Это было ужасной идеей.
Кто угодно мог сейчас зайти и застать их, и невозможно было бы придумать этому оправдание — только чистосердечно признаться. Признаться в том, что они трахаются на диване в гостиной общежития.
Вообще-то, уже было довольно поздно, и вряд ли кто-то вышел бы в такое время из своей комнаты — хотя, пусть Уён никогда не признается в этом вслух, он был бы не против быть застуканным. Однако, о групповушке можно помечтать позже, ведь перед ним открылась возможность ничуть не хуже. Подумать только, из всех возможных людей именно Юнхо повёлся на его провокации! Конечно, Уён пытался скрываться, но, когда ты гей и живёшь в доме, полном красавчиков, это получается плохо. Очевидно, его стеклянно прозрачные намёки не были такими невидимыми для Юнхо.
Всё произошло совершенно случайно. Этой ночью храп Ёсана был особенно громким, и вместо того, чтобы надеть наушники и уснуть, как Уён обычно делал, именно сегодня он слишком устал, чтобы не обращать на соседа внимание. «Слишком устал» предполагало отдых — залипание в видеоигры до трёх утра и отключки с консолью в руках. К досаде Уёна (или совсем наоборот), он оставил свой Switch в гостиной, куда и поплёлся, издавая звуки недовольства.
Было почти не удивительно, что кто-то уже сидел на диване — вечер субботы, а все развлечения находятся именно в гостиной, рядом с единственным телевизором. Свет экрана тускло освещал комнату, но с непривычки Уён прищурился. Этот «кто-то» был один, сильно возвышался на фоне мебели и неудобно сложил слишком длинные для миниатюрного дивана ноги — Уёну хватило пары секунд, чтобы узнать в силуэте Юнхо.
— Ну и ночка, — произнёс Чон, даже не посмотрев в сторону двери.
— Богом клянусь, однажды я придушу его во сне, — Уён выругался, понимая, что Юнхо тоже не фанат сольного концерта Ёсана.
Несмотря на то, что он пришёл за консолью, Уён решил ненадолго задержаться. Ну или просидеть здесь до тех пор, пока Юнхо не наскучит играть. Он ещё не решил.
Юнхо предложил поиграть в что-то кроме Овервотча, но Уёну было в принципе всё равно — старший освободил для него немного места и позволил потискать себя, поэтому Чон был рад просто смотреть на экран. После пары раундов следить за игрой стало труднее. Уён решил сходить на кухню за снэками, но тихий смешок Юнхо над чем-то в игре заставил планы на вечер поменяться.
Чон Юнхо. В боксерах и футболке. Сидит позади Уёна, обвив его руками и ногами и держа геймпад перед ними обоими. Иногда кладёт голову на плечо младшего, заставляя того покрываться мурашками не только от ощущения чужой горячей груди, прижатой к его спине, но и спокойного дыхания, щекочущего щёку. Осознавая, в каком положении находится, и пытаясь не поехать крышей, Уён напрягся.
Юнхо заметил.
Он не подал виду, продолжив нажимать кнопки, но с каждой секундой перспектива поиграть с Уёном казалась всё интереснее. Чтобы проверить свои подозрения, Юнхо потянулся и повёл бёдрами вперёд — слишком медленно для естественного движения затёкшего тела. Уён, казалось, не принял это на свой счёт и не пошевелился. Почти. Возможно, немного покрылся мурашками. И напрягся ещё сильнее, когда Юнхо, остановив губы в паре сантиметров от шеи младшего, низким голосом произнёс:
— Стало скучновато, не находишь?
— Р-разве? Мне нормально, — нервно сглотнул Уён, чтобы перебить слабость в голосе.
В идеальном сценарии Юнхо бы продолжил дразнить младшего, заставляя того млеть в сильных руках и умолять о большем. В идеальном сценарии он бы неплохо развлёкся и отлично завершил вечер.
В реальности Юнхо хотел спать и, возможно, сам слишком хотел Уёна, поэтому перешёл сразу к делу:
— Ну, мы могли бы потрахаться, например.
