И лететь с закрытыми глазами, И видеть твою красоту - я умею уже; Гореть, и разлетаясь искрами, вдруг Поймать высоту, на одном этаже...(с)
- Марио. - Игорь как-то в один момент забывает о собственной злости, раздражении, какой-то ярости, обиде и всем остальном спектре чувств, что так и норовит поглотить его после финального свистка. Окончание матча, это всегда своеобразный рубеж - возврат к реальности, что зачастую окатывает холодной волной. Сейчас только замечает, что холод промозглый, что при каждом выдохе изо рта рвется белый пар. В недрах подтрибунного помещения становится чуть теплее, темнее, и как-то немного безопаснее от того, что кругом пространство хоть немного, но ограничено. Не то, чтобы где-то близко была реальная опасность, это чувство скорее инстинктивное. - Марио. - Игорь снова зовет, глядя на поникшую кудрявую голову немного впереди. Его настораживает то, как дергает Марио плечом, когда кто-то из ребят пытается заговорить с ним, голову как-то сильнее в плечи втягивает. Это не похоже на него - обычно после неудачных матчей, Фернандес первый, кто успокаивает ребят, щедро делится улыбками, словами поддержки, объятиями. Игорь шаг ускоряет, но его окликают, задерживают, кто-то что-то говорит, кто-то перебивает, спрашивает, так много людей, в какой-то момент Акинфеев не разбирает уже слов, все лица оказываются смазанными, из-за этого какая-то душная паника накатывает, он резко, инстинктивно дергает рукой, сбрасывает чьи-то пальцы, что удерживают его за запястье, разворачивается спиной к говорящим, буквально прорывает кордон из обступивших его людей. Это не совсем обычно для него, но даже у капитана есть предел. И на мгновение спиной к закрывшейся двери прижимается, как только в раздевалке оказывается. И никто не замечает этой секундной уязвимости, никто не смотрит, они смотрят куда угодно, только не на него. И у Игоря сейчас нет для них слов, у него нет слов даже для самого себя. Он взглядом Марио нашаривает, между ними несколько метров и три человека, но даже так Акинфеев чувствует, что его бразилец сейчас не в порядке. Те полчаса, что проходят до того момента, как они вдвоем в машине оказываются - кажутся вечностью. Марио закидывает рюкзак на заднее сидение, молча садится на свое место, пристегивается, утыкается взглядом невидящим в окно. Игорь только смотрит на него, кивает сам себе, полагая, что лучше всего разговор оставить на потом, легонько треплет его ладонью по коленке, прежде чем двигатель завести. По дороге разговор как-то не клеится, не начинается. Марио не шевелится, в окно смотрит боковое, Игорь с дороги глаз не сводит. Это не похоже на привычное уютное молчание, что бывает иногда между ними, это не похоже на молчание после ссоры, когда каждого разрывает одновременно и чувство вины и непоколебимое ощущение собственной правоты, у этого молчания какой-то прогорклый привкус проигрыша гораздо более глобального, чем невыигранный матч. - Я сделаю чай. - Игорь пытается ухватиться за привычные, неизменные мелочи, и где-то в глубине души, совершенно неосознанно, ему кажется, что привычный запах мяты это то, за что стоит уцепиться. - Я не хочу. Спасибо. - и сразу же что-то идет не так. После тихого короткого отказа Марио, Игорь замирает на мгновение, словно спотыкается, как-то беспомощно взглядом кухню обводит, будто ищет, за что еще зацепиться можно. - Блинчики? - в памяти всплывает недавний утренний разговор, нарочитое хныканье Марио "Ну почему опять овсянка на завтрак? Кто придумал это глупое правило, что блинчики у нас раз в месяц?" - Нет, не нужно. - Фернандес только плечами поводит, как-то болезненно брови хмурит. - Я пойду переоденусь. - это словно предлог, перед тем, как раствориться где-то в недрах квартиры. Игорь вздыхает только, все равно чайник включает, чтобы как-то руки занять, две чашки привычно ставит на столешницу, мысленно ныряет куда-то в бессвязный поток сознания - чайник давно уже вскипел и выключился, еще несколько минут проходит, прежде чем капитан вздрагивает, разворачивается и в спальню идет с чертовски упрямым выражением лица. Марио стоит у окна, в той же одежде и кажется чертовски потерянным. Акинфеев со спины подходит, обнимает за плечи молча и чувствует, как тот