Сицилийская иллюзия

С тех пор Сантино жил совсем иначе. Нет, конечно, Ридо оградил его от типичных мафиозных разборок, сделок и грязных дел, в принципе. Хотя вот с Патриком их дружба всё же сошла на нет и это было к лучшему для них обоих. И только самому себе Джентиле изредка мог сознаться, что отчасти благодарен Линну, ведь, не будь его нужды, они бы не обратились к Ридо, и кто знает, как долго бы они еще не смогли увидеться, и смогли бы вообще. Но он учился скучать по Бернетти по-новому; так, когда знаешь, что теряешь на эти недели или месяцы, и знаешь, что обретаешь, когда встреча снова соединяет вас. Без сомнений, он отдавался учебе всей душой и никогда не ленился, но она всё больше служила ему поводом отвлечься и пережить время до следующего перелета. И только рядом с Ридо он оживал, смеялся, плакал, шутил и играл. То купленное фортепиано перевезли в дом Бернетти, потому оно всегда ждало (как и многие другие оставленные здесь вещи) Сантино и его музыку. Им нравилось проводить вечера вот так, сидя в просторной гостиной. Ридо мог пить дорогой алкоголь и с наслаждением наблюдать за своим Солнцем, пока молодой возлюбленный играл ему что-нибудь нежное и красивое… После такого всегда были долгие поцелуи и объятия, сорванный шепот и удовольствие, разделенное на двоих. Бернетти научил его многому, в том числе и в постели, бережно подготавливая к первому разу в жизни Санни. Он его утешал и отбирал все страхи, выцеловывая каждый сантиметр кожи, из-за чего боли практически не было, а юноша сумел испытать что-то новое, невероятное и ужасно приятное. Что, конечно же, позволило Ридо больше не сдерживаться. В действительности он никогда не причинял Джентиле боли, но после той ночи, когда они не покидали постель до полудня, Сантино познал всю страсть, что таил в себе этот мужчина… Из каждой такой поездки, он возвращался в общежитие зацелованным и крайне довольным, чему порой даже завидовали. Не всем удавалось с завидной регулярностью проводить свои каникулы так хорошо. А встречались они именно в эти свободные деньки, когда мужчина мог уделить любовнику достаточно времени, не теряя ничего в своей работе. Лето навсегда стало их любимейшим сезоном, что ассоциировался с началом их истории, но и зимы становились не менее прекрасными. Особенно, если проводить их в теплых объятиях друг друга, до того долго катаясь на лыжах или коньках. О, да, с началом их полноценных отношений, Бернетти посвящал юношу во множество интересных занятий, показывал, что еще красивого может быть в мире вокруг… И это каждый раз убеждало Санни, что Ридо далеко не тот монстр, каким рисовал его Микеле. Он живой человек, что имел и хорошие и плохие стороны, и любовь помогала принять его таким, каким он был, не пытаясь изменить и не пугаясь его настоящего. За что юноша и получал столько же любви в ответ. Её пик, казалось, приходился на день рождения Санни, потому что дон с огромным рвением задарил его подарками и старался сделать этот день особенным. Сантино было приятно, но он разрывался надвое, зная, что избегает семью и почти не видит их. Ему было стыдно и немного боязно перед родителями, но противиться было невозможно, с Ридо ему хотелось быть 24/7. Поэтому большую часть времени, кроме редких выходных, он становился главным приоритетом. И только к концу последнего курса, когда скрывать уже было невозможно, перед очередным своим «днем», он осмелился приехать домой, и не сам, а с Бернетти. Его охватывало ужасное волнение от предстоящего разговора, поэтому Санни был немного рассеян и тих. И даже собирался как-то невнимательно, витая в облаках. — Боюсь представить его лицо, — вздыхал он, поглядывая на Ридо рядом с собой. — Лишь бы не бросился на тебя, его проклятия всё равно проще пережить… Брюнет слабо улыбнулся. Он уже давно перестал носить крестик, подаренный отцом, из-за того, что тот напоминал ему о клетке убеждений, в которой его держали. Так что, если и случится так, что ему суждено будет гореть в аду за связь с Бернетти, он готов был принять эту судьбу. Потому, что