Last Christmas

— В ту прошлогоднюю ночь шел такой же снег, как и сейчас. Улицы нашего мегаполиса покрылись толстым белым ковром. На дорогах был гололёд, поэтому многие перестали садиться за руль, а кто-то и вовсе сидел дома. Даже большинство, очень многие погружаются с головой в домашние заботы, посиделки с семьёй и украшение комнат, — все готовились к празднику. Ведь это было Рождество… Леви тогда был в командировке, от которой не мог отказаться. Он пообещал, что будет дома к ужину. Однако погода, будто услышав его слова, решила, что этому сбыться не суждено… И знаешь, в детстве я обожал снегопад: это придавало праздничного настроения. И на следующий день, когда метели прекращались мне хотелось покататься на санках, поиграть в снежки и слепить семью снеговиков. Помнишь, как мы в детстве лепили одного такого вместе? Я тогда ещё украл у матери с кухни варёную морковку для его носа! Меня тогда немного отругали, но прошло много лет, теперь мы смеемся над этим. Ладно, я отвлекся, давай вернёмся к тому дню… Из-за непогоды его рейс задержался. Потом буря утихла и поезд продолжил свой путь. Но и тех несколько часов мне вполне хватило… Он опоздал… Я до последней минуты ждал его, постоянно смотрел на часы, надеялся, но когда пробило полночь, день закончился, а ужин над которым я старался ближайшие часы лежал нетронутым на столе. Я был зол на него. Это было важно, понимаешь? Мы должны были провести этот день вместе. И я говорил ему, чтобы он заранее взял выходной, а он повторял «Все успеется…», но вот, его запрягли, как всегда. Командировка назначена в соседний город и, как понимаешь, не успелось… Я решил съесть всё что приготовил в одиночку. Но честно говоря, по итогу, я съел лишь несколько кусков обычного твёрдого сыра из тарелки с нарезкой. Остальную пустоту в желудке я заполнил любимым красным вином Леви, которое заранее купил для этого вечера. Это была в некотором роде месть… После я полез в бар и выпил ещё что-то, не помню что это было, но, кажется, много… У нас дома всегда есть немного коньяка, для готовки… Тогда, я ещё, кажется, открыл бутылку виски, которую нам подарили на новоселье. Я сидел за столом и лихорадочно пытался дозвониться ему, но он как назло не отвечал. Леви часто забывает включить звук на телефоне после совещаний. Помню, я уже почти уснул за тем столом на кухне, как вдруг громко, слишком громко, заиграла та надоедливая мелодия на звонке, которую я на следующий день поменял, слишком приелась… У меня тогда, мало того, что голова раскалывалась так и настроение ни к чёрту, но я все же ответил, правда со второго звонка Аккермана. Он сказал, что уже подъезжает на такси. Ещё Леви дико извинялся и сказал, что как приедет все объяснит и мы, хоть и с опозданием, всё-таки отпразднуем Рождество. А как только он понял, что я пьян, то сразу принялся читать нотации… В его духе, не так ли? Не помню, сколько продлилась эта диатриба. Я выбил трубку и мне и в голову стукнула идея сбежать, пока он не приехал. Слава Богу, что из всех вещей мне подвернулась моя зимняя куртка, — черная, ну, ты помнишь, — я натянул её на себя, кое-как накинул серый шарф Леви, который висел в прихожей и обул кроссовки. Они валялись в прихожей потому, что за день до этого я вытянул их из спортивной сумки. Я, кажется, даже дверь не закрыл выбегая, но, благо, в итоге это стало наименьшей проблемой. Не знаю почему, я шёл пешком и спуск с девятого этажа в стельку пьяного меня, наверное, занял некоторое время… Выйдя из подъезда я увидел, как из такси вышел Аккерман. Больше всего я боялся, что он меня отругает. Поэтому я пытался смыться, но он меня заметил и остановил. Его лицо было хмурым и виноватым. Он обнял меня и стал извиняться. Помню, как мои глаза уже начали слезиться; я был готов простить. Но я оттолкнул его. Нахлынула злость за испорченное Рождество, за невыполненное обещание, за то, что оставил меня одного… Ты же знаешь, мои родители, когда я был ребёнком, постоянно были на работе, даже в праздники, даже в Рождество… И в этот праздник я заказывал пиццу домой и проводил время наедине с собой, на утро лишь получая очередной подарок от них… И в тот день я так старался… Ужин приготовил… Не знаю, может мне крышу сорвало? То ли злоба, то ли алкоголь заставили меня обвинять любимого во всех бедах. Тогда нахлынула волна оскорблений, я обвинил его в нарушении такого важного для меня обещания и даже в своем завтрашнем похмелье, и ещё в дюжине грехов, не помню каких. Я много матерился… До сих пор стыдно. А когда я закончил он просто извинился… Извинился понимаешь? Казалось бы, я этого добивался, но все же я ожидал, что он тоже захочет накричать на меня, отчитать и просветить меня насчёт психологии прощения или правильной речи, но он извинился. И тогда… — мужчина запнулся и взглянул на обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. — Что тогда? — нетерпеливо спросил блондин. — Я ударил его по лицу. Аж ладонь обожгло… — А он? — Он… Промолчал, взял за руку и повёл домой…