Я не лесбиянка...

— Перед вашими глазами репродукция картины канадского художника-пейзажиста XX века Рудегина Фраудзэ под названием «Осень в Торонто». На холсте изображена северная природа во всей её красоте. Перед нами расстилается осень в своих ярких красках. На переднем плане мы видим небольшие… Мисс Свон! Да усядетесь Вы или нет? — брюнетка в строгом сером костюме повернулась и с раздражением посмотрела на студентку, которая, пригнувшись, пыталась протиснуться к своему месту, роняя при этом чужую сумку. — Простите, профессор Миллс, — тихо сказала девушка и, сделав пару шагов, уронила чьи-то учебники. — О ради Бога, друзья, придержите свои вещи, пока звезда найдёт своё место! — раздражению профессора не было предела, и это явственно слышалось в голосе. — Всё? Я могу продолжить? — казалось, что сарказм просачивался сквозь аккуратно накрашенные губы. Опоздавшая блондинка виновато кивнула головой. — Ты ведь знаешь, что к ней нельзя опаздывать? Теперь она от тебя точно не отцепится, Свон! — шёпотом обратилась Лукас к подруге. — На переднем плане мы видим небольшие деревья и кустарники, уже поблекшие, с тёмными тонкими стволами. Оттенки на листьях деревьев достаточно нежны и неброски, не режут глаз, а радуют гармонично подобранной палитрой. — Проспала! — также шёпотом ответила Эмма, боясь перебить строгую брюнетку. — Да вы издеваетесь? — недовольно закатив глаза, Миллс взялась обеими руками за указку и медленно выдохнула. — Мисс Свон, пройдите к доске и продолжите тему. — Но… но я не знаю, — замялась девушка, широко распахнув глаза. — Я не спрашивала, знаете Вы или нет. Эмма нерешительно встала и на ватных ногах подошла к столу профессора. — Смелее, — не спуская глаз с перепуганной студентки, говорила Реджина, получая какое-то садистское удовольствие от того, что эта девочка так на неё реагирует. Что не говори, а Миллс любила, когда её боялись. — Я… я в первый раз знакома с… — Читайте. Перед зелёными глазами с ореховым оттенком появился лист формата А4. — Н-на заднем плане виднеются восточные болиголовы. Они зеленые, как и всегда, только иголки чуть пожелтели. Может художник их изобразил неслучайно? Вечная зелень… Целых двадцать минут Эмма Свон читала материал, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих, от чего было весьма неловко. Особенно явно ощущался взгляд карих глаз. Девушке показалось это даже болезненным. «Но как простой взгляд может приносить боль? Бред?», — мысли в юной голове кружили, как тот самый ветер, изображённый на полотне. Звонок прозвенел, все заспешили записать задание и медленным потоком покинуть кабинет. — А Вы куда собрались? — преграждая путь, спросила профессор. — Эм… ум… на следующую пару? — Придётся задержаться, — строгие глаза, недобро сверкнув огоньками, пробежались по лицу сбитой с толку блондинки. Последней аудиторию покинула Лукас, показывая жестом, что будет ждать Эмму в столовой. Девушка так и стояла, застывшая всё это время, не осмеливаясь поднять взгляд. — Мисс Свон, — раздался властный голос совсем уж близко, на что студентка вздрогнула и, подняв глаза, увидела в шаге от себя женщину с указкой в руках. — Вы всерьёз рассчитываете заполучить зачёт? Хочу предупредить: даже не надейтесь. Вы провалите мой экзамен. — Почему?! — смелость в больших глазах появилась сама по себе в и вот уже зрительный контакт установился, что вызвало усмешку на коварных губах красного цвета с коричневым оттенком. — Вы не можете! Я иду на красный диплом! — Ошибаетесь! — звук удара указкой о стол заставил всё тело Эммы съёжиться. — Я могу всё… но также я могу и изменить своё решение… «Она что… намекает на взятку?»,- подумала