знал, что это того стоит. — И, пожалуйста, — отложив в сторону какую-то рубашку, парень подошел ближе к дону, обнимая его, — не будь к нему слишком строг, хорошо? Знаю, он сложный человек, но я не хочу больше скандалов или, тем более, побоищ. Если он не примет… то просто так тому и быть. — Сантино, я постараюсь, — серьезно ответил мужчина, — Он ведь не просто твой отец, но и тот, кто предал семью. Я думал, что отпустил это, но тот разговор показал всё иначе. А может дело было в том, что он угрожал тебе… Бернетти обнял парня, целуя в макушку, а после быстро отошел. Сам он давно был собран. Парню же мешали сомнения и растерянность, но Ридо его не подгонял. До вылета было ещё достаточно времени. — Мы с тобой уже говорили много раз. Он будет в ярости. И из-за ориентации, но скорее больше из-за меня. Так что будь готов к худшему. Закурив, дон сел в кресло, рассматривая своего мальчика. За всё это время он ни разу не пожалел о своём выборе и был благодарен за выбор Сантино. Наконец мечта, давняя и самая сумасшедшая стала исполняться. Огорчало лишь то, что ни Лоренцо, ни Катерина не дожили до этого времени, чтобы порадоваться за «своего сына». — Он будет орать, не исключено, что оскорблять тебя. Не слушай, хорошо? В идеале будь не со мной в этот момент, а за мной. Хорошо? Спустя время юноша, наконец, пересилил себя и собрался. Они покинули особняк и через час вылетели в штат Сантино. К пяти вечера самолет приземлился, а ещё через час на порог дома семьи Джентиле ступил Ридо Бернетти. — Добрый вечер, — проговорил спокойно мужчина, кивая матери парня, а затем и его отцу, что явно не ожидал увидеть сына с «гостем». — Добрый вечер, — Сильвия пришла в себя первой, пропуская гостей в дом, чтобы не устраивать сцен прямо на пороге, а скандал, она уверена, будет. Микеле пока молчал, но по его взгляду уже можно было понять, что в его голове творится что-то жуткое. Он потихоньку закипал, готовясь прорваться гневной речью или очередной проповедью. А, может, и тем, и другим. В отличие от него, Сантино действительно старался быть сдержанным, он, поздоровался с матерью, тихо извинившись перед ней за то, что его так долго не было. Затем подошла очередь Агаты, что выскочила его встречать. С ней они долго обнимались, перешептываясь, пока «взрослые» прошли в гостиную. После этого сестру пришлось попросить оставить их на время, и Санни присоединился к Ридо, как и обещал, становясь за его плечом. Старший Джентиле презрительно поморщился, видя это, и сунул руки в карманы, и жест был ясен — мужчина еле сдерживался. — Теперь я, кажется, понимаю, почему ты игнорировал нас так долго и отринул свою веру, — заговорил он, непрозрачно намекая на дона, — видимо, порок проник в тебя глубже, чем мы считали. — Отец, — устало из-за прошлых ссор начал юноша, но Микеле прервал его жестом руки; его жена пока что не встревала, опасаясь испытать гнев на себе. — После всех этих месяцев, пока мы тебя не видели, ты приходишь в мой дом с этим безродным, дьявольским отродьем, и чего ожидаешь? Что я приму эту связь? Не надейся. Этот порочный и распутный союз не будет мной благословлен, — тон его голоса повышался, в нем слышалось всё больше желчи и яда. — И даже ты, Ридо, всё время твердишь о семье и при этом отлучаешь моего мальчика от неё! — Довольно! — Санни уже не мог это слушать. Снова и снова, годами одно и то же. Как же он устал от этих громких и пустых слов. — Мне не нужно твое благословение, я выбрал Ридо по собственной воле и не изменю своего решения. И семью я не видел не потому, что… я не приезжал из-за тебя. Вот и сознался. На самом деле, он пытался сказать это отцу множество раз, объяснить, как ему тяжело и душно рядом с ним. Но Микеле всегда слышал только себя, и это ранило Сантино до тех пор, пока он не осознал, что изменить это нереально. А раз оно так, то лучше просто отпустить. — Не забывайся, я твой отец и только мне решать, что ты там выбрал, а что нет. Ты, я смотрю, сильно отбился от рук, когда поступил в университет, но ничего, когда всё закончится, и ты вернешься, я