялся за дело, хотя был близок к тому, чтобы объявить себя непригодным к работе по медицинским показаниям, бросить всё и наконец-то поспать. В конце концов, они стабилизировали всех, у кого были серьёзные ранения — слава богу, в этот раз обошлось без смертельных случаев. Леонарду осталось разобраться с второстепенными проблемами: ушибами, царапинами и с одним бедолагой энсином, которого просто нужно было обнять и разрешить поплакать. Леонард зашёл в комнату отдыха, привалился к стене и закрыл глаза. Это даже близко не было похоже на попытку вздремнуть. Когда приходится лечить в таких условиях, пользуешься каждым мгновением отдыха. Иногда две минуты в тишине могут сотворить чудеса. — Доктор Маккой? А иногда ты можешь рассчитывать только на двадцать секунд, и ты стараешься из всех сил, чтобы этого времени хватило. — Да, сестра… да? Кажется, сестра не обиделась из-за того, что у Леонарда не получилось вспомнить её имя. Хорошо. Он и своё-то чёртово имя едва помнил. — Прошу прощения, сэр. У нас остался один пациент, и он просит именно вас. Ничего серьёзного: поскользнулся и упал. Думаю, он один из вулканских старейшин. Превосходно, его требует какой-то очень важный остроухий гоблин. Леонард ещё на секунду задержался в комнате отдыха для того, чтобы выполнить одно из успокаивающих упражнений, с которыми каждый врач, работающий с представителями телепатических видов, должен быть хоть вкратце знаком, а затем отправился на поиски своего пациента. С этим старейшиной, при эвакуации жителей Вулкана на борт Энтерпрайз, Леонард раньше не встречался. Но сомневаться в том, что перед ним вулканский старейшина, не приходилось: манера держаться у незнакомца такая же, и высокомерно вздёрнутые брови, и, о Боже, стрижка. Время от времени Леонард всерьёз размышлял о чёртовой стрижке. — Здравствуйте, сэр, я доктор Маккой. Мне сказали, вы упали? — Верно. — Пациент довольно удобно расположился на кушетке, однако сидел он, придерживая свою левую руку правой. Рука, должно быть, пострадала, когда он, падая, выставил её перед собой. — Логика подсказывала мне, что химикаты, которыми тушили загоревшийся двигатель, сделают пол скользким и, уж если я потерял равновесие, гравитация известным образом решит мою судьбу, но, к сожалению, логика не могла обеспечить мне мягкое приземление. Леонард моргнул. Это прозвучало почти как шутка. Он посмотрел на вулканца, тот в ответ стал невозмутимо наблюдать за ним. А так ли уж вулканец бесстрастен? — Ну и что же подсказывает вам логика о месте и характере повреждения? — наконец сказал Леонард. Вулканец протянул ему руку, и Леонард принялся осторожно её сканировать. Кость цела, но связки повреждены и начинают отекать. Всего лишь растяжение, это легко поправить. — Я смогу вас вылечить довольно быстро, но хотел бы предложить вам поносить бандаж, так, на всякий случай. Возвращаться назад вы будете всё по тому же скользкому полу ангара. — Логически обоснованная предосторожность, — одобрительно заметил вулканец. — Доктор, вам совсем не любопытно, отчего я обратился именно к вам? — Я чертовски устал. Ничего меня сейчас не занимает, но теперь, когда вы об этом упомянули, мне, разумеется, стало интересно. Прежде, чем вулканец успел ответить, у входа в клинику началась какая-то возня. Леонард, человек с большим опытом в этой области, определил, что источник волнения — Джеймс Т. Кирк. И судя по тому, как Кирк сразу же принялся флиртовать с медсестрой, ранен он был несерьёзно. Сквозь созданный Джимом хаос пробивался негромкий скучающий голос: стало быть, Спок тоже здесь. Леонард вздохнул: — Я отойду на минуту, не возражаете? Когда вернусь, принесу вам бандаж. У Джима ничего серьёзного не обнаружили, тут и медсестра отлично справится. Просто он влез со своей помощью туда, куда не должен был, и предсказуемо пострадал из-за собственной сердобольности. Леонард задержался рядом с Кирком только для того, чтобы громко прочитать ему нотацию о безрассудном поведении и посоветовать Споку использовать свою крайне устрашающую логику для усмирения Джима в следующий раз. Если же понадобится быстро защитить Джима от собственного идиотизма, на него можно просто сесть. Затем Леонард взял бандаж и отправился к своему пациенту. — Прошу прощения, — произнёс Леонард, вернувшись в смотровую. — Это был один мой постоянный пациент. — Он замолчал, заметив на лице вулканца странное выражение. — Что-то не так, сэр? — Я просто размышлял о постоянстве Вселенной, — ответил вулканец, и прозвучало это… что ж, если бы он не был вулканцем, Маккой бы решил, что в голосе пациента слышатся тоскливые нотки. — Не о коммандере ли Споке с ЮСС Энтерпрайз вы говорили? — И о Джиме Кирке, капитане, — добавил Леонард и едва удержался, чтобы на автомате не сказать: «Он, как обычно, попадает в неприятности». — Кажется, их дружба постепенно крепнет. — Да это неизбежно. — Маккой невольно вздрогнул, уловив в своих словах привкус горечи. Хорошо, что Джим и Спок теперь неплохо ладят друг с другом: Джим заслуживает, чтобы рядом с ним работали хорошие люди, и Спок кажется вполне надёжным человеком, когда у него на месте головы не задница. Не их вина, что у Леонарда как-то хреново получается строить серьёзные взрослые отношения, из-за чего он расстраивается, когда единственный друг проводит время ещё с