Эмма. — Что Вы имеете ввиду? — Ничего криминального. Вы должны подготовить доклад о Рудигене Фраудзэ. — И всё? — Доклад должен быть исчерпывающим, и увидеть его на своём столе я хочу уже завтра. — Но как?! У нас ведь сегодня и завтра экзамены, я не успею… ну, мисс Миллс, ну прошу Вас! Я его сделаю, правда. Дайте мне хотя бы три-четыре дня! — с надеждой заискивала Свон в хитрые карие глаза. — Хорошо, — показательно тяжело выдохнула Реджина, опираясь о край стола она пробежалась пальчиками по своей стальной указке и призадумалась. — Доклад должен быть готов… завтра… Но так и быть, я пойду Вам на уступки, и мой кабинет будет открыт до семи вечера. — Ну, мисс Миллс, — начала было канючить студентка, однако, столкнувшись с серьёзным взглядом, сдулась и сильно сжала зубы практически слыша скрип. — Опоздаете, останетесь без зачёта. Можете идти. Эмма вылетела из аудитории, красная как рак и матерясь себе под нос как сапожник. Пару минут назад она была скромной, смущённой девушкой. Сейчас же она была раздражённым, психующим человеком. Свон глянула на наручные часы и трусцой побежала в столовую, крепко прижимая книги к груди. — Сука, — выругалась блондинка, усаживаясь за стол. — Просто сука! — Хах, а я говорила тебе, что к ней нельзя опаздывать. Влетело, да? — дразнила Руби свою подругу. — Она хочет чтобы я сдала ей доклад! И он должен быть готов уже завтра! Если я этого не сделаю… — О, — перебила Лукас. — Нужно делать, Эмс. — Я не смогу! Два экзамена, к ним нужно подготовиться! Это невозможно! Блядь! — кидая бутерброд на стол, психанула Эмма. — Если Робертсону я сдам с закрытыми глазами, то Голд все соки из меня выжмет… Он будет докапываться до каждой мелочи! Всю ночь придётся штудировать его предмет. Как мне ещё и доклад писать?! — Не успеешь… — Именно! Что же мне, разорваться? — Есть один выход… но боюсь, что он тебе не понравится… — Говори! — Ты можешь очень хорошо попросить Миллс, и… — Да просила я уже! — Видимо неправильно! — Может мне ещё на коленях просить нужно? — Не ори. Я слышала, — брюнетка с красными локонами наклонилась ближе к подруге и зашептала. — Бекки говорила Саманте, что наш профессор слаба на скромных и невинных студенток. — В смысле? — Да не ори ты! Говорю, что нужно попросить как следует… ну понимаешь о чём я? — Что?! Я не буду с ней спать из-за зачётки! — возмутилась Свон, но всё же старалась держать громкость своего голоса на одном уровне. — У тебя ведь только с её предметом портак? — Да, но я не буду с ней спать! Я не лесбиянка! — Да сбавь ты громкость, дурочка. — Кто тут не лесбияночка? — высокий красивый брюнет подсел к ним за столик и игриво стрельнул голубыми глазками. — Кто-кто? Девушка твоя. Прошу чтобы она научила меня целоваться, а она кричит, что не лесбиянка. Представляешь? — Любимая, может всё же научишь свою подругу? А я проконтролирую. — Ф-фу! Киллиан, это мерзко! — Ладно-ладно, сдаюсь, — молодой человек подсел поближе к своей девушке и, наклонившись, поцеловал её в надутые губы. — Пошутили и хватит. Эти губки принадлежат только мне, Лукас. — В смысле принадлежат? Я что, вещь? — Эмма вскочила со своего места и, собрав свои вещи, быстро ушла. — Да что с ней? — Экзамены на носу, Джонс. Тебе тоже стоит пойти и подготовиться. — Да у меня всё на мази, детка. — Предки уже позаботились? — Ага, так что я свободен, как птица. Пошли к вам? Пиццу закажем. — Ты то свободен, а нам завтра сдавать два предмета. — Лукас? Когда ты стала такой скучной? — Когда декан предупредил, что я на очереди. — Дай ему, делов то? — Иди ты! «И так даю, поэтому ещё и не вылетела!», — подумала Руби и откусив яблоко, встала и ушла