***
Схватка с гребаными охотниками длилась уже минут двадцать, но стая даже на могла перейти в наступление. Охотников было около двадцати. Двадцать вооруженных говнюков против пяти щенков, среди которых был один человек, во главе с Дереком – Питер считал это провалом. Он клял своё решение помогать племяннику и материл его на чем свет стоит. Терпение кончалось. Разрывая горло одному из охотников, Питер думал только о том, что сейчас мог бы нежиться в горячей ванне с какой-нибудь грудастой девчонкой, которая трещала бы не умолкая. И это было бы лучше, чем сейчас пытаться не дать долбаным обезьянам с автоматами прострелить себе голову аконитовыми пулями. Спустя ещё двадцать минут, осталась пара самых опытных, которых убить было не так уж и легко. Волчата были на последнем издыхании, так что ноша пала на Дерека и Питера, чем последний был крайне недоволен. – Чему ты их учишь, если они через сорок минут уже без сил? – Хейл толкнул мужика к стене, распарывая тому брюшину. Дерек был явно не в настроении вступать в перепалку и молча продолжил отбиваться от последнего охотника. Неожиданно охотник выстрелил Дереку точно под рёбра, но тот успел мазнуть когтями по сонной артерии. Альфа упал, почти воя от жгучей боли. Подбежал Стайлз, сходу разрывая майку на оборотне, пытаясь оценить, насколько глубоко вошла пуля. Питер опустился на колени перед племянником. – Держите его, я попробую вытащить, - Стилински выглядел максимально серьезным, и Питер еле сдержался, чтобы не закатить глаза от командного голоса. – Можешь раскрыть рану пальцами? Мне плохо видно пулю. Прижав плечи и ноги Дерека к полу, стая наблюдала, как Питер раздвигает кожу, а Стайлз начинает копаться внутри, дергаясь от бешеного воя альфы. Стилински достал пулю и со вздохом рухнул на пол, пытаясь отдышаться. – Поднимайтесь, надо отнести его в лофт. Ты тоже вставай, – Питер посмотрел на разлегшегося Стайлза. Тот жалобно посмотрел на мужчину, и Хейл, в сотый раз кляня себя, Дерека и его стаю, подал Стилински руку. И как только Стайлз коснулся пальцами ладони, у Питера стало темно перед глазами.***
– Моя пара – неуравновешенный и еле совершеннолетний подросток. Не это ли называется иронией? Эмбер ухмыльнулась. – Не глупи, Питер. Ты можешь сопротивляться и не верить, сколько хочешь, а мой опыт показывает, что от судьбы не убежишь. Даже если у тебя четыре лапы. Мальчишка молод и обладает интеллектом выше среднего. Не отказывайся от того, что предлагает тебе жизнь. Питер вздохнул. За прожитые годы он осознал всего две вещи: любовь штука опасная и часто бесполезная, а еще племянник и его мудацкая стая портит ему всю малину. Если бы Дерек не набрал в свою стаю убогих щенков с нулевым процентов выживаемости, возможно, Питер был бы чуть счастливее. В своих мыслях старший Хейл неоднократно приходил к выводу: из всей стаи мозги были только у двух – Лидия, рыжеволосая и очень сексуальная банши, которая умела доводить даже Дерека до белового каления, и Стайлз, идеи которого можно было бы оценить по шкале от одного до десяти на шестерку. И иногда на восьмерку. Слава Волчьему Богу, ему в пару не достался на Маккол, или Питеру пришлось бы снова попытаться умереть, да так, чтобы точно не вернуться обратно. – И чем мне может быть полезен Стилински? – Хейл раздраженно поджал губы и уставился в лицо ведьмы. Эмбер покрутила в пальцах белую кружку для кофе и поставила ее на тумбу. – Как я уже сказала, уровень его интеллекта безусловно высок, к тому же мальчик показывает большие успехи в магии. Дитон говорит, что его связь с Неметоном носит исключительный характер, и дерево достаточно сильно привязало Стайлза к себе, не считая еще того, что далеко не каждому, даже самому опытному друиду, дана возможность общаться с Неметоном напрямую. А Стилински может это делать. Мне продолжать или ты уже понял, что отхватил себе лакомый кусочек? – Эмбер вопросительно посмотрела на оборотня, пытаясь разглядеть на его лице хоть толику эмоций. – Стайлз Стилински – моя пара, связанная стрёмной магией с древним пнем, да еще и общающаяся с неживым предметом? Я в восторге, - произнес Питер, проводя кончиками когтей по лбу. – Однако, ты права. Что ты предлагаешь делать? – Ты и сам все знаешь, Хейл, не задавай ненужных вопросов. Мальчик нужен не тебе, а волку. Когда волк не получит свою пару, твоя жизнь превратится в страдания. Сделай все, что нужно сделать, пока не поздно. Ведьма прошла по паркету к выходу из квартиры, намеренно громко стуча каблуками, и, открыв дверь, исчезла. – Да чтоб тебя, гребанная Эмбер, – откуда-то из воздуха послышался надменный смешок.***