быстро напомню тебе о том, что правильно… — Я не вернусь, — твердо заявил Санни, чувствуя, как Бернетти, повернувшись, сжал его плечо. Выдохнув, юноша затих, пытаясь успокоиться. — Не испытывай мое терпение, — Микеле вытащил одну руку, указав на сына указательным пальцем, а затем перевел его на Ридо. — А ты, убери свои поганые руки от моего ребенка! И не давай мне повода задумываться о том, что ты с ним сделал, иначе я… — Иначе ты что? — наконец подал голос мужчина, наблюдавший не лучшую семейную сцену. Он пристально смотрел в глаза Микеле и, казалось, даже не моргал. После чего обнял одной рукой Сантино за плечи, прижимая к себе, вынуждая, тем самым, отвернуться от отца. Его это разозлило ещё сильнее, но он снова сдержался. А вот Ридо усмехнулся. — Этот мальчик теперь только мой, Микеле. И лишь смерть сможет забрать его у меня. Но поверь, сначала я обглодаю ей все кости. С этого дня, любое злое слово в его адрес расценивается как вызов мне. Не советую злить дьявольское отродье. Я, конечно, тебя не убью, лишь из-за Сантино, но жизнь испортить могу. Не гневи Бога, Микеле. Твой сын пришел не за благословением, хотя, получив это, стал бы самым счастливым человеком. Разве, как отец, ты не желаешь ему счастья? На удивление, но Бернетти держал себя в руках, и даже больше, чувствовал, как настроение улучшается. Видимо, осознание превосходства над поверженным противником было не хуже дофамина. — Но, раз ты, как отец, не в состоянии пожелать счастья своему сыну, то хотя бы закрой рот. Он получит диплом и переедет жить ко мне. Сегодняшний вечер твой единственный шанс в этом году увидеть его. Если всё пройдет плохо — я не отпущу его к тебе больше. Ведь он будет занят мной и лучше не представляй, как именно. Ридо самодовольно улыбнулся, переводя взгляд на женщину. — Позволишь ему всё испортить? Я не шучу. Думаю, твой муж уже рассказал обо мне всё плохое, что мог вспомнить? Так вот, всё чистая правда. И если я сказал — сына ты не увидишь, то можешь быть уверена. Он не вернётся в дом, где его ненавидят. — Прошу, не нужно, — Сильвия словно очнулась ото сна, испуганно глядя то на мужа, то на дона. Да, несомненно, она уже наслушалась всякой грязи об этом человеке, но материнское сердце не могло позволить родному ребенку страдать. Раз Сантино сделал выбор добровольно, она его поддержит, ну, или хотя бы попытается это сделать. — Дон Бернетти, я понимаю, что ситуация непростая, но не отнимайте у меня сына. Он дорог мне и всем его родным, просто… некоторые выражают свою любовь по-особому. Но здесь его любят и всегда ждут. Женщина смотрела с мольбой, понимая, что во власти Ридо действительно не пустить Санни сюда больше никогда, но смириться с этим никак не могла. Микеле попробовал что-то ей возразить, чтоб не унижалась, но та чуть ли не впервые в жизни рискнула резко ему ответить, обвиняя в том, что происходит. Сантино не смог этого терпеть, поэтому вырвался из рук Бернетти, чтобы обнять и успокоить мать, заслоняя её собой от отца. Последний был удивлен и немного обескуражен, что заставило его заткнуться. — Черт возьми, — раньше бы юноша не позволил себе ругаться, но сил сохранять приличия почти не осталось, — мы же одна семья, хватит ссорится! Давайте мы все просто успокоимся, прекратим пугать Агату, — он не сомневался, что сестра подслушивала за дверью, — и пойдем ужинать. — Действительно, Микеле, тут же ещё ребенок, — усмехнувшись, Ридо подошел к мужчине ближе и не громко что-то сказал, после чего оба вышли за пределы комнат и общей слышимости. Их не было несколько минут. Никто не повышал голос и не угрожал расправой, от чего не ясно было, что вообще происходит. Вернувшись же, мужчины молча сели за стол и до конца вечера не перекинулись ни единой фразой. Словно настало чудо и Микеле умерил свой пыл. Впрочем, это было только на руку окружающим, ведь вскоре Сантино с сестрой смогли отвлечь мать и разрядить обстановку. Ужин прошел на удивление хорошо. Настолько хорошо, насколько это было возможно с мрачным отцом семейства. Но он больше не грозился