Секрет

—Спелый персик… грейпфрут…горчащая цитрусовая цедра.О птица, это вино прекрасно. Словно то, что подают к рыбе в рождественский вечер Алма как опытный дегустатор пробовала на вкус каждый глоток вина, как амброзией наслаждаясь каждой его каплей —С каких это пор ты стала таким гурманом? — голос Изабеллы источал сарказм, но больше преобладал интересом —А тебе ли не все равно что пить? —Выбирать не приходится. Увы Длинные разговоры источили себя еще после третьего бокала. Под ударившими градусом уже не хотелось говорить, только наслаждаться тихим журчанием фонтанов: больших и маленьких, всех, что были здесь. Мраморная комната была своеобразным оазисом во всей академии. Именно здесь пестрили красками и зацветали самые экзотические цветы и растения, привезенные и подаренные академии с разных континентов. Казалось, здесь было все, начиная с нежных пионов, и заканчивая колкими розами. Изабелла смотрела куда-то вглубь комнаты отсутствующим взглядом. Было то оправдано усталостью или выпитым вином она не знала, но явно чувствовала как алкоголь начинает действовать на нее. Внимание притупилось как и триадами роящиеся в голове мысли. До сих пор для нее оставалось загадкой как Алме удалось раздобыть эту бутылку, ибо та даже после ее вопроса предпочла сохранить это в тайне. Впрочем, то было не так уж и важно. — Почему ты выбрала именно это место? Оно, упаси птица, едва ли не стало святым, исходя из рассказов имбрин. Почему ты уверена, что сюда не заглянет кто-нибудь из преподавателей, или других имбрин. Алма одарила Изабеллу лукавой улыбкой. Ей было неохотно признавать, что ответа на этот вопрос она дать не может. Поерзав на месте, она произнесла — Вряд ли кому-то из преподавателей захочется спуститься сюда с общежития. Готова держать пари, они не заметят даже пропавшей бутылки. — Едва ли я узнаю ту Алму Бентам, что свято чтит правила — не без сарказма подметила Изабелла, при этом ухмыльнувшись — Не понимаю о чем ты — снова лукавая улыбка. Изабелла поддалась вперед, оперлась на руки, глянув на Алму как то по другому. Ее глаза изучающе поглядывали на девушку, словно та предвкушала како-го то признания. Она как никто знала всю сущность Алмы. и стала замечать, что практически с рождения закаленная воспитанием старших имбрин, Алма начала давать трещину в послушании. Уже не была той скромницей, какую она знала по приезду в академию. —Скажи мне честно, Алма. Неужели у тебя никогда небыло влечения к чему то запретному. К тому, что побуждает в тебе чувства, самые непривычные не только для тебя, но и твоего тела? – вдруг спросила Изабелла, как-то по другом взглянув на девушку. —О чем это ты?— Алма сдвинула брови, опустив бокал чуть поодаль от себя. — Имбрины запрещают нам многое. Но то, чего они как огня боятся, самое запретное из всех правил, является самым, соблазнительным... Алма отводит взгляд, хоть и не до конца осознав смысл слов Изабеллы. —Порой я смотрю на тебя и начинаю думать о чем то совершенно запретном. Что-то внутри меня подталкивает на эти мысли. Сначала меня это пугало, но лишь раз дав мыслям волю, я, кажется, свыклась с этим. Даже проявила интерес. Изабелла неотрывно смотрела на Алму, но кажется не замечала, как та заливается краской, сжимаясь на месте —Что ты...— пискнула она, не успев закончить предложения —Все это лишь на первый взгляд кажется таким страшным и запретным. Но если разобраться —Кодекс запрещает любые связи с мужчинами, Изабелла. И ты прекрасно знаешь это— Алма перешла на шёпот, но уже хотела кричать. Она ещё раз глянула на смуглое лицо, в надежде увидеть в нем смешок, говорящий о том, что она лишь шутит. Но к сожалению поняла, что та настроена решительно —Ты права,— отвечает Изабелла, расплываясь в улыбке —Но он не учитывает одной детали... Алма замирает, смотрит куда-то за Изабеллу, чувствуя как та склоняется над ее ухом —Он не учитывает однополой связи. Изабелла опустила глаза, медленно обвив тонкое запястье смуглыми пальцами —Это все не так страшно, как можно себе представить. И не то, о чем на первый взгляд ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. —Изабелла...