Дерек Хейл любил свою стаю и поклялся бы всем, что у него есть, что никогда и никому не позволит ее разрушить. Однако, присутствие психически нездорового родственника не добавляло дням красок, поэтому младший Хейл мог бы поставить на кон многое, лишь бы дядя не появлялся в особняке каждые среду и субботу. Питера не сильно волновало, что в стае племянника его не принимают должным образом, но возможности поднасолить Дереку не упускал никогда. Рано утром в субботу, когда щенки еще спали, Питер подъехал к дому, криво паркуясь прямо перед дверью. Волчата должны были проснуться не раньше семи, а затем младший Хейл начал бы ежедневную тренировку, которую Питер именовал «клубом по бальным танцам» и никак иначе. Хейл прошел по первому этажу, мягко ступая по деревянному полу, прислушиваясь к происходящему в доме. Звуки сливались в синхронное сопение и тихое тиканье часов на кухне. Открыв ящичек на кухне, мужчина выудил турку и молотый кофе, надеясь, что никто его не побеспокоит за утренним чтением новостей с планшета и потягиванием горячего эспрессо из чашки. – Доброе утро. Лидия Мартин вошла в кухню, окидывая Питера внимательным взглядом, будто пытаясь понять, как долго он здесь находится. Хейл недовольно посмотрел в ответ, снимая турку с плиты и жестом предлагая присоединиться. – Я не пью кофе, Питер, и ты об этом знаешь, – Мартин прошла мимо оборотня прямо к чайнику, нажала на кнопку и развернулась лицом к Хейлу. – Кофе портит цвет лица. И зубов, кстати. Питер оскалился. – Кстати, Питер, – банши подняла чайник и налила себе кипятка в кружку с пакетиком зеленого чая. – С твоей стороны глупо было полагать, что я не увижу твоих завуалированных девиаций в отношении Стайлза. Я не буду лезть в твою голову ради того, чтобы узнать, что ты замышляешь, но мой тебе совет: либо прекрати, либо объяснись с Дереком, потому что наш альфа готов глотку тебе перегрызть, если еще раз принюхаешься к Стилински. Оскал Питера стал еще шире. Отношения с Дереком накалялись уже давно, и трудно было не заметить, как младший Хейл реагировал на посягательства в сторону Стайлза. Но Питер никогда не был против старых добрых внутристайных склок. Подначивание щенков на драку было любимым занятием дяди на протяжении долгого периода времени. Конечно, драка с Дереком – совсем другое дело, но Питер уже очень давно маялся скукой, а поэтому совершенно не принял во внимание совет Лидии. – Лидия, милая, ты умная девочка, поэтому я не буду говорить, что ты неправа. Но поверь мне на слово, если я когда-нибудь буду объясняться перед твоим альфой – лично попрошу убить и похоронить меня заново под полом в гостиной. Прекращать я тоже не собираюсь и, если ты такая умная, как я думаю, то найдешь причину этому довольно быстро. Лидия фыркнула и, сев за стол, отпила немного чая, задерживая жидкость во рту, чтобы посмаковать вкус. – Он – твоя пара, Питер. Это и ежу понятно. Дерек пока не понимает, в чем дело, но очень скоро поймет. Остерегайся его, ты пока недостаточно силен, чтобы противостоять альфе. Хейл собрался ответить, но его прервал громкий топот ног по лестнице. Айзек, Скотт и Стайлз ввалились в кухню, громко зевая и оглядывая стол на предмет чего-нибудь съедобного. – Завтрака снова нет. Чуваки, я не очень понимаю, зачем вообще остаюсь в этом доме на ночь, но после такого больше не буду, - Стайлз прошлепал босыми ногами к плите и отлил из турки кофе и посмотрел на Лидию. – Рассказывай, о чем вы тут шептались. Эти двое, - парень ткнул пальцем в Айзека и Скотта. – не особо хотят делиться со мной своим потрясающим оборотничьим слухом. Кстати, будь я на их месте – постоянно подслушивал бы чужие разговоры. Стайлз довольно улыбнулся, сел за стол и громко отхлебнул кофе, после чего вопросительно уставился на Питера и Лидию. – Ничего особенного, Стайлз. Как прошла твоя ночь? Неметон снова не давал тебе уснуть? – Да я бы не сказал, он почти все время что-то бурчит у меня в голове, я почти научился не слушать этот бред. Думаю, надо смотаться к чертовому дереву на пару часов, чтобы он успокоился. Его раздражает, когда я долго не появляюсь. Стилински закинул ногу на ногу, оттягивая ворот толстовки, как если бы ему было жарко, и почесал основание шеи. Питер проследил взглядом красные полосы, оставшиеся на светлой коже. Видения, кошмары и галлюцинации, которые его порой преследовали, показывали ему отнюдь не радостные картины. Стайлз в его кошмарах лежал на старом пне, залитом свежей кровью, со вспоротой грудью и открытыми и стеклянными глазами. Солнце бликовало не бледном лице, а Питер в волчьем обличии, мягко ступая по палой листве, медленно двигался в сторону трупа, вдыхая запах крови, дыма и своей пары. Хейл прикрыл глаза, отвлекаясь от разглядывания тонкой шеи. Иногда, когда Питеру, или лучше сказать, его волку, становилось невыносимо от тоски, он представлял, как выпускает клыки и вгрызается в сонную артерию своей пары, глотает густую кровь и наконец-то перестает дышать сам, проваливаясь в черноту, из которой выбраться нельзя. – Дерек, дружище, как спалось? Что обычно снится грозным альфам темными ночами? Звонкий голос выдернул Питера из собственных мыслей, вынуждая повернуться и столкнуться лицом к лицу с хмурым взглядом племянника. – Не думал, что ты придешь сегодня, – Дерек свел брови к переносице. – Сегодня тренировка в лесу. – Меня мало волнует, чем вы там собрались заниматься, дорогой племянник. Хотя я бы не отказался посмотреть на ваши бесполезные хороводы у одинокой елки на поляне. Младший Хейл раздраженно выдохнул и вышел из кухни, видимо, посчитав разговор оконченным. Лидия проследовала за ним, плавно качая бедрами и неодобрительно поглядывая на Питера. Оборотень закатил глаза. Вся эта демагогия с парой, древним деревом и Дереком, у которого не хватало мозгов научиться управляться с собственной стаей, отнимала у Питера кучу времени. Хейл хоть и старался всем видом показать, как его не заботит жизнь едва совершеннолетних детей со своим таким же недалеким предводителем, он сам не мог себе объяснить, зачем заявляется в этот особняк каждый