адом, не метал искры из глаз, отчего молодой Джентиле спокойно рассказывал о своей жизни в университете и о планах на будущее. Ридо тоже молчал весь вечер. Но в отличие от отца парня, ему просто не было необходимости говорить. Он лишь похвалил еду женщины и весь оставшийся вечер смотрел, как расцветает его мальчик. Когда же ужин был окончен, а все темы для обсуждения обговорены по нескольку раз, мужчина намекнул, что пора уезжать. Он вновь не торопил парня, пока тот прощался с родными, обговаривая, когда вновь приедет в гости. И лишь после, сев в такси, Ридо обнял Джентиле и поцеловал в макушку, тихо проговорив: — Прости. Не хотел пугать твою мать. Я перегнул палку. — Кажется, она немного пришла в себя, пока мы говорили, и всё хорошо… Санни прижался к Ридо, протяжно выдыхая, и закрывая глаза. Как бы хорошо не прошел этот ужин, сил он отобрал немерено, поэтому всё, чего хотелось юноше, это завалиться спать. Тем более, что под боком у Бернетти было убаюкивающе тепло и уютно. И только легкая тряска в дороге и кое-что, что осталось невыясненным, не давало ему задремать. — Mia amata, — негромко обратился он к мужчине, открывая глаза, — о чем вы говорили с отцом, когда уходили?.. Ты чем-то пригрозил ему? В последнем вопросе не было ничего удивительного, как и страха. Ну, за отца он, конечно же, переживал, но к подобному способу воздействия уже относительно привык. В конце концов, это было не самым страшным, чем грозил гнев Ридо… — Да, — честно ответил мужчина, хотя с минуту раздумывал, нужно ли быть и здесь откровенным. Он старался не врать Сантино не в чем. Если же понимал, что говорить правду не хочет, то просто старался уйти от ответа, переводя тему или говоря об этом не напрямую. — Этот разговор был не для посторонних ушей. Но не волнуйся. Порой сами угрозы куда страшнее, чем их исполнение. Моё прошлое и высота авторитета могут позволить такую роскошь — как угрозы. Ведь тогда, их не нужно исполнять. Понимаешь? Мужчина заглянул в глаза парня и коснулся свободной рукой его щеки, нежно погладив. — Он знает, кто я, а потому сделает всё, чтобы угроза никогда не стала реальностью. Можешь выдохнуть спокойно. Ты, кстати, пригласил родителей на награждение? Я видимо летал в облаках и пропустил эту часть разговора… Они подъехали к отелю и расплатившись, пошли к себе. По дороге парень освежил ему память, а после был душ и крепкий сон. На следующий день их ждал вылет обратно, но Ридо с утра поменял их билеты на вечерний вылет и отпустил возлюбленного погулять с семьей, предпочитая сам остаться в отеле до вылета. Этот жест был высоко оценен Сантино и он, оставив дона отдыхать, отправился к семье, чтобы восполнить недостаток общения с ней за довольно большой период. И, к его счастью, всё прошло спокойно, хотя для этого Микеле пришлось молчать почти всё время… Они прошлись по парку, перекусили в кафе, а потом еще долго гуляли и разговаривали. Санни пытался как можно больше контактировать с сестрой, пытаясь вроде как извиниться перед ней за то, что его не было рядом, когда ей нужен был старший брат. Но Агата не сердилась, она сама росла крепкой девчонкой и знала, каким их отец бывает невыносимым. И, на самом деле, она первая по-настоящему приняла выбор брата в лице Ридо. Мужчина, пусть и казался ей страшноватым и суровым, тем не менее, к возлюбленному относился по-доброму, и это смогло её переубедить. С ней же на одной стороне оказалась и Сильвия, хотя вот она очень надеялась на женитьбу сына на девушке из хорошей итальянской семьи, и внуков. Надежды надеждами, но Сантино твердо стоял на своем, и она могла только смириться и попытаться понять. Её вчерашний вечер, казалось, впечатлил сильнее остальных. Она много раз обнимала Санни, о чем-то говорила с ним тихонько, и улыбалась, а ему было грустно оставлять её вот так. Но выбора у него не было, да и к концу вечера его смогли кое-как убедить, что всё будет в порядке. Последним он говорил уже с Микеле. Отец всё это время ходил хмурой тучей, почти не принимая участия в веселье, и словно бы обдумывал