— на выдохе произносит она, зарываясь лицом в колени. Ей даже страшно представить это, но страшнее от того, насколько ловко Изабелла манипулировала ей, хватаясь за ниточки ее наивности. От ее шёпота по низу живота разливается незначительная тяжесть, что контролировать она уже не в силах. Внутри все дрожит, и ,вероятно, от триадами бушующих внутри неё эмоций. Изабелла что-то шепчет на неразборчивом французском, кажется, успокаивает, и невесомо целует ее в висок. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение влажных губ к разгоряченной от волнения и стыда коже отдаёт разрядом тока по всему хрупкому телу —Тебе нечего бояться...— шепчет она, и снова дарует ей поцелуй —Ты веришь мне, Алма? Фраза глухим эхом раздаётся от стен, и растворяется в журчании фантанов. Изабелла легко подхватываешь подбородок Алмы, устремляя взор ее зелёных глаз на себя —Ты веришь мне?— повторяет она практически одними губами. Алма молчит, будто утратила дар речи. Но нужные слова уже крутятся на языке. Волнение, сковавшее ее тело медленно спадает от уверенного голоса Изабеллы, и тёплых прикосновений к ее коже. —Верю— наконец произносит она, и встречается с улыбкой, проступающей на лице Кукушки. Темнокожая склоняет голову на бок, и незначительно проводит кончиками пальцев по горячей щеке, убирая за ухо выбитую прядку темных волос. —Позволь мне сделать это, Алма— шепчет она ей, бархатистый голос словно возвращает Алму в жизнь. Теперь в ряд звуков входит ее сильное сердцебиение, слышимое, как ей казалось, по всей комнате. —Я согласна— шепчет Алма, и позволяет ей увлечь за собой. Ноги стали ватными, но на удивление до сих пор слушались, покорно ступая за Изабеллой. Эти слова даются ей с проступающей дрожью в голосе, признав поражение чувств над воспитанием. На лице Изабеллы проступает улыбка, которая постепенно расплывается в победную ухмылку. Смуглые пальцы крепко окутывают бледное запястье, влеча девушку к фонтану. Присев на край округлой мраморной плиты, Алма начала изучающе смотреть на Изабеллу, стоявшую от неё чуть поодаль. К своему удивлению она была спокойна, хоть и судорожно представляла дальнейшее развитие событий. Серебряные лучи проникали сквозь расписанные узорами высокие окна комнаты, просвечивая ночнушку Изабеллы. Сквозь белую ткань можно было с легкостью проследить линию тонкой талии, проступающих рёбер и груди. Медленно Изабелла подошла к подруге, и взглянув в ее зеленые глаза, словно получая разрешения, начала осторожно стягивать ночное платье с бледных плеч девушки. Спадающие на них темные волосы Алма откинула назад, прогнув спину вперёд, позволяя подруге как можно более лучше рассмотреть ее тело. Пуговицы на платье расстёгивались одна за другой, и скоро платье спало с ее плеч, обнажая ее ровно до талии. Изабелла несколько секунд, словно заворожённая, осматривала тело имбрины, после чего позволила себе прикоснуться к тонкой бархатной коже. Алма подрагивала от каждого ее движения, с досадой признаваясь себе в том, что ей это нравится. В любой момент она могла убежать, обернуться птицей и улететь, но она этого не делала. Сапсан будто стала зависимой от этих прикосновений. Едва прохладные руки Кукушки коснулись груди Алмы, она шумно выдохнула, следом закрыв рот рукой. Сок запретного плода как амброзия растекалась по горлу Алмы от ласок. Изабелла была невозмутимой, с нежностью проделывая каждое движение. Влажный поцелуй в шею вернул Алму в чувства. — Изабелла…— лишь смогла сказать она, когда девушка наклонилась и слегка надавила на её худые плечи, заставляя лечь на мраморную плиту. Она была холодной, невероятный контраст от холодной плиты и её горячего тела заставлял мурашки бегать по бледной коже. Девушка нависла