сразу напрягается, как-то вздрагивает, словно поначалу хочет сбросить обнимающие руки, но потом передумывает. Игорь не поддается, молча стоит, прижавшись к спине и уже совсем скоро чувствует, как Фенандес расслабляется в его руках, обмякает, сам прижимается. - Я, наверное, очень плохой человек. - голос тихий, какой-то сиплый. - С чего ты взял? - Я не должен злиться... а злюсь... - Марио. - Игорь легко губами касается его затылка, улыбается как-то мимолетно про себя. - Даже ты не настолько святой. Ты можешь злиться, ты должен злиться. На меня, на ребят, да хоть на отвратительную погоду. Выплесни этот негатив, хотя бы обматери кого-нибудь вслух. Нельзя все вот так в себе давить или винить самого себя. - Акинфеев очень точно улавливает его состояние, его ход мыслей. - Но как... Игорь, как я могу вот так взять и ругаться на ребят, если все это, наш общий результат? - Мне иногда кажется, что ты и впрямь откуда-то с неба свалился. Вот так просто. Ты этим никому хуже не сделаешь. Все мы люди, и каждый может косячить, и каждый может злиться за это. Если хочешь про кого-то высказаться - я могу выйти и не подслушивать. - Игорь! - наконец-то Марио совершенно оттаивает, даже смеется слабо. - Подожди... и часто ты меня так в своей голове ругаешь? - в руках своего капитана разворачивается, ладонями за плечи ухватывается, смотрит пытливо, с лукавством. - Конечно часто. Каждый раз, когда ты решаешь самоубиться. - Игорь касается губами его виска ласково, улыбку прячет в ответ на возмущенное фырканье. Они вновь затихают на несколько минут, но на этот раз молчание теплое, уютное, одно на двоих. - Игр же больше не будет, да? - Марио как-то обреченно вздыхает, трется щекой о плечо Игоря. - Ну пока неизвестно ничего... -Акинфеев тихо отвечает после короткого молчания. - Но я думаю, что это был последний на долгое время. - отрицать очевидное глупо, пора возвращаться в реальность, которая грозит стать намного страшнее, чем позорно проведенный матч. Думать об этом действительно жутко, когда все происходит не где-то там, в новостных сводках за тысячи километров, а уже практически на пороге. Капитан только крепче Марио к себе прижимает, целует куда-то в макушку. - Тогда нам нужно придумать тысячу и одно дело, которыми можно заняться дома? - Фернандес очень чутко улавливает настроение своего мужа, голову поднимает, смотрит на него со слабой улыбкой. - Хорошая идея. Чтоб ты не сбежал от меня после, нужно будет чем-то тебя занять. - Игорь и сам улыбается, щелкает его по носу. - Какие идеи? - Ну, можно запланировать что-то очень сложное и постепенно делать? - бразилец нос морщит, раздумывая. - Например, научить тебя готовить? - Нет, Игорь! Я говорю про реальные вещи, а ты в фантастику подался!***
- Ты уверен, что тебе нужно выходить из дома? Может ты никуда не пойдешь? В кровати так хорошо... - Марио хмурится, пытается прикрыть нервозность нарочитой шутливостью, но цепко пристально смотрит на Игоря, что ключи от машины ищет. - Мась... - Акинфеев вздыхает терпеливо, улыбается, разворачивается к нему, за плечи ловит и к себе притягивает. - Нам нужно чем-то питаться, ты сам вчера хныкал, что мороженного нет, чай заканчивается и хочется чего-то вкусненького. Я в магазин и обратно, и все. - поясняет терпеливо, очевидно, что не в первый раз уже. - А тебе бы не мешало переодеться и позаниматься. Вон беговая дорожка без дела стоит, а ты уже два дня как сурок в одеялах живешь! - укор шутливый и тут же коварный щипок за бедро. Марио ойкает, на месте подпрыгивает и взглядом негодующим сверкает только, потирая пострадавшее место. - Тогда купи еще персики и шоколад с изюмом. - одаривает "я_тебе_отомщу"-прищуром, но очевидно, что и сам успокаивается. - И маску надень. Игоря немного беспокоит то, что Марио очень легко подвергается какой-то совершенно нелогичной панике. Если ему нечем заняться - он от телефона не отлипает, читает новости, все глупые страшилки одна мрачнее другой, а потом и сам нервничает, пугается, в голове прокручивает какие-то совершенно невероятные ситуации. Акинфеев старается отвлекать его от этого всего, хотя сам прекрасно понимает, что Марио еще и за семью переживает, за маму, сестер, брата, племянников... они все так далеко и от того