что-то. Сантино рискнул остаться с ним один на один, пока мать с Агатой отправились в какой-то магазинчик. Они с отцом сели на лавку напротив и пару минут молчали, прежде чем заговорить. — Сантино, я не понимаю… почему ты так отдалился от нас? — впервые за долгое время мужчина начинал разговор с ним спокойным голосом, будто он и сам ужасно устал от вечных ссор. — Отец, я отдалился только от тебя и на то были причины, кроме синьора Бернетти. — Хах, — Микеле тяжело вздохнул и отвел взгляд куда-то в сторону. Под его глазами залегли темные тени, и весь вид был какой-то затравленный, утомленный, — Знаешь, я не смогу изменить того, что ты ушел к нему, нет, не перебивай. Но я считаю, ты сам еще не знаешь, на что он способен и в любой момент тоже можешь оказаться в немилости, и вот тогда, когда ты, разбитый, придешь назад, мы сможем поговорить о Ридо по-настоящему. А пока наслаждайся. Я-то, дурак, думал, что он отнимает у меня просто ребенка, как отнял когда-то отца… тогда в доме моей семьи вы так быстро сблизились, что я подумал, он пытается заменить тебе меня. Конечно, сам-то не смог своих детей завести. Но потом всё оказалось куда ужаснее… — Что ужасного в любви? Разве ты был подвластен тому, как твое сердце выбрало маму? — Н-нет, — немного удивленно ответил мужчина. — Вот и мое сердце выбрало его, он мой, — голос Санни звучал твердо и уверенно, — и он никогда не причинит мне вреда. Ты можешь не принимать это, проклинать нас — пусть, но я счастлив. И, если ты еще не совсем выжил из ума, то позаботься лучше о своей семье. Вернее, о том, что от неё осталось… А обо мне есть кому заботиться. Младший Джентиле даже не думал, что разговор с Микеле может прийти к такому и что ему вообще хватит дерзости так говорить. Но, видимо, у всего есть предел, и у терпения в том числе. Попрощавшись с родными, Сантино вернулся к Ридо, пересказав ему всё произошедшее, пока они летели к Бернетти домой. Там у них была пара дней, чтобы отдохнуть и как следует подготовиться к празднику. Санни быстро отбросил все тревоги, воодушевленный предстоящим днем рождения. А Ридо помогал ему поддерживать такое настроение, не без помощи Альдо и Луки. Они, как обычно, очень хитро, по беседам и странным вопросам, пытались выяснить, что юноша желает в подарок. Его самого это игра забавляла, все притворялись, будто не понимают, к чему она затеяна, но в итоге Бернетти безошибочно угадывает желания своего любимого. — Мы же сможем провести с тобой вечер вместе? Сантино знал, что у Ридо много работы всегда, даже в свободные дни его могли «дернуть» по какому-либо вопросу, если компетенции его приближенных не доставало. И сейчас, отдыхая в вечер накануне праздника, юноша обнимал его, целуя в плечо, и надеялся, что завтра их никто не потревожит. — Малыш, вечером я всегда твой, — отозвался мужчина, хотя поздно сообразил, что это не всегда правда. Иногда ему приходилось уезжать и посреди ночи, но это было скорее «вопиющим» случаем и всего пару раз за время их отношений. — Если ты имеешь в виду, будут ли здесь до ночи гулянья, то нет. К девяти все закончится, и мы с тобой снова останемся вдвоём. Ты, я и прислуга, что будет слушать твои стоны, — мужчина усмехнулся. Ему нравилось «издеваться» вот так над парнем, хотя они оба понимали, что вечером в доме только охрана, и то, на улице или в домике охраны у ворот. Повернувшись, Ридо навис над любовником, вовлекая его в страстный поцелуй. До сих пор сложно было поверить, что больше Санни никуда не уедет на полгода, и эта постель не будет встречать Бернетти одного. — Осталось получить диплом и всё, ты полностью мой. В эту ночь мужчина не нагружал своего партнера, но и остаться без секса не смог. Да и молодой организм возбудить было легче, что играло только на руку ненасытному аппетиту дона в постели. Утром Сантино ждало пробуждение от ласковых поцелуев и нежного минета, который взрослый любовник, хоть и делал редко, но качественно. Это был первый день рождения, который они встречали вместе от начала и до конца. В предыдущие годы парень был занят