за подругой. Шесть часов утра, следующий день. — Свон, ты хоть спала? — Нет, — ответила хрипло девушка, сидящая на полу. Она перевернула очередную страницу и, сделав глоток энергетика, принялась впитывать очередную информацию. — Писала доклад? — Какой? — Который Миллс запросила. — В смысле? — подняв на брюнетку уставшие глаза, поинтересовалась Эмма. — О-оу, подруга, склероз и так рано… — Твою же… ну всё, это всё бессмысленно… она испортит мне оценки… нет больше смысла даже пытаться, — Свон откинула книгу и, наклонив голову на колени, вцепилась пальцами в свои волосы, сжимая их до боли. — Я тебе предлагала… — С каких пор ты работаешь сутенёром? — Ты ведь не девственница! Чего ломаешься? — То, что я не девственница, не означает, что я должна со всеми спать! — Не со всеми, а с одной определённой женщиной. — Я не лесбиянка! — Попахивает гомофобией, подруга. — И не гомофобка, — на одном дыхании выпалила возмущённая особа, пытаясь скрыть дрожь в руках. — Тогда что заладила со своим «Не лесбиянка я»? Тем более ты даже не знаешь, что тебе нужно будет делать, а уже истеришь. Что за гей паника? — дразнила Руби, замечая, как эта тема цепляет её подругу. — Нет никакой паники! И что там знать?! Не маленькая, всё прекрасно понимаю! — Да? И что же по-твоему, тебе нужно делать? — Ноги раздвигать! — Хах, так ты ничего не добьёшься! — В смысле? — В прямом! У Миллс свои тараканы! И так просто ты не отвертишься. — Ты меня пугаешь… — Так что? Ты готова пойти на это? — в зелёных глазах Руби загорелся азарт. — А ты видишь другой выход? — Нет. — Что мне нужно будет сделать? — Тебе нужно будет одеться как можно скромнее и вести себя соответствующе. — Не понимаю, чем это поможет? — Я пыталась к ней подкатить… так она меня отвела к декану и пожаловалась… А Бекки говорила, что та к ней сама начала подкатывать… постоянно касалась её плеча, томно разговаривала. Ты же видела рыжую? Она сама скромность! Значит Миллс интересует недоступность… Тебе нужно соблазнить её своей недоступностью. — Но как? Я не смогу, Руби. — Сможешь! Просто будь робкой, а когда она будет к тебе прикасаться — смущайся. — А если она не будет этого делать?! — Готова положить руку на отсечение, что будет! — А если нет?! — Тогда опустишься на колени и заплачешь! — Может сразу так сделать? — Не вариант что сработает. — Я запуталась! — Иди в душ, распутывайся, нам скоро на учёбу. Всё у тебя получится, я верю, подруга! — Конечно, это не тебе предстоит терпеть домогательства преподавателя, — обречённо сказала блондинка, вставая с пола. — Лучше бы мне… — Почему? — Потому что терпеть домогательства декана намного неприятней, чем такой горячей женщины, как профессор Миллс. ** День пролетел незаметно. Экзамены были сданы на отлично. Эмма полностью без сил сидела в своей комнате и дремала в кресле. Звонок будильника оповестил о том, что уже шесть часов вечера. — Блин, — простонала студентка, поднимаясь со своей временной кровати. — Хэй, ты в этом, что ли, собралась идти? — Да? Чем тебе не нравятся мои любимые джинсы и футболка? — Сейчас. Лукас скрылась за дверцей шкафа, а когда спустя пять минут высунула руку и кинула вещи на диван, глаза Свон расширились в испуге. — Я. Это. Не надену! — Да брось ты! Юбка достаточно длинная… — Она даже трусы не прикроет! — Ладно, сейчас принесу другую, ты права, это не для Миллс. — Ну спасибо, что эта хоть задницу прикрывает! Почему она в клеточку? Может лучше штаны? — Школьная юбка, всё норм! Одевайся! — Не нравится мне всё это, ой не нравится, — ворча, всё же одевалась девушка. — да и вообще, я не… — Да, да. Ты не лесбиянка, я помню. — Именно! Руби, может ну его? Я не