над ней, но ничего не делала, изучая хрупкое тело под собой. Она задала неожиданный, но резонный вопрос: — Ты точно хочешь этого?.. Алма неуверенно кивнула и шепотом добавила: — У меня нет выбора… — Он есть. Мы можем просто прекратить это и вернуться в свои спальни. — Я сгорю от стыда, если мы это сделаем… — Поверь, тебе будет намного хуже, если мы зайдем дальше… Алма помолчала, прокручивая то, что может сейчас произойти. — Тогда я остаюсь… Ее щеки стремительно наливались багровым румянцем, от вновь нахлынувшей на Алму волны стыда. Однако остановиться на этом моменте было бы куда стыднее, чем продолжить. Прохладные пальцы заскользили по шее Изабеллы, медленно обвивая ее, и влеча в поцелуй. Ответа долго ждать не пришлось, Изабелла слегка прикусила нижнюю губу подруги, пробуя ее на вкус. Но, видимо, прикусив слишком сильно, услышала жалобный стон. Она быстро отстранилась: — Прости меня… Ты слишком сладкая… Алма покраснела ещё больше. Она не первый раз слышит от Изабеллы такие вещи, но учитывая то, в каком положении они сейчас были — это выбивало из привычной колеи ещё больше. Она смущенно закрыла лицо руками, её губы краснели от недавнего поцелуя и слегка щипали. — Алма…- имбрина пыталась её успокоить, положив свои руки на чужие и отодвигая их. — Прости, я слишком робею, когда ты делаешь такие вещи… — Я больше не буду, обещаю… — Нет. Просто…продолжай… Изабелла удивилась её смирению. Тепло улыбнувшись, она нагнулась. Нависнув над Алмой она почувствовала, как небольшая рябь пробивает ее тело. Рука Кукушки легко коснулась внутренней части бедра Алмы, от чего та невольно вздрогнула. Изабелла на секунду замешкала, но вновь накрыв своими губами ее, начала поднимать руку выше. Сердца в грудных клетках отбивали четкий ритм, сливаясь в унисон. Поцелуй становился все требовательней, глубже, а движения руки по телу Алмы более уверенными. Сапсан немного дрожала, но больше от наслаждения, чем от стыда. На секунду Кукушка отстранилась и многозначительно посмотрела на девушку. — Всё хорошо…— Алма кивнула. — Ты уверена в этом? — Изабелла хоть и была не такой дотошной, как другие ученицы, но всё же испытывала сейчас дикое волнение и сосредоточенность. Она не позволила бы себе и лишнего шага, лишнего телодвижения без её разрешения. Но нужно лишь было её подтолкнуть. Алма судорожно кивнула, шумно процедив воздух сквозь зубы. Ей хотелось это попробовать, хоть и до этого категорически отказывалась это понимать. Сейчас она уже не в силах была вообще думать, но колебалась до сих пор. — Д-Да…— неуверенно ответила она — Мне уже нечего терять… Я стала на этот путь… — Тебе неприятно осознавать это? — Кукушка говорила, продолжая водить тонкими пальцами по чужим ключицам. — Просто… Я не понимаю, что вообще происходит…- Алма отвела взгляд. — Я так уверяла себя, что никогда не буду заниматься этим, а теперь лежу здесь — на холодной поверхности, обнаженная. Ты нависаешь надо мной, ласкаешь, заставляешь испытывать дикий стыд, но одновременно и безумно-приятные ощущения. Мой разум и тело не могут создать тот императив, которому я смогу следовать… — А что тебе подсказывает твое сердце? Алма помолчала. В этот момент она повернулась и посмотрела в янтарные глаза: Изабелла не отводила от неё взора, послушно выжидая ответа. Девушка поняла, что она просто хотела уединиться с ней, почувствовать то, как Изабелла обнимает её, прижимает к себе и шепчет на ухо её имя. По телу пробежала волна очередных мурашек, а по низу живота растеклась куда более значительная тяжесть. — Я хочу быть с тобой… Изабелла ухмыльнулась, а смуглые щеки порозовели. — Ты такая глупая иногда, Алма. Не нужно много думать…- она наклонилась вперед. — Иначе к старости ты станешь, как мисс Зарянка. Алма зажато улыбнулась и почувствовала прикосновение чужих губ. На этот раз девушка целовала медленно, так, чтобы Алма чувствовала себя более уверенней. Она окончательно встала над