учебой, Ридо работой и в лучшем случае они виделись в этот день только вечером, а порой и вовсе спустя несколько дней, выкраивая свободное время. Когда парень излился, окончательно просыпаясь, ему дали время прийти в себя, а после отправили в душ. Сложно сказать, во сколько встал сам Бернетти, но к моменту утренних ласк он уже был из душа, побрит и даже одет. Празднование намечалось на пять вечера в доме Ридо. До этого момента они вместе отдыхали, гуляли и обсуждали планы на будущее. Мужчина настаивал на переезде Сантино сюда, ведь и в Бостоне можно было найти, чем его занять. — А ещё, было бы неплохо съездить куда-то. Летом я возьму отпуск, и целый месяц можно будет посвятить только тебе, как тогда, в Италии. Подумай, куда хочешь отправиться. Вскоре начали прибывать гости. Первым приехал Альдо со своей женой и двумя мелкими детьми. Мужчины быстро оставили растерянного Сантино с женщиной и малышами, скрываясь ненадолго в кабинете. Вскоре подъехал и Лука. Он, казалось, больше всех радовался дню рождения парня, громко и долго его поздравляя. А после, так же громко, возмущался, что дон оставил «малыша Санни» на растерзание «монстров Альдо". За последние слова мужчина после долго извинялся перед его женой, но все понимали, что Лука шутил. Последними приехали новые друзья Ридо, Дамиан Гроу и его спутник, с которым Бернетти еще не был знаком. Собравшись за столом в столовой, на котором уже было полно еды, мужчины начали знакомство. — Это Нейт, — Дамиан пожал руку Сантино, — А я Дамиан. Мы пока не знакомы, но надеюсь, ты не против наблюдать нас на своём празднике. К тому же, вы с Нейтом оба «творческие люди» у нас. Гроу подмигнул своему молодому человеку и уселся за стол. Внешность у мужчины была ничуть не лучше, чем у Ридо. Хищные и строгие черты лица, тяжелый взгляд. Было понятно, что в своём «бизнесе» они нашли друг друга. Но наличие улыбчивого и смущенного рыжеволосого парня рядом с таким мужчиной говорило, что и у него есть сердце. Сантино был рад видеть любого из этих гостей на своем празднике и практически в своем уже доме. Он улыбался, держа себя очень уверенно — следствие долгих отношений с Ридо — и по полной наслаждался ужином и общением. С Нейтом они действительно нашли общий язык очень быстро, обсуждая близкие им темы, когда как их партнеры могли говорить о делах. Бернетти мог сколько угодно притворяться, что отдыхает, но Джентиле знал, что работа всегда стояла на первом месте. Хотя собственным появлением он слегка подвинул её, занимая такое же высокое положение, он совсем не злился на Ридо. И всё понимал, с радостью став частью его мира, принимая царствующие в нем правила и порядки. Нейт ему тоже понравился, этот скромный и милый юноша оказался очень талантлив. Рыжий показал несколько снимков картин, написанных его рукой, в том числе портрет Дамиана, а он в ответ обещал как-нибудь сыграть ему что-то из своих работ. Вечер выдался приятным и по-семейному уютным, тем более, что родители с сестрой позвонили поздравить его, и даже Микеле, чувствовалось, был искренен в пожеланиях. Для Санни это было очень ценно, поэтому и его голос тоже значительно потеплел при разговоре. Почти сразу после этого Лука, опять шутя и развлекая присутствующих, потребовал именинника вернуться и принимать подарки. Сантино мог только улыбаться и активно благодарить каждого, кто вручал ему большой или маленький сверток, чаще всего в яркой бумаге с бантом из бумажных ленточек. Он бережно раскрывал каждый подарок, поражаясь находчивости и разнообразию полученных презентов. — Давно у меня такого не было, спасибо, — улыбка не сходила с лица ни на минуту, а глаза искрились от веселья. Последним подарок подошел вручить Ридо, юноша смотрел на него любяще и тепло, глубоко в душе понимая, что он-то и есть самый главный и важный для него человек, которого он едва не потерял, а теперь уже ни за что не отпустит. — А такого у тебя точно не было, — мужчина обнял Сантино и поцеловал его в щеку. В начале его руки были пусты, но через мгновение в них оказалась небольшая