Не пиши мне валентинок

- Нет, вы только посмотрите! – Инносент распахивает дверь их кабинета. – И у вас тоже самое? - Что? – инспектор Льюис как раз смахивает со стола горку открыток в пустую картонную коробку. - День чертова Валентина, что же еще? У меня вся приемная завалена валентинками. Но, если честно, это приятно. Если бы это не мешало работе отдела, было бы вообще чудесно. Кстати, я не нашла среди открыток твоей и твоей, – она тычет пальцем в Хэттуэя и Льюиса. - Ой, мэм, нам не до таких глупостей. - Да, мэм. Мы предпочитаем на словах, – Хэттуэй встает рядом с инспектором и толкает его локтем в бок. - С днем святого Валентина! – хором отчеканивают они. - Шуты! – она фыркает и хлопает дверью. - Шефиня-то злая какая, - комментирует Блейк из дальнего угла. – Я ей воооот такую большую открытку подложил, а она ноль внимания. - Зато к инспектору прискакала, - шепчет Дэвис и подмигивает Блейку, кивая на Льюиса. Оба тихо хмыкают. – Зря, вы, сэр, валентинки не читая выбрасываете. Вдруг там есть одна заветная. - Ой, заткнитесь, – Робби кривит губы и качает головой. Заветной среди открыток, найденных утром на столе, не было. Да и с чего он взял, что найдет таковую именно в этом году. С чего? И вообще, характер отношений не выяснить без прямых объяснений, но если никто не готов ничего выяснять, то это очень глупо надеяться, что кто-то уже готов что-то сказать, пока ты читаешь сочинения всяких заумных психологов о психологических травмах людей, потерявших супругов, и сам ни к чему не готов. Признайся себе, Робби, ты не готов. Был бы готов, сам написал бы, или сказал бы без всякого повода. Через стеклянную стену видно, как в коридоре разыгрывается другая драма – Лаура Хобсон, красная и слегка взъерошенная, трясет большой красной открыткой перед лицом констебля Маржори Коуси. И это явно не словесное признание в любви – Лаура возмущена, если не оскорблена. Не то, чтобы никто не знал, что Коуси лесбиянка, но никто и не винил Хобсон в черствости. Она была страстной женщиной, просто не очень-то доступной. Собираясь пройти мимо, но, остановившись и послушав немного, Инносент берет Хобсон под руку и уводит. Коуси от злости топает каблуком и уходит в противоположную сторону. Ей не привыкать быть посланной Лаурой. - Пошли-ка обедать, - Льюис щелкает перед лицом Джима пальцами. Уходя, Хэттуэй показывает сослуживцам кулак. Дэвис и Блейк ржут. *** - Лаборантки, секретарши, констебли – все отметились. Тебе же тоже перепало с десяток, да? - Да, - Хэттуэй кивает. – А вы? - Что я? – Льюис дожевывал вечный сэндвич. - Написали кому-нибудь? - Вот еще глупости! С чего бы мне это делать? - Вы недавно сказали, что я вас совсем не знаю, вот я и подумал, что… - Нет-нет-нет. Последний раз я подписал открытку для Вэл когда-то после рождения Марка. Лет двадцать назад. Считаешь, что я не прав? - Отвечу вашей любимой фразой – это не мое дело. Хотя для доктора Хобсон могли бы постараться. - Мы просто друзья. Да и подходящей открытки не нашел. - Не искали, вернее сказать? - Что ты придираешься? Сам-то хоть раз в жизни валентинки писал? - Да. Много раз. - Неужели? И на свидания в этот день ходил? А я вот последние года три в этот день только с одним человеком встречаюсь вечерами после работы, – Льюис отхлебнул пива, заметив, как Джим опустил голову и втянул щеки, закусив их. Так у сержанта проявлялась высшая степень задумчивости. Они помолчали. - Это хорошо, что ты не нарисовал мне никаких глупых сердечек, Джим. - Ээээ… - сержант снова покрутил в руках опустевший стакан из-под сока. Льюис подозрительно осмотрел напарника через кружку. - Что за «ээээ»? - Ничего. Вот это самое «ничего» поначалу ставило Робби в тупик. Если его напарник говорил это слово, и Льюис верил, то потом оказывалось, что проблем намного больше, чем даже Робби мог себе представить. И лишь изредка «ничего» действительно означало пустоту. Кажется, в этот раз проблема была в том, что… - Ты мне мейл кинул? - Нет. - Отэсэмэсил? – инспектор полез было за телефоном. - Нет, – Джим улыбнулся и довольно сощурился. Он любил эту игру. - Мммм… Спрятал открытку в папке с делом Говардса? - Неееет, - разочарованно потряс головой сержант. - Тогда не знаю. Колись. - Вы же детектив. Рассуждайте логически. - Хм… логически. Ты опоздал на две минуты. Выглядел как обычно. Нет, я не знаю, какую пакость ты мог успеть сделать. - То есть, вы допускаете, что я могу сделать пакость незаметно? - Я делаю вывод, что ты вообще не делал никакой пакости. Тем более, в такой день. - Вот и ладненько, - кивнул Хэттуэй. - Значит, я выиграл? Ты платишь за пиво. - Нет. Вы не выиграли, поэтому платите за мой сок. - Сложно с тобой, Хэттуэй. Пошли снова работать. Мне еще к Хобсон надо зайти за заключением. *** - В общем, ничего особенного я в этом деле не вижу. Все настолько обыденно, - Лаура вытерла руки и повернулась к компьютеру. – Я напечатаю заключение. Подождешь? - Конечно. – Льюис сел рядом. - Как валентинки? Что-то в этот раз их было слишком много, не находишь? - Многовато, не спорю. А нужную получила? – Робби прикусил язык, да было