Выживут только любовники

Когда Хакс возвращается домой, его ждёт хорошая компания. Планета на Дальних рубежах, во Внешнем кольце, на которой он обосновался, настолько изолированная и захолустная, что даже не имеет названия. Здесь нет живых разумных существ, кроме него и, может, пары погонщиков нерфов в нескольких километрах отсюда. Никто понятия не имеет, кто он. Однако, неживые обитатели важнее, чем те пастухи. Кайло сидит за кухонным столом — именно там, где Хакс его оставил. Неподвижный. Задумался, наверное. Настолько погружён в размышления, что его взгляд расфокусирован. — Рен, я вернулся. И кое-что принёс, — говорит Хакс. Тихо, чтобы не испугать собеседника. Кайло изменился — теперь, когда они пересекли точку невозврата на своём жизненном пути и подобрались к неизбежному концу. Больше нет Первого Порядка, нет ситхов, нет джедаев. Нет больше пылающей ненависти между ними. Хакс не любит думать о прошлом, хотя воспоминания — единственное, что у него осталось. Он вытаскивает из-под мышки и ставит на стол маленькую деревянную коробку. — Надеюсь, тебе понравится. Я потратил шестнадцать зубов и полчаса времени, чтобы выторговать твой размер. Он смотрит на Кайло несколько мгновений, прежде чем преодолевает — в два шага — расстояние между ними и осторожно берёт его лицо в ладони. Закрывает его разинутый рот и запрокидывает ему голову. Вжимает костлявые пальцы в глаза, возвращая их в глазницы. Кайло нужна помощь. Иногда. Теперь он говорит мало. Кажется, ему по-прежнему не даёт покоя всё, что случилось с ними обоими. У Хакса внутри всё сжимается, когда на секунду воспоминания накатывают на него в полную силу. Вот он с огромным трудом затаскивает потерявшего сознание сокомандующего в шаттл. Побег едва не срывается, Хакс и сам получает бластерный заряд в левое плечо. Раны зажили, хотя Кайло всё ещё требуется реабилитация. Такое бывает после травм, Хакс это хорошо знает. Хакс отступает от ссутулившейся фигуры и кивает. — А ещё он твоего любимого цвета, — говорит он мягко. Он устал быть суровым. Устал быть сильным — опорой для окружающих. Он никогда толком не бывал в отпуске, но знал, когда может свободно уйти. Хакс аккуратно открывает коробочку, и у него внезапно перехватывает дыхание. Они с Кайло редко обменивались подарками — Хакс считал это унизительным. Но то было прежде, когда он ни в чём не нуждался… Со временем и это изменилось. Хакс достаёт кусок полупрозрачный ткани и держит так, чтобы его увидел Кайло. — Знаю, нам пришлось бросить все пожитки, и знаю, как ты любил бралетт*, который я для тебя купил… — К горлу подкатывает комок, но Хакс продолжает: — Хочешь примерить? Единственный ответ — шелест травы за стенами дома. — Ой! Я понял. Давай я накрою на стол, и мы немного расслабимся. Что скажешь? Хакс кивает в тишине. Он видит ответ в остекленевших глазах Кайло, слышит раскатистый голос Кайло в голове. «Думаю, лучше сперва поедим. Подождём, когда солнце сядет, и зажжём свечи. Это будет романтично, как считаешь?» Хакс разогревает сухпаёк из аварийного комплекта и съедает его в одиночку, зная, что после всего пережитого аппетит Кайло значительно ослаб. Хакс не ощущает сытости, но понимает, что пайки стоит экономить. По его расчётам, придётся задержаться здесь на шесть или семь месяцев, пока не уляжется вся эта свистопляска вокруг Первого Порядка. Пока он не отощает до неузнаваемости, пока не вернёт Кайло из Силового транса, который, похоже, им овладел. Тогда они смогут улететь отсюда и устроить свою жизнь где-нибудь в другом месте. Где-нибудь, где больше удобств. На планете, где есть врачи, которых можно подкупить. Которые обследуют его слегка загноившуюся рану и выпишут Кайло какой-нибудь стимулятор. Хакс кладёт контейнер из-под сухпайка в жалкое подобие раковины и поворачивается к Кайло, взгляд