Убей меня, Люцифер

— Победительницей вновь становится Вики Уокер! — Трибуны взорвались овациями, едва Ади прокричал имя счастливицы, подкрепив заявление свистом. Моё имя. Я вылезаю из тачки, хлопнув дверью, а мое появление сопровождается очередным свистом Ади, рассекающим воздух. Свет множества прожекторов, направленных на меня, разрезал полумрак вечера. Бурные аплодисменты ангелов и демонов, заполнивших стадион до краев. Восхищенная улыбка Ади и его рука, которую он протягивает мне. Убожество. Я вижу все в замедленной съёмке и не замечаю ничего, кроме награды. Параллельно снимаю шлем, в лицо ударяет ветер, отчего волосы эффектно развеваются. В нос бьёт запах горелых шин и бензина. В воздухе разливается аромат адреналина. Я иду медленно, словно оттягивая момент. На лице застыло выражение торжества, спина оставалась идеально прямой. Черные крылья распахнуты, будто я готова вот-вот взлететь. Я иду и не слышу ничего, кроме собственного тяжёлого дыхания и биения сердца. Я иду к цели. Вот демон фамильярно притягивает меня к себе и целует в губы, предварительно шепнув что-то приятное на ухо. — На удачу! — Ади картинно улыбается зрителям. — Может, и я когда-нибудь смогу стать таким же первоклассным гонщиком, как Ви! Ничтожество. Зрители кричат ещё громче, поочередно скандируя то моё имя, то имя Ади. Демон крепко пожимает мне руку и вручает награду. Я стою, широко улыбаясь всему миру, ощущая тяжесть статуэтки у себя в руках. Сердце на секунду замерло. Тебе не противно от самой себя? — Ви, это было идеально! — Мими, раскрасневшаяся после бега через весь стадион, с разгону прыгает мне на шею, обхватывая её руками. — Спасибо, — я звонко чмокнула подругу в щеку и аккуратно убрала её руки. Я в последний раз обернулась и с улыбкой махнула рукой трибунам, что не спешили расходиться. Они ведь не знают, кто ты на самом деле.. — Ви-ки! Ви-ки! — Собственное имя бьёт по барабанным перепонкам. Мими чуть ли не подпрыгивала от нетерпения на месте. — Ты заслужила эту награду! — Подруга сияющими глазами смотрит меня и спрашивает с надеждой: — Мы с ребятами в бар заскочить хотим, ты с нами? Приклеенная к лицу улыбка не дрогнула. Ты её предала. — Прости, Мими, я не смогу. Брюнетка отстранилась и кивнула, отведя глаза. В них блеснуло разочарование. — Я тебе обещаю, что завтра мы с тобой быстрее ветра полетим в бар, — я попыталась сгладить грубость и подмигнула демонессе, чуть наклонившись. — Тем более что завтра урок у Геральда. Он следить не будет. — Честно? — Да, сегодня я действительно не могу. Как же больно врать, глядя ей в глаза. Но лучше так, чем она вновь разочаруется. И пусть это когда-нибудь вскроется, но я надеюсь, что к тому моменту меня в школе уже не будет. Лгунья. Толпа возле выхода уважительно расступается перед звездой. Грязная девчонка. Я чуть снисходительно улыбаюсь, слушая поздравления от сокурсников, чьи лица горят восхищением и энтузиазмом. Что ты из себя строишь? Энди, тоже проходя мимо, к выходу, легко дотрагивается до моего плеча. Ты — никто. — Это было круто! — Непризнанный всегда улыбается мягко и чуть скованно, словно ему неприятно. Почему ты считаешь себя лучше других? Заученно рястягиваю губы в ответ, принимая недопохвалу. Ты — никто. Комбинезон для гонок отброшен в сторону, и я стою в одном белье, чувствуя ступнями холод светлого пола. По позвоночнику бегут мурашки от сквозняка. Жирная уродина. Я обхватываю руками бедро. Пальцы не смыкаются, между ними остаётся чуть ли не с десять сантиметров. Недостаточно хорошо. Сдавливаю ладонями талию, пытаясь понять, стала ли она меньше со вчерашнего дня. Ты плохо стараешься. Поворачиваюсь к зеркалу боком и втягиваю живот. Выпрямляю спину, выдыхаю и провожу рукой от груди к низу живота, сглатываю горькую и вязкую слюну. В голове нет ничего, кроме мысли, пульсирующей на краю сознания: «Уродина, уродина, уродина…». С силой сжимаю челюсти и ещё раз повторяю все операции. Ты думаешь, что что-то изменится? Я судорожно вдыхаю воздух. Кто сказал, что мертвые ничего не чувствуют? Кто придумал эту странную фразу, в корне неправильную? Дверь, ванная комната, кафель, унитаз, ледяные пальцы… Я смываю, стараясь не смотреть вниз, тщательно вытираю ободок салфеткой. Выкидываю испорченную, достаю следующую и остервенело тру губы, как будто пытаюсь стереть их с лица. Полощу рот ледяной водой, не замечая, как ноют зубы. Случайно поднимаю взгляд на зеркало и неотрывно смотрю на свое отражение. По землисто-серому лицу стекают капли воды, но даже так видны фиолетовые синяки под покрасневшими глазами. Скулы совсем слабо выпирают, а венок и подавно не видно. Посмотри, какая ты страшная. Ты ничего не можешь. Слабачка. Со всей силой сжимаю края раковины и смотрю на себя, чувствуя, как в душе поднимается волна ненависти, которая выжигает все чувства, оставляя лишь отвращение. Зеркало падает окровавленными осколками на холодный пол. Слез нет. Есть только ощущение теплой и липкой крови, бегущей по руке, которой я подпираю голову, сидя на полу и упираясь спиной в дверной косяк. Уродина. Мерзость. Сколько я ещё протяну так? Месяц, два? А что потом? Ты заслужила это. Мельком кидаю взгляд на циферблат часов в коридоре и медленно поднимаюсь, чуть пошатываясь. Я хватаюсь пальцами за косяк так, что они белеют. Резкая боль в левой руке отвлекает и напоминает о недавнем срыве. Я досадливо морщусь и зачарованно смотрю на засохшие буро-красные дорожки. Кровь шумит в ушах, сердце падает куда-то вниз, едва сознание проводит параллель с крыльями винного цвета, отливающими в гранат. В памяти всплывает взгляд глаз, у которых радужка — как два рубина, но единственное отличие от драгоценных камней — это то, что глаза Люцифера на солнце не блестят, а словно наливаются ярко-алой кровью. Перед глазами мельтешит пелена, переливающаяся всеми оттенками красного. Винный, гранат, рубин, алый. Карминово-красные отпечатки ладоней на бледной коже, засосы цвета бургунди. Пунцовые щеки. Искрящаяся сангрия в бокале. Любимая помада цвета адского пламени. Кровь. Судорожно мотаю головой, игнорируя головокружение и пытаясь отогнать галлюцинации. Стоит распахнуть глаза, унять бешеное сердцебиение, и я понимаю, что у меня осталось совсем мало времени. Нервно отмываю руки от подтёков и замечаю слипшиеся волосы. Они тоже в крови. Мои зрачки в ужасе расширяются. Я не обращаю внимания на раны, что нещадно болят и пекут. Что ты за ничтожество, если не можешь потерпеть такую нелепую боль? Дверь в квартиру распахивается, голос в голове утихает. Он всегда умолкает, стоит ему появиться рядом со мной. Люцифер молча хватает меня за здоровую руку, сжимая запястье, и тащит в спальню. Его губы жёсткие и не приносят ни капли удовольствия партнёрше. Язык, напряжённый как струна, не печется о приличиях и мгновенно оказывается у меня во рту. Руки грубые и совершенно не ласковые. Они сжимают бедра, скользят от колена к щиколотке, сдавливают горло так, что мне трудно дышать, а потом остаются синяки. Они сжимают в тисках грудную клетку и с силой тянут за длинные волосы, которые ему так нравятся. Они срывают белье, не заботясь о его сохранности. Пальцы, надавливая, водят по губам, растирая слюну. Он наваливается всем телом, и я чувствую, насколько он зол. Зол не на окружающих, а на себя самого. И он снова вымещает эту злость на мне. Широкая шершавая ладонь зажимает мой рот, пока второй рукой демон стаскивает с нас остатки одежды. Вернее, с меня, потому что о себе он вообще не заботился: звякнула пряжка ремня, со знакомым звуком расстегнулась ширинка. В следующее мгновение он входит в меня до предела. Я уже не пытаюсь глотнуть воздуха, потому что знаю, что рука зажимает рот очень надежно. Лишь