ней, упираясь руками и коленями в мрамор. Изабелла начала водить рукой по груди, от чего другая девочка вздрогнула, почувствовав нежные ласки. Она играла с ней, дразнила, проведя ногтями то от пупка, то до ложбинки между ребрами невесомую дорожку впечатлений. Наконец отпрянув от неё, она обвела взглядом её обнаженный торс, сама почувствовав, что не в силах больше сдерживать свои руки и губы. — Я хочу чтобы ты подняла бедра… — Ты хочешь, чтобы я полностью разделась? — с нерешительностью спросила Алма. — Да. Я хочу видеть тебя всю. — Хорошо. Девушка сделала так, как ей приказали — окончательно стянув с Алмы ночную сорочку, Изабелла добралась до нижнего белья, которое также мягко опустилось рядом с ними на белый камень. — Теперь я хочу, чтобы тебе было удобно, поэтому попрошу встать. Алма послушалась и в этот раз. Девушка расстелила её одежду так, чтобы на него можно было лечь. — Этого будет мало— тихо выругалась Кукушка — Всё просто замечательно, Изабелла. Не стоит переживать. Алма стояла рядом с ней полностью обнаженная, обняв себя руками. Она подошла к девушке и приподняла её голову за подбородок. — Я так люблю смотреть на то, как твоё черствое сердце дает осечки… Изабелла обвела её за талию, шумно выдохнув ей прямо в живот. Имбрина вздрогнула от теплых объятий. Алма легла обратно. — Тебе удобно? — Угу…- она активно закивала. — Тогда… Девушка прильнула к её шее, целуя выступающую трахею. Алма старалась не дышать и не издавать лишних звуков, но как она не пыталась, получалось плохо. Каждый раз из её рта вырывались обрывистые звуки, которое заводили Изабеллу ещё больше. Она прильнула губами к набухшим соскам и почувствовала, как Алма нервно вздрагивает. — Изабелла… Опустившись ниже, проводя от груди до лобка дорожку поцелуев, она ловила себя на мысли, что сама не заметила, как возбудилась. Алма приподнялась на локтях, слегка жалобно поглядывая на подругу. — Подожди…— сказала она на выдохе. — Что-то не так? — Нет… Я просто подумала… ты будешь делать это языком?- её пряди хаотично спадали на её плечи. — Ты хочешь по-другому? Алма кивнула. Изабелла нахмурилась. — Но это же будет больно… Она сильно переживала за её здоровье, боялась навредить ей, покалечить. А вдруг, она после этого замкнется в себе и перестанет с ней разговаривать. — Я справлюсь. — Ладно, милая… Девушка легла обратно, положив руки на груди в замок. Изабелла встала на колени, чуть шире раздвигая чужие ноги. Алма дрожала, задержав дыхание, она ждала. Наконец почувствовав, как холодные пальцы прикасаться к её влажной горбинке, она резко вздохнула. Этот контраст показался ей диким. Изабелла провела пальчиками между влажными губами, почувствовав неимоверную кучу смазки на фалангах. — Ох, Алма…- она тихо простонала. — Прошу, ничего не говори…- девушка закрыла рот ладонью, следя, как девушка проводит манипуляции вокруг её перинеума. Но тут имбрина ввела один палец, и девушка резко взвизгнула, откинувшись обратно. — Ах, н-нет… — Тише, прошу расслабься… — Почему я не послушала тебя…— Алма болезненно постанывала, чувствуя, как Кукушка медленно, но верно двигаться внутри неё. — Нужно немного потерпеть… Сначала она чувствовала лишь боль, отделаться от которой была не в силах. Вот вот, и она отринется в сторону, в попытках избежать жгучей боли внутри, но тем самым оскорбила бы Изабеллу. — Прошу, Алма…— вновь произнесла Изабелла, не мгновение замерев внутри нее. Судорожно сглотнув, Алма резко кивнула. Ослабив напряжение в пояснице, она тихо выдохнула, расслабляясь всем телом. — Хорошо— хрипло прошептала девушка, сильнее сжав в руках худые плечи, в ожидании новой вспышки боли. С новым толчком с ее приоткрытых губ сорвался сдавленный стон. Разряд тока импульсом прошелся по ее позвоночнику, и признать, это доставило ей удовольствие. Боль все еще чувствовалась, но постепенно затухала в волне оргазма. Она медленно накрывала Алму, порой подрагивающую от