Скажи, что меня здесь нет! Part 2

Вентилятор мельтешит прямо над головой, гоняя и без того жаркий воздух от одного угла помещения к другому. Хватаюсь рукой за первую попавшуюся бумагу, поднося её ближе к лицу, и делаю несколько взмахов, опаляя кожу резкой прохладой. Душно. Хочется сдохнуть от одного только скрежета зубов мелкого пузатого подхалима, что уже битый час втирает мне выгоду финансирования их мелкой компании. За кого они меня принимают? Папочкин сыночек, унаследовавший бизнес-империю своего кровного родственника. Скука смертная. Скука и болезненный, выскочивший огромной шишкой геморрой. Сидел бы себе сейчас в каком-нибудь мелком офисе, перекладывал бумажки, шлёпал по задницам престарелых секретуток, и было бы мне счастье. Но так не-ет же: «Мой сын, моя гордость, мой наследник! Никогда не будет каким-то там мелким менеджером! Продолжатель дела великой династии!» И ещё бла-бла-бла… И потом ещё бла-бла-бла… А теперь всегда, блять, бла-бла-бла! Задолбали так, что сил нет, а башка, кажется, сейчас треснет, и мозги радостно расплескаются по стенкам. - Всем спасибо, все свободны! Пара робких «НО» мне в спину… «Но мистер Харберт! Мы еще не рассмотрели овердохрена безумно важных вопросов…» Хватит, достало уже! Третий час в зале для совещаний - это уже слишком для «избалованного папочкиного сынка». Сваливаю. Сваливаю куда-нибудь вниз, куда-нибудь в сторону бара с кондиционером. Подрываюсь со своего блядски дорогого кожаного кресла и быстрым шагом направляюсь к двери. Хватит с меня, я сказал! Ещё парочка просителей подрываются следом и явно рассчитывают зажать меня в каком-нибудь тёмном углу, чтобы вынудить подписать ещё пару бумажек. Бумажек, в смысл которых я уже не вникаю. Буквы, буквы… Перерыв! Мне срочно нужен перерыв! - Мистер Харберт! - доносится мне в спину. Да нет меня уже! Нет! Ускоряю шаг, сворачиваю в просторный холл и надеюсь скрыться раньше, чем меня всё-таки поймают за задницу, обтянутую безумно дорогими брюками. Сворачиваю и тут же натыкаюсь на небезызвестного мне паренька, машущего длинной оранжевой шваброй. В форменном комбинезоне и в огромных наушниках на голове. Небезызвестный мне… О, ещё как. Это будет куда лучше виски! Иди-ка сюда, Алекс. Подкрадываюсь со спины и хватаю за пустые шлёвки для ремня, тяну на себя. Вздрагивает от неожиданности, роняет швабру, скидывает наушники и пялится на меня, дико выпучив глаза. - Да ты охренел?! Мы же договаривались… Да-да, договаривались. Никто не знает, почему я бросил красавицу-невесту, и явно не должен узнать, что её место тут же занял смазливый студентик, подрабатывающий у нас вечерами. Но к чёрту! Никто нас не увидит. Нас вообще здесь нет. Отмахиваюсь от него, как от досаждающей мухи, и, быстро оглядевшись по сторонам и заслышав близкие шаги, тут же дёргаюсь в так кстати оказавшуюся рядом дверь подсобки. И его за собой буксирую. И не сказать, что сильно сопротивляется. Громкий гул стоит в ушах. Мотаю головой, чтобы согнать эту странную суматоху, что навалилась разом на всё тело. За отвороты рубашки цепляются тонкие длинные пальцы с парой толстых дешёвых металлических колечек на фалангах, сжимают ткань, пытаясь таким образом привлечь внимание к обладателю этих белоснежных рук, пахнущих хлоркой. Неужели моет прямо так? Без перчаток. Бред. Надо будет запретить на досуге. Нечего портить мои пальцы. Откидываю мысли в сторону, не давая пробраться к самому мозгу. Прислушиваюсь к громкому стуку каблуков по ту сторону двери… На мгновение всё резко затихает, заставляя даже парня со шваброй осечься, покосившись взглядом в сторону двери. - Кто, блять, опять посмел испортить тебе настроение, нехило подпортив таким образом мой полноценный рабочий день… - хочет ещё что-то сказать, но не успевает: затыкаю ему рот ладонью, бесшумно цыкая на него. Почему он так любит открывать рот? Вопить что есть мочи. Особенно в этот ответственный момент. Неужели так хочет, чтобы меня спалили со всеми потрохами и вновь насильно втащили в этот пропахший потом и антидепрессантами, что пьёт вся эта семёрка, кабинет. - Помолчи немного. Бросаю взгляд на тоненькую дорожку света, что образовалась между стыком пола и двери. Замечаю тени, что отбрасывают две пары ног, кажется, приложившись своими локаторами к деревянной глади. Блядство. Я так просто не сдамся. Хватаю Алекса за лямки комбинезона, всматриваясь прямо в глаза, чтобы у того не возникло сомнений насчёт моего решительного настроя. Пусть только попробует