И когда Уён не отодвинулся, не оскорбился, а практически запрыгнул на него — в эту секунду Юнхо подумал, что, может быть,
это — идеальный сценарий.
Они целовались жадно и торопливо. Сталкивались зубами, слишком агрессивно переплетали языки, позволяя слюне стекать по подбородкам, но не останавливались. Уён трепетал от языка Юнхо, а тот испытывал нездоровое наслаждение от влажности поцелуев. Обвив руками сильную шею и возбудившись до неприличия сильно, Уён не смог сдержать стон.
— Можно потереться о твою ногу?
Странная конкретика вопроса заставила Юнхо замереть на секунду.
— Без проблем.
— Отлично.
— Отлично.
***
Это было ужасной идеей.
Кто угодно мог сейчас зайти и застать Уёна, двигающегося на бедре Юнхо так остервенело, будто вся его жизнь зависела от этого. Но двое были слишком заняты, чтобы даже предположить такой расклад.
Уёну было почти стыдно от того, насколько приятно хлопковая ткань боксеров натирала его член. Закрыв глаза, он размеренно двигался и медленно сходил с ума от осознания, что сейчас между его ног. Он ускорил темп, прижимался теснее и был так увлечён процессом, что мелко дышал открытым ртом.
Юнхо не знал, что ему делать. Он не привык выполнять настолько пассивную роль — сейчас он просто сидел, отдав Уёну полный контроль над ситуацией. Ноль претензий: горячий парень оседлал его бедро и выстанывает его имя — кто был бы против? Точно не Юнхо.
Он также был совершенно не против, когда рука Уёна пробралась в его боксеры и слишком интенсивно сжала напряжённый член.
Было слишком поздно, они оба слишком устали и слишком быстро сближались.
Движения Уёна стали более небрежными. Ткань его боксеров намокла от естественной смазки, ноги ослабели, и он наслаждался размером Юнхо, тяжелеющим в его руке. Уён будто оказался в воплощении сайз-кинка. Не то чтобы он был уверен, что имеет такой кинк. Он сейчас вообще не был ни в чём уверен — кроме того, что однажды хотел бы почувствовать этот член в своём горле.
Юнхо всё ещё не знал, что делать. Он всё ещё был бодр, а милые попытки Уёна в юнховых боксерах не были лучшим, что случалось с его членом. Скорее всего, Уён слишком увлёкся крепким бедром, чтобы уделять достаточно внимания другим частям тела старшего, да и боль от трения совершенно не возбуждала, но…
Когда Юнхо излился в ладонь Уёна, тот крепко сжал зубы, чтобы не поблагодарить его вслух — теперь он мог целиком и полностью вернуться к чудесному, волшебному, абсолютно невероятному бедру между его ног.
Пара движений — и уже Уён пачкает своё бельё.
В комнате стало тихо, пока двое пытались отдышаться.
— Кажется, ты натёр мне ногу.
— Кажется, ты натёр мне член.
Юнхо просто кивнул — «справедливо» — и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Они оба были влажные от пота, с прилипшими ко лбу волосами и изгаженными футболками. Юнхо захотел сказать, что Уён выглядит очень мило, но слова потерялись где-то между его горлом и его губами, и он просто тяжело вздохнул. Уён кивнул в знак согласия с самым естественным звуком после внезапного секса. Через пару мгновений он взял лицо Юнхо в ладони и крайне серьёзно произнёс:
— Если ты не сходишь со мной в душ и не разрешишь переночевать в твоей постели, я уйду к себе и буду плакать в подушку. Всю ночь.
— Убедил, — Юнхо почувствовал, как заливается краской. Разумеется, именно сейчас он смутился. Разумеется.
***
Позже этой ночью, когда Уён, надев огромную футболку Юнхо и обняв огромного Юнхо, почти засыпал, он пообещал себе поблагодарить Ёсана утром. После того, как они выгонят Сана из комнаты и совершат ещё один акт того, чем занимались на диване — как бы это ни называлось.
Но он совершенно точно был благодарен храпящему чудищу.