наслаждения. Тонкие губы Изабеллы сложились в коварную улыбку, и скоро прильнули к ее влажной, поблескивающей в свете луны, коже. Тихие, сдержанные стоны имбрины ласкали слух Изабеллы. Ускоряясь, она чувствовала как доводит Алму до пика наслаждения, и сама начинала тихо постанывать у ее уха, в редких перерывах между поцелуями. Сапсан прикусила костяшки пальцев, сдерживая в себе крик наслаждения. Дыхание совсем сбилось. Оно то было размеренным, то нарушалось резкими всхлипами. Но в обоих случаях было вызвано наслаждением. Кончив со сдавленным писком она прогнулась в спине, и устало упала обратно. Вынув тонкие пальчики Изабелла кладет дрожащую руку на внешнюю сторону бедра Алмы, второй рукой приподнимая и прижимая ее к себе. В их взглядах, искрящихся от страсти и стыда, играет множество огней. Что-то со стремительно развивающейся силой подталкивает Алму на слегка необдуманный шаг, потому она нерешительно наклоняется вперед, склоняя головку на бок. Напрашивается на поцелуй — думает Изабелла, с каким то облегчением, и устремляется ей навстречу. Нежное столкновение алых, влажных губ и слегка покусанных играет уже иными красками. Сплетение языков оказывается слишком сладким и ненавязчивым. Сбивчивое дыхание Алмы, опаляющее бледные щеки, вводит Изабеллу в легкое чувство эйфории. Голова начинает немного кружиться, тело пробивает рябь. Руки, прежде надежно сжимающие тонкую талию вдруг срываются с места, лихорадочно блуждая по хрупкому, неподвижному телу, и скоро доходят до шеи. Пальцы осторожно останавливаются с обеих сторон на разгоряченной коже девушки. Под подушечками пальцев остро чувствуется учащенный пульс. Кажется, на мгновение Изабелла услышала как трепещет в груди Алмы сердце. Воздуха катастрофически не хватает, почему обе неохотно разрывают поцелуй. Алма отстраняется с тихим, облегченным стоном. Щеки горячеют от стыда, становятся пунцовыми.Изабелла открывает до того момента прикрытые глаза, устремляя взор яскрящихся глаз на подругу. Они молчат. Сказать нечего. Роящиеся в голове мысли не дают ни одной из них связать и пары слов. Пока, каждая обдумывала только что произошедшее между ними, даже не имея понятия, как относиться к подобному инциденту. Но обе прекрасно осознают одно — их близость не была следствием выпитого вина. Опираясь уже на собственные руки Алма садится на край плиты, подрагивающими руками натягивая на себя платье . Ее движения, как и прежде, сопровождались скованностью. Изабелла вдруг закрыла глаза, почувствовав как ее лицо начинает гореть от стыда. Однако не признать того, что никогда еще Изабелла не получала столь сильных эмоций и ощущений, как в эту ночь она не могла —Теперь ты стыдишься этого? — вдруг спросила Алма, застегивая последние пуговицы на своём ночном платье. До сих пор она не поднимала на имбрину глаз —А ты? — тихо спрашивает она, уходя от ответа. —Все в порядке…— на выдохе прошептала она, скрестив руки на груди—Я просто…не знаю как совладать со всеми теми эмоциями, что получила только что. Изабелла с отстраненным интересом наблюдает за Алмой. Словно ждет от нее чего то еще. Откровения. Признания. Чего угодно. Но не молчания. Хотя и сама едва ли сможет связать двух слов. —Этого не должен узнать никто...—произносит наконец Алма, и на этом вновь умолкает. На мгновение чудится. что дыхание замирает вместе с девушкой. Изабелла поворачивается к ней, и протягивает вперёд мизинец. Жест, который между ними означал заключение тайны сейчас был как никогда нужен. Это даже слегка позабавило Алму, но не вызвало у неё улыбки. Обернувшись к ней, она выставляет вперёд руку, сцепившись мизинцами. —Я, Изабелла Вариж, клянусь хранить эту тайну в мраморной комнате, и даже после своей смерти— произнесла она, смотря прямо в глаза Алмы. —Я, Алма ЛеФей Бентам, клянусь хранить эту тайну в мраморной комнате, и даже после свей смерти... —Клянусь— повторили они в унисон, не отрывая глаз друг от друга.