алкоголь со вкусом кофе

Чтобы иметь статус, можно быть всесильным, всезнающим и обаятельным. А чтобы нравиться человеку, недостаточно быть всесильным, всезнающим и обаятельным. Важно знать, где граница твоей влиятельности, потому что у многих она может вызвать зависть, если расширится хоть на сантиметр. Эта зависть распространялась на Диму, потому что он сводил губы в тонкую полоску при виде Антона, при упоминании о нём и, вместо должного уважения, испытывал только раздражение, пытаясь отобрать чужое внимание и привлечь его к себе. Естественно, гордый взгляд доброго, красивого и умного магистра манил, как пчёлок мёд, куда эффективнее, чем простой внешний вид Побрацкого и его простейшее отношение к жизни, к учёбе и прочему, что окружало его существование. Поэтому всемогущество Антона позволяло иметь ему статус, но Диме он по-прежнему не нравился, несмотря на то, что тот буквально спас его от смерти. Антону было почти всё равно на студента, который не играл значимую роль в его жизни. Его привлекало нечто большее, порядок, дисциплина, и каждый студент был для него как одно и то же лицо, любил ли его этот студент или же нет. Но на Диму падали подозрения, которых опасался Антон, опасался из-за пережитых смертей, из-за странных взглядов Побрацкого, даже из-за его клинической смерти, случившейся какое-то время назад. Да и выглядел этот парень в своей нахальной простоте невероятно заманчивым, поэтому Антон решил выйти с ним на контакт, встретившись в опустевшем московском дворе, коими так любил ходить Шашлык, сокращая себе путь. Всё же, он даже хотел ему немного понравиться, размышляя — к чему это может привести? В его охладевшем, но способном на чувства, сердце, теплилась небольшая синяя искра. Почему-то Побрацкий вызывал в нём дикое, тошнотворное желание выяснить, что да как, расставить точки над И, почему-то он, похуистичный, нетребовательный, забавный, — обыкновенный студент, приписывался к категории тех людей, которых Антон почти никогда к себе не подпускал и которые интересовали его именно своей редкостью. По привычке опустив руки в прохладные карманы, так как в городе царствовала поздняя осень, он преградил Диме путь, касаясь макушкой своей головы тонкого ломтика месяца, который поминутно заносило чёрными, вечерними тучами. Пара прозябших волосинок на его голове, выбившиеся из шевелюры, озабоченно колыхались в воздухе. — Чем будешь запивать сессию? Дима недоверчиво взглянул на Антона. Это он-то первый начал разговор? И чего это он тут делает, решил вдруг прогуляться на свежем воздухе под беззвёздным покровом темноты? — Х-э-эй, — приулыбнулся он. — Могу чем-то быть полезен? Антон туманно глядел на Побрацкого, его "уличную" одежду, его блестящую улыбку, мягкие брови, от неизведанной эмоции скосившиеся к переносице. Всё же что-то в нём определённо не так... И это что-то манило двумя пальцами, подбрасывало, било по грудной клетке изнутри, да только так тихо, так скромно, что по лицу Антона можно было думать, что он только что пришёл с бизнес-встречи, где в самых размеренных тонах обсуждали, по какой цене отправлять акции в Нью-Йорк. — Не говори мне, что ты не пьёшь, — начал он, почувствовав, как кончики указательного и больших пальцев на руках в карманах слегка загорелись. Он потёр их друг об друга. — Ты хочешь предложить мне выпить? Нет, подожди... — Дима вырвал оба наушника из ушей и даже как-то повеселел. — Это ты хочешь предложить мне выпить?! — Твои оценки это позволяют. — Не играй из себя плохого парня, — Диме стало ещё веселее, хотя сердце его протестовало из-за того, насколько открыто он показывает свои эмоции. — Почему ты здесь? Я