собственная беспомощность его гложет сильнее. Первые дни карантина им было легко - как незапланированный отпуск, когда никуда не надо, можно валяться в кровати до упора, есть и снова возвращаться в кровать, болтать часами, молчать, уговаривать друг друга доползти до ванной... Но это очень скоро потеряло свою острую прелесть, и нужно было подумать о распорядке дня, составить хоть приблизительный график или план действий, потому что тренировки по плану Паулино занимали от силы два-три часа в день. - Явился? - Марио из кухни выглядывает с нарочито независимым видом. - Иди вымой руки. И вещи. И продукты. И только потом подходи ко мне! Игорь покорно выполняет все требования, ему и самому не по себе от всего происходящего. Он всегда привык контролировать свою жизнь, максимально возможно все, что происходит вокруг него, а тут нечто, что близко никакому контролю не поддается, показывая этим насколько мнимы и ничтожны человеческие силы. - Это тебе. - но если отвлекаться на маленькие приятности, то жизнь вовсе не кажется такой мглистой и беспросветной. Например на вот эти сверкнувшие детским любопытством глаза, когда протягивает большую коробку. - Мне? А что это? - Марио от усердия нижнюю губу прикусывает, пока деловито шуршит бумажной упаковкой. - О! Это пазл! Класс! Сколько тысяч кусочков?! - и несколько шокированно крутит в руках большую коробку. - Ты вообще представляешь, какого он размера?! Нам придется какую-то из комнат освободить под него! - и хоть и пытается возмутиться, но радостный блеск во взгляде целиком и полностью его выдает. - А ты специально выбрал лошадей, да?***
- Дурацкое небо! Игорь, ну почему тут так много неба?! Я запутался! - спустя полтора часа попыток хоть как-то систематизировать гору цветастых кусочков, бразилец усаживается посреди комнаты, явно показывая, что сдается. Никогда в жизни не думал, что пазлы могут быть настолько коварными. Не то, чтобы в детстве их было у него много, но те, что к нему попадали - были небольшие, забавные и совершенно несложные! - Не рычи! Мы только начали, а ты уже сдаешься. Откуда в тебе столько нетерпения! - Игорь же только во вкус входит, смеется, чуть сдвигает Марио в сторону, доставая из-под него детали. -Смотри на картинку - вот тут небо темнее, а тут светлее. Можно просто распределить кусочки по оттенкам и цветам. - объясняет спокойно, терпеливо, не думает даже как-то раздражаться. - Давай, вот смотри, тут одна рыжая лошадь, давай ты ее будешь искать... - Ты разговариваешь со мной как с ребенком. - Фернандес вздыхает, тянется к разноцветной кучке. Он сам за собой замечает,что последние несколько дней у него бывают приступы какой-то странной, необъяснимой хандры-капризности, когда кажется, будто все вокруг против него и идет совершенно не так, как задумано. Он нервничает из-за этого, с Игорем спорит. А Игорь терпеливый такой, никогда не раздражается, улыбкой, лаской, спокойствием своим сглаживает все пытающиеся отрасти бразильские колючки. Фернандес как-то бездумно рассматривает цветные кусочки картона, что горстью зачерпнул из кучки и вдруг его стыдом острым обжигает... Игорь ведь наверное тоже волнуется, переживает, нервничает, но не показывает этого, позволяет именно Марио побыть тем, кому нужна поддержка и тот бездумно, достаточно эгоистично ведется на это. - Эй, ты что...все раскидал... - Акинфеев только и успевает с некоторым удивлением проговорить, когда его муж вдруг с места словно срывается и неловко, но стремительно совсем рядом оказывается, обнимает крепко, целует куда придется, шепчет что-то невнятное. - Люблю тебя... - дышит куда-то в ухо, жмурится, жмется всем телом. - Очень сильно люблю.***
