Перфоманс

За окном была прекрасная погода. Температура воды около 14 градусов благоволила рыбьим семейкам, которые то и дело сновали меж водорослей и обломков увядающего подводного города. Сквозь толщу атлантической воды пробивались лучи солнца, освещая проржавевший, местами насквозь пробитый, грязный пол. Сырой, затхлый воздух душил, забивал легкие пылью. Черные разводы мрачно тянули свои щупальцы с потрескавшихся стен, и стеклянные рты старинных шкафов переваривали то, что было туда положено вот уже несколько десятков лет назад. — Это было просто недоразумение. Я же не знал, что все обернется этим! Сандер Коэн вздохнул и нахмурил брови. — Эта ситуация абсолютно не зависела от меня. Разве я мог быть виноват? Нет. Это же очевидно. Я хотел лишь малиновый пуддинг, а он умер. Нахал! Мужчина, сидевший напротив в позе, свойственой психотерапевтам, медленно, утверждающе покачивал головой. Маска кролика на его лице при этом комично перекатывалась со лба на кончик носа. — А самое главное, что я никогда не был контрабандистом, и все же! Никогда не страдал, гонимый правительством, но ведь я Человек! Я обязан чувствовать! Почему же чувства не узаконены? Я спрашиваю почему? И, приблизившись к собеседнику, Сандер Коэн посмотрел на него безумными широко раскрытыми глазами. Ученик еле сдерживал страх и, дрожа, продолжал играть роль. — Я тебе не верю, — прошептал Коэн, постепенно повышая голос. — Я пытаюсь поверить, но твоя игра ужасна. Она не достойна даже детского утренника! Чуть левее красного галстука ученика медленно вонзился нож. Красной рекой на влажный пол пролилась кровь. — Дети… Дети, они ведь прекрасные создания, пока верят в сказку. А затем превращаются в жутких болванов. Хм, а вот сейчас очень даже неплохо, — вновь обратил внимание Коэн на ученика. Ты нашел свою звездную роль, мой ученик. Не побоюсь этого слова, превзошел учителя! Я хочу видеть тебя в роли Йорика сегодня же вечером. Попроси гримеров, чтобы сняли с тебя кожу. Вдруг в пятнами чернеющих коридорах послышался душераздирающий визг. — Я не хочу умирать, — девушка рыдала, поминутно всхлипывая. — Как мне выжить? Он меня убьет! Убейте его! Убейте, убейте, убейте! Сандер Коэн улыбнулся, взял со стола револьвер и отправился в один из коридоров, цепляя смокингом пыльную паутину. Дверь в конце открыла Сандеру картину по его словам «абсолютно уникальную». В середине темного, испещренного кровавыми пятнами амфитеатра билась в агонии, визжала дама в белой пачке. Вокруг нее расхаживали несколько высоких крепких мужчин, любимых учеников Коэна, и пытались успокоить балерину. Разбежавшись по тёмным углам за этой феерией наблюдали мужчины и женщины, некогда имевшие королевскую осанку и неземную красоту, но сейчас наполовину сгнившие, местами потерявшие кожу и части конечностей. Лица мутантов были отвратительны. Висящий глаз у одного, разорванный рот у другого, отрезанные уши, нос… И каждый из них носил маску. Может быть, им самим был неприятен их нынешний облик? — А что это у нас тут, дорогие мои ученики, бунт против Искусства? Это форт «Веселый» вы должны смеяться и радоваться! Смейтесь же, наконец! В зале поднялся хохот. Мутанты в кроличьих масках визжали, хрюкали и смеялись, но у каждого из них тряслись колени от ужаса. Сандер Коэн в последнее время выходил из своей мастерской только тогда, когда был слишком рассержен, и каждый из учеников в этот момент мог стать его любимцем. Посмертно. — Я лишь хочу, чтобы вы все были счастливы, — начал Коэн и все затихли. — Ведь счастье — это Искусство, а Искусство — это счастье. И я, как пастух, хочу провести вас, слепых овец, через поле, охваченное пламенем. Но вы ведь такие упрямые. Не слушаете учителя. Конечно, конечно, я, заслуженный артист Восторга, абсолютно ничего не понимаю в Искусстве. Вам, молодым, ведь виднее! Да? Я вас спрашиваю! Да? В амфитеатре царила гробовая тишина. Были слышны звуки падающих с чернеющего потолка капель и далекие тяжелые шаги Большого Папочки. Вдруг снова подала голос балерина. — Ты убийца. Ты как паразит управляешь нашими страхами. Я тебя больше не боюсь. Это я тебя убью! И девушка с криком бросилась на учителя, сжимая в руке железный крюк. Сандер Коэн беспристрастно, даже с некоторым отвращением нажал на курок… На полу разлилась кровавая каша из мозга и крови, имевшая совсем недавно вид милого личика. — Это была честная дуэль, я считаю. На моей стороне было Искусство, на ее — мои нерадивые ученички. В добавок еще и трусливые. Ну что? Мартин? Силас? Почему не помогли даме? Разве не вы должны были играть роль рыцарей в этом перфомансе? А может быть вы, словно блудные сыновья, решили вернуться на творческий добродетельный путь? — Да будь ты проклят, Сандер. Не хотим больше иметь с тобой дел. С тобой сражаться — себе дороже. Но спать спокойно теперь ты точно не сможешь, — сказали рослые мутанты, исчезая в дымке, один за другим. — Ох, ну что за наказание, — простонал Коэн. — Аж голова разболелась. Хотя, постойте… На экране, который показывал видео с камер наблюдения появился Джек Райан. — Хм, какой великолепный вид… А какая грация… Ну же, лети, лети сюда, мотылёк!