раз. – Питер, ну а ты чем порадуешь? Питер медленно, со всей своей грацией большого хищника, развернулся к Стайлзу лицом. Сегодня Стилински казался особенно не выспавшимся, но от того не менее довольным жизнью. Губы были чуть более искусаны, волосы взъерошены, а одежда, как всегда, оставляла желать лучшего. Видимо, даже еженедельные походы с Лидией по магазинам не создали должного эффекта. Питер задержался взглядом на длинных ногах, вытянутых в проем, и острых коленках, чуть прикрытых тканью шорт. Затем он перевел взгляд на пальцы Стилински, теребившие шнурок от толстовки, и, положив руку на столешницу, склонил голову чуть вбок. Стилински проследил взглядом вены, выступившие на руках, и приподнял брови в немом вопросе. – Читал тут книгу на днях, тебе бы понравилась, – Питер наклонился чуть ближе, замечая интерес в карих глазах. – Молодая, симпатичная девушка убивает плохих людей с помощью одной иглы, которую вгоняет в правильное место между позвонков. А после этого занимается развратным сексом с незнакомыми мужчинами и женщинами, не переставая думать о мальчике, которого встретила, учась еще в младших классах. Там описывается, как она испытывает оргазм, вспоминая его крепкое рукопожатие. Стилински открыл рот и шумно выдохнул. В глазах читалось такое огромное непонимание, что Питер едва сдержал смех. Мягко оттолкнувшись от поверхности стола, Хейл окинул взглядом притихшую компанию, собравшуюся на кухне, и недовольно выдал: – Что замолчали? Шуруйте на свои танцы, а то ваш псевдоальфа уже заждался. Айзек и Скотт, будто очнувшись, побрели в сторону выхода с кухни. Стайлз медленно повернулся к Хейлу, закидывая ногу на ногу. В помещении воцарилась тишина, перебиваемая только шорохом толстовки, шнурок которой Стайлз не переставал теребить. Тонкие пальцы быстро перебирали ткань, а внимательные глаза пытались выискать у Питера на лице какие-то признаки эмоций. Хейл, будто не обращая внимания, взял в руки планшет и открыл в поисковике страницу новостей. – Знаешь, Питер, я в целом-то знал, что если пару раз умереть и вернуться обратно, то психика вряд ли будет такой же здоровой, какой была до этого. Но таких пахабных рассказов от тебя я не ждал, – Стилински скривил губы и потянулся за чашкой кофе, успевшего основательно остыть. – Мне не нужно одобрение моих интересов, щенок, - тон Питера не предвещал ничего хорошего. – Закрой рот и занимайся своими делами. Стайлз вскочил со стула и унесся в направлении второго этажа. Либо Питеру показалось, либо в воздухе действительно повис запах невысказанной обиды.***
– Дерек, ты действительно думаешь, что разумно мне рассказывать, как себя вести? Определенно, этот день мог бы поконкурировать со всеми предыдущими, когда племянник пытался вывести из себя Питера. Старший Хейл никому не позволял лезть в свою жизнь, в том числе надоедливым родственникам, которые как будто знают, как лучше поступить. – Стайлз не игрушка, он человек. Он даже не оборотень. Дерек хмурился, а Питер злился. Стилински нажаловался Скотту, Скотт нажаловался Айзеку, а Айзек сдал Хейла со всеми потрохами. Питер был почти уверен в той системе, которую только что вывел. – Послушай себя со стороны. Последние два года ты только и занимался, что протирал мальчишкой все стены, – Питер брезгливо скривил губы. – Твои претензии ни о чем. Я буду делать то, что посчитаю нужным. В отличие от тебя, я понимаю, когда щенки зарываются. – Стайлз не щенок! Старший Хейл поморщился от громкого рыка. – Стайлз – член стаи, но не щенок! Дерек сжал кулаки и отвернулся, переводя дыхание. Питер переходил всякие границы в общении со стаей. Нужно было делать скидку на то, что они все еще молодые и не слишком опытные, однако, Питер не делал скидку никогда и никому. В том числе, себе. Этим злосчастным вечером Питер снова приехал в особняк. Нужно было обсудить с Дереком дела по бизнесу, новую территорию в их владении, а также сообщить ему, что судьба связала его со Стайлзом гораздо более тесными узами, чем ему хотелось бы. Найти выход из этой ситуации Питер сам не смог, сколько бы не вытягивал информацию из Дитона, книг и интернета. Находясь в далеко не радужном настроении и желая побыстрее закончить все дела на сегодня, Питер прошел в просторную гостиную, где на него со всего маху налетел Стайлз, который, очевидно, торопился не пропустить «Мстителей» по кабельному. – Эй, чувак, извини... Стилински собрался было убраться поскорее, но Питер схватил его за шкирку и впечатал в стену рядом, оглушительно рыча и выпуская клыки. Стайлз приглушенно пискнул, силясь вывернуться из захвата. Когтистые пальцы сжались у подростка на шее, не давая вдохнуть, затылок болел от столкновения со жесткой поверхностью. Глаза Хейла загорелись голубым. – Маленький, тщедущный поганец, - Питер тяжело дышал, силясь сомкнуть пальцы руки до конца, чтобы наконец-то придушить мальчишку, переломить ему шею, пересчитать сломанные позвонки все до одного. Карие глаза метались по лицу волка, уши и щеки покраснели от недостатка кислорода. Но чего Питер так и не увидел, хотя мечтал об этом уже очень долго – страха. Страха в глазах подростка не было. Хейл втянул носом запах, окутывающий Стайлза с головы до ног. Беспокойство, интерес, усталость. И ни капли того, что нужно было Питеру. Питеру хотелось сдохнуть. Последние недели его одолевали чувства тревоги и