кем-то. Почувствовав смущение, он наклонил голову и постарался не встречаться с вулканцем взглядом, когда тот протянул руку, чтобы надеть бандаж. — Вы были на борту Энтерпрайз вместе с ними? — Да, был. — Тогда, если вы позволите, у меня есть к вам просьба. — И вулканец вдруг так повернул свою руку, что ему удалось обхватить пальцами запястье Леонарда. Леонард замер: ему было известно о вулканском запрете на прикосновения. — Немногим удалось выжить из моего народа. О тех, кто остался, следует заботиться с особым вниманием. Будете ли вы присматривать за коммандером Споком так же, как вы присматриваете за капитаном Кирком? Леонард сглотнул. Тёплая ладонь вулканца лежала поверх его руки, и чувствовалось, какой он сильный, несмотря на преклонный возраст. — Если меня снова отправят на Энтерпрайз… — Думаю, отправят. — Тогда да. Конечно. Я врач и приглядываю за всеми своими пациентами. — Складывается впечатление, что капитан Кирк требует намного больше внимания, чем среднестатистический представитель вашего вида. Подозреваю, с коммандером Споком будет та же история. — При этом вулканец чуть ли не сверлил его взглядом. — Хорошо, — несколько запинаясь, сказал Леонард. — Да, конечно, я присмотрю и за ним. Вулканец на мгновение крепче сжал руку Леонарда, а затем отпустил его. — Спасибо. Для меня ваши слова источник утешения. Маккой внимательно посмотрел на собеседника: — Если позволите, я хотел бы заметить, что вы не совсем похожи на вулканцев, которых я раньше встречал. Вы кажетесь… — Человечней? — предложил тот, вздёрнув бровь. Леонард фыркнул: — Тяжело стать ещё человечнее, чем в момент, когда ты выбиваешь дерьмо из того, кто оскорбил твою мать. Более открытым, я полагаю. — Справедливо. — И на лице вулканца появилось слабое подобие улыбки. — Я прожил долгую жизнь и дольше других из моего народа контактировал с людьми. Не стану заходить слишком далеко и утверждать, что ваша манера взаимодействовать друг с другом сильно на меня повлияла, но правильно будет сказать, что я по достоинству оценил некоторые из ваших качеств. — Взгляд его стал рассеянным. — Однажды, с большим риском для себя, человек, очень похожий на вас, стал хранителем моей души. Он был замечательным другом. — Обычная ли это практика для вашего народа? — тихо спросил Маккой. Вулканцы не склонны прибегать к эвфемизмам, а значит, рассказ о душе стоит воспринимать буквально. — То есть, должен ли я уметь это делать? — подняв руку, он дотронулся до своей головы. — Как врач. Вулканец как-то странно на него посмотрел. — Нет, это не распространённая практика, вовсе нет, — произнёс он наконец. — Надеюсь, вам никогда не придётся оказаться в такой ситуации. Если же у вас возникнут трудности подобного рода, пожалуйста, свяжитесь со мной в вулканской колонии. — Конечно, — пообещал Леонард и, сообразив, что разговор окончен, отошёл в сторону. — Я разыщу вас, спасибо. С рукой все должно быть в порядке. Если же она станет болеть, пожалуйста, проверьте запястье ещё раз. — Так и сделаю, спасибо, доктор Маккой. — Он остановился у двери, обернулся и сказал: — Живите долго и процветайте. В ответном жесте Леонард запутался. Тогда вулканец подошёл и осторожно поставил его пальцы в правильное положение. — Взаимно, — удалось выговорить Леонарду. Да этот вулканец практически распускает руки, что странно… хотя и несколько обнадёживает, но всё равно от этого как-то не по себе. И прежде, чем Маккой понял, что связаться с вулканцем будет трудно, так как он не знает его проклятого имени, тот уже оказался в холле. — Подождите, — Леонард выскочил в холл следом за уже бывшим пациентом и практически налетел на Спока. Пытаясь избежать столкновения, Маккой едва не упал, и вот что странно: Спок совершенно не обратил на него внимания, потому что в этот самый момент пожилой вулканец, приветливо кивнув, сказал: — Мистер Спок, надеюсь, с вами всё в порядке? — Да, — прохладно ответил Спок. — Надеюсь, и вы здесь не по причине серьёзной болезни, мистер Спок? — Я в полном порядке и уже ухожу. Спасибо за заботу, — сказал пожилой вулканец и исчез в конце коридора. — Подождите-ка, «Спок»? Это был Спок? Тот самый Спок из другой временной линии? — Совершенно верно, доктор Маккой, — подтвердил Спок, молодой Спок. — Вы не знали? — Нет, чёрт возьми, не знал, — возмущённо отозвался Маккой. — Он сказал…— и тут Леонард запнулся. Молодой Спок уставился на него с тщательно скрываемым любопытством. Несколько минут назад пожилой Спок сказал: «Человек, очень похожий на вас, однажды стал хранителем моей души». Леонард потёр лоб и невольно застонал. Он слишком устал для всего этого дерьма. — Вы плохо себя чувствуете, доктор Маккой? — Я просто устал, парень. Послушайте, Спок, раз уж я собираюсь стать вашим лечащим врачом, нам как-нибудь стоит сесть и обсудить вулканскую физиологию и обычаи. Так, на всякий случай. Спок повёл бровью: — Не разговаривайте со мной, как с ребёнком. Вы предполагаете, что нас снова назначат на один корабль? Леонард вздохнул: — Чёрт, да я уверен, что это неизбежно случится. — Похоже, у него вскоре появится ещё один друг, несмотря на их полную культурную несовместимость и одержимость Спока логикой, которая у него доходит до идиотизма. Чёрт побери! Так или иначе, но всё это из-за Джима. Его вина. Леонард абсолютно в этом уверен.