Как-то мягко и совершенно незаметно, Игорь все же упорядочивает их жизнь в ежедневный, пусть и гибкий, но график. Бездельничать и деградировать в кровати хорошо только несколько дней, неделю от силы, но после чувство, что жизнь абсолютно бездарно и бесполезно проходит мимо, становится откровенно явным и немного пугающим. Игорь настаивает и напоминает Марио о ежедневных видеозвонках семье, они оба становятся от них чуточку спокойней. Именно Игорь настаивает на том, что не стоит ходить целый день растрепанным и в пижаме, несмотря на протесты "книги скучные", увлекает своего бразильца в чтение хоть по часу в день. Иногда они читают друг другу вслух. - Хочу сладких пельменей... - Марио вдруг прерывается на полуслове, голову от книги поднимает. - Сладких пельменей?... - Акинфеев немного тормозит, смотрит непонимающе, мыслями еще в хитросплетениях книжного сюжета. - Ну с вишней... - Фернандес хмурится, сам не соображает, что сказал не так, раз Игорь его не понял. - Вареников что ли? - А да, точно, я забыл как они называются. - бразилец сам над собой смеется, иногда он все еще путается в русских словах, особенно если не использует их постоянно. - Давай закажем? - Давай лучше сделаем сами. - Акинфеев вспоминает о своей полушутливой угрозе научить Марио готовить, и ему кажется, что это будет прекрасное занятие на вечер для двоих. - Ты будешь готовить, а я морально поддерживать? - Фернандес явно не ожидал такой подставы, но все равно во взгляде так и сквозит надежда. - Нет, готовить мы будем вместе. - капитан в своей стихии - взгляд коварно-лукавый, упрямством блестит, и сразу понятно, что от своего не отступит. - А давай ты будешь готовить, а я тебе читать? - бразилец предпринимает последнюю попытку, книгой прикрывается, но очень скоро оказывается схвачен и обезоружен. - Игорь! У нас же вишен нет! Зачем лишний раз в магазин выходить?! - Один из тех пакетов с замороженными фруктами, которые закинул в тележку недели две назад именно ты, как раз с вишнями. Не сопротивляйся, это бесполезно! - Игорь перехватывает его за ноги, тянет с дивана и в конце-концов бразильцу приходится сдаться, как минимум для того, чтобы не упасть позорно пятой точкой на пол. - Ладно, уговорил! Только ты надеваешь фартук! - Я в любом случае его собирался надеть, не хочется мукой запачкаться. - и вот тут Игорь слабину дает, не уловив вовремя коварные нотки в голосе. - Я имею в виду только фартук, и все! -Марио со спины наскакивает, за плечи ухватывает, кусает куда-то в загривок. - Хорошая попытка, но нет! - Акинфеев смехом взрывается, представив себе эту картину, и ему вот никаким образом она соблазнительной не кажется. Марио очень быстро втягивается в процесс, и уже очень скоро за столом сидит, сосредоточенно лепит свои сладкие пельмени. На вид, в той горке, что он налепил, очень сложно признать именно вареники - все разного размера, от огромных до малюсеньких, разных вычурных форм. В какой-то момент Игорь зависает немного, отвлекшись от работы - у Марио мука на носу, закушенная от усердия нижняя губа, воинственный блеск в глазах и пальцы неравномерно красные от вишневого сока, он в растянутой футболке и мятых спортивных брюках, босиком и с недельной щетиной - константа тепла, уюта и безграничной любви.***
- Одевайся. - Игорь как-то подозрительно бодро в комнату влетает, преступно отбирает у своего мужа телефон, в который тот залипает уже добрых полчаса. - Зачем? - Марио немного сонно глазами хлопает, ворчит, как недовольный разбуженный кот, всем своим видом показывает, что лучше, чем на диване, ему нигде в данный момент не будет. - Пойдем в магазин. В прошлый раз ты мне выговаривал, что я неправильные яблоки купил, так что идем, сам будешь выбирать. - В магазин...но... Игорь... Давай просто доставку продуктов закажем? Там же люди... - Фернандес сразу весь как-то подбирается, смотрит на Игоря с какой-то легкой паникой. - Так, ты уже весь зеленый. Буквально, две недели даже на балкон тебя не выгнать. Марио, сейчас практически полночь, людей в магазине не будет. А тебе нужно подышать воздухом хоть немного... Если так боишься, погуляешь вокруг машины, пока я пойду за продуктами. - Акинфеев только губы поджимает, совершенно не покупается на несчастный взгляд, за запястья его мягко обхватывает, вынуждает подняться на ноги. - Но Игорь... надо дома быть. Ты ведешь себя глупо. Ну хочешь, я на балкон выйду? И буду дышать целый час... - Марио все-таки сопротивляется, но чувствует, как это сопротивление сходит на нет. Правда в душе поначалу скребется ощущение какой-то неправильности... такое чувство было последний раз в детстве, когда брат его подбивал украсть яблоко в овощной лавке, пока продавец отвернулся. Марио на улице похож на осторожного кота, чуть ли не принюхивается к воздуху, но все-таки довольно