разочарования. Тревоги – потому что Стайлз влезал туда, куда не нужно. Разочарования – потому что не было ни одного шанса отвертеться от отношений пары. Волк выл ночами и требовал действий. Присутствие пары дает силу, уравновешенность, понимание будущего. Присутствие такой пары дает только желание убежать подальше. Обратиться, зарыться мордой в траву и выть, выть, пока не останется сил. Потому что Питер был слишком уставшим от жизни, от вечных неприкаянных хождений из угла в угол, от ожидания опасности, от смерти. На том свете ему было бы легче. Хейл наклонился к замершему подростку, утыкаясь носом в ложбинку между ключицами. Втянул запах дома, отчаяния, суеты, металла, каких-то трав, в которых маленький друид копался весь день. Запах своей пары. Запах спокойствия, которого ему так не доставало. И одновременно было слишком много. Стайлз тихонько выдохнул, ощущая, как ослабла хватка на горле. – Еще раз ты мне помешаешь, и я тебя загрызу. Я клянусь. Питер отпустил мальчишку, разворачиваясь к нему спиной. Чувствуя, как волк глубоко внутри ворчит и как медленно, но верно накатывает головная боль. И вот, стоя здесь с Дереком и наблюдая, как молодой альфа закрывает ладонями лицо, он думал, как ему все надоело. Щенки никогда не умеют держать себя в руках. Они не потомственные волки. Они обращенные. В них нет нужного чувства меры и полного контроля над своим зверем. В них нет правильного страха перед старшими, они чувствуют себя полноправными членами стаи. У них нет авторитетов. Не таких, какие были у Дерека и Питера. А у Стайлза вообще ничего нет. Не волк, не обращенный, обычный человек. Слабый, худой. Из оружия – бита и собственные руки. – Он моя пара. Питер смотрел, как Дерек медленно убирает руки от лица, как поворачивается к нему. На лице – смесь ужаса и непонимания. – Что значит пара? – Дерек, не заставляй меня объяснять тебе очевидные вещи. Ты знаешь значение этого слова. Стайлз – моя истинная пара. От этого нельзя отказаться, я пытался. Питер невесело усмехнулся и пошел в сторону кофеварки. Дерек шумно выдохнул и посмотрел на дядю. Пытался понять – очередная шутка или действительно мир сошел с ума? – Ты в два раза старше его. – Ты на порядок старше Айзека, и это не мешает тебе трахать его при любом удобном случае. Дерек удивленно взглянул на Питера. – Ваших отношений не заметит только слепой. Не пересказывай мне все причины, почему мы не должны быть вместе. Будь моя воля, я бы никогда не связывал себя глупыми узами любви. От них одни проблемы. Питер щелкнул кнопой кофеварки, засунул капсулу с надписью «американо». В действительности Питер так и думал. Волчьи узы и истинные пары – очень сложная штука для понимания. Даже друиды, годами служащие своим стаям, не могли точно сказать, по каким правилам появляется пара. Пара не может быть необременительной. Поиск пары – лишь одна из наименьших проблем, поскольку пока не нашел – нет и проблем. Когда волк находит пару, начинается самое веселье. Ты не можешь ни отречься, ни предать, ни убить. Хейл был очень начитанным, умным человеком. В школе – всегда отлично. В вузе – лучший на курсе. В жизни – всегда победитель. Гибкость ума и хитрость позволяла приспосабливаться и выживать, несмотря ни на что. И перерыв огромное количество архивов и личных записей друидов, он пришел к выводу, что даже если ты и сможешь убить собственную пару, для тебя жизнь так или иначе тоже будет закончена. Возможно, даже не смертью. – Питер, - голос Дерека охрип. – Не делай ему больно. Он всего лишь мальчик, он еще не пожил. Старший Хейл уставился в лицо племянника, думая над правильным ответом. Заверить, что мальчик не будет страдать? Слишком лживо, даже для Питера. Сказать, что постарается? Опять же, глупая затея убеждать Дерека в том, что Питеру есть дело до подростка. Слинять под каким-нибудь предлогом? Правильный, пра-виль-ный ответ. – Дерек, это вопрос не одного дня, ты и сам знаешь. Дерек с подозрением уставился на Хейла, уже развернувшегося в сторону гостиной. В руках чашка кофе, темный свитер грубой вязки, а на лице такая безмятежность, будто и не было этого разговора. Дерек с сомнением посмотрел дяде вслед, вспоминая, как двумя часами ранее к нему притащился с замученным видом Айзек, тоскливо обвел взглядом интерьер спальни и заявил: – Я бы и счастлив выкинуть это из головы, но Скотт так просил тебе рассказать, - Дерек заинтересованно поднял голову, отрываясь от изучения устрашающих картинок в книге. – Твой жуткий родственник нарычал на Стилински и пригрозил ему смертью. Хейл открыл рот, чтобы возразить. – Я знаю, что ты скажешь, Дерек. В этот раз по-другому. Скотт сказал, что Стайлз ему сказал, что Питер его обнюхал и собирался перегрызть ему глотку. Я не знаю, как это выглядело, но судя по рассказу Скотта, все серьезно. Айзер вздохнул, переводя дыхание, присел на краешек кровати и уставился на альфу. Дереку неожиданно захотелось погладить его по кудрявой голове, обнять, завернуть их обоих в теплое одеяло и уснуть, забыв навсегда о том, кто такие Стайлз, Скотт, стая и, особенно, кто такой Питер Хейл. – Питер никогда не был душкой, - Дерек аккуратно отложил книгу и сел рядом с Лейхи, принюхиваясь, пытаясь выяснить, как него повлияла вся эта история. От Айзека пахло машиной, немного потом, яблоками, которые Лейхи впопыхах сжевал на обед, и самим