которого снова расфокусирован. Хакс встаёт у него за спиной и массирует ему плечи. Легкими движениями, чтобы не повредить кожу. Иначе выступившая жидкость просочится сквозь ткань. Как и Хакс, Кайло облачён в ту одежду, которая была на нём в момент побега. Хламида плотно облегает его немного раздувшееся тело. Воспаление из-за стресса, уверен Хакс. — Не возражаешь, если я… — бормочет он, пока его руки сами тянутся к застёжкам. Хакс уже делал это бессчётное количество раз. Он действует автоматически, раздевая Кайло с ритуальным почтением. Они занимались этим прежде, сойдясь после смерти Сноука. Тот канул в небытие, оставив их двоих, одиноких, у власти, и их последующее сближение со временем обрело конкретную форму. Хакс снимает пояс с Кайло и не впервые задаётся вопросом: что, если любовь — это гниль, растекающаяся по его груди? Хакс никогда не мог распознать любовь. Он пытался найти некое её подобие в академии, но каждая связь оставляла после себя лишь пустоту. После академии времени на поиски не было вообще. Даже в их прошлой жизни он не мог бы сказать, что любим. Прижатый к консоли, вдавленный в пол, придушенный у двери освежителя — в этих переживаниях не было чувств, только желание Кайло. Но теперь всё изменилось. Теперь Кайло нейтрализован. Сговорчив и молчалив. Здесь он никогда не прибегает к своему колдовству, чтобы обидеть Хакса. Кайло обнажён по пояс, кожа блестит в пламени свечей. Выцветшая плоть, синие губы, потерявшие форму мускулы на груди и руках. Хаксу кажется, что Кайло выглядит расслабленным. Может, он скоро поправится, встанет и будет, как прежде, хмуро ходить взад-вперёд в своём новом наряде. — Ты очень привлекательный, — говорит Хакс. Что-то трепещет у него внутри, когда он поднимает руку и нежно поглаживает нос Кайло. Что-то сентиментальное, чужеродное. Эмоции, которые он принимает за истинную любовь или даже восхищение, внезапно переполняют его. Ощущения настолько сильные, что хочется кричать. Хакс не слишком эмоциональный человек, и то немногое, что он себе позволяет, причиняет мучения. Ярость, преданность, страстное презрение — неотъемлемые свойства его прошлой жизни. Но теперь он знает, что всё это быстротечно. Эти новые эмоции немного пугают его, сбивая с толку своим напором. Хакс пытается натянуть бралетт на Кайло и вдруг понимает, что кожа с распухшего запястья осталась у него в руке. Скопившаяся под ней гнилостная жидкость стекает по перчатке в рукав формы Первого Порядка (точнее, того, что от неё осталось). Хакс на это не реагирует. Кайло очень болен. Скоро Хакс отвезёт своего компаньона к врачу. Бралетт на месте — он плотно обхватывает тело Кайло. Лямки врезаются в плоть на плечах и спине. Жидкости становится всё больше, она густыми ручейками стекает по коже и впитывается в тонкую шёлковую ткань. Запах невероятно тошнотворный, но Хаксу всё равно. Он беззаботно скользит ладонями по широкой груди. — Я скучаю по нашим апартаментам на «Финализаторе». Как же мало у нас было времени. Хакс просовывает колено между ног Кайло, руки стремительно опускаются на пряжку ремня. От толчка голова Кайло с отверстыми губами заваливается вперёд. Из распахнутого рта выплёскивается поток зловонной жидкости, попадает Хаксу на руки и на ширинку штанов. — Всё в порядке, — отвечает на это Хакс. — Я тоже блевал первые несколько раз. Естественно, ты нервничаешь, но здесь нас больше никто не обидит. Со мной ты можешь расслабиться. Он расстёгивает ремень Кайло и чувствует, что охвачен той единственной, доселе неведомой ему, человеческой эмоцией. Неведомой до этого момента. Он знает, что — впервые за всю свою наполненную жестокостью жизнь — поступает правильно. Другие бы бросили Кайло умирать, но Хаксу виднее. Кайло просто в шоке. Он получил ранение. Но совсем скоро с ним всё будет хорошо.