пройду, окей, удачи! Он махнул рукой, вставив один наушник, и уже пошёл было дальше, окружённый догадками, чего это такое было, когда Антон схватил его за куртку и упрямо потянул на себя. — Кофе, — сказал он. — Ты наверное скупаешь в Пятёрочке всякую дрянь, а между прочим, совсем в двух шагах от твоего общежития есть превосходная кофейня. Именно этим запивают сессию, м? Дима прочувствовал, как по его коже бегают мурашки неприязни и одновременно неожиданного тепла, которое было как не кстати среди этих гнилых, промёрзлых листьев, дворика, из которого хоть и был выход на оживлённую и широкую улицу, но дворика такого скомканного, будто исписанный черновик... Ему стало ещё интереснее — так чего это понадобилось от него Антону? Этому ошеломляюще правильному, чудаковатому и приятному парню, который... — Идём, — Антон подхватил его под руку и потащил к светлой улице, прищуривая глаза такого же цвета, как оставшиеся одинокие листочки на тонких, щуплых берёзках по краям дороги. Потихоньку план, который изначально казался ему немыслимым, обрастал плотью, свистел в ушах, словно ветер, и дёргал за ниточки, призывая Антона к действиям. — Да уж, только не заведи меня слишком далеко, — ноги Димы хотели по обычаю упрямо втрескаться в асфальт, но отчего-то он пошёл следом, так и не включив музыку в наушниках, один из которых болтался в воздухе, будто на виселице, и задевая проводом рукав Антонова пиджака. Почему-то Антону пришла в голову мысль — "заведу, ещё как заведу", — но он поморщился и отпустил Диму, который поравнялся с ним и беззаботно пошёл рядом, молча поглядывая на него. Это своеобразный акт дружбы? Сделка? Антон ищет выгоду или хочет что-то рассказать, о чём известно только им обоим? Конечно же, они шли не просто пить кофе. Вернее, не совсем. Они шли пить кофе, разбавленный огнём, и от этого, конечно, Антону было совсем не по себе. — А это неплохо, ты, наверное, заботишься о моих оценках, это так благородно! — когда перед Димой поставили стакан, на котором пенились жареные сливки, он с ещё большей насмешкой уставился на своего напарника, который расположился за столиком напротив него. Антон сложил руки под подбородком. — Я позвал тебя выпить, Побрацкий, и, по-моему, это очень хорошо удалось. В общем-то, это тот же кофе, только..., — в ярком, золотом свете мини-кафе на проспекте, где они расположились, как и хотелось — совсем недалеко от общежития, глаза Антона искрились ещё большим янтарём, чем где-либо. — ...с виски. Дима огляделся. Кафешка была полу-пустой, но он не чувствовал себя в ней уютно — куда приятнее было расположиться в комнате с друзьями, перелить дешёвое вино в бутылку из-под колы, закусить чипсами. Антон же во всей этой кофейной гуще выглядел так, словно вот-вот достанет из-под стола чемодан, откроет его, а там миллионы долларов, да ещё и потайной карман с бриллиантом. Но Антон просто лениво моргнул, отчего мешки под глазами, казалось, потемнели ещё больше, а меланхоличный взгляд упёрся в вопросительный тупик. — Это бодрит лучше энергетиков. — Только платишь ты. — Хорошо. — Блин, это была шутка, — от неловкости Дима повёл пальцем по ножке коктейльного бокала. — Так чего ты там хотел? — Ничего. Побрацкий глотнул этот "ирландский кофе", от которого в носу закружились пряные зёрна, а в голову ударил сладкий туман, и поставил локоть на стол, опираясь подбородком на руку. Воцарилось неловкое молчание. — Та-ак что именно? — Чем я тебе не угодил? — спросил Антон, разводя руки и пуская в ход свою фирменную улыбку. — Или ты по характеру такой обособленный? Я такой же, как ты, и думаю, нас многое связывает. — Что это например, мёртвые студенты? — Дима не