Дереком. Сейчас, когда они уже несколько месяцев живут в отстроенном особняке, больше нет нужды спать раздельно. Айзек продал дом, в котором вырос с отцом, в попытке избавиться от плохих воспоминаний, и переехал к Дереку, четко обозначив свое намерение остаться рядом с ним надолго. – Я знаю, альфа, но в этот раз он перешел все границы. Айзек мягко обвел пальцами коленку Дерека, прижимаясь щекой к крепкому плечу, заглядывая в глаза. Когда Айзек делал так, у Дерека подкашивались коленки. Когда Айзек делал так, Дерек становился послушным щенком. Хейл на секунду подумал, так ли важно уделить этой ситуации время. Айзек прижался губами к шее, двигаясь вверх, к точеной скуле. Дерек закрыл глаза и решил, что пошло оно к черту. Альфа тоже имеет право отдыхать. Сейчас Дерек так не думал. Он не был готов услышать, что член его стаи является парой почти сумасшедшего, только вылезшего из могилы родственника. Конечно, все вокруг вечно преувеличивали степень безумства Питера, особенно, щенки, любившие приукрасить действительность и нагнать пурги на загадочный образ оборотня. Дерек помнил Питера еще совсем молодым. И Дерек был единственным человеком, который мог приоткрыть завесу туманной молодости дяди. Сам Питер редко когда распространялся насчет своего прошлого. Того прошлого, где вся его семья еще не сгорела в страшном пожаре. Дерек также не любил вспоминать пережитое, но иногда он думал о том, что Питер на самом деле и в молодости был почти таким же, как сейчас. Та же скрытность, те же хитрые уловки, та же обворожительная улыбка и тот же шарм, с которым Питер обхаживал женщин. Питер никогда не был простым. Дерек весь свой подростковый период наблюдал караваны девушек всех возрастов и внешностей, которые Питер, не стесняясь, водил в дом. Дерек не понимал и завидовал одновременно. Правда, сейчас Питер был гораздо опаснее. Хейлы славились дипломатией и выдержкой, в связи с чем и заслужили достаточное уважение и известность среди остальных стай. Питер был прирожденным дипломатом, бизнес держался на нем и на его красноречии. Но выводить Питера из себя было неоправданным риском. Питера боялись. Все знали о том, что один неверный шаг – и дипломатии больше не будет, самый минимум – отделаться рычанием и угрозами. Максимум – лишиться жизни без объяснения причин и разговоров. Дерек считал убийства вынужденной мерой, которая сопровождает каждого волка на протяжении жизни. Не убьешь ты – убьют тебя. Питер считал убийства мелким чихом, на которые не стоит и внимания обращать. Хейл жил под кровавым небом и дышал кровавым воздухом. Дерек отвлекся от мыслей, замечая, что на улице стемнело и в дом потянуло ночной прохладой. Летом двери дома не закрывались, хотя поначалу это и бесило альфу. Дерек вышел на улицу, осматривая освещенный двор и сидящих у костра подростков, шумно обсуждающих сегодняшний ужин. – Свинина слишком жирная для ужина, Эрика, в морозилке осталась еще говядина. – Не вижу разницы между одним куском мяса и другим, завтра все равно все сгонишь на утренней тренировке. – Захотела проблемы с холестерином? Отец тоже вечно жалуется, что еда слишком сухая, слишком не перченая, слишком диетическая. Посмотрим, что с вами будет в шестьдесят. – Мне не грозит повышенный холестерин. Я оборотень! – Тихо, - Дерек не заметил, как Питер появился на пороге, опираясь одним плечом о дверной косяк. – Говядины в морозилке нет, готовьте свинину. Старший Хейл прошел мимо Дерека, наслаждаясь тишиной, воцарившейся у костра, и сел в свободное раскладное кресло, сложив руки на коленях. Стайлз разочарованно выдохнул, встав со своего места и раздраженно протопав ко входу в дом. Дерек поймал его за локоть, оттаскивая в коридор, и развернул к себе лицом. Стайлз, зашипев, потер предплечье ладонью и посмотрел на Дерека, серьезно всматривающегося подростку в глаза. – Стайлз, нам надо поговорить. – Что, прямо сейчас? Стилински был на взводе с самой встречи с Питером, и было ощущение, что с каждой секундой он закипал все больше. Сначала он получил страшное рычание с клыками прямо в лицо, потом, попытавшись уехать, обнаружил, что детка не заводится, а затем еще и Скотт пристал со своими вопросами. Спор с Эрикой был решающим фактором. Вечер был так испорчен, что единственной отдушиной для Стайлза было агрессивное разделывание мяса с последующим насаживанием на шампуры. Дерек внимательно посмотрел на Стилински. – Питер тебя испугал? Стайлз так выразительно закатил глаза, что Дерек начал злиться. – Чувак, все понятно, твои отцовские чувства и все такое, но я сам могу за себя постоять. Волки рычат на меня с периодичностью раз в два дня, я успел привыкнуть. Прекратите ваши со Скоттом родительские замашки. – Стайлз, ответь мне честно. – Черт возьми, Дерек! Я сам разберусь с этим бредом про пару и… Дерек замер. – Стой, ты знаешь про пару? Знаешь, что ты – пара Питера? Стайлз замолчал, рассматривая свои кроссовки. – Неметон подсказал. От этого дерева одни проблемы, - Стилински резко выдохнул, облокачиваясь спиной о стену. – Ну, точнее, я к нему смотался, и он подкинул мне странный сон после этого, потом я спросил у Лидии. Взгляд Дерека прошелся по покрасневшим щекам Стайлза, по рукам, теребившим шнурки толстовки. В голове не было ни одной мысли, как поступить. Он переборол желание пойти к Лидии и выяснить, о чем еще она знает и не собирается