My little pony alternative night

      — Тия?.. Пожалуйста, ответь мне что-нибудь…       Укрытая одеялом розовогривая аликорна промолчала. С тех пор, как она опустила солнце и легла в кровать, прошло всего ничего, как Луна пришла проведать её.       Говорить что-либо не хотелось. Хотелось уснуть, чтобы никогда не открывать глаза, которые даже так могли видеть образ сестры, с хохотом замахивающейся на неё бледной серповидной косой.       «Это обычный кошмар. Луна никогда этого не сделает», — подумала Селестия в который раз, но на душе стало лишь хуже. Особенно, когда сестра вновь постучалась. — «Если я скажу ей, она расстроится…»       За дверью раздался вздох:       — Сестра, я вхожу.       Скрип разбил тишину, а следом за ним и пара тихих цоков, остановившихся перед кроватью. Селестия подняла взгляд и поджала губы, чувствуя себя глупой маленькой кобылкой.       — Почему ты избегаешь меня весь день? — грусть в голосе Луны заставила Селестию понурить ушки. Так как она лежала ближе к стене, сестра смогла взобраться на кровать и лечь рядом. — Я не уйду, пока ты не скажешь.       Селестия перевернулась под одеялом на другой бок и вздрогнула от вида горящих в темноте глаз Луны, светящихся тусклым бирюзовым светом.       — Мне приснился кошмар… — Селестия опустила взгляд. — Что… Что ты возненавидела меня и всё закончилось плохо.       — Мне это знакомо… — глаза ушедшей в себя Луны опустились ниже. — Всё было как в том сне, что наслал на тебя Сомбра?       — Да… Я-я знаю, это глупо! Но это не тот сон. Он был как…       — Предсказание? — сестра помрачнела. — Тия, я скорее умру, чем причиню тебе вред. Я люблю тебя.       — Я тоже, — Тия не могла не улыбнуться на это.       Луна раскинула своё крыло вширь и приподняла одеяло, чтобы прижаться сбоку и укрыть её им под тканью.       — Поэтому выкинь это из головы, — сестра поцеловала её в щёку. — Я никогда тебя не оставлю, а сейчас спи. Со мной ни один кошмар тебя не тронет.       Селестии ничего не оставалось, кроме как уткнуться сестре в плечо и закрыть глаза, пряча румянец.       — Спасибо, Лулу. Спокойных…       Открыв глаза, Селестия не нашла перед собой ни Луну, ни свою комнату. Переливающаяся плазма оранжево-жёлтых оттенков кружила вокруг неё в привычных до боли спиралях и волнах.       — Опять… — поняв, что это был лишь сон, Селестия тяжело вздохнула, или скорее по привычке прикрыла глаза — дышать здесь было нечем, а её легкие даже при наличии воздуха не смогли бы сделать вдох.       Сколько раз она видела сны из прошлого, о своём возвращении домой, где всё хорошо. Эти счастливые грёзы всё, что у неё осталось и было с ней все эти годы, полные надежд, падений и одиночества. Подумать только — как же много она, запертая в изоляции пони, смогла испытать здесь. Первые сто лет были полны попытками выбраться, разбить оковы Элементов и вернуться на Эквус, чтобы остановить потерявшую рассудок сестру.       Мысли, что она будет делать после освобождения, постоянно менялись… В какой-то момент ей буквально приходилось кричать на себя, когда к ней стали приходить совсем уж страшные идеи. Будто они принадлежали совсем другой — озлобленной и ненавидящей всё пони, запертой в её голове. К своему стыду, Селестия какое-то время наслаждалась этими мыслями и ужасающими образами, пока в какой-то момент её не отпустило и она не поняла…       …Что просто-напросто сходит с ума.       Случись ей выбраться отсюда пять сотен лет назад, Эквус бы не пережил этого. В тот момент она всерьёз размышляла о том, чтобы спалить весь мир и оставить лишь сестру, чтобы наказать её. Это лишь малая часть всего. Сохранить себя здесь, наедине со своими мыслями, было сложно. Слишком сложно. Только приятные воспоминания из прошлого, моменты их с Луной близости, могли помочь со жгучим яростным пламенем, что так хотело её поглотить. С ним было бы легче… Но она не посмеет этому поддаться и навредить своим маленьким пони. Она уже подвела их, когда не усмотрела за сестрой.       «Это всё моя вина», — Селестия часто повторяла эту мантру. — «Я не помогла Луне. Игнорировала её проблемы. Пустила всё на самотёк, боясь, что мой страх сбудется и только убегала от него, пока не стало слишком поздно. Она поддалась своей тьме… Но и я ничем не лучше».       Казалось, что вместе с внутренним протестом она услышала чей-то голос, но резкий моток головой избавил её от галлюцинации. Иногда она слышала вещи, невозможные на солнце — одиночество плохо действует на психику.       «Сколько ещё я смогу провести здесь?» — её губы треснули, сморщившись. Селестия дёрнулась вперед. Невидимые цепи сразу явили себя, натягиваясь и двигаясь обратно, затягивая солнечную аликорну на прежнее место.       Селестия в раздражении посмотрела на своё обугленное копыто, обтянутое полупрозрачными голубыми оковами. Они блокировали всё, от её движений до магии, если та направлена во внешний мир. Раньше цепи были не настолько эфемерными и сохранялись постоянно видимыми, но время постепенно брало своё.       Если хорошо постараться, она сможет выбраться. В своей давней попытке ей удалось сорвать цепи с крыльев, и пусть у неё больше нет желания сжечь свой старый дом и отомстить сестре, но она может это сделать и без него.       «И что тогда?» — закралась к Селестии до боли избитая мысль. — «Что, если Луна вовсе не простила меня и попробует избавиться при первой же встрече? Или она простила и ждёт меня?..»       