могу… у меня есть Кили… — Готова ради своих принципов упустить красный диплом? Ты ведь знаешь, без него Филисити не примет тебя в компанию… им нужны только лучшие… — Не готова! Я столько пахала ради этого! — Вот что тебе стоит разочек предаться ласкам с самой сексуальной женщиной в нашем колледже? — Лукас, может ты за меня с ней переспишь? — Я бы с удовольствием! Но я ей не интересна. Она сказала, что если я не перестану присылать ей домой цветы, то подаст на меня в суд. — Ты сейчас серьёзно? — Ага… а я всего три раза прислала ей цветы… — Ничего себе… — Ага… — Ты в неё влюблена? — Нет! Просто нравится мне…я решила проявить внимание таким образом, а она меня сразу в сталкеры записала. — Ну как? Я выгляжу как студентка из порно сайтов? — Да! — Ну фу, блин! — Иди давай. ** Двадцать минут спустя, кабинет № 108. — Можно? — постучавшись, Эмма заглянула в кабинет и, просунув голову в приоткрытую дверь, спросила. — Мисс Свон, проходите и дверь прикройте за собой. Студентка закрыла дверь и прошла к парте. Её руки слегка подрагивали, что не скрылось от заинтересованного взгляда карих глаз. Реджина неприлично долго рассматривала юную особу, любуясь её внешним видом, после чего жестом показала ей присесть за парту. — Ну что ж, приступим? — Д-да. — И где же Ваш доклад? — Я не успела, — грустно сказала девушка, смотря на свои колени. Брюнетка цокнула и, медленно встав, обошла свою студентку, оказываясь за её спиной, она провела кончиком указки по стульчику. Этот звук вызвал дрожь в теле Эммы. — Жаль, мне действительно не хочется портить Ваш диплом. Но… — Пожалуйста, мисс Миллс, я на в-всё готова, лишь бы Вы дали мне шанс. — не поворачиваясь, шептала девушка. Эмма Свон никогда не была гомофобкой, но вот её родители были ярыми противниками нетрадиционных отношений. И с самого детства девочка видела, как её отец ненавидит таких людей. Однако в старшей школе она начала замечать за собой тягу к девушкам, и тогда у неё в первый раз случился приступ астмы. Эмма боялась, что теперь отец её возненавидит, поэтому решила скрывать свои наклонности под девятью замками. Руби не лгала, когда говорила, что мисс Миллс самый горячий преподаватель в колледже. Блондинке даже пару раз снилась Реджина Миллс в эротических снах, но в самой кульминации сна появлялся отец и кричал о том, как ему противно и как он ненавидит свою дочь. И вот сейчас она наедине с женщиной, которую тайно желает уже долгое время. — Вы ведь были осведомлены об условиях… — Я не успела, прошу… — И что мне с тобой делать? — задумчиво спросила обладательница соблазнительного голоса. — Всё, ч-что захотите… — Даже так? — Да… — Встань и закрой дверь на ключ. Эмма поспешила выполнить поручение. Подойдя, она провернула замок и, повернувшись, вернулась на своё место, избегая зрительного контакта. Реджина обошла девушку и взяв книгу из своей сумочки вернулась также на своё прежнее место. Спустя полминуты перед лицом Эммы промелькнула книга и мягко упала на парту. Горячее дыхание чувствовалось на ухе, от чего блондинке стало жарко, а тот шёпот, с которым говорила профессор, поднимал восстание мурашек по коже Свон. — Раз Вы не подготовились, значит будем делать это сейчас. Читайте в слух и с выражением. «Да она издевается?!». — Рудигене Фраудзэ — канадский художник-пейзажист американского происхождения. — смуглые руки опустились на белоснежную рубашку и мягко сжали плечи Эммы. — Человек сложной судьбы. Вошёл в историю изобразительного искусства… Мисс Миллс… что мы делаем? — А на что это похоже? — спросила брюнетка, разглаживая плечики на рубашке Эммы. — Я не разрешала прекращать читать. И ты не с того места начала.