ставить в известность альфу. Иногда Дерек вообще не понимал мотивов банши, хотя и считал ее очень ценным членом стаи. Даже Питер как-то говорил о том, что банши – совершенно бесконтрольные существа без чувства преданности и стайности. И Дерек понимал, что он был прав. – И что собираешься делать? Стайлз оттолкнулся от стены. – Я уже сделал все, что мог. Неметон не хочет разговаривать со мной на этот счет, Лидия сказала, что такие вещи не поддаются логике и не могут оспариваться. Даже если у тебя есть прямой доступ к общению с Неметоном, - подросток невесело хмыкнул. – Сейчас я собираюсь заняться мясом. Присоединяйся, если хочешь. Не дожидаясь ответа, Стилински прошел в кухню, оставляя Дерека наедине с самим собой. Хейл немного постоял, собираясь с мыслями и переваривая информацию, и снова вышел во двор.***
– Нет, Питер, я не буду, - Лидия помотала головой, снова опуская взгляд на наманикюренные пальчики. Костер горел не так ярко, а все члены стаи были сильно разморены поздним ужином и алкоголем. Питер вальяжно расселся в кресле, покручивая в пальцах бокал вина, наблюдая, как образовывается и почти сразу пропадает мини-торнадо. Лидия, закинув ногу на ногу, разглядывала свои ногти, активно переругиваясь со старшим Хейлом. – Предскажи нам, кто умрет на следующей неделе. – Это так не работает, Хейл. Питеру было откровенно скучно смотреть на растекшихся волчат, половина из которых уже почти без чувств валялась на траве, держась за животы и сыто улыбаясь. Он уже полчаса уговаривал Лидию предсказать чью-нибудь скорую смерть, но банши все отнекивалась, лениво огрызаясь на Питера и поправляя и так идеально лежащие рыжие волосы. Хейл сосредоточенно наблюдал, как Лидия в очередной раз пытается удобнее уместиться в кресле и как юбка задирается чуть выше, обнажая краешек резинки чулка. – Стайлз, ну а ты? Стилински дернулся, выпадая из мыслей, и повернулся к Мартин. – Что? Лидия вздохнула, отрывая, наконец, взгляд от ногтей и ткнула в парня пальцем. – Мы собираемся сыграть в «я никогда не». Ты, я, Питер, Эрика и Дерек. Остальные уже не в состоянии разговаривать. Рыжая недовольно глянула на распластавшихся Скотта, Айзека и Бойда. Парни лежали в двух метрах от костра, откинувшись на спины и разглядывая звездное небо. Дерек отламывал от какой-то ветки маленькие кусочки и бросал их себе под ноги, не обращая никакого внимания на друзей. Стайлз потянулся, слушая хруст затекших костей. – Давайте. Последний час Стилински усиленно держал глаза открытыми, пытаясь не заснуть. Тепло огня и негромкие разговоры на фоне медленно погружали стаю в состояние транса, а сытный ужин только помогал в этом. Стайлз старался не терять нить разговора, но в какой-то момент ушел глубоко в размышления о своем новом статусе, лакроссе и превратностях жизни, заключавшихся в том, что кому-то вроде Скотта судьба подкинула красавицу Эллисон, а ему злющего оборотня-психопата, желающего смерти каждому встречному. Ладно, не каждому, но сегодня Стайлз услышал вполне непрозрачный намек на то, что одно неверное движение – и ему конец. Все знали, что у Стайлза не лады с инстинктом самосохранения. Это было ясно, когда он кинулся помогать Скотту с его оборотничьими проблемами, это было ясно, когда он влезал в драку между Эрикой и Корой. Для самого Стайлза это стало еще яснее, когда разъяренный оборотень прижимал его к стенке, а Стайлз ни о чем, кроме этих голубых глаз напротив, думать не мог. Поджилки тряслись, воздух застревал в легких, а Стайлз стоял и думал, что за такие глаза он и сдохнуть не против. – Я никогда не… угоняла чужую машину. Стайлз задумчиво выпил. Папину машину он брал без разрешения не один раз и даже не видел в этом ничего такого. Разве что потом от отца выслушивать всякое. Но его тоже можно понять, сын шерифа разъезжает на патрульной тачке – вопрос чести. Вино в бокале быстро нагревалось от пальцев. Это вино притащил Питер – никто из стаи не был особенным ценителем винных букетов, но старший Хейл отказывался пить то, что продается в обычных магазинах. Коллекционными бутылками был заставлен весь дом, не считая того, что у Питера была собственная квартира. Стайлз отпил еще немного, чувствуя, как в груди разливается жар и накатывает приятное ощущение слабости во всем теле. Это была не первая бутылка, и Стайлзу уже давно было достаточно. Но завтра воскресенье и никаких планов у него не было. – Я никогда не ел суши. – И многое потерял, дорогой племянник. Все присутствующие выпили. Дерек хмуро посмотрел на Питера и встал. – Тренировка в семь. Не опаздывайте. Старший Хейл поднял брови как бы в удивлении, равнодушно пожал плечами. Питера не волновало быстро меняющееся настроение Дерека, иногда, но только про себя, он называл его «тихой истеричкой с затянувшимся пубертатом». Питер весь вечер вдумчиво наблюдал за Стайлзом, который, разве что, молнии не метал. Этим вечером в воздухе повисла невысказанная тревога. Дерек думал о Питере, Стайлз думал о несправедливой жизни, Скотт думал об Эллисон, Айзек вообще ни о чем, кроме выдающихся форм Дерека, не думал. А Питер думал о обо всем. О Стайлзе, о Неметоне, о долгих ночах, проведенных в постели не с теми. Питер не был романтиком и почти даже не верил в любовь. Для него любовь кончилась, когда сестра и семья сгорели заживо в этом особняке. Когда он сам, с ужасными ожогами и дырой в