меня подставить. - Выручай, - произношу одними губами, подкидывая его к двери. Что он им скажет - я плевать хотел. Самое главное, чтобы через секунду я слышал цокот удаляющихся шагов. Шипит и стряхивает мои руки. Нервно ведёт плечами и, покачав головой, словно читая наставления малому ребёнку, досадливо морщится. Морщится и молчит, прислушиваясь. Ну, или так. Просто сделаем вид, что нас здесь нет. Вот так-то. Поворачивается ко мне спиной, вслушивается. Кажется, даже не дышит. Ох уж мне все эти прятки… Но приходится признать, что это чёртово ребячество меня немало забавляет - эдакий способ хоть ненадолго сбежать от собственной роли и сныкаться в маленькой подсобке. Рядом с одной крайне симпатичной, упругой задницей… которую я тут же принимаюсь недвусмысленно лапать. Раздражённо оборачивается, шипит, но не вырывается, ибо места так мало, что, начни он дёргаться, обязательно заденет какую-нибудь хрень - и грохота не избежать. Обхватываю его за талию, сжимаю в объятиях и дёргаю на себя… - Представляешь, каков скандал: владелец огромной корпорации прячется в подсобке от собственных замов… - Прикасаюсь губами к его уху. - Лучше не подставляй меня так, сладкий… - Отвали! Ну не здесь же! О, именно здесь и именно сейчас. Ты имел глупость попасться мне на глаза и теперь рассчитывайся за собственную непредусмотрительность. - Почему нет? - Потому что меня уволят, если спалят… - вяло возражает, но мы-то оба понимаем всю абсурдность этого довода. Кто тебя уволит? - Не смеши меня. Давай быстро… и тихонько. - Подождать пару часов до вечера - отвалится? Так. Всё это, конечно, крайне мило, но времени не так много, да и накопившееся за день раздражение даёт о себе знать. Разворачиваю его к себе лицом. Вжимаюсь близко-близко, обнимаю, кладу голову на плечо… и плевать мне, чем там будет потом вонять мой костюм. Шепчу прямо на ушко: - Послушай, Алекс. Я просто не доживу до вечера. У меня есть десять минут, а после я должен буду непременно «найтись». Таковы правила игры, помнишь? Тени всё ещё мелькают на фоне, заставляя меня противно кривиться. Бесит это чёртово ожидание. Но что ж поделать? Алекс ухмыляется, замечая негодование на моём лице, а затем, подойдя ближе к двери, подносит ладонь к уху, создавая некую иллюзию телефонной трубки. - Алло, Крис, меня слышно? Прости, отключился, операторы тупят, бабло долго идёт. Так на чём мы с тобой остановились? - мешкает, получая собственной шваброй куда-то в бок. – Знаешь, мне сейчас не очень удобно разговаривать, - воображает он. – Тараканы на работе так и прут. Что говоришь? Нет, не нужно вызывать санэпидстанцию. Тут всего один, просто жирный и бегает из одного угла в другой. Такого раздавить ботинком - раз плюнуть, - ухмыляется он, не отводя взора от меня. Кривится в улыбке, а затем, поправив длинный хвост из черных волос, оборачивается к двери и вновь прислушивается. Стало тихо… Тени, будто подслушивающие разговор, забыв про свои дела, опомнились и поспешили свалить восвояси. Ну да, было бы дико странно, если бы я ныкался по подсобкам... крайне странно. Громкий гул и топот ног стихают, постепенно удаляясь в сторону лестницы. Фух. Кажется, пронесло. - Иди сюда, сладкий. Хватит жаться у двери. Фыркает и прячет импровизированный мобильник в карман, и наконец-то отлипает от деревянной створки. - Ты сказал, что десять минут, - напоминает мне. Вздыхает как-то слишком уж неоднозначно и, надув губки, опускается на колени. Места слишком мало, и он почти упирается в мой живот лбом. О, да, детка. Именно то, что сейчас надо. Чуть откидываюсь назад, лопатками подпирая полки… - Ты будешь должен мне за это, - все ещё бурчит мой ненаглядный засранец и, быстро справившись с парой нижних пуговиц на пиджаке, принимается за ремень. После - пуговица и молния. Прикрываю глаза и ладонью нахожу его затылок, пальцами зарываясь в прядки, порядком потрепав его хвост. Кожу холодит, после обжигает его дыханием. Приспускает брючины, придерживает их и… легонько прикасается губами к головке. Едва-едва, невесомо… так, что следующее прикосновение заставляет меня вздрогнуть. Лижет, неторопливо обводит кончиком языка… так неторопливо, словно у нас как минимум ночь впереди, а не жалкие десять минут. Но заводит, как же заводит всё это: что нас могут застукать в любой момент, что мы можем попросту не успеть закончить. Давай же, хороший мой. И он, словно откликаясь на мои мысли, наконец-то берёт в рот, а не просто, играясь, дразнит меня. Обхватывает