поздно. - От тебя? Нет. – Лаура засмеялась, на мгновение повернувшись к Льюису. – Да знаю я, знаю. От тебя не дождешься. Но от других – тоже приятно. - Даже от констебля Коуси? Она тебя достает? - Нет ничего такого, с чем бы я не справилась. Я с ней уже поговорила. - И? - Что «и»? Я не из этих. Она должна наконец понять. - А Имаджин? - Что? – пальцы Лауры замерли над клавиатурой. – Ах ты, чертов детектив! - Я просто… - Льюис поднял руку в защитном жесте. - Знаю я, как ты просто. Мы же только сегодня… Никто же еще не знает! - Я видел, как она увела тебя от Коуси утром. - Да уж, - хмыкнула Лаура. – Можно сказать, в буквальном смысле. А как твой херувим? Чем порадовал? - Херувим? – нахмурился Льюис - Джим. - Ничем. - Не прислал валентинку? - С чего он должен мне присылать такие глупости? - Я же прислала. - Ты – женщина. - Ага, конечно, - Лаура скорчила гримасу. – А ты ему признался? - Мне не в чем признаваться. Я же не влюблен. - Ну хоть в качестве шутки. - А мне совсем шутить не хочется. - Не верю я тебе что-то, Робби. *** Да, по его воспоминаниям каждый год день святого покровителя влюбленных радовал смертоубийством. Каждый год после возвращения с Виргинских островов инспектор и его сержант этот веселый день проводили в рутинной процедуре осмотра места преступления, составлении описей и отчетов. Кажется, это был первый год, когда традиция прервалась. Было уже восемь вечера, а никаких вызовов не поступало. Инспектор потянулся, расправляя затекшие от долгой работы за компьютером плечи. - Ты домой не собираешься? - Пока нет, - Хэттуэй перевернул страницу дела. - А как же свидание? - Какое? - Все уже ушли, потому что у них свидания или семья. Праздник буйства любви и секса. - Я никого не приглашал. - Еще не поздно. Ты можешь позвонить и… - Может лучше по пиву? – Хэттуэй приподнял бровь. - Почему бы нет. Собирайся. Если подумать, то это был идеальный вечер. Легкий морозец, луна и никакого снега. Первые признаки весны уже проступали на окружавших Оксфорд полях. И хотя зимой не было выносных столов у пабов, тепло каминов заменяло уют летнего дня. О чем не подумали полицейские – так это о том, что все пабы на их любимой улице в такой день будут переполнены. Причем настолько, что нельзя будет сесть даже у стойки. Зайдя в очередное заведение, Роберт Льюис чертыхнулся и вернулся в машину. Умный Хэттуэй ведь предупреждал его, что здесь все занято. - Давай-ка, рули к моему дому. Купим по дороге что-нибудь, - не прокомментировав ехидный взгляд сержанта, приказал Льюис. И потом сам пошел в магазин, решив не только оставить сержанта в машине, но и, так уж и быть, заплатить за еду и пиво самому. Набрав пакет еды и выпивки, он уже собирался выходить, как его внимание привлекла стойка с открытками. Конечно, поздно было покупать валентинку, но одна почему-то привлекла его внимание. Тот самый херувим, которого упоминала сегодня Лаура, длинный, не по-херувимовски взрослый, и не особо пухлый, вися в воздухе в окружении разноцветных сердечек, обнимал старого седого очкастого черта в сером костюме, шепча ему на ухо «Мы всегда вместе, даже в такой день». Робби покрутил это воплощение пошлости в руках и вернулся к кассе. - Я купил тебе кое-что, - сказал Льюис, садясь в машину. - Пиво? - Дома увидишь. Когда детективы уселись перед телевизором на диване с пивом и закусками, Льюис решил, что подходящее время настало. - В общем, я тут подумал, и это… Вот… нашел дурость такую в магазине… Ты не думай, что это что-то такое, просто ты правда человек, который занимает уже много лет определенное место в моей жизни и… - Льюис почувствовал, что начинает путаться, поэтому просто сунул Хэттуэю в руки конверт с пошлой открыткой. – Это тебе. Там.. на тебя похож, и слоган такой… Подходящий, в общем. - Спасибо, сэр, – сержант улыбался, но его лицо вытянулось, когда он вынул открытку. – Э…. Спасибо. - Вот и славненько, - Льюис хлебнул из бутылки и уставился в телевизор. Пауза слегка напрягла его – знал, ведь, знал, что не надо, что слишком быстро, нет, слишком поздно. Хорошо, что Хэттуэй все же заговорил. - У меня тоже есть для вас кое-что. - Что же? - Так как вы не угадали, где я был сегодня утром, и из-за чего опоздал… - Скажи своему старому инспектору без игры в угадайки. - Льюис наблюдал за тем, как Хэттуэй извлекает из внутреннего кармана пиджака конверт. - Да. Вот. Раз уж так получается, то почему бы не… Ладно, сэр. С днем святого Валентина! – Хэттуэй протянул конверт Льюису. - Оставил до конца вечера, да? – улыбнулся Льюис, отметив про себя, что рука у Джима слегка подрагивает. Неужели заветная открытка? Неужели он прав в своих подозрениях об их отношениях? Почему все так сложно в его жизни? Может, надо посетить психолога? Быстро разделавшись с конвертом, Робби недоуменно уставился на открытку. – Это же… «Мы всегда вместе, даже в такой день» - шептал на ухо старому черту юный херувим. - Как в анекдоте, - засмеялся Льюис, похлопав Хэттуэя по колену. – Мне нравится, дайте две. Знаешь, я же… Хэттуэй перехватил руку инспектора и крепко сжал ее. Новый этап их жизни начался.