Моя жизнь в твоих тёплых руках

      Холодно. Всё тело обволакивает тёмная грязная вода, заливаясь в уши, нос, открытый в немом крике рот. На языке противный вкус земли и, кажется, каких-то водорослей вперемешку с песком. Жидкость попадает в лёгкие, потихоньку заполняя их, а перед глазами пелена толи слёз, толи озёрной воды. Я медленно тону, теперь это точно конец... Резкий рывок. Чья-то очень тёплая и крепкая рука тянет меня вверх. Тело покидает чёрный омут, но перед глазами всё ещё всё плывёт, а горло разрывает кашель, выталкивая из лёгких влагу.       -Слава богу, успел! - слышу приглушённый голос сквозь заложенные уши. Меня сажают на пушистую траву. Земля такая тёплая, особенно после холодного апрельского озера. Сильные ладони, с удивительной нежностью продолжают поддерживать меня       -Пусти меня! - недовольно дёргаю я плечами, в попытке вырваться из крепкой хватки чужих рук, но продолжаю разражаться кашлем, - зачем ты меня спас? Дал бы сдохнуть! Я всё равно теперь никому не нужен!!       Обессиленно кричу я на незнакомца, дёргаясь и пинаясь. Он видимо не в силах больше это терпеть, наконец отпускает меня. Я же машинально потряся головой, дабы избавится от противного заложения в ушах, да протерев глаза от пелены грязной воды, наконец кидаю взгляд на наглеца, посмевшего прервать мой акт утопления.       Я резко вскидываю голову и замираю. Передо мной стоит златовласый парень лет 25-ти. Он ловко поправил прядь длинных непослушных волос и продолжил смотреть на меня своими серыми, совершенно лишенными краски глазами. Его угловатое лицо с острыми высокими скулами выражало такое облегчение, похоже его очень беспокоит моя жизнь. Его торс прикрывает лишь до нитки промокшая белая майка, рваные синие джинсы облепили крепкие ноги, а в чёрных кроссах всё ещё от каждого движения хлюпает вода. Глядя на него у меня наворачиваются слёзы.       В голове начали кучами всплывать воспоминания. Вся жизнь с ним пролетела перед глазами. Наше первое знакомство в техникуме на экскурсии по корпусу. Помню, как смотрел на него как на чудака. Весь растрёпанный, смазливый блондинчик в нелепой джинсовке, яркой футболке, рваных джинсах и кедах. Такие часто нравятся маленьким девочкам, но не мне. Тогда нам было всего по 16.       Прошло время, мы подросли, и он сильно изменился, в отличии от меня я так и остался мелкой занозой в заднице. Я хорошо сдружился с этим парнем и как оказалось он был очень интересным человеком, хоть и по своему странным. Я сам не замечал, как влюблялся в своего лучшего друга. На выпускном из техникума мы вместе пошли по домам не в самом трезвом виде, тогда я и признался ему в чувствах. Нам было уже по 20.       Лето. Мы с ним выехали на природу, на наше любимое озеро. Тут совершенно дикая местность и нет ни души, идеальное место для двоих. Мы часто ездим сюда в свободное время. Тихо шумит июльский ветерок, трепля зелёную листву прибрежных деревьев, да колыша высокую траву. Я ныряю в мутную, но такую тёплую воду и зову его за собой. Он, снимая с себя всё до плавок с разбега прыгает в воду. Мы весело плещемся в воде, смеясь друг над другом и окатывая небольшими волнами. А нам по 23.       Я иду домой с магазина с полным пакетом еды, когда в моём кармане неожиданно начинает звонить телефон. Я кое-как поставив пакеты на землю беру трубку, но услышав слова знакомого голоса я уроняю аппарат. Это была мать моего любимого, она заплаканным голосом сообщила что он погиб. Поезд по не известным причинам сошёл с путей и погибло много людей, она уже провела опознание тела и просила меня явиться на похороны.       Прошла буквально пара дней. И вот уже передо мной из машины выносят его недвижимого и такого холодного. Я в ужасе смотрю на тело в красивом деревянном гробу. Гримеры постарались на славу, но даже у них всё равно не вышло скрыть все последствия аварии. На глаза наворачиваются слёзы. Тогда моя жизнь была разрушена. Мне было 25.       Сейчас он стоит передо мной, живой и совершенно здоровый.       -Серёга… Но как, я же... Я же видел, как тебя... Я видел тебя в гробу… Это же был ты… А твоя мать? Она же не могла тебя с кем-то спутать, - я в каком-то ужасе и неверии пячусь назад, но блондин резко, молча бросается на колени, с силой обнимая меня. Его тёплые руки, не охладевшие даже после "купания" крепко сжимают меня, прижимая к груди, такой горячей и родной. Нет, эти объятия я ни с кем не перепутаю. Это Серёга. Мой Серёга. Сейчас мне уже всё равно как он выжил и кем был тот, кого, видно на эмоциях, спутали с Серёгой, главное, что теперь он рядом и я больше никуда его не отпущу.