губами, сжимает их в кольцо и на выдохе втягивает в себя почти весь, не забывая гладить языком. Свободная рука проходит по моему колену, скользя вверх по ткани, и нащупывает бёдра, гладя круговыми движениями. Заглатывает глубже, прикрывая глаза, а я дёргаю за резинку на его волосах, распуская хвост, и наблюдаю за тем, как расползаются пряди, частично закрывая лицо. Такой таинственный. Вот только знаю я его настолько, чтобы читать мысли, что витают в его голове. Прекрасно понимаю, что вся эта ситуация с прятками его заводит. Он бы рад ссылаться и дальше на вынужденные обстоятельства, лишь бы мы чаще застревали вот так вот в замкнутом пространстве. Вытаскивает член изо рта, скользя одним лишь кончиком языка по стволу. Сжимает пальцы на моей ягодице, специально таким напором заставляя долбиться в его рот, с пошлым причмокиванием проникая все глубже и глубже. Хорошо, очень хорошо… так хорошо, что колени дрожат, и всё это вот-вот… вот-вот закончится. Но так я тоже не хочу. Нет, нельзя же быть таким эгоистом. Останавливаю его, схватив за подбородок, и дёргаю назад. Неохотно выпускает меня изо рта и тут же проходится по своим губам языком, убирая капли слюны и смазки. Выжидающе вскидывает бровь, всем своим видом показывая «ну что, ты разве не этого хотел?» Ещё как хотел. Покусываю губы, чтобы дышать потише, и тяну его вверх, поднимая на ноги. Легко вскакивает. - Мистер Харберт, вы даже не представляете, насколько жалко смотритесь в спущенных брюках, - шепчет якобы ехидно, но так низко, так возбужденно, что я, не заморачиваясь его трёпом, просто разворачиваю его к себе спиной и тут же принимаюсь сдирать лямки комбинезона. После - молния спереди. - А как же «только десять минут»? Покорно прогибается, опираясь о дверную коробку, но просто не может не выдавить какой-нибудь ехидной хрени. - Хозяин я, или кто? Ещё десять минут… - бормочу ему на ухо, и этот засранец явно хочет брякнуть ещё что-то, но не пошёл бы ты…? Сжимаю свой член и, стянув с Алекса боксеры, нисколько не церемонясь с его растянутой многими и многими постельными тренировками задницей, вставляю. Не так резко, как бы мне сейчас хотелось, но всё же я получаю вкусный хрип. После - ещё один… Прогибается, низко опускает голову, сам упирается в меня своей задницей, только бы насадиться поглубже. Каков лицемер. Двигаться приходится очень осторожно, чтобы, не приведи дьявол, ничего не задеть и не снести. А я уже так привык драть его, поставив раком на мягких простынях. Как давно мы не делали этого вне безопасных стен его съёмной квартирки или моего дома? Вперёд, назад… вперёд… Чистая механика… И всё для того, чтобы не обкончаться раньше, оставив моего мальчика «голодным». Всё ещё узкий, так сжимает упругими стенками. Тянусь к его члену. Чёртов неудобный пиджак! Обхватываю его, сжимаю, глажу, почти не соображая в угаре сродни наркотическому. Ближе, больше… Задирает голову так, что почти макушкой касается моего носа. Трётся всем телом, словно старается быть ближе. Зачем такие выкрутасы? Разве ты не знаешь, на сколькое я готов забить ради того, чтобы слышать твои вздохи рядом?.. Прижимается так плотно, что уже не различить где чьё тело. Рьяно насаживается на член, продолжая фрикционные движения. Тащится с каждого толчка, заставляя, втягивая в негу приятных ощущений и меня… следом… за собой. Что-то сбивчиво говорит, но слов не разобрать. Нахожу рукой его лицо, чувствуя, как его язык обсасывает мои пальцы, имитируя член. Вбирает в рот, оглаживая внутри. Выпускает. Покусывает и вновь втягивает, заставляя низ живота сводиться очередным импульсом. Толкаюсь одновременно в него и в его проворный ротик, позволяя заглотнуть пальцы как можно дальше. Ускоряю темп, насаживая его до упора. И, кажется, все ходуном ходит вместе с нами. Но уже так восхитительно наплевать, что, кажется, я сейчас готов просрать всё на свете, лишь бы только это податливое тело билось рядом, словно в конвульсиях. Содрогалось, вздрагивало, поскуливало, прикусывая мои пальцы… Жарко, горячо настолько, что воздух обжигает, а спина настолько мокрая, что рубашка прилипает противной тряпкой. Но всё вместе, в совокупности, просто восхитительно, и это самое «восхитительно» сейчас скручивает меня в тугую пружину. Каждый чёртов виток - ещё одна ступень возбуждения и приближения сладкой развязки. Уже-уже… Отдергиваю руку от его рта, содрав фаланги. Плевать. Хватаю за волосы, тяну к себе ближе только для того, чтобы слушать это потрясающее «Райан… