Малой

      Изуку вернулся рано утром домой. Уставший и измученный, он еле перешагнул порог дома. Да, ночное патрулирование — то ещё развлечение, а вот ночное патрулирование всю неделю — прям аттракцион невиданной щедрости. Если бы Кацуки был бы дома, то Изуку бы в жизни не согласился бы на подобную авантюру. Точнее не так, Бакуго бы ему не позволил. За семь лет их совместной жизни Кацуки был тем граалем разума, который всегда мог вовремя сказать «нет» и заставить всех вокруг принять его точку зрения. Если бы Ка-чан был бы не в командировке, а дома, то он бы ещё в понедельник надавал бы Изуку по щам, за то, что тот не соблюдал режим и собрался снова идти на патрулирование.       Вообще, в их семейной жизни Кацуки больше напоминал милую женушку, хотя всегда отрицал это. На нём была и готовка, и большая часть уборки, и даже большую часть интерьера подбирал он, так как спать в комнате под надзором Всемогущего ему совсем не улыбалось. Для Изуку из домашних занятий оставалась только глажка, которую Кацуки терпеть не мог, и ещё за первый год их совместной жизни разнёс вдребезги более десятка утюгов, и вынос мусора.       Изуку медленно потоптался в коридоре, повесил свою куртку, так как, несмотря на лето, с утра ещё было промозгло, снял свои любимые красные кроссовки, которые благодаря команде разработчиков в его штабе никогда не пачкались, не рвались и не изнашивались, и тяжелым шагом пошёл минуя гостиную, где ещё было темно. Только ярко-рыжие лучи раннего солнца попадали через окно и освещали часть комнаты.       Изуку спокойно шёл мимо комнаты, как вдруг заприметил, что что-то зашевелилось в полумраке. Первая мысль — злодей! Злодей пробрался в его с Кацуки дом. Значит теперь им не безопасно здесь жить! Нужно будет искать другое место! Но как он их нашёл?! Их дом был закрыт цифровым полем, которое не помогало их обнаружить. — Кто здесь?! — резко крикнул Изуку, включив свет. Но никто не вскочил и не появился. Только очередное шевеление началось на большом кожаном диване под любимым ворсовым кремовым пледом Кацуки. — Деку, идиот, выключи свет! — закуксился Кацуки, накрывая себя пледом с головой, чтобы избежать яркого света. — Ка-чан?! — облегченно и одновременно весело произнёс Изуку, — это ты? Уже вернулся?       Изуку быстро подошел к своем мужу и присел на край дивана, положив руку на покрывало, там, где должна была быть его голова. — Слыш, Деку, ты только не ори, окей? — буркнул из-под покрывала Кацуки. Изуку сразу вспомнил этот тон. Тот самый тон, которым Бакуго сделал ему предложение: чуть-чуть нервный и одновременно решительный. — Ка-чан, что случилось? — Изуку не понимал, что происходит, но был готов к любому повороту событий. Только сейчас мужчина почувствовал, что тело Кацуки чуть меньше, чем должно быть, хотя, возможно, ему показалось. Он не видел своего мужа больше недели. — В общем, там был злодей. У него была пиздецки дурацкая причуда, — начал Бакуго. Это начало уже не понравилось Изуку. Очень сильно не понравилось. — Короче… — Кацуки зашевелился под пледом, стали появляться его волосы и голова.       Волосы были взъерошены, как десять лет назад во время его поступления в Юэй. Его прическа сильно поменялась с того времени. Теперь Бакуго торжественно носил андеркат. Ему так нравилась эта стрижка, что он записывался только к одному мастеру, в одну парикмахерскую, так как не хотел рисковать, и как сам выражался, не хотел иметь дело с «парнями, у которых руки растут из задницы». — … теперь я вот, — Кацуки окончательно перевернулся на спину и скинул с себя плед, почти, что до колен. Перед Изуку предстал его муж. Его Кацуки. Его Ка-чан, но только молодой. Совсем подросток. Такой, каким он был ещё в Юэй. Изуку в шоке уставился на своего мужа, хлопая глазами. — Вот только не молчи! — ударил себя рукой по лицу Кацуки, — ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты молчишь, а потом начинаешь бубнить! — Ка-чан, прости, — резко пришёл в себя Изуку, — просто… я не ожидал. — Я блять предсказывал?! Я наверно специально попал под действие этой тупой причуды. Вот по кайфу мне вернуться в мою подростковую жизнь! — рявкнул резко Бакуго. Изуку прекрасно знал своего мужа и понимал, что за всем этим криком скрывается страх. Бакуго не знал, что делать со сложившейся ситуацией, и это его пугало. — Ты был в больнице? Что-то говорили про это состояние? — тут же постарался здраво размышлять Изуку. Это было делать тяжело, так как мозги после недельного патрулирования плохо соображали. — Дня два-три сказали так продержусь, — хмыкнул Бакуго, — но это капец как бесит! Я теперь не могу достать до самой высокой полки у нас на кухне! Я не могу вызывать сильные взрывы! Мой геройский костюм мне велик! А ещё! — тут Кацуки резко запнулся, видимо раздумывая стоит ему говорить или нет. Бакуго был не из тех, кто долго подбирал слова, но и языком просто так не молол. Всегда сначала думал, а потом говорил, даже в критических ситуациях, в отличие от Деку, который почти всю жизнь говорил то, что чувствовал. И, несмотря на это именно Изуку все почему-то любили больше, чем Кацуки. Видимо проблема была не в словах. — Ну, если два-три дня — это не так много, — спокойно выдохнул Изуку, — я переставлю еду с верхних полок, если хочешь, а костюм быстро сошьют. Думаю, вечером он будет готов. Не переживай. — Похуй на костюм! Похуй на полки! Деку, я тебя хочу! — крикнул Кацуки, хватая Изуку за руку, притягивая к себе. Мужчина не сопротивлялся, из-за чего в следующее мгновение уже нависал над Кацуки. — Ка-ч-чан, это немного смущает. К тому же, ты ребенок, — начал было отпираться Деку. — Я подросток! — рявкнул Бакуго, — вот видишь! Я об этом и говорил! Раньше я так нависал над тобой, а теперь ты!       В этот момент Изуку не понял, что больше раздражала Кацуки, то, что он подросток, или то, что над ним нависал его муж. — Деку, я хочу тебя! — впился пальцами в руку Изуку Бакуго. — Ка-чан, нет, — строго сказал Изуку, отстраняясь назад. Однако видимо Кацуки ожидал данный поворот событий. Парень быстро схватил Изуку за рубашку, в которой тот пришёл и, потянув на себя, поцеловал. А Кацуки умел целоваться. Боже, как он целовался. Изуку готов был отдать всё за один лишь поцелуй своего мужа. Бакуго всегда делал это напористо, но видимо сейчас, когда его самолюбие особенно было уязвлено, парень целовался с удвоенной силой. Бакуго положил руку на чужой затылок, чуть оттягивая за волосы, чтобы Изуку сильнее открыл рот. Кацуки так делал всегда, когда они только начали встречаться, потому что Изуку всегда стеснялся, зажимался и прикрывал рот. — Я выебу тебя сегодня, Деку, — прорычал Кацуки, разрывая поцелуй. — Нет, Ка-чан. Подожди, — снова запротестовал мужчина, но Бакуго резко надавил ему на грудь и повалил на спину, сев между чужих ног. — Не ври сам себе, глупый Деку. Ты же сам хочешь, — расплылся в своём фирменном оскале Кацуки, укладывая свою руку на чужой бугорок на штанах, — снимай их, живо! — Ка-чан! — возмущенно запротестовал Изуку, когда его муж стал расстегивать и стаскивать его штаны. Изуку очень хотел сопротивляться. Очень хотел оттолкнуть Бакуго, но не мог. Он так соскучился по нему, по его ладному, поджарому телу, по мускусному запаху и по его большому и сильному члену.       Кацуки быстро стащил чужие штаны и бросил их на пол, недалеко от дивана, после чего стал целовать колени, а потом и внутренние области бедёр. — Ка-чан, подожди. Я даже в душ не сходил, — запротестовал Изуку, упираясь руками в чужую голову, в то время как шаловливые руки Бакуго уже во всю снимали с него боксеры. — Деку, ты совсем тупой или как? — поднял иронично одну бровь Кацуки, — ты думаешь, меня такое испугает? Мы трахались, когда я сломал руку. Думаешь, такая ерунда меня остановит?! — Ка-чан, ты… ах, — издал несдержанный вздох Изуку, когда его член погрузился в теплоту чужого рта. Это было что-то невероятное. Рот Кацуки казалось был меньше, чем раньше, но то, как он заглатывал ствол, почти целиком, проталкивая его почти в самое горло, просто сводило с ума. Как говорится, мастерство не пропьёшь. Изуку чувствовал жар чужого рта и быстрые движения головой. Его глаза закатывались от удовольствия каждый раз, когда Бакуго брал целиком. Изуку хватался руками за его волосы и несдержанно стонал, даже не прикрывая рот рукой. Эту дурацкую привычку Кацуки отбил у него ещё на третьем курсе Юэй. — Деку, ты настоящий придурок, — рычал Кацуки, поднимаясь дорожкой поцелуев по животу мужа, тем самым медленно расстегивая чужую рубашку. — Ка-чан-н-н, — выстанывал долгое «н» Изуку, когда Бакуго дошёл до его шеи. Шея была самой эрогенной зоной на теле мужчины. Он никому не разрешал к ней притрагиваться. Никому кроме Ка-чана. Только Кацуки мог целовать её, кусать, оставлять засосы и шептать в неё всякие пошлости и тупые нежности, которые иногда слетали с языка Бакуго. — Ка-чан, презервативы, — резко встрепенулся Изуку, понимая, что резинки лежали в спальне. — Один раз, — бросил Кацуки, продолжая вылизывать и кусать шею мужа, параллельно снимая свою домашнюю футболку, которая была ему почти что до колен. — Ка-чан, нет! — резко запротестовал Изуку, утыкаясь рукой в чужой пресс, отстраняя. Бакуго не простил бы Деку, если бы тот посмел схватить его за руки и отстранить или как-то ещё попытаться показать своё превосходство в данный момент, Изуку это хорошо понимал. — Деку, я убью тебя! — зарычал сквозь зубы Бакуго. Парень быстро встрепенулся, слез с дивана и, грозно посмотрев на своего мужа, произнёс: «Не смей шевелиться, Деку». Это «Деку» прозвучало точно также, как во времена их учебы в Юэй. Так сильно, дерзко и обезоруживающе. Изуку почувствовал, как низ живота обдало чем-то горячим. Хотелось снова услышать это чёртово прозвище. Ведь, несмотря на то, что Изуку использовал своё прозвище как свой геройский псевдоним, никто в жизни не смог произнести его так, как это делал Бакуго. С надрывом, какой-то настоящей угрозой, с гортанным рыком, но в тот же время с нежностью и так чертовски возбуждающе. Вообще Кацуки имел очень много тонов в своем голосе лишь для одного этого слова. Ка-чан использовал слово «Деку» точно также, как русские используют слово «бля» или «хуй», которое можно использовать и как поощрение, и как похвалу, и как ругань, да как хочешь так и пользуйся, главное, чтобы повод хороший был, а он-то точно найдётся. Бакуго быстро вернулся обратно. В одной его руке были презервативы, в другой смазка. Парень быстро уселся на диван, на прежнее место, между ног любимого и положил вещи рядом, с боку. — Доволен?! — раздраженно шикнул блондин, снова припадая к чужой шее. Изуку хотел кивнуть головой, но чужие острые зубы с силой впились в его шею, от чего мужчина вскрикнул и ухватился за светлые волосы мужа.       Свободной рукой Бакуго прошелся вниз по стальному прессу Изуку, как бы случайно тронул чужой член и несколько раз двинул рукой, от чего Изуку сильнее запрокинул голову назад и ещё тяжелее задышал. Чувствуя полную власть над своим любовником Кацуки еле сдерживался, чтобы не начать мучить его. Так хотелось, чтобы Изуку как всегда громко и несдержанно стонал, цеплялся руками за его плечи, сильнее подставлялся под его движения и просил, чтобы ему дали возможность расслабиться. Но Бакуго чувствовал, что его тело слишком сильно отличалось от того, что было буквально вчера. Его эрекция уже дала о себе знать ещё в тот момент, когда Изуку навис над ним. Сдерживаться было всё сложнее. Кацуки прекрасно помнил, что в этом возрасте у него почти не было нормальной выдержки. Да, как он вообще оставил задницу Деку целой в их первый раз, Бакуго до сих пор не понимал. Он же вел себя тогда как настоящий зверюга: трахал так, что у самого перед глазами мельтешили звезды, держал чужие бёдра до пурпурно-синих синяков, вторгался в подрагивающее разомлевшее тело до хрипа, до саднящего горла, до онемения.       Бакуго быстро вылил липкий гель на пальцы и вставил один в сжимающееся отверстие. С их последнего секса прошла лишь неделя, но уже за это время Кацуки чувствовал, как сильно и узко сжимались стенки Изуку. Они манили и затягивали в себя. — Так соскучился по мне, что сам меня в себя затягиваешь? Развратный Деку, — цокнул языком Кацуки, облизывая верхнюю губу. Изуку видел перед собой лицо молодого Ка-чана и проклинал себя за мысли и образы, которые у него появлялись перед глазами. Это было неправильно, возможно даже аморально. С какой-то стороны законно, ведь они женаты, но это же молодой Ка-чан. Он же совсем ребенок. А вдруг он совращает малолетнего. Как Символ Мира может таким заниматься? — А то, что Символ Мира каждый день принимает в себя героя номер два, тебя раньше не смущало, — процедил сквозь зубы Кацуки, обхватывая чужой член одной рукой, а второй упираясь в широкую грудь. — Ка-чан! — как-то возмущенно и неожиданно для себя сказал Изуку. Он снова не заметил то, что начал бубнить себе под нос. Сколько времени прошло, а дурацкая привычка так и осталась при нём. — Я такой же, каким и был раньше. И я выебу тебя так, Деку, что ты будешь ещё просить о повторении, — прошипел Бакуго, резко дергая Изуку на себя за бедра. Несмотря на их разницу в росте, а теперь Изуку был почти на голову выше своего мужа, хотя в их обычной жизни все наоборот, силы в Кацуки было не занимать. Видимо его упёртость шла впереди законов физики и здравого смысла.       Кацуки быстро пристроился между ног мужа, надел презерватив, хоть руки почему-то и не слушались, но с третьей попытки всё получилось. — Ка-чан, — Изуку снова обратил на себя внимание мужа. Их глаза снова встретились. Эти ярко-красные рубины и зеленые изумруды. — Ка-чан, я люблю тебя, — с улыбкой на губах произнёс Деку. О, да такой реакции мужчина точно не ожидал. Бакуго покраснел. Его щеки и кончики ушей покрылись румянцем, хоть парень и попытался закрыться рукой, у него это плохо вышло. Для Изуку было большим упущением то, что он никогда, в плоть до их выпуска из Юэй не произносил эти три слова для Бакуго в слух. Да, он говорил, что Бакуго ему нравится, что с ним комфортно и классно, но никогда не произносил это «чертово» люблю, так как боялся, что Ка-чан разозлится. Это потом, после выпуска, Изуку понял, как сильно ждал этих слов его возлюбленный. Нет. Ка-чан никогда бы в этом не признался, но первый раз, когда Изуку произнёс эту фразу, отпечаталось в его памяти навсегда. Взгляд тех красных глаз, которые резко стали такими родными и добрыми, Изуку не забудет никогда. Так же, как не забудет сегодняшний прекрасный румянец. — Деку, ты идиот, — прошипел Бакуго, убирая руку от лица и наваливаясь вперед целуя своего мужа. Изуку, не сопротивляясь, повалился на спину, кладя руки на сильные, но пока ещё не настолько широкие, как были раньше, плечи. — Люблю, — прошептал в губы Ка-чан, отстраняясь на секунду, после чего взял свой уже давно готовый член и одним толчком вошёл в Изуку. Проникновение стало неожиданном, но таким желанным.       