сердце, был вынужден шесть долгих лет дожидаться регенерации, понемногу сходя с ума каждый день. Каждый час. И после стольких страданий – вот оно. Вот, как ему отплатила сука-судьба. Щуплый мальчик со сверхспособностями. Еще не взрослый, уже не подросток. Мальчик, от которого нельзя уйти. Мальчик, которого нужно оберегать. Смотрит своими глазами, такими чистыми, что выворачивает. Глаза горячие, импульсивные, ждущие. – Я никогда не влюблялся. Это то, чего он так ждал. Стайлз вскочил с места, покачнувшись, поставил бокал на землю. Злобно зыркнул на ухмыляющегося оборотня и кинулся ко входу в дом. Споткнулся о порог, задев плечом дверной проем. Питер поднялся с места и оглядел волчат. Эрика, приоткрыв рот, смотрела вслед Стайлзу. Лидия снова разглядывала маникюр, как будто ничего не произошло. Питер усмехнулся.***
Старший Хейл остановился в первом лестничном пролете. Половицы скрипели. Шорох на втором этаже привлек внимание оборотня, заставляя двинуться вперед. Стайлз активно скидывал одежду, бросая ее на пол, не складывая. Его злобное пыхтение было слышно Питеру еще на подходе к комнате. Питер зашел в комнату без стука, бесшумно закрывая за собой тяжелую деревянную дверь. Прислонился к ней спиной, заводя руки за спину. Смотря на Стайлза, переставшего раздеваться, оставшегося в один трусах, тяжело дышавшего. Сжавшего кулаки и смотрящего в упор на волка. – Какого черта ты тут делаешь? Питер мягко улыбнулся, делая шаг в сторону Стайлза. Тот не двинулся с места, хотя было видно, как нога дернулась в попытке отступить. Хейл втянул носом нагретый воздух комнаты, отмечая мурашки на предплечьях подростка. – Дверь была открыта, я зашел, - Питер провел пальцем по спинке стула, стоявшего сбоку от кровати. Стайз судорожно выдохнул, на секунду расслабляя плечи. Присутствие оборотня нервировало, заставляло пристально следить за каждым движением. Дерек двигался резко, быстро. Питер же имел всю грациозность большого зверя. И от этого становилось еще страшнее. – Скажи мне, Стайлз, - Питер намеренно растягивал гласные, проверяя на вкус и звук имя Стилински. – Чего конкретно ты от меня хочешь? Стайлз удивленно вскинул брови, складывая руки на груди. Питер проследил взглядом подтянутый живот и дорожку волос, уходящую вниз, скрытую бельем. – Я не просил об этом! Громкий возглас разрезал тишину дома, заставляя оборотня поморщиться. – Видишь ли, дорогой мой, я тоже об этом не просил. Но вот мы здесь. – Почему ты не можешь оставить меня в покое? Забудь об этом, оставь меня и… – Я не могу об этом забыть, - злое рычание вынудило Стайлза опустить голову и отступить назад. – Я не могу забыть о своем волке, который каждую ночь оглушительно воет и хочет пометить тебя. Я не могу забыть о том, что где-то ходит заноса в заднице и пытается влезть в неприятности. Питер оказался в опасной близости от Стайлза, зажимая его между кроватью и своим телом, сдерживая желание выпустить клыки. Стайлз шумно дышал и боялся поднять голову. – Не тебе и не мне решать, как это работает, Стайлз. Закрой свой болтливый рот и смирись. Стилински сглотнул. Нашел в себе силы поднять голову, всматриваясь в голубые глаза, казавшиеся в темноте почти черными. Запах оборотня окутывал с ног до головы, голой грудью Стайлз чувствовал жар, исходящий от Питера. А потом он сделал это. Дотронулся до ключицы, скрытой тканью свитера. Провел ладонью вниз по груди, останавливаясь на уровне твердого живота. Вернулся взглядом к темным глазам Питера. – Скажи, что это все не по-настоящему. Голос срывающийся, почти умоляющий. Незаметное движение рук, и Стайлз в объятиях оборотня. Широкие ладони гладят поясницу, а голова подростка плотно прижата к груди. Стайлз почти чувствует движение кадыка и легкое покалывание щетины. – Нет, - шепот еле слышен. – не скажу. Аккуратный, почти нежный толчок к кровати, и Стилински оказывается на спине, широко раскрывая глаза и пытаясь четче разглядеть силуэт оборотня. Сознание в тумане, и Стайлз действительно не уверен, что все происходящее – реальность. По загривку начинает ползти сомнение. – Питер, - звуки еле складываются в слова. Хейл смотрит на подростка сверху вниз. Думает. Сосредоточено пытается найти хоть каплю отвращения и нежелания. Пытается найти доказательства того, что Стайлз – не его пара. Что все это глупая шутка, а чужое возбуждение, витающее в воздухе – случайность. Все это просто случайность, неудачное стечение обстоятельств, и Питер не попал в ту самую ловушку, от которой бегал всю свою жизнь. Ловушка, которая разрушила многие жизни, разбила многие сердца. Ловушка под названием «любовь». Ведь Питер так давно не чувствовал этого. Так давно решил, что не позволит заново искалечить себя, что не даст снова искромсать все то, чего с таким трудом он добивался. Свободы. – Питер, не надо… Слова не имеют ничего общего с реальностью. Слова говорят «отойди», а запах говорит «не останавливайся». Стайлз лежит: открытый, доступный, пахнущий легким возбуждением и алкоголем. Питеру хочется сдохнуть, как никогда раньше. – Я не буду тебя насиловать. Голос грубый, бесстрастный. Эмоциональный диапазон Питера давно дал сбой, скачки от щемящей нежности до ненависти в чертах лица. Вот он – стоит над вчерашним подростком и решает, каким образом свести счеты с жизнью. Потому что если этот мальчишка еще раз позовет его по имени, слетят