жмурися, когда свежий, прохладный ветерок ласкает лицо. И даже окно в машине приоткрывает, пока до супермаркета едут, глаза жмурит, улыбается мечтательно, расслабляется даже. Ровно до того момента, пока Игорь на пустой парковке не останавливается. - Ты правда можешь в машине посидеть, ну или возле машины постоять... - Акинфеев сразу же замечает несколько неуверенные взгляды, что его муж бросает в сторону супермаркета. - Нет. Я с тобой, а то опять купишь что-то не то. - Марио все же решается, надевает на лицо маску, для верности еще капюшон толстовки натягивает и строго смотрит за тем, чтобы Игорь проделал те же манипуляции. Уже в магазине, Фернандес понимает, что ему все-таки противопоказано читать-смотреть все новости подряд, потому что первым порывом, что его накрывает, когда видит как Игорь берется за ручку продуктовой тележки - ухватить его, вытащить подальше и продезинфицировать руки. Продукты в тележку бросает торопливо, особо не разбираясь, что именно выбирает. Главное, чтобы побольше и в ближайшее время из дому не нужно было выходить. Игорь ничего не говорит на это, старается не притормаживать, потому что видит, насколько Марио некомфортно. - Руки! - не успевают в машину сесть, как Фернандес выуживает из кармана пузырек с антисептиком и выпшикивает Игорю на ладони и себе на руки едва ли не больше половины. - Если нас сейчас остановит полиция, то по запаху в салоне могут и права за пьянку отобрать. - И пусть. Не будешь на улицу выходить.***
На большом экране телевизора стремительно развиваются события, Марио смотрит за этим мельтешением кадров, но не замечает ничего, даже громкие звуки фильма для него словно со стороны приглушенно раздаются. Неожиданно остро он чувствует... теплый бок Игоря, к которому он прижимается, ощущает как мерно вздымается его грудная клетка от каждого вдоха, улавливает его уютный, пьянящий, родной запах... и до мурашек чувствует прикосновение... Ничего особенного, просто Игорь приобнимает, его ладонь привычно покоится на бедре... но именно сейчас там, где касаются кончики пальцев жжет даже через плотную ткань домашних брюк, волны тепла расходятся, рождая неясное томление. Марио хочется мурлыкать, выгнуться по-кошачьи, запрокинуть голову, подставляя шею. - Мась, ты не смотришь! Сам же фильм выбирал! - теплая ладонь меняет положение, слегка по бедру похлопывает, вызывая совсем уж нестерпимую волну мурашек. Марио не отвечает, только чуть поворачивается, плавно тянется чуть выше, ладонями плечи сильные обхватывает и наконец губы его своими накрывает, целует с жадностью, тягуче, прикусывая, легкого стона не сдерживая. Игорь улавливает его настроение на каком-то ментальном уровне, без ненужных слов, на поцелуй отвечает, крепко ладонями бока сжимает и получает в награду еще один тихий, приглушенный стон. Они вспыхивают в один момент, в том самом первом стремлении-желании, когда смятение легкое и не понять, какая жажда преобладает - прижаться, притиснуться, словно врасти друг в друга пытаясь, или дать себе вдохнуть, дать минутку, чтобы скинуть мешающую одежду. И никакого эротичного изящества нет и близко, одежда стягивается торопливо, спешно, с друг друга, с себя, летит на пол, за спинку дивана. Марио чуть мешкает, выпутываясь из горловины футболки и тут же оказывается поваленным на спину. Если бы он был хоть немного против.... так ведь можно обхватить ногами, ладонью на затылок и притянуть к себе для горячего поцелуя, в котором стон низкий заглушается....так можно запрокинуть голову, опираясь затылком о подлокотник, выгнуться, подаваясь вперед...пропадая окончательно... - Ммм... не останавливайся... - Марио расслабленный, занеженный, растрепанный, лежит на животе, устроив голову на скрещенных руках. Игорь удобно на его бедрах устроился и с нескрываемой нежностью, любовно ладонями по спине ведет, нажимает на нужные точки, склоняется, короткими поцелуями плечи покрывает, от чего Марио тихий довольный стон издает, чуть голову назад запрокидывает. - Еще раз так сделаешь, и я за себя не отвечаю! - Игорь рычит картинно, легонько кусает своего бразильца за ухо. - Ммм... - Фернандес только взглядом стреляет, стонет хрипло, шею выгибает. -Только давай на этот раз в кровать переберемся...