Вопрос этот по-настоящему сводил с ума. Её сестра была робкой, но честной и заботливой пони, в нужный миг умеющей быть воинственной, однако то, чем Луна в результате стала в их последнюю встречу, было её личным кошмаром. Она всегда боялась потерять сестру, чему сама стала причиной. Работа, долг перед её маленькими пони и её личные проблемы очерствили ей сердце. Только теперь, проведя в относительном покое какое-то время, она поняла, какую ошибку посмела совершить — поставила между собой и сестрой стену. Луна пробовала помочь ей и вызнать причину её холодности, но получала отговорки, а на большую настойчивость — агрессию. Селестия и не подозревала до своего активного вмешательства в политику, как же трудно менять мир к лучшему. Каждое решение, хорошее и благое с виду, приходилось перепроверять по несколько раз, но спустя множество бессонных ночей за бумагами и пером у неё понемногу удалось выстроить страну, в которой каждый пони мог жить счастливо.       Благодарность и любовь подданных только сильнее уверили её в собственной правоте, и она с удвоенной силой нырнула в работу с головой, а за спиной, укрытая от всех её тенью, скрывала свою печаль Луна.       Как она могла оттолкнуть от себя сестру тогда, когда Луна пришла просить её совета?..       — Разве ты забыла, как она обвинила тебя во всех своих бедах? — шепнул в голове её «внутренний голос».       Селестия оскалилась и с хрустом дёрнула головой, изо всех сил давя плохую мысль в зародыше, но та наоборот разгорелась, из искры вспыхнув пламенем.       — Ох… Как долго ещё ты будешь бежать от самой себя, Тия? Ты постоянно бросаешься из крайности в крайность: то хочешь вернуть всё как было и попросить у Луны прощения, а потом вспоминаешь всё то что забыла и желаешь придушить её. Я лично за второе…       «Замолчи, психопатка! У меня не должно быть таких мыслей!»       — Но они — твои, безумная моя половинка. Ты сходишь с ума и споришь сама с собой, — внутренний голос фыркнул, когда Селестия опустила взгляд.       — Только посмотри на себя, — продолжил голос. — Чем стала сиятельная хранительница Солнца, наследница Праматери Фауст? Жалким, жалеющим себя подобием. Ты бегаешь по кругу, надеясь, что Луна думает о тебе, и вообще не пытаешься выбраться. Сколько можно жить воспоминаниями?       «У меня больше ничего нет», — растёкшийся в груди жар отступил от хлестнувшей его волны холода.       Селестия подняла копыто, печально рассматривая свою обугленную от жара плоть. Одиночество и случившееся с ней оставило свой глубокий отпечаток. Она сделала всё, чтобы заглушить зло в своей душе, но оно всегда возвращается, рано или поздно, и, самое страшное, ей не хотелось от него избавляться.       — Ты способна выбраться отсюда, — сказала она самой себе. Да, это не был чей-то чужой голос, а скорее привычка говорить с собой, из-за чего подавляемые ею мысли всё равно всплывали в голове, как если бы их выражала другая пони, подозрительно похожая на неё саму. С обратной стороны, благодаря этому «сдвигу» она получила собеседника. Имя даже ей дала — Дэйбрейкер.       — С кем ещё тебе болтать, как не с лучшей половиной себя? — на её закатывание глаз в голове прозвучал хмык. — Или, я само Солнце, всегда бывшее частью тебя~       «Это я произношу каждое твоё слово», — Селестии не понравились страстные нотки, которые она уловила.       — Ты хочешь проверить? Расслабься и дай мне контроль.       «Чтобы ты сбежала и отправилась мстить Луне? Я не выпущу тебя отсюда».       — Так, значит, ты признаешь своё желание покарать её?       «Н-нет, я…» — Селестия забегала взглядом, не зная, за что им зацепиться. — «Оговорилась…»       — Тия, нет ничего плохого в том, чтобы требовать справедливости.       «Я знаю, что ты под этим подразумеваешь…»       Дэйбрейкер хихикнула.       — Спалить её живьём? Да, этого я хочу. Это Луна перехитрила Элементы и отправила нас сюда. Ты вообще понимаешь, что умерла в ту ночь?       Приложив копыто к шершавой груди, Селестия не почувствовала стука сердца. Её тело при попадании сюда не выдержало тепла и количества магии внутри Солнца, но это же не означало, что она погибла?       «В-всё в порядке. Я вернусь домой и избавлюсь от этой обугленной оболочки, а шерсть и за месяц отрастёт. Как я могла умереть, если всё ещё здесь с тобой?»       — Тело, полагаю, даже в таком состоянии держит нашу душу и благодаря заклинанию Элементов мы не можем его покинуть, а спрятанная внутри эфирная форма получает достаточно магической подпитки. Я же в свою очередь не даю тебе окончательно сдаться.       «Разве? Это ты убеждаешь меня, что больше ничто не может быть как прежде».       — Я предостерегаю тебя, ведь ты сама боишься разочароваться в своих надеждах. Ты прекрасно знаешь, какой Лулу бывает упёртой, и догадываешься, что там, на Эквусе, ей отлично живётся и без старшей сестры. Эта предательница наверняка живёт и радуется, думая: «Как же хорошо, что я изгнала Тию на Солнце! Без неё мне намного лучше!»       Селестия заскрежетала зубами, но, опомнившись, резко замотала головой. Слишком ярко она представила картину с радующейся Найтмер Мун, ехидно смотрящей за горизонт в сторону солнца.       «Может, пора?» — неуверенно подумала Селестия, чувствуя от самой мысли и страх, и одновременно нездоровое возбуждение. — «Этому пора положить конец. Я почти выбралась когда-то, прошло много времени, я полна сил…»       И всё же, «Дэйбрейкер» была права, она боялась. Боялась встретиться с сестрой. Надежда, что Луна простила её и сожалеет о сделанном, теплилась где-то внутри, но верить ей Селестия не могла. Она уже поверила в неё, оставив сестру самой справляться со своими трудностями, и что из этого вышло?..       Да, ей стоило проявить большее упорство и не бросать Луну, когда та от стресса начала изливать злость на неё в один из последних их совместных вечеров. Луна тогда практически прокричала Селестии в лицо, что пони никогда не полюбят её, пока она лучше её во всём. Конечно, сестра почти сразу ужаснулась от сказанного, стала слёзно просить прощения и чуть ли в копыта не кидалась, но Селестии уже было всё равно. Она оставила Луну, сказав, чтобы та сама справлялась со своими проблемами, и ушла. Из-за обиды она забыла, что значила для сестры, и вспомнила слишком поздно.       — Но она решила свои проблемы, — хмыкнул теплящийся в душе огонь. — За твой счёт.       