Всё в твоей голове

      Всё началось с поездки в Египет… Или не с неё? А может, вообще ничего не начиналось. Пишу это письмо и не знаю… Было ли хоть что-то? Друзья мои, где же вы, когда мне так нужны…       Дальше строчки размываются. Видимо, их автор что-то пролил на лист бумаги. А нижний край и вовсе был оторван. Что-то было в тех строках такое, что хотелось скрыть.       — Это всё, что ты можешь мне показать, Юги-бой? — Пегас Дж. Кроуфорд со вздохом отложил записку. — Когда я просил тебя записывать твои мысли, я несколько другое имел в виду.       — Это всё. Я могу идти? — Бледный юноша с потускневшими волосами неудачно попытался скрыть трясущиеся руки, сложив их на груди, ладонями уткнув в подмышки.       Он сидел в уютном кресле в кабинете Пегаса, поджав ноги в спортивных штанах и кедах под себя, и прятал руки под олимпийку. Несмотря на доброе отношение к нему и изрядную долю сопереживания в голосе врача, Юги ощущал острый дискомфорт и стремился побыстрее скрыться из вида человека, присутствовавшего в его другой жизни.       Той жизни, в которой у него были друзья. Карты. Дуэльные монстры. И наконец, Другой Он. Человек, ради которого он жил, давно потерявшись в своих видениях, или, как их называл профессор Кроуфорд, он же лечащий врач, галлюцинации. Но ни одна галлюцинация не может заставить человека чувствовать такие сильные эмоции и переживания, какие испытывал он. Ведь не может, правда? Правда?!       Под пристальным взглядом врача Юги как можно медленнее втянул в себя воздух и постарался так же медленно выдохнуть. Пегас на это лишь изменил позу, в которой сидел: положил локти на стол, сцепив руки в замок.       — Если тебе больше нечего мне рассказать, что ж, можешь вернуться в палату. — Доктору Кроуфорду всегда становилось горько от осознания, что вот уже больше полугода терапии не дали практически никакого результата. Несчастный мальчик лишь ещё больше замыкался в себе, уходил в свои иллюзии. Так иронично: лечить галлюцинации человеку, который по-прежнему оставался держателем контрольного пакета акций компании, называемой Индастриал Иллюжн. И хоть Пегас пошел по другому пути, удачно выбрав для себя путь врача, он прекрасно разбирался в играх и том, какой прекрасный шанс они предоставляют для ухода из реальности.       — Всего хорошего, доктор Кроуфорд, — Юги даже слегка улыбнулся, на его уставшем замученном лице улыбка смотрелась искусной гримасой, потому что в глазах не было и грамма той улыбки. Юноша медленно встал с кресла, разминая затекшие ноги, и, слегка прихрамывая, направился к двери.       — Подожди, — окликнул его Пегас, — напиши о чём-нибудь к нашей следующей встрече, или нарисуй, или собери паззл, ты же любишь паззлы и головоломки? — Мужчина осознавал, на какой шаткий мост ступил, предложив что-нибудь собрать, но, возможно, именно такой подход даст наиболее действенный результат, расшевелит заторможенного вялого Юги, который после аварии никак не мог прийти в себя.       На физическую реабилитацию понадобился год, но и после этого периода времени юноша всё ещё прихрамывал. Вообще ему удивительно повезло: количество счастливчиков, выживших в авиакатастрофах крайне мало. К сожалению, как выяснил Пегас, в той аварии погибли многие ученики старшей школы Домино. И последним ударом стала смерть сыновей Годзабуро Кайбы, Сето и Мокубы, летевших тем же рейсом. Безутешный отец, услышавший объявление о катастрофе и жертвах, вскоре скончался от обширного инфаркта.       Дедушка Юги оказался крепче, он стойко перенёс это испытание, не оставив внука на произвол судьбы, и, ещё сильнее стиснув от боли и досады кулаки, борется теперь за психическое здоровье. Он добился приёма у самого Пегаса Дж. Кроуфорда, который, несмотря на молодость, уже зарекомендовал себя великолепным специалистом в области психиатрии. То, что сначала казалось посттравматическим стрессовым расстройством, впоследствии оказалось прогрессирующей шизофренией и расстройством личности.       К ещё большему сожалению доктора, со второй личностью Юги ему удавалось поговорить крайне редко, можно по пальцам одной руки пересчитать их разговоры. И тогда Пегас узнал об игре Дуэльные монстры, которую придумал сам Кроуфорд; узнал, что Сето Кайба стал президентом корпорации Годзабуро, которой никогда не существовало; узнал о Древнем Египте, об Артефактах Тысячелетия, о фараоне без имени и предназначении Юги. С момента их последней встречи прошло уже слишком много времени, в течение которого Юги всё больше терял связь с реальностью, пребывая в своих иллюзиях.       Привет, Джоночи! Наконец-то я пишу тебе письмо. Скажи, как ты поживаешь в Америке? Я очень соскучился и надеюсь, что ты вернешься на каникулы. Как Анзу? Ты был на её выступлениях? Я всё ещё в клинике, врач ничего не говорит. Хонда ко мне не заходил. Наверное, тоже очень занят, хотя мог бы хоть пару строк написать…       Юги вздохнул, откинулся на спинку стула в своей палате и закусил кончик карандаша, думая, что бы ещё рассказать другу, которого не видел полтора года, пусть он ни разу и не ответил ни на письмо, ни на телефонный звонок. Так странно. Он никогда не говорил доктору Кроуфорду, что у него не получается связаться с друзьями и что навестить его приходит только дедушка, удивительно сильно постаревший за последний год. И ни за что не признается, что перестает понимать, что же реально. Хотя тут помогает Другой Он, поддерживающий в Юги веру в то, что тот попался в хитроумную ловушку, и здесь всё ненастоящее. Но боль от пережитых травм всё ещё была столь сильна, что часто заставляла с криком выгибаться на кровати, рискуя получить новые повреждения.       Юги не помнил, что случилось, убедив себя со слов врачей о его травмах, что произошла автомобильная авария. Он был уверен, что тогда возвращался с друзьями с турнира, но не мог выяснить, с какого. Не помнил, кто был за рулём, кто с ним ехал ещё. И друзья не отвечали. За всё время, прошедшее с того момента, он видел только дедушку, который принципиально не отвечал на вопросы о друзьях, говоря лишь, что ничего о них не знает. Старший Муто всегда отводил взгляд, когда Юги задавал этот вопрос поначалу. А потом он перестал спрашивать. И начал писать письма. Потом появился Другой Он и рассказал про автокатастрофу. К счастью Юги, его друзья были в порядке: Джоночи, Хонда, Анзу и даже Сето. Сильно пострадал только он, но его друзья желают ему скорейшего выздоровления и ждут возвращения.       Проведя несколько месяцев в коме — сначала обычной, потом медикаментозной — Юги наконец начал долгий путь к полному исцелению. За год он достиг больших успехов в реабилитации. Затем пришли припадки: юноша терял связь с реальностью, ему казалось, что он участвует в турнире в Королевстве Дуэлистов; потом — в Баттл Сити; а после Юги познакомился с новым начальником своего очередного лечащего врача — обладателем Нобелевской премии за открытия в области медицины и психиатрии — профессором Дарцем, оказавшимся точной копией одного дуэлиста, с которым ему довелось встречаться.       Тогда-то и был поставлен неутешительный диагноз — шизофрения. И тогда же он оказался в клинике. Благодаря дедушке, который смог пробиться на приём к профессору Кроуфорду, и заинтересованности в пациенте Дарца. Назначенные препараты сократили припадки, но им на смену пришли частые диалоги, казалось бы, с самим собой. Другой Юги не показывался на глаза никому, его видел лишь сам Муто. Но он знал, что его единственный в этом кошмаре друг несколько раз говорил с Пегасом, но о чём, — тот не признавался.       Юги с некой тоской поглядел в окно, выходившее в больничный сад, в нём всё жила надежда, что кто-нибудь из его друзей навестит его. Другой Он бесшумно ходил по палате, в задумчивости сложив руки на груди. Даже в больничной одежде он выглядел уверенно и стильно, в отличие от самого Юги, который казался несуразным, нескладным мальчишкой гораздо младше своих лет.       — Другой Я, скажи, что же мне делать? Я здесь уже столько времени, но так и не нашёл ни одной зацепки, чтобы выбраться отсюда… Мне кажется, я всё больше и больше погрязаю в этой ловушке, в этом странном мире.       Видимый лишь Юги, призрак остановился и взглянул на своего напарника.       — Подожди, ты всё вскоре поймешь, — прозвучал ответ, — мы справимся с этим. Надо лишь подождать, пока наши друзья не найдут нас. Тебе надо реабилитироваться до конца, не торопи события.       Привет, Анзу! Как твоя учёба? Ты уже где-нибудь выступала? Вы встречались с Джоночи? Скажи, как он устроился, он мне не отвечает. Я по-прежнему в больнице, хотя уже гораздо лучше себя чувствую! Надеюсь, у тебя всё хорошо. С нетерпением жду ответа…       В часы посещений пришёл дедушка, которого Юги не видел больше недели: тот предупреждал, что уезжает в экспедицию, спрашивал, что за сувенир привезти из Египта. Но Муто лишь грустно покачал головой и сказал, что ничего ему не нужно.       — Привет, Юги! — Дедушка выглядел радостным. В его глазах отражалась улыбка, спрятанная в бороде. — А я привёз тебе подарок! Смотри, какая красивая пирамида.       Сугороку достал из сумки, с которой пришёл навестить внука, блестящий свёрток и протянул его юноше. Юги удивлённо взял подарок и под пристальным взглядом дедушки трясущимися от волнения, хотя больше от таблеток, руками разорвал упаковку. И увидел изящную шкатулку из драгоценного металла, покрытую египетскими иероглифами, на крышке был вырезан красивый глаз. Юноша с трудом нашёл в себе силы сделать вдох и медленно открыл коробку.       Однако вопреки ожиданиям его не ослепило сияние, исходящее от паззла, который представляла собой Загадка Тысячелетия. Да и паззла не было. Была собранная пирамида, на вид из того же металла, что шкатулка. Юги взял подвеску, отложив её хранилище на стол.       Точно такая же, как в его воспоминаниях, но… Почему всегда есть «но»? Как же надоело! Он так устал от вечных «но», устал ждать, что бы ни говорил его Другой Я. Драгоценный металл? Конечно! Пришедшая было на смену щемящей тоске эйфория резко сменилась острой болью, от которой потемнело в глазах. Пытаясь вдохнуть, Юги отбросил Загадку куда-то в сторону от себя. Дедушка быстро сообразил, что у внука начался припадок, и поспешил найти врача.       Драгоценный металл? Золото? Ха! И ещё раз ха. Подделка, жалкая имитация. Иллюзия, обман. Юги скорчился на полу в позе эмбриона, обхватив себя руками, давил истеричные рыдания, судорожно хватая воздух, теряясь в пространстве, которое всё больше и больше охватывала страшная одинокая тьма.       Привет, Хонда. Может, мои письма не доходят до Джоночи и Анзу. Скажи, как они? У меня все хорошо, врачи говорят, скоро выпишусь. Как ты? Надеюсь на ответ…       Профессор Дарц, время от времени заправляя выбивающиеся из порядком растрёпанного хвоста пряди, задумчиво смотрел на Пегаса, который рассказывал о самочувствии пациента и предпринятых мерах для его лечения. Как бы ни старался врач, улучшения не наступало.       — Учитель, у меня заканчиваются идеи, как ещё можно помочь этому бедному парню. Прошло уже больше года, как он попал к нам, но ничего не меняется. Он погряз в своих иллюзиях, медикаменты лишь едва помогают достучаться до него, но его вторая личность препятствует лечению, как только может. Я так понимаю, Юги видит своё альтер эго, общается с ним, а то ему даёт советы. На последнем сеансе он сказал мне, что вся эта жизнь — иллюзия, ловушка, в которую он угодил, спасая своих друзей, а я чуть ли не создатель всего этого, — Пегас, прикрыв глаза и прикусив губу, грустно покачал головой. Юги находился на его попечении почти год, но никаких результатов ни один из испробованных врачом методов не дал.       Про авиакатастрофу Муто так и не вспомнил, он пребывал в уверенности, что разбился на машине, когда ехал с турнира. Почтенный господин Сугороку рассказал врачам, что друзей у его внука никогда не было. Да, ребята из его рассказов существовали и учились с ним в одном классе, но они не общались. Уверенные в себе, открытые, они никогда не замечали робкого скромного Юги, сидящего за последней партой и всё время о чём-то мечтающего.       — Продолжайте терапию, уже хорошо, что он идёт на контакт. Вспомни, Пегас, каким мальчик был в самом начале ваших занятий, — Дарц отложил амбулаторную карту Юги Муто, которую просматривал во время рассказа Кроуфорда, хотя ничего нового оттуда и не узнал, всё же Пегас всегда подробно рассказывал об этом пациенте. — Ты много раз смог поговорить с его другой личностью? Возможно, он сможет нам поведать что-то новое?       Дарц моргнул и внимательно посмотрел на Пегаса, раздумывая, что он может посоветовать такому же специалисту в области психиатрии, каким был он сам, даром, что пока без мирового признания, а только в рамках одной страны, но всё ещё впереди. Гетерохромные глаза разглядывали молодого врача, подмечая и усталое выражение лица, и легкую синеву под чуть сощуренными глазами, в платине волос уже поселилась седина, пока не заметная, и легкие морщинки вокруг рта. В свои двадцать четыре гениальный врач, которому пророчили великую карьеру, действительно достиг огромных высот: закончил с отличием медицинский институт в восемнадцать, блестяще защитил докторскую, написал несколько работ с исследованием редчайших психических заболеваний. Пошёл против своей семьи, которая хотела заставить его стать обыкновенным управленцем, пусть и во главе крупнейшей игровой компании, положил к пьедесталу мечты всё.       Не прогадал. Медицина — действительно именно та ниша, в которой Пегас Дж. Кроуфорд нашёл смысл жизни. И пусть он теперь разрывался между Индастриал Иллюжн, а Дарц знал, что разрывался (!), и работой в клинике и исследованиями, уставал, но, стиснув кулаки, продолжал распыляться и на то, и на другое, получая удовольствие от своей деятельности. Что стоило ранней седины и морщин.       И видеть, как он старается практически на пределе своих возможностей найти решение, которое поможет мальчику обрести гармонию в душе, порой было совершенно невыносимо. Вот уже полтора года Пегас бьётся и бьётся за рассудок Юги Муто, пробует известные методы лечения, изобретает свои, но ничего не происходит. Совершенно никакой положительной динамики. Дарц видел, что пациент уходит всё глубже в свой выдуманный мир, верит другой личности, не верит Пегасу. Возможно, было бы лучше сменить лечащего врача, но, как ни скорбно это признавать, Кроуфорд и сам Дарц были лучшими в психиатрии. Работа иных докторов даже под чутким руководством главврача и его заместителя делала только хуже.       — Я видел его письма друзьям, он кладёт их в больничный почтовый ящик. И мы оба понимаем, что сказать ему о смерти этих людей не представляется возможным, иначе мы его совсем потеряем, — вздохнул Дарц. — Нам с тобой так и не удалось убедить его, что не было никакой автомобильной аварии, а его дедушке говорить запретили. Это убьёт мальчика. Он окончательно уйдёт в иллюзорный мир. Но и продолжаться так не может, он ждёт ответа.       Пегас горько усмехнулся.       — Он отдал мне своё последнее письмо. Сказал, что я лучше общаюсь с Сето Кайбой, чем он.       Здравствуй, Сето. Ты можешь найти информацию обо всех. Пожалуйста, скажи адрес Джоночи Кацуи, или Хонды Хирото, или Анзу Масаки. Жду…       — Другой Я, как же так? Ты говорил, что я пойму, но я здесь уже два года и до сих пор ничего не понял. — Юги ходил по палате, меря шагами вдоль и поперёк изученную комнату. Его вторая личность сидела, оседлав стул и положив голову на спинку.       — Что же. В кабинете главврача стоит компьютер. Найди информацию об аварии, в которую ты попал.       Муто замер посреди комнаты, непонимающе смотря на Партнёра.       — Как я попаду в кабинет профессора Дарца в его отсутствие?       — Придумай что-нибудь, — лаконично ответило альтер эго. — Я уже помог: сказал, где искать ответ.       — Я постараюсь, Другой Я, постараюсь…       Поскольку Юги уже давно был знаком с персоналом клиники, а его поведение не вызывало опасений, что он навредит себе или окружающим, он мог спокойно передвигаться по территории больницы. Поэтому Муто решил не тянуть и поспешил к кабинету главврача. И столкнулся с ним, закрывающим дверь кабинета.       — Привет, Юги, как самочувствие? — Дарц всегда на удивление доброжелательно относился к Муто, хотя тот поначалу смотрел на главврача, как на живого мертвеца. — Ты что-то хотел? Подождёшь пару минут? Мне надо отлучиться.       — Да, конечно. Спасибо, — Муто мило улыбнулся и отошёл к стоящему в коридоре диванчику. Дарц спрятал ключи в карман своего халата и ушёл. Юги остался в одиночестве.       Почти. Рядом сразу же возник его Партнёр и удивился промедлению.       — Но это же нехорошо, Другой Я… — пробормотал юноша в ответ на недовольное замечание, сжавшись на диване. После его внезапно окутала тьма. Юги успел грустно подумать, что с ним опять начался припадок, но сопутствующей боли и проблем с дыханием не было. А потом он пришёл в себя сидящим в кабинете Дарца и ждущим загрузки системы компьютера. — Что? Другой Я, зачем? Так же нельзя. Я мог бы просто спросить.       Однако ответа не последовало. Юги в замешательстве огляделся, но впервые не обнаружил присутствие своего Партнёра. Вздохнув, юноша обратил внимание на экран загрузившегося компьютера и занёс руки над клавиатурой, думая, как точнее ввести поисковый запрос. Решив, что чем проще, тем лучше, Муто просто вбил слово «авария» и дату, мельком отмечая, что прошло уже около трёх лет.       Результат поиска ошеломил. Выбил из колеи. Заставил замереть в кресле, сжать подлокотники побелевшими от напряжения пальцами, судорожно пытаясь сделать вдох, пока глаза сквозь застилающие чёрные пятна смотрели на абсурдные, нелепые, невозможные строки: Единственный выживший в авиакатастрофе.       Такого не может быть. Невозможно. Чья-то злая шутка. Конечно, это всё злая шутка. Не было этих страшных, вскрывающих вены-струны души тупым ножом, зазубренной пилой режущих сердце без анестезии, без наркоза, строк:       Муто Юги.       И список погибших. Все. Даже учитель, который летел с ними.       Мозаика собралась. Последний кусочек встал на своё место.       Кайба Сето — погиб.       Кацуя Джоночи — погиб.       Масаки Анзу — погибла.       Хирото Хонда — погиб.       Это не может быть правдой. Нет-нет, не может! Абсолютно точно. Однозначно, исключено.       Воспоминания о друзьях, дуэлях, — всё это не могло оказаться иллюзией, ложью. Не могло!       Привычный мир рушился карточным домиком, перед глазами плыли тёмные пятна, в ушах звенел голос Другого Я, на грани сознания что-то кричал Дарц, так вовремя вернувшийся в свой кабинет. Вовремя ли? Пытался разжать сведённые судорогой пальцы Пегас, видимо, пришедший вместе с главврачом.       — Юги! Юги! Очнись, Юги, ну же! Ответь, пожалуйста!       Иллюзия?