коробочка, перевязанная тонкой лентой. Внутри оказал сертификат с лейблом известной звукозаписывающей студии. — Это возможность записать пять своих композиций. Мне бы, конечно, не сильно хотелось, чтобы ты становился известным, ведь тогда тебя придется отпустить: гастроли, постоянные репетиции, но я люблю тебя, мой мальчик. Поэтому это будет неплохим стартом. И мне бы хотелось, чтобы первой была та самая композиция. Мужчина коснулся правой рукой розовой щеки парня и вовлек его в нежный поцелуй под всеобщий одобряющий гул. И лишь после столь трепетной сцены Сантино отпустили, возвращая обратно в руки гостей. После было еще море комплиментов, которыми Лука закидал не только парнишку, но и всех. Даже Ридо перепало, хотя тот почти не отреагировал, лишь отмахнулся от подчиненного, не прерывая разговор с Дамианом. У них было много тем, помимо работы, которые можно было обсудить. За оставшиеся часы вечера гости успели попробовать торт, потанцевать и даже спеть. Лука был явным заводилой, но и уехал первым. За ним поспешила семья Альдо, ведь детям пора было отдыхать. Вскоре последовали и остальные. Когда дом опустел, Бернетти обнял своего мальчика, утаскивая прямо в одежде в кровать, где долго целовал и прижимал к себе. Столько нежности в нем просыпалось впервые. И все доставалось только одному Джентиле. Впрочем, никто из них против не был. —Не могу понять, ты делаешь меня лучше или слабее? — Siamo più forti quando siamo insieme, — улыбаясь, произнес юноша, целуя Ридо в губы. Он чувствовал то же самое, что и этот мужчина — такую же безграничную нежность, и огромную любовь, которая непременно искала выхода. Даже безумный сегодняшний подарок довел Санни еще раз, как сильно дон дорожит им и уважает собственные стремления Джентиле. Не сказать, что он стремился к карьере популярного музыканта, однако считал запись своих работ отличным шансом. Нужно ведь будет чем-то заниматься по окончанию учебы, а впереди ему открывалось столько возможностей… Бернетти был обеспеченным человеком и мог бы даже позволить любовнику не работать вовсе, занимаясь только собой, но Сантино не желал становиться дорогой птичкой в золотой клетке. Он хотел развиваться, пробовать новое и найти себя, а Ридо, как никто другой, поддерживал его в этом. Черт возьми, как же много причин существовало, чтобы любить его! Санни крепко обнимал возлюбленного, целуя его лицо, шею, плечи и дальше, по мере того, как они оба раздевались. Дорогая одежда была отброшена в сторону, открывая доступ к телу, к теплой коже, которую было приятно ласкать и трогать. Молодой Джентиле выгибался в руках партнера, стонал и шептал признания в любви на нескольких языках, пока мужчина доводил его до оргазма. После чего они оба погрузились в сон, так и не выпуская друг друга из рук. Скоро их ждал выпуск из университета, новая встреча с семьей юноши, непростое перемирие между ними, а затем поездка в Европу. Выбор направления отдали Санни и он, недолго думая, выбрал Рим. Это место казалось ему сосредоточением романтики и красоты, поэтому посетить его вместе с Ридо было сродни мечты. Они вместе прогуливались по живописным улочкам, разглядывая архитектуру, посещали музеи и лучшие рестораны, словно повторяя свою первую совместную поездку. Тогда у них было всего два дня, сейчас — месяц, и они использовали его по полной. В середине отпуска Сантино даже уговорил дона посетить Сицилию, с домом их родни, и, конечно, родную деревню Ридо, чтобы воздать полноценные почести погибшим. Джентиле тогда долго и крепко обнимал мужчину, утешая и твердя, что его близкие могут лишь радоваться и гордиться им. Бернетти не плакал и почти не изменил выражения лица, но юноша знал, что он благодарен за поддержку, без лишней лицемерной жалости, но с искренним сопереживанием. Остаток отпуска вновь прошел в Риме и парочке мест, недалеко от него. А, вернувшись домой, Сантино записал свою музыку, чувствуя, как его охватывает сладкое предвкушение — начинался новый этап их совместной с Ридо жизни, который нес новые испытания, и новые радости…