нашёл слов лучше этих, но Антон ещё больше проникся подозрением и этого было достаточно, чтобы он постучал пальцем по столу и тоже положил на него свой локоть. Дима расправился со своим "ирландским кофе" и взглянул блеснувшими глазами куда-то за Антона. — Что, я не прав? — Скажи, что это и вправду лучше твоих чёртовых энергетиков, — Антон испытующе разглядывал парня, а тот сложил руки на груди и кивнул головой в сторону выхода. — Так для чего-то же ты меня сюда притащил? Звёздочкин заказал ещё два "ирландского кофе", который настолько вычурно смотрелся на их фоне, что можно было бы засмеяться. Дешёвое вино могло скрасить будни студента, но Антон настаивал на красивых сценах, плюс для себя он хотел отметить — на что способен Дима, оказавшись в такой ситуации. Осилив второй бокал и поразившись тому, какой он сладкий, Димон с неохотой пробормотал, что если "ебануть в нескафе растворимый такую же щедрую порцию сахара и залить водкой, то получится та же экзотика", и всё думал, — зачем, как, почему они оказались тут, и... За него заплатили? — Довезти до общаги? — Антон достал чёрный кошелёк, положив пару измятых сторублёвых купюр под бокал, к которому даже не притронулся. — Спасибо, но я сам, — Дима удручённо вздохнул и тепло скользнуло по его щекам. О крепкости данного кофе-напитка он не уточнял, но почувствовал, что два бокала дали о себе знать, потому что лёгкая, как шёлк, плёнка покрыла его лоб и изображение Антона, который настолько душевно мерцал на фоне искринок и далёкой-далёкой музыки, что невольно захотелось пожать ему руку, привстав из-за стола. Что, собственно, Дима и сделал, поражённый тому, что вставать было несколько тяжело. — Просто захотел угостить тебя чем-то покруче твоих адских напитков, — сказал Антон, не выпуская его влажную ладонь из своей. В его ближайшем будущем он не хотел спаивать простого студента, он просто хотел прояснить, какие детали его цепляли в Побрацком и, при бархатно-шифоновом свете кафешки, он понял, какие именно. — Не захочешь спать всю ночь, будет время выучить все лекции. — Спасибо от души, — поблагодарил Дима, слегка скептически, но вполне умиротворённо. Похоже, Антон был не так уж плох, только донельзя много внимания привлекал к себе, отчего Дима постарался держаться особняком. Это, однако, ему не помогло в том случае, когда Антон просто не отпускал его руку, вглядываясь в зелёные глаза так пристально, как будто хотел вытянуть на свет что-то поважнее, чем подтверждение своих подозрений. Диме всё равно хотелось спать. Его морило, клонило в сон, и он всё-таки приземлился на заднее сидение машины Антона, подумав, что один раз ничего не будет, тем более что этот "лидер всея института" оказался таким неплохим, чувственным и немного... — Что... Что ты делаешь? — Дима резко разлепил веки, когда его головы коснулась рука и провела по пышным волосам, скидывая их пальцами на глаза. — Всё нормально, Побрацкий, просто удостоверился, что ты не спишь, — Антон захлопнул дверцу, сел за руль и вцепился в него рукой так сильно, что она побелела, будто мостовая проспекта, на котором они стояли, и вздрогнула от напряжения. Он потрогал его волосы. Необъяснимо. Но факт. — Кофе бодрит, — сказал он, выезжая с парковки и посмеиваясь с того факта, что всё-таки уломал довезти Диму до общаги, к которой можно было подъехать за пять минут. — Но если в нём алкоголь, нужно быть аккуратней, а то уснёшь. Прикольное столкновение двух вселённых, только осталось выяснить... — Фига тебя понесло на рассуждения, — послышался голос Димы сзади. — Ты давай смотри на дорогу, странный человек. "осталось лишь выяснить, кто из нас кофе, а кто — алкоголь".