Селестия крепко зажмурилась, силясь заткнуть свой злой голос.       — Ох, нет, Тия. Ты не заставишь меня молчать! — Огонь в мыслях, казалось, наоборот теперь зазвучал ещё отчётливей. — Бедная маленькая Лулу, которой тебе хочется её видеть, пыталась нас убить и судя по всему ей это удалось. Она забрала у нас абсолютно всё, а ты винишь себя, что не была к ней снисходительней… Просто скажи мне, честно и перед самой собой — неужели ты заслужила попасть сюда только потому, что не оказывала сестре должного внимания?       «Я не причиню ей вреда…» — в мыслях её голос прозвучал тихо и жалко.       — Я помню, о чём ты мечтала пару столетий назад, Тия. Ты боишься воплотить это в жизнь, когда поймёшь, что Луна вовсе не сожалеет о содеянном. Она должна за всё заплатить.       Селестия рефлекторно открыла рот, хоть общалась со своим тёмным «Я» мысленно, и закрыла его. В голове наступила долгожданная тишина, прерываемая обрывками мыслей и чувств.       Один из таких обрывков показался Селестии знакомым. Она с трудом отринула внутренний спор прочь и вспомнила приснившийся ей сон. Это был день, когда ей приснился кошмар о обезумевшей Луне, захотевшей от неё избавиться ради единоличной власти. Сон был настолько реальным, что Селестия боялась находится рядом с сестрой. Однако сестра заметила это и пришла, чтобы помочь и успокоить, как делала это множество раз. Она никогда её не бросала — даже когда Сомбра предлагал ей править вместе и избавиться от неё, Луна отказалась и не отвернулась, хотя знала, что падший единорог любил её и навряд ли врал.       Кажется, её глаза должны были намокнуть, но их лишь неприятно защипало. Селестия просто закрыла их копытами, обугленными от жара солнца, беззвучно заплакала без слёз.       В какой-то момент она рывком взмахнула крыльями. Вертикальные зрачки жёлтых глаз расширились, став почти прежними.       — Это я… бросила её… — выдавила из себя Селестия, впервые за долгое время услышав собственный голос. Сухой и надтреснутый.       Она повернула голову, в точности зная, где за слоями огненной плазмы висел маленький голубой шар. Её дом.       — Пора… Возвращаться.       Цепи натянулись, дёрнув кандалы на ногах и роге обугленной кобылицы. Та взмахнула крыльями и рванулась вперёд снова, вызывая мелодичный треск.       Её опять вернуло обратно.       Луна должна была сожалеть. Она знала свою сестру — та не может радоваться, зная, что оставила её гореть здесь.       — Ты так уверена в этом?       Селестия рванулась изо всех сил.       Цепи жалобно затрещали.       — Продолжай заполнять пустоту любовью к ней, продолжай врать себе, Тия. Игнорируй меня… — внутренний голос вздохнул.       В этот раз она не поддалась, вовсю толкаясь и протягивая копыта туда, где был выход. У неё… у неё получалось! Цепи постепенно пускали её дальше!       — Но однажды ты поймёшь, что я права. Ты соскучишься по ярости и ненависти, Тия, и я вернусь.       — НИКОГДА! — закричала Селестия.       Закрывшие рог кандалы разлетелись, освобождая окутавший его яркий белый свет. По всем цепям пробежались трещины, и они оглушительно треснули, освобождая свою пленницу.       Мир вокруг Селестии окутала сплошная белизна, до этого вырвавшаяся из её рога. Свет будто обнял её, зовя за собой. Она послушалась и откуда-то зная, что делать, представила место, куда хотела отправиться — их с сестрой летняя резиденция глубоко в лесу, где они виделись в последний раз.       Ощущение невесомости резко ушло, а тело больше не обволакивал успокаивающий свет.       До Селестии не сразу дошло, что она на чём-то лежит, подогнув под себя ноги. Слух сразу заметил пропажу «биения сердца», издаваемого солнцем, да и вообще, внешний мир стал ощущаться иначе, намного иначе…       Открыв один глаз, Селестия открыла и второй. Долгие секунды ушли, чтобы глаза смогли сфокусироваться, а разум понять увиденное.       Со своего положения она видела две каменные стены, освещаемые светом её огненной гривы. Стена впереди была с окнами — как и те, что по бокам.       «Значит, я появилась в подворотне между домами…»       На нос Селестии что-то упало и с шипением обратилось в дым. Аликорна зажмурилась, вздрагивая, когда новое «что-то» ударилось об кончик её рога.       «Дождь», — запоздало поняла Селестия и попыталась облегчённо вздохнуть, но вышедший из горла хрип вызвал у неё дрожь. Чем дышать, когда нет лёгких? Она лишь втягивала в себя воздух, совершенно в нем не нуждаясь.       Селестия подняла голову. С тёмного серого неба на неё падали капли дождя, ударяясь о мордочку и с шипением стекая по щёкам, испаряясь за доли секунд.       «Насколько же я горячая?» — с губ у неё вырвалось отдаленное подобие смеха. Да, не о том она думает, совсем не о том…       Подавив лёгкий страх, Селестия посмотрела вниз на небольшую лужу, бывшую от неё чуть поодаль, и увидела себя впервые за долгое время. Она поначалу не узнала себя — мордочка чёрная, рог на конце как будто перегрет и переходит в жёлтый, глаза светятся багровым светом, а в них золотистые радужки с вытянутым хищным зрачком. Селестия в нерешительности коснулась щеки тыльной стороной копыта, и, не ощутив совершенно ничего, провела им по ней. Как камень.       «Как хорошо, что меня не видят. Я выгляжу, как сожженный труп… Хотя, почему выгляжу?..», — к горлу Селестии подкатил ком горечи не столько от своего состояния, как от тянущего вниз чувства, что выглядит она не только страшно, но и злобно. Она попробовала улыбнуться, и кобылица в отражении тоже приподняла уголки рта, только вместо улыбки та скорее иронично ухмылялась.       Нужно было признать одну очевидную вещь — ни с какой Дэйбрейкер или Солнцем она не говорила. Это всё были её мысли и желания, другая крайность, которой ни в коем случае нельзя давать волю. Из-за этого она так долго не решалась вернуться домой.       «Я слишком изменилась… Но, мне нельзя сдаваться. Мне нужно найти сестру, помириться с ней и что-то делать с собой. Голоса в голове это ненормально».       Селестия опустила веки: не время себя жалеть. Она должна найти сестру, убедиться в одном из двух вариантов, а дальше будь что будет. Окажется, что Луна стала жестоким тираном и тем монстром, которого она помнила в их последнюю ночь — она её остановит, но обойдётся Элементами и с новыми силами очистит от тьмы. Может, они помогут и ей самой. Если же сестра сожалеет и ждёт её… тогда всё будет хорошо.       Копыта легко подогнулись. Не с первого раза, но всего два рухнув прямо в зашипевшую лужу, Селестия таки сумела опереться на колени и несмело встать во весь рост.       Сверху ударила гроза.       «Что теперь? Я пойду в замок, или…» — взгляд вернулся к луже. Вдоволь насмотревшись на свой обугленный бок с трещинами и едва заметную кьютимарку, Селестия горестно понурила голову. — «Нет… Я всех распугаю одним своим видом. Что же делать…»       Идея пришла сразу же. Селестия мысленно рассматривала её пару секунд, прежде чем кивнула самой себе. Заклинание из невидимых лей-линий сплелось на её загоревшемся золотом роге, и мир на миг исчез в белой вспышке.       Когда зрение прояснилось, Селестия увидела в водной глади безобидную белую единорожку с розовыми прядями и такими же глазами. Это молодая она, какой ей удалось запомнить себя спустя столько лет, но без крыльев.       «Теперь от меня не побегут при первом встрече», — её отражение улыбнулось уголками губ, в этот раз улыбка была не злой, а такой, какой она её у себя помнила.       Новый разряд молнии в небе вынудил её поднять голову на тёмный переулок. Картины счастливого прошлого остались где-то позади, где им самое место.       — Я не уничтожу этот мир… — тихо прошептала Селестия, и тут же удивилась звучанию собственного голоса. — Я… не хриплю? — спросила она себя приятным на слух, но опять же тихим голосом.       Странно слышать его таким спустя столько лет.       — Я видела, Скуталу!       Селестия застыла с поднятым копытом, совсем не ожидая услышать детские голоса и приближающиеся цоки.       — Она упала там, быстрее! — в щели между домами показались тени.       «Они про меня?..» — не долго думая, Селестия бросилась за угол и прижалась к стене боком.       — И где-щ-с? — послышался совсем рядом шипящий голос молодой кобылки с насмешливыми нотками. — Твоя звезда в другой подворотне, Блум.       — Иди ты! — огрызнулась другая кобылка, не шипящая в отличие от первой.       «Фестралы», — подумала Селестия, нервно размышляя, что это может значить для неё. Впрочем, они могут узнать, а менять облик на другой слишком поздно — вспышку ночные пони точно заметят!       — Эй, — настороженно шепнула фестралка. — Чувствуете, как тут гарью воняет? Походу реально звезда упала.       — И на полу следы, большие такие… — Селестия прикусила губу. — Погодьте, щяс вспомню, как Эпплджек меня учила следы искать и по ним нечисть определять!       Из-за угла зазвучало бормотание:       — Скуталу увидела упавший с неба свет, на месте падения заметный запах от огня и чьи-то следы. Они вон, камень прожгли.       — И что это означает? — спросила третья кобылка, до этого сохранявшая молчание. — К нам с неба упала огненная пони и убежала вглубь подворотни?       «Ты не представляешь, насколько догадлива, моя маленькая пони», — подумала Селестия с досадой, уже понимая, что её найдут или заприметят при любой попытке побега.       Больше не таясь, она вышла к троим жеребятам, от неожиданности ахнувших и отступивших назад.       — Ничего себе, — оранжевая фестралка присвистнула и сдунула с мордочки намокшую от дождя прядь. — Свити, да ты новую дневную пони нашла!       — А-ага… — как-то сдавленно отозвалась беленькая единорожка, которая единственная была с ровными круглыми зрачками. — Мисс, с вами всё в порядке?       Поначалу Селестия даже не поняла, что обратились к ней. И что она должна ответить.       — Д-да, — Селестия попыталась улыбнуться, но губы от напряжения лишь свело короткой судорогой. — Я… заблудилась, — она сама не ожидала от себя такой робости, перед молодыми-то кобылками.       И ничего, что она видит других пони впервые за много лет.       — Заблудились-с? — переспросила чуть шипящая фестралка.       — Я сама не совсем разобралась, куда телепортировалась…       Жеребята молча переглянулись.       «Они мне поверили? Поверили же?..» — Селестия украдкой прикусила язык.       — Ну, раз так, то ладно, — недоверия во взгляде оранжевой фестралы было более чем достаточно, чтобы Селестия поняла — она выглядит странно.       Кажется, она в принципе разучилась говорить…       — О! — вдруг подскочила кобылка с бантом на гриве. — Поняла. Она практиковалась в телепортации и случайно попала к нам, увидала пару местных, испугалась и спряталась. Помните, как у нас в прошлом году на рынке единорожка дневная на фонарь взобралась и во всех светляками кидалась?       — Так это вы были той звездой? — дневная единорожка выступила вперёд. — Мы видели, как из тучи упало что-то яркое и нашли вас. Вы и правда испугались? Не волнуйтесь, вас тут никто не съест!       От такого «утешения» Селестия приподняла бровь.       «В каком смысле — тут никто не съест? Где-то что, наоборот съедят?..» — её ушки опустились, когда она представила себе города, где пони и впрямь могли бы сожрать случайную путешественницу. Может, кобылки просто над ней подшучивают…       — По-моему ты её напугала ещё больше, — фыркнула посмотревшая на единорожку фестралка.       — Наверное, я всё-таки упала с неба, — не давая жеребятам придумать что-либо ещё куда более странное, сказала Селестия. — Вы можете мне помочь?       — Конечно! — сразу улыбнулась земнопони-фестрал, почему-то не имеющая крыльев.       Всё та же бескрылая ночная пони показала на себя:       — Я Эпплблум!       — Скуталу, — более степенно отозвалась фестралка.       — Свити Белль, — белая единорожка сощурилась от упавшей на нос капли и чихнула.       Селестия искренне улыбнулась и подошла к жеребятам.       — Мне нужно узнать, где я нахожусь. Это замок Двух Сестёр?       — Ну, он недалеко. А так город называют Эклипсом, но обычно все говорят Затмение, — Скуталу скривилась. — Эклипс как-то… не звучит.       — Затмение? — Селестия легко уложила в голове мысль, что вокруг их с Луной замка вырос новый город. Почему его назвали так, она уже догадывалась — здесь Луна затмила её и пленила Элементами.       — Раньше это название подходило ему больше. Ну, до того, как Матерь Ночи перенесла столицу в Эвернайт и уехала со всеми важными пони, — Эпплблум склонила голову, глядя на Селестию. — Вы так и не сказали, как вас зовут.       <— Я Пр-… — Селестия осеклась, едва успев себя одёрнуть. Назвалась бы ещё полным именем… — Впрочем, можете звать меня Тией.       — «Чай»?! — весело оскалила клычки Скуталу, видимо знавшая староэквестрийский.       Селестия ухмыльнулась, чуть приподняв уголки губ.       — Да ну! У вас солнце на боку, а назвали в честь пахучей травы!       — А что? В Дневной Эквестрии много семей выращивают чай. Мы продаём его в Грифонию, — сказала Свити Белль. — И вообще — чай вкусный!       — Дневную Эквестрию? — переспросила Селестия, хмурясь от непонимания.       — Так вы же вроде из неё к нам и попали, — удивилась Скуталу. — Или вы всё-таки откуда-то ещё?       — Это очень долгая история, — вздохнула Селестия. Ей не хотелось придумывать ложь для жеребят, пусть Элемент Честности принадлежал Луне. Сначала она должна хорошо разобраться в происходящем в Эквестрии, прежде чем хотя бы задуматься о раскрытии, и то — надо ли ей это?       — Ла-а-дно, — протянула фестралка, вновь вернув себе подозрительность. — Всё-таки странно, что вы не знаете. Все дневные как бы живут на юге в Дневной Эквестрии, а вы будто и правда с неба свалились.       — Скуталу, Дневная Эквестрия не последнее место, где могут жить дневные пони, — возразила подруге беленькая единорожка, после чего с улыбкой посмотрела на Селестию. — Я с сестрой переехала оттуда пару лет назад. Поначалу было непривычно, что тут ночь, но я привыкла, что Солнце просто так здесь не увидишь.       Солнце… Получается, Луна не отказалась от Вечной Ночи и «двигала её», пока она была скована Элементами.       — Вы так смотрите, будто ничего не знаете об этом, Тия, — собственное имя вывело Селестию из раздумий. — С вами… точно всё в порядке? — Скуталу обеспокоенно нахмурилась.       Уже вторая кобылка спрашивает её об этом. Селестия коротко глянула на своё отражение и не нашла никаких изъянов в сильной-то в общем иллюзии третьего класса, вроде бы, меняющей не только голос из подобных мелочей. Должно быть, она ведёт себя как пони, не общавшаяся с кем-либо несколько сотен лет. То есть подозрительно и неестественно.       — Может показаться им во всей красе? Из тебя актриса не вышла, Тия, — Селестия сразу же запихнула эту идею куда подальше. Не хватало ей пугать и травмировать невинных жеребят своим видом. Почему у неё вообще появилась такая мысль?..       — Думаю, не совсем, — осторожно признала Тия, и, не найдя в жеребятах тревоги, а только желание помочь, неловко им улыбнулась. — Почему вы на улице, когда идёт дождь? Вы можете заболеть, и что такие маленькие пони делают одни в подворотне?       — Наши сестры отправились с ученицей Великой в лес, оттуда в последнее время лезет всякое, — Эпплблум посмурнела мордочкой. — Меня Эпплджек как всегда на охоту не взяла.       — Возьмёт, Блум. И какое заболеть? Лето на дворе и всё равно тепло, — Скуталу расправила короткие фиолетовые крылья с перепонками под падающие капли. — Ох. Обожаю лето!       Селестия хихикнула, испытывая соблазнительное желание затискать молодую фестралку. Жаль не все желания можно исполнить — её могут неправильно понять.       — Тогда, может, вы покажете мне город? — Селестия обошла жеребят, встав полубоком к выходу из подворотни.       — Покажем! Мы ж сразу помочь согласились, — Эпплблум подпрыгнула и облила брызгами из лужи недовольно фыркнувшую Свити.       — Свити Белль, ты и так была мокрой, — с ухмылкой поддела Скуталу единорожку.       — Получи! — Свити резко прыгнула к фестралке, облив ту с головы до ног водой из особенно грязной лужи.       — Ах ты-с-с!..       Украдкой наблюдая за игрой жеребят, пытающихся облить друг друга как можно больше, Селестия не могла избавиться от улыбки. Вспоминая детство, они с Луной играли точно так же.       Селестия опустила взгляд, но, усилием воли прогнав тоску, вернула его вперёд. Не время жалеть о прошлом. Она здесь, чтобы всё исправить. Мир не погиб в холоде вечной ночи, мир не переполнен ужасами и отродьями тьмы. Веселящиеся жеребята были наглядным тому доказательством.       Дождь стучал по окнам и заливал собой широкую улицу, освещённую бирюзовым светом фонарей. Селестия была рада, что вместо толп прохожих их встретило запустение из-за сильного ливня.       — Это наш замок, — привлекая её внимание, объявила Эпплблум и показала копытом в сторону.       Селестия обернулась и не сразу узнала свой старый дом. Три мрачные башни почти что сливались с тёмным пасмурным небом, всё же отличаясь от серых облаков тёмно-фиолетовым оттенком. Центральную башню, самую высокую из трёх, венчал покоящийся на шпиле серебряный полумесяц.       Когда-то давно они с Луной лично составляли план постройки для архитекторов, но не сошлись в идеях и многими компромиссами сделали общий, третий вариант. После её изгнания сестра взяла и переделала их замок под свой…       — А на что ты в общем-то рассчитывала? — шепнула Дэйбрейкер ей на ушко, и хотя Селестия понимала, что сзади никого нет, её всё равно пробрало дрожью по спине. — Попробуй спросить, что эти невинные жеребятки думают о тебе настоящей. Луна обещала втоптать наше имя в грязь, а она всегда держит обещание.       