«If you lock me out… If you lock me out… Если ты запрешь меня… Если ты запрешь меня…»
— Дура, — не удержалась от оскорбления Ая и сняла с ушей нашники, почувствовав в душе неуютную смесь ненависти и жалости. — Держи!.. Мэй затравленно озиралась, когда на неё впервые обратили внимание и кинули тампон, прицеленный в её белые, малых размеров груди. Он с легким шлепком упал у самых ноги и она посмотрела вниз, испуганно визгнув. По ногам потекла струйка крови и растеклась по мокрому полу, касаясь тампона и расползая кровавым цветком. А затем последовал смех гиены — истеричный, презрительный, но девушке было все равно. Она просто пыталась дотянуться рукой до тампона, будто мир сосредоточился именно на нем. Взяв в руки, она почувствовала еще один удар тампона. И еще, еще, еще… Её одноклассницы принялись бросать тампонами в нее, принялись выливать всю свою ненависть на нее. Брали гигиенические средства с сумок, автомата на стене и кидали на неё, беспомощно прижавшуюся к стене. И Акадзава тоже участвовала в этой травле.«I’m living on the wild side, Я живу на дикой стороне, I’ve never seen a footprint И никогда не видела следы. In the land of rivers, На земле, где много водоемов, You’re my only bridge. Ты — мой единственный мост.»
Она истерично, презрительно смеялась, чувствуя как в ней поднимается волна ненависти и жалости, борящихся с друг другом. Чувствует, как внутри нее что-то трескается, когда Мисаки начинает всхлипывать. Но это что-то заглушается в тот момент, когда все, абсолютно все, движимые ненавистью и обидой к проклятой из-за смерти Юмы, продолжают кидать в неё тампонами и оскорблениями. — Бестолочь, ты проклятая! — Стерва, из-за тебя наша подруга умерла! — Если бы ты не заговорила с Коичи-куном и держалась от него подальше… — последняя незаконченная фраза и скопившийся страх внутри проклятой взрывается: она взвыла, как раненый зверь, и с бушующей ненавистью в глазах посмотрела на всех их.«And I feel the fear in me, Я чувствую страх, And I don’t wanna fall asleep. И я не хочу засыпать. When I turn into someone else, Когда я превращусь в кого-то другого, I know that it can’t be beat. То буду знать, что меня не сломают.»
Она громко стонет и прижимается сгорбленной спиной к кафельной стене. И выглядит настолько жалко и беспомощно, когда в полусидячем положении утыкается себе в колени. Подрагивая, сбивчиво шепчет и мотает головой. Абсолютно жалкая и голая, уродливая. Проклятая, взгляд которой впервые был прочитан ими и искажен ненавистью, болью. Девушки внимательно и настороженно следили за плачущей Мэй до прихода их учителя по физкультуре.***
Акадзава молчит и с гипнотизирующим взглядом смотрит на пустую, уродливую, как и его обладательницу, парту. Сегодня её отпустили и впервые за весь учебный год обратил на девушку внимание учитель, пожелав удачи и скорого выздоровления. Но она не заболела, она была морально убита, а учитель спихнул её на голову других и не удосужился нормально разобраться в причине её истерике. Так просто и мерзко. Однако, они, одноклассницы проклятой, той, что приносит смерть, ничем не лучше. Гораздо мерзче и уродливее, эгоистичнее в отличии покорной Мэй. Девушка усмехнулась, не реагируя на громкий звонок и приближение кого-то из одноклассников. — Почему вы так поступили? — отвлек её от собственных размышлений серьезный голос Тэсигавары. — Тебе какая разница? — резко спросила она, поворачивая голову в сторону окна. По ту сторону стекла мир казался таким простым и безопасным, где лениво плыли пушистые облака по небу. Но в их случае он опасен и таит в себе много угроз, медленно выпадающих на головы школьников. — Я знаю, что она странная и у неё не со всеми тут отношения хорошо складывались, — ровным тоном продолжил парень и скосил свой взгляд на девушке, чья голова покоится на парте. — Она сама согласилась быть игнорированной всеми, но травля и издевательства в душевой — это перебор, — он не кричал и не сравнивал грязный поступок девушек со своими грехами, за что Изуми испытывала ему острую благодарность, но в его голосе чувствуется упрек. Такой злой, что какая-то её озлобленная сторона хочет взять ситуацию под свой контроль и послать парня куда подальше. — А почему ты заступаешься за проклятую? — спрашивает она и уголки её губ дергаются, растягиваются в полуулыбке. Дают ей маску, за которой можно спрятать сжигающее изнутри чувство стыда за то, что такая как все: мерзкая и уродливая, как Мисаки. — Потому что я не могу её принимать за проклятую из-за вашей девчачьей стервозности! — оправдывается Тэсигавара и краснеет по-настоящему. Он тоже ничем не отличился от других, отталкивая от себя жертву игнора и издевательств, но ему, по крайней мере, было искренне стыдно за свои поступки. — И если бы она была проклятой… вы все равно хуже… — последние слова больно задели девушку, которая уже смотрела на него и фальшиво улыбалась. — Заткнись, — шипит она в ответ и встает со своего места, направляясь к двери и сталкиваясь с учителем возле выхода из кабинета. — Только что ваша одноклассница, Ая Аяно, после этого урока совершила самоубийство в туалете, — проговорил мужчина, оставаясь в лице абсолютно спокойным, но его ученики опасливо переглянулись. — Из-за расстройства с психикой и вины перед одной из наших учениц. Из-за расстройства с психикой и вины перед одной из наших учениц?! Перед проклятой Ая Аяно чувствовала вину и из-за этого покончила с собой?! Бред, бред, бред, бред, бред… Оглушенная и побледневшая Изуми бежит к тому самому туалету, где произошел инцидент, чтобы удостовериться и увидеть живую задорную одноклассницу с наушниками в ушах. Чтобы опровергнуть слова этого лицемера и найти знакомую в этом туалете, догадываясь на каком этаже он находится, где они в прошлом году окунали насильно голову Мисаки Мэй в унитаз. И девушка замерла, когда дошла до того самого место, застав окровавленный труп Аяно, чья голова была окуната в унитаз и безжизненные руки касались кроваво-красного пола, возле которых находился нож и телефон с включенной музыкой. В следующее мгновение она заметила кровавую надпись: «Прости меня, Мисаки Мэй!». И заплакала навзрыд: болезненно, без остановок. Металлический запах крови в туалете все еще не рассеялся и резко ударил в нос прибежавшего сюда Тэсигавары, который бегло прошелся взглядом по надписи. — Эй, — тихо обратился парень и повернул к себе рыдающую девушку, заключая в объятия. — Аю уже не вернуть, слышишь? — жестокая правда била по больному, отчего она еще сильнее зарыдала, утыкаясь в плечо блондина. — Посмотри на меня… — Ч-че… — не успела выплюнуть свою колкую фразу и злобу, как тот своими горячими и влажными устами накрыл её, холодные и сухие.«If you lock me out… If you lock me out… Если ты запрешь меня… Если ты запрешь меня…»