слегка втягиваю воздух подрагивающими ноздрями, силясь не зажмуриться. Люцифер неотрывно смотрит мне в глаза, и я вспоминаю. Рубин. Вино, гранат, кармин, пунцовое лицо, сангрия, кровь, жар адского пламени. Перед глазами все сливается в сплошную красную вспышку, от которой болят глаза. Люцифер смотрит пристально, словно изучая новое для него явление. Под его взглядом я чувствую себя так, будто меня препарируют. Движения, сильные и размеренные, постепенно затихают, дыхание восстанавливается. Демон отрывает руку от моего лица и откидывает смоляные волосы со лба. Его взгляд перемещается на израненную конечность, которую я едва успела забинтовать. Я вижу, как загораются его глаза, вижу, как он смотрит на меня, пробирая ознобом до костей. — Что это? — Голос Люцифера холодный, даже ледяной, но вовсе не равнодушный. Он злится. Снова. Рубины превращаются в алую кровь. — Я порезалась, — голос сипит и хрипит, периодически срывается, но я знаю, что демон не обращает на это внимания. Оно приковано к руке в бинтах, на которых выступили капли крови. — Никто не имеет права причинять тебе боль, даже ты сама, — я дернулась будто от пощёчины. Глаза демона светлеют ещё сильнее, на руках выступают выпуклые вены, видные даже сквозь плотные черные татуировки. Я вижу, как его выводит из себя то, что он не контролирует ситуацию. — Только я могу это делать. Ты меня поняла? У меня снова начало шуметь в ушах. Перед глазами все поплыло, включая искаженное злобой лицо Люцифера с двумя каплями крови вместо радужек. Я потеряла ориентацию в пространстве, голова закружилась, я ощутила, будто падаю. В какой-то момент внутренний голос, вдруг очнувшийся, сливается с голосом Люцифера. Почему их голоса звучат одинаково? Я дышу едва слышно. Грудь сдавливает тисками, но наполняет не жаром, а холодом. Ты снова ничтожество. Ты же такая слабая, за что ты держишься? И, главное, зачем? Сознание медленно проясняется. Я чувствую, как необычно пусто в голове, но в ту же секунду черепную коробку словно разрывает миллиардом мыслей, перепутывающися с голосами. Уродина. Вики Уокер — победительница! Ты — никто. Ты не имеешь права причинять себе боль. Я кричу так громко, как только могу. Я надрываю горло, обхватываю голову руками, пытаясь унять гомон, мешающий слышать даже свой крик. Жирная уродина. Чемпионка. Ненавижу. Красный, вино, алый, бургунди, сангрия, Ад, гранат, кармин. Рубиновые глаза. Кровь. Ты — убожество. Я безумно смотрю в серые стены и шатаюсь из стороны в сторону. Кричать не получается, из горла вырывается только сиплый хрип, переходящий в надрывный кашель. С кашлем из лёгких вырывается кровь. Я завороженно смотрю на капли, усеявшие колени, которые я подтянула под себя. Я не вижу, как в комнату заходит мрачный Люцифер. Но внезапно понимаю, что я не в квартире, от этого накатывает паника. Я мотаю головой из стороны в сторону, но сознание отказывается распознавать окружающий мир, кроме демона, что стоит уже совсем близко. Я широко распахнутыми глазами смотрю на Люцифера. В голове продолжает шуметь, голоса стараются перекричать друг друга, и я порываюсь сжать зубами кулак, чтобы не закричать, но натыкаюсь на пропитанные кровью бинты. Красный. Алый. Бургунди. Кармин. Пламя. Гранат. Красный. Красный. Красный. Пощёчина обжигает щеку внезапно, но это не помогает, лишь заставляет перевести внимание на Люцифера. — Помнишь, ты должен был мне желание? — Я из последних сил борюсь с позывом заорать во всю глотку. — Да. Он смотрит на меня странно, будто видит в первый раз. Но я не замечаю этого, мне мешают голоса и рой мыслей, которые жалят мозг. — Убей меня, Люцифер. Две капли крови. Винные крылья, уходящие в гранат. Ты слабачка, Вики Уокер. Сознание ускользает в темноту, и голоса в голове затихают, оставляя место лишь для одного. Только я могу это делать. Ты меня поняла?