все предохранители. И ранее данное обещание будет точно недействительным. Питер снимает свитер, обнажая подтянутое, натренированное годами тело. Взгляд Стайлза медленно скользит по резнике трусов, выглядывающих из-под брюк. В мозг прокрадывается понимание того, что он выйдет отсюда уже не девственником. Уже не шебутным Стайлзом Стилински без намека на умственную зрелость. Питер звереет на глазах. У Стайлза трясутся поджилки от ощущения силы и власти, в которой он находится, и нет никаких сил отказаться сейчас от этого. Кровать прогибается под тяжелым весом оборотня. Питер нависает над Стайлзом и принимает решение. Ведет носом вдоль длинной тонкой шеи, останавливаясь у жилки, где сердце бьется очень быстро, а запах становится концентрированным. Сухие губы слегка трогают кожу, а Стайлз натужно выдыхает с полустоном, обхватывая коленями торс, выгибаясь и подставляясь, сумасшедше шепча: – Питер, боже… И больше нет никаких препятствий. Резкий разворот, голова идет кругом от смены положения в пространстве, и Стайлз оказывается верхом на оборотне, облокачиваясь на трясущихся руках о постель, громко дыша Питеру прямо в губы. Ладони Питера ложатся на спину, прослеживая ряд позвонков, осознавая, чувствуя всем своим существом, насколько этот мальчик хрупок, и как легко закончить его жизнь одним неловким движением. Питер сошел с ума. И продолжает сходить, пока Стайлз неловко тянется к губам, целуя самый уголок, не осмеливаясь сделать что-то большее. Раздраженно прорычав что-то себе под нос, Питер обхватывает затылок подростка, тянет на себя, углубляет поцелуй, проталкивая язык между губ, проходясь кончиком по ровному ряду зубов. Зная, что волк уже не даст отпустить мальчика. Зная, что скорее, откусит сам себе руку, чем позволит Стайлзу выйти отсюда. Стайлз неумело отвечает на поцелуй, держась за плечи Питера, обласкивая языком губы. Член Питера трется о его собственный, и Стайлз стонет, опуская голову волку на грудь, кусая за ключицу, слушая прерывистое дыхание Хейла. – Питер, я сейчас… я сейчас кончу. Хейл хрипло смеется, прислушиваясь к бешеному сердцебиению подростка, запуская руку под резинку трусов, обхватывая пальцами ягодицу. Стайз удивленно вскидывает глаза. Питер всматривается, запоминает. Второй рукой ведет по груди, грубо прихватывая сосок, заставляя Стайлза вскрикнуть. Стайлз смотрит дурным взглядом и просит: – Пожалуйста, Питер, не заставляй меня мучаться. И Хейл снова целует, врываясь в горячий рот, раскрывая его до хруста челюсти. Волк внутри ревет. А Стайлз все стонет, ластясь под когтистую руку, подаваясь вперед, будто пытаясь проникнуть в Питера еще глубже. Хейл несдержанно хлопает парня по ягодице, чувствуя удлиняющиеся клыки и накатывающую трансформацию. Сгоняет усилием, стараясь удержать себя в сознании, не позволяя волку руководить. Переворачивает Стайлза на спину, смотря на пожар, разливающийся в карих глазах, таких сумасшедших, что кажется, еще немного, и загорится весь дом. Сдергивает с подростка трусы, растягивает собственный ремень, силясь не разорвать к чертям кожу. Стилински наблюдает за пальцами, вытягивающими пуговицу из петли. Брюки съезжают, а за ними и темные боксеры, обнажая вставший член. Стайлз заторможенно тянет руку, обхватывая его и гладя крупную головку. Хейл втягивает воздух сквозь зубы, вглядываясь в судорожно двигающийся живот Стайлза. Член дергается от неаккуратного движения подростка. Питер наклоняется к Стайлзу, целуя снова, и шепчет на ухо, задевая тонкую кожу мочки: – Я загрызу тебя. У Стайлза трясутся поджилки и сводит судорогой бедра. Хейл перехватывает узкую ладонь мальчика, обхватывая своей оба члена, двигая рукой, слушая приглушенные поцелуем стоны. Щеки, шея и грудь Стайлза пунцовые, кожа горячая и мягкая. Волк внутри ревет. – Господибоже… Стайлз ничего не понимает, ничего не видит. Желание бьет в висок, заставляет думать только о том, как рука оборотня быстро двигается, размазывает большим пальцем каплю смазки по головке, как подгибаются пальцы ног. Стайлз сошел с ума. И Питер вместе с ним. Хейл прижимается ближе к парню, не соображая ровным счетом ничего, кусает и сразу зализывает мягкие, вспухшие губы. Отрывается от Стайлза, проходится языком по скуле, спускаясь к открытым плечам, залитым румянцем. Секунду примеряется и вгоняет клыки в нежную кожу, неглубоко, но ощутимо, и кончает, толкнувшись в бедра напротив, хрипло рыча. Чувствуя, как тело Стайлза сотрясается в предоргазменной судороге, как рот распахивается, слышит, как Стайлз громко стонет, и в этом стоне Питер улавливает боль вперемешку с неадекватным удовольствием. Питер слизывает теплую кровь, волк внутри удовлетворенно урчит. Стайлз лежит с закрытыми глазами, задыхаясь от пережитого оргазма. От присутствия Питера. Две небольшие раны от клыков немного затягиваются. Питер откатывается на спину, ложась рядом со Стайлзом поперек кровати. – Что теперь будет, Питер? Хейл поворачивается к Стайлзу. В груди что-то ноет, больное и давно забытое. Сознание медленно возвращается, заставляя вспомнить, где они и что они делали. В глазах Стайлза – снова тревога. В глазах Питера – холодная сталь, смешивающаяся с обреченностью. Питер думает о боли, о семье, о бездонных карих глазах. – Кви про кво, Стайлз. Не подменяй понятия будущего и настоящего. Это – настоящее. Мы просто будем жить сейчас.