Образ скалящейся в широкой улыбке сестры с рвущимся из её рога серебристым светом так и встал перед её глазами:       — Когда тебя не станет, я превращу саму память о тебе в пыль! Пони будут помнить тебя монстром, а твой день возненавидят, как они презирали мою Ночь!       — Т-тия?..       Секунда, и Селестия рывком вернулась в реальность. Жеребята смотрели на неё напуганными, настороженными взглядами.       — У вас… мордочка так изменилась, — Свити шумно сглотнула. — Вы вдруг стали очень злой.       От досады на себя Тия отвела взгляд, посмотрев на горящий во тьме искусственный полумесяц. С ней определённо что-то глубоко не так. <tab— Это было очень давно, — заставив себя, заговорила Селестия. — Скажите — что вы знаете о Принцессе Луне?       — О ком?.. — моргнула в непонимании Свити.       Селестия закусила губу, не оборачиваясь.       — О Найтмер Мун.       — А-а! Так вот вы о ком! — просияла Скуталу. — Найтмер Мун — самая лучшая пони во всей Эквестрии! Она сильная, плохие типы боятся из-за неё спать, потому что Королева защищает нас от них, а ещё она спасла всех нас от спятившей Солнечной Пони!       — Эй! Принцесса Селестия не была злой, они с Найтмер Мун только разругались! — на сказанное Свити Скуталу лишь со стоном закатила глаза, но было уже поздно.       Что-то внутри Селестии дрогнуло, отдав в груди жгучим до слёз жаром. Зубы сами собой плотно сжались. Она не понимала, что чувствует к сестре — обиду или злость, либо же всё сразу.       «Луна переписала всё наоборот… Она превратила меня в предательницу!» — жеребята не могли видеть её мордочку, так что Селестия позволила себе оскалиться на сияющий полумесяц, которого не должно быть на его месте. — «К-как же так… Я провела из-за неё СТОЛЕТИЯ в ссылке, а она извратила мой образ в глазах пони и сделала себя их спасительницей!»       Новый поток злобы она задавила с трудом. Ещё рано что-то утверждать! На словах кобылки! Фестралы всегда её недолюбливали и предпочитали ей Луну, давшую им начало. Ожидаемо, что эта фестралка так отзывалась о своей праматери, а её же назвала изгнанным монстром.       Только теперь, опомнившись от овладевших ею чувств, Селестия обратила внимание, что кобылки-то — спорят. О ней, и если молодая фестралка отстаивала свою позицию, то дневная единорожка наоборот, оправдывала её:       — Неправда! Принцесса Селестия была доброй и они с сестрой просто поругались! — Свити топнула, обдав Скуталу брызгами.       — Ага-ага… — Скуталу коротко зашипела, копытцем проводя под глазами. — Вот вернулась бы эта твоя «добрая» Принцесса, так ты бы бежала от неё впереди всех. Великая Мать не зря держит Солнечную Пони взаперти, невиновную она никогда не накажет!       Пользуясь, что на неё никто из жеребят не обращал внимания, Селестия пошла, не глядя, куда, просто переставляя ноги. Спорящие голоса остались позади. Она ненадолго обернулась на сгустившийся позади туман с проглядывающимися силуэтами, тихо вздохнула.       «Пустое…»       Взгляд упал на лужи по копытами, Селестия в который раз встретилась взглядом со своим отражением. Её горящие золотом глаза манили, они почти говорили ей избавиться от иллюзии полностью и отправиться в Кантерлот, за Найтмер, с одной очень простой целью — закончить всё, что началось так давно. Было бы интересно посмотреть на сестру, когда она…       «Н-нет!» — Селестия отпрянула от себя же в отражении, где только что предвкушающе улыбалась. Слова фестралки о ней, как о чудище, которому лучше и дальше оставаться на солнце, вдруг превратились в ужасную правду. Разве она не в шаге, чтобы пасть перед собой же, но другой? Той ею, которая когда-то хотела выбраться на свободу, дабы выплеснуть всю злость, всю ярость, сжигая в безумии города и ни в чём не повинных пони?       «Нет уж», — она провернула обратно так и не открытый до конца увесистый замок большой железной двери. — «Ты останешься там же, на Солнце, Дэйбрейкер, и никому не причинишь вреда».       Никто на это ей не ответил.       Селестия моргнула от попавшей в глаз капли и тяжело вздохнула. Нечего себе врать — никакой огненной психопатки в её голове нет и не было. Это она хотела отомстить сестре, она представляла виды сожжённой ею же Эквестрии. Поначалу это были безобидные фантазии, чем ещё заниматься в полном одиночестве, когда всё уже трижды обдумано? Но потом эти образы стали ей нравится, а желание помириться с сестрой постепенно уступило место мести, ведь она не сделала ничего настолько плохого, чтобы Луна предала её. Она и Элементы использовала только потому, что боялась в бою навредить сестре, а оставленные для них Лорен артефакты могли помочь образумить Луну! Откуда ей было знать, что они вознамерились отправить одну из них на её светило? Ничто, созданное их матерью, не отправило бы её на Солнце. Сестра должна была попасть в изгнание на Луну, но она перехитрила Элементы в последний момент, выиграла, отобрав у неё всё…       Она присела, нисколько не заботясь о заливших дорогу лужах. Замок высился над ней мрачной тенью. Это больше не её старый дом. Сам этот мир больше не тот, каким она его помнила.       Каким она его создала…       — У нас получилось, Лу.       С высоты горного склона им открывался вид на цветущую равнину. Отсюда можно было разглядеть едва заметные разноцветные точки, что бегали среди зелёной травы, однако Селестия видела их как если бы стояла рядом. Радостные и игривые существа, так похожие на них с сестрой, даже не подозревали, что за ними наблюдают.       — И что теперь? — сестра смотрела на неё с волнением в глазах. Меньшая, чем она, Луна была самым близким ей существом, но разность в возрасте заставляла ту искать её совета.       — Мы продолжим присматривать за ними, как и все эти годы, — Селестия потерлась с Луной щекой, и сестра ответила ей взаимностью. — Лорен учила нас создавать жизнь подобно той, коей она одарила нас. Помнишь, какой была эта планета раньше? Серой, унылой и безжизненной, но теперь это не так.       — Без нас она станет такой же в мгновение ока. Этот мир такой… хрупкий, — Луна медленно обвела копытом горизонт, силясь выразить какую-то мысль. Селестия терпеливо ждала, как и всегда. — Температурой и гравитацией управляешь ты, я уравновешиваю и сменяю тебя, когда ты уходишь к другой стороне планеты… — Луна замолкает, обрывая себя на главном.       — Мы разные, Лу, — Селестия укрыла её крылом. Она знала сестру слишком хорошо. — Тебе бы хотелось добиться чего-то подобного, но это не повод к грусти. Ты и без этого способна на многое.       — Правда? — Луна вернула на неё взгляд, и губы её тронула улыбка.       — Правда. Пока ты не можешь согревать свой собственный мир, я слишком горяча, чтобы освещать его долго для этих маленьких существ. Кто-то должен указывать им путь в темноте, и я одолжу тебе немного своего света с другой стороны.       Луна закусила губу, когда из-за склона соседних гор показалась настоящая она — сестра пока не идеально контролировала свои движения, поэтому большой белый шар со множеством кратеров взошел на небо немного пошатываясь. Селестия не удержалась и усмехнулась в копыто.       — Не смейся, — смутившись, буркнула Луна. — Давай попробуем.       Кивнув, Селестия неторопливо ушла в сторону своим настоящим телом, не глядя на него, уходящего за горизонт у них за спиной. Ярко-зеленая поляна помрачнела от тени с гор, пока окончательно не погрузилась в темноту. На небе поочередно зажглись звёзды, ранее слишком тусклые из-за расстояния между ними и освещавшей планету Селестии, бывшей куда ближе.       Голубая точка в ночных небесах засияла ярче остальных, привлекая именно её внимание. Селестия подмигнула любопытой звёздочке, разрешив посмотреть на их с сестрой труд — звезда сразу успокоилась, перестав мерцать.       — Смотри! — Луна вскинула на копыто. — Я свечусь совсем как ты!       Облака освободили яркий белый диск, подаривший земле мягкий свет Луны. Испуганные небесными событиями пони задирали головы, показывая на увиденное. Раньше Селестия покидала небо и оставляла их во тьме, но теперь у них есть и её сестра, которая придет ей на смену.       — По сравнению со мной ты не затмеваешь другие звезды, — нехотя признала Селестия, освобождая сестру от своего крыла. — Нам следует как-то назвать периоды главенства одной из нас. Как тебе «День» и «Ночь»?       — Почему не солнце- и луностояние?       — Потому что сейчас мы сидим.       — Да… — Луна мелко дёрнулась и помотала головой. — Ох… Тия, не делай так. Я всё никак не привыкну, что мы с тобой можем ходить на своих ногах, как Создательница. Это так странно… Мы вроде здесь, а на самом деле нет.       — Маленькая цена за возможность потрогать итог своих трудов. Я успела привыкнуть к тому, что мы общаемся так близко, к этой планете. Это наше творение, Луна.       — Твоё, — потупила взор сестра. — Я так, наблюдала. Что может пустой серый камень на фоне звезды, большей его в сотни и тысячи раз?..       Селестия обняла сестру, прижав её к себе.       — Ты была со мной с самого начала. И всегда мне завидовала!       Громогласный голос вызвал дрожь. Селестия будто вынырнула из воспоминаний в холодную реальность. Бывшую Принцессу передернуло — в отражении водной глади ей показалось, что её глаза за мгновение вернули цвет с ярко жёлтых на розовый, но она заметила это.       С ней определенно что-то не так.       — Всё хорошо?       Встрепенувшись, Селестия обнаружила, что больше не была одна на площади.       — Я могу вам чем-то помочь? — алогривая кобылка склонила голову. Её голубые глаза были первым, что привлекло Селестию в незнакомке — нормальные, круглые зрачки.       — Нет, — вырвалось у Селестии со вздохом. Навалившаяся апатия не дала ей найти другой ответ. Она уже просто не понимала, что ей делать дальше и как поступить.       Был и другой путь, по которому можно было пойти. Пока в ней есть хоть что-то хорошее, она этого не сделает.       «Лучше бы я не возвращалась», — этот вывод она произнесла шёпотом в своих мыслях. Даже им больше нельзя верить, если другая она теперь может в них вмешиваться.       Не успела она опомниться, как кто-то сбоку обнял её. Опешившая Селестия посмотрела на прижавшуюся кобылку, улыбнулась и обняла ту в ответ, пригладив красную гриву неравнодушной пони, нашедшей её в полном одиночестве под дождём. На душе стало легче — незримое присутствие чего-то злого отступило.       — Спасибо, — ей не хотелось, но пришлось отстранить от себя кобылку. — Я не знаю твоего имени, но ты спасла меня.       — Я Шайн Райт, — под звук грома представилась кобылка и смущённо улыбнулась. — Увидела вас одну перед замком и пришла проверить. Вы очень грустно выглядели.       — Радоваться нечему, — улыбка Селестии завяла. Она осмотрелась, но вокруг всё ещё не было ни души.       — Мы одни, — заметила её осторожность Шайн. Взмокшая как и она кобылка словно светилась из-за сохранившей яркость белой шёрстки. — Расскажите, что с вами случилось. Я выслушаю.       Это выбило её из колеи. Нет, Селестии не показалось странным, что незнакомка проявила к ней неравнодушие. Странным было, как спокойно кобылка предложила ей поговорить.       Но она была с ней искренна. Это Селестия всегда могла — распознавать окрас чувств собеседника, будь они светлые или с тёмными тонами. Шайн и в самом деле хотела ей помочь.       — Когда-то давно здесь жила я и моя младшая сестра, — вздохнув, Селестия подняла глаза на полумесяц на вершине замка. — Я любила её и в момент слабости не заметила, как она изменилась и предала меня, отобрав всё, что я создала. Я пытаюсь простить её, но что, если она… Не ждёт меня? Живёт и здравствует, довольствуясь содеянным.       — Вам стоит перестать ходить кругами, — Селестию больно укололи эти слова и она посмотрела на Шайн. Кобылка спокойно смотрела на неё в ответ. — Встретьтесь с сестрой и вы узнаете всё как есть.       — Ты не понимаешь, Шайн Райт… — покачала головой Селестия. — Если окажется, что Луна не сожалеет, если верит в свою правоту… — она зажмурилась, отворачиваясь и надеясь, что от дождя кобылка не увидит её слёз.       — …То я не знаю, что могу сотворить.       Дождь продолжал падать с неба.       — У меня есть идея, — Шайн дотронулась до её плеча, привлекая внимание. — В последнее время происходили странные вещи. Ученица вашей сестры отправилась в окрестный лес выяснить, что стало тому причиной. Найдите её и спросите, сожалеет ли ваша сестра, прежде чем вы встретитесь с ней.       Слишком много ей понадобилось времени, чтобы осознать сказанное кобылкой.       — Ученица кого отправилась в лес? — она привстала, пристально глядя на Шайн Райт.       — Королевы Найтмер, — уголки губ алогривой кобылки приподнялись в улыбке. Шайн указала ей копытом за спину — Она отправилась в том направлении. Найдите лавандовую фестралку с красными глазами. Её зовут Твайлайт.       Селестия обернулась, проследив за протянутым копытом. Кобылка показывала ей на большие ворота, за решётками которых угадывался знакомый силуэт Вечнодикого леса. Она с сестрой жили здесь в некоторой отстранённости, отгородившись зачарованным диким лесом от остальной Эквестрии.       — Но… — ничего не понимая, она воззрилась взглядом на пустое место, где только что, всего секунду назад, сидела кобылка. Её вообще нигде больше не было.       «Нет», — Селестия закрыла глаза копытами и глубоко вздохнула в попытке унять забившееся дрожью тело. — «Этого не было. Я в порядке. Этого… Не было…»       Она убрала передние ноги и поднялась. Последствия заточения оказались серьёзней, чем ей думалось раньше. Придумать пришедшую утешить её кобылку и поверить в её существование может только больной и истощенный разум.       — Всё так, мы вернулись не в себе, моя светлая половинка, — чьи-то белые копыта обняли со спины за шею похолодевшую Селестию, а оранжевые накопытники упёрлись в грудь.       Эти копыта, ощущение прижавшегося сзади тела и обжигающее дыхание на щеке — они заставили Селестию замереть, потому что она знала, кто это.       — Та кобылка не плод твоей фантазии, она была реальной и я, честно говоря, догадываюсь, кто эта Шайн, — произнесла Дэйбрейкер, соприкоснувшись с ней щекой. Селестия зажмурилась, лишь бы не увидеть своё тёмное альтер-эго. — Глупая кобыла задумала помирить нас с Луной и вернуть старые добрые деньки… Нет смысла искать эту ученицу в здешних дебрях. Лучше сдайся мне, Тия. Ты боишься меня не потому, что я страшная, а из-за моей привлекательности, не так ли?       — О-отпусти меня! — Селестия дёрнулась. Бесполезно — Дэйбрейкер слишком крепко держала её, прижав к себе.       — Раньше я не могла так делать, — признала тоже самое её тёмная сторона. — Но, это к лучшему. Посмотри на меня, Тия. Признайся самой себе — ты хочешь стать мной~       — Тия! Лови! — Селестия только и успела, что распахнуть глаза, увидеть летящий прямо ей в мордочку предмет и от испуга зажмуриться обратно.       С влажным чавком и глухим стуком в неё влетело нечто напоминающее комок грязи, медленно поползший по груди к копытам. Селестия осторожно, боясь очередного безумного события, открыла один глаз и уставилась на своё отражение в воде.       Вся её мордочка была измазана чем-то белым.       — Фух! Успели! — к Селестии подбежала знакомая ей троица. — Эпплблум, ты где научилась так метать?! — Скуталу в восхищении посмотрела на подругу.       — Ну… Я целилась немного выше, в ту страшную дневную пони, но так даже лучше, — Эпплблум со скромной улыбкой держала на спине пустой поднос.       — С вами всё в порядке? — спросила Свити, подойдя к сбитой с толку Селестии.       — Я… — розовогривая единорожка провела копытами по щекам, счищая их от крема. — Зачем вы кинули в меня торт?       — Эпплблум отвлекла вас. Никогда не видела такого кошмара!       — Который ещё и домогается до создателя, — полушёпотом добавила Свити.       — К-кошмара?.. Вы что… Тоже её видели? — Селестия уже ничего не могла понять. Она судорожно обернулась, убеждаясь, что Дэйбрейкер и в самом деле исчезла.       — Мы потеряли тебя и побежали искать, а тут такое! Ты это, Тия, прекращай фантазировать всякие ужасы, они в Ночной Эквестрии реальными могут стать!       —Скуталу имеет ввиду, что лучше всего не обращать на кошмар внимание, — принялась объяснять ей Эпплблум. — Вы их сами создаёте, делаете злыми. Не бойтесь и всё будет хорошо.       — Это всё из-за Солнца, — вдруг сказала Свити Белль. — Иногда Принцессе становиться хуже в ссылке и Солнце тускнеет, становиться темно, и ко всем пони приходят их самые страшные кошмары.       — То есть от состояния Солнечной Пони Солнце меняет яркость? Свити, это не так работает.       — Почему? — дневная единорожка вопросительно взглянула на фестралку. — Вы не зря называете Принцессу Селестию «Солнечной Пони». Она и есть Солнце. Найтмер Мун пленила её и держит в заточении, в котором Принцесса ничего не может сделать, но это не значит, что она перестала влиять на наш мир.       Фестралка только открыла рот, как в него влезло жёлтое копытце.       — Я слышала тоже самое от бабули, — Эпплблум убрала копыто. — Она рассказывала мне, что когда Солнцу плохо, оно перестаёт защищать нас от наших же страхов в реальном мире. Если Королева Ночи иль какой сноходец не укоротит кошмар в мире снов, он сможет ожить, не боясь Солнечную Пони.       Практически не слушая троицу жеребят, Селестия молча смотрела на небо. Она чувствовала, где находиться Солнце, и от этого липкий страх сковал её ноги.       Ей нужно найти ученицу Найтмер, пока не стало слишком поздно — у неё слишком мало сил сопротивляться Дэйбрейкер.       Потому что Солнце должно было быть почти что над её головой, но оно не светило.