Бакуго ухватился за чужие бедра и стал быстро вторгаться в поджарое тело. Изуку оставалось только сильнее раскрываться, подставляться под сильные толчки и громко стонать в знак того, что ему было действительно хорошо. Кацуки быстро двигался, покусывая и выцеловывая разные узоры на шее и груди своего мужа. — Ка-чан, ах-ха, не там, — стонал Изуку, пытаясь отстранить от себя мужа, чтобы тот не сильно усердствовал с поцелуями, — видно будет. — Когда тебя это волновало, — рычал Кацуки, сильнее вторгаясь в разгоряченное тело. Изуку кричал, хватался руками за чужие плечи, подставлялся под поцелуи, целовал в ответ. Он так соскучился за эту неделю по этому всему, что просто сходил с ума. Ему было уже все равно, что сейчас Ка-чан младше его, что он подросток, что возможно всё это было неправильно. Изуку нравился такой Кацуки. Он был свирепее обычного, жаднее и грубее. Он был таким, каким был во времена Юэй слишком дерзким, горячим и резким. Изуку всегда нравилась грубость его мужа, но сегодня все его движения были особенно приятными. — Ка-чан, я скоро… — стонал Изуку, двигая рукой по своему члену, чувствуя приближающуюся разрядку. — Сильнее, ещё… Ка-чан! — выстанывал последние предоргазменные слова Изуку. Бакуго в свою очередь сам уже чувствовал, что на пределе. Мягкие стенки вибрировали и сильно обволакивали член, от чего перед глазами всё плыло. Кацуки не понимал, на какой силе он держался, чтобы не кончить ещё в тот момент, когда только вошел в своего мужа. — Ка-чан! Да! Ещё! — выкрикивал Изуку, впиваясь пальцами в чужие плечи. — Ка-чан! — в последний раз вскрикивает Изуку, запрокидывая голову назад. Бакуго кончает следом, с силой впиваясь зубами в шею мужа, от чего Изуку уже просто открывает рот, так как сил кричать больше нет.       Они так и засыпают, лежа на диване. Изуку лишь прикрыл их обоих пледом, чтобы ночью оба не прозябли. Кацуки отключился сразу же, стоило ему кончить. Видимо слишком сильно перестарался. Такое было с ним в первый раз.       На следующее утро Изуку проснулся от того, что ему было тяжело дышать. Открыв глаза парень увидел на себе своего мужа, но на этот раз настоящего, в его нормальной форме, в нужном возрасте. Изуку был так счастлив, что от несдержанности быстро подхватил Кацуки на руки и закружил, целуя то в щеки, то в нос, то в губы. — Деку, какого хуя! — заорал мужчина, открывая резко глаза. Сон как рукой сняло. — Ка-чан! Мой, Ка-чан! Ты вернулся! — продолжал целовать мужа куда придется Изуку. — Придурок! Прекрати меня так лизать! Я никуда и не уходил! — возмущенно кричал Кацуки, — и поставь меня на землю! Я терпеть не могу, когда ты так делаешь!       Изуку поставил Бакуго на пол, тот в свою очередь сдернул со своего мужа покрывало, которое свисало с его плеча, и накинул на себя, как тогу. После чего стал осматривать сначала свои руки, потом ноги, а потом и вниз заглянуть не забыл, после чего облегченно выдохнул.       Изуку уже снова хотел подойти к своему мужу, чтобы обнять его и приласкать, так как был очень счастлив, видеть его таким, но в этот момент мужчина заметил лукавый оскал на лице Кацуки. — Ка-чан, нет! — замотал головой Изуку, пятясь назад. — Ка-чан, да! — закивал головой Кацуки, все сильнее улыбаясь. — Ка-чан, нет! У меня вся шея в засосах! — крутил головой в стороны Изуку, выставив руки вперед. — А я и без них обойдусь, — хмыкнул мужчина, но Изуку вовремя понял, что стоит делать ноги, из-за чего быстро скользнул по полу в бок и побежал в ванну на второй этаж. — А ну стоять, Деку! Я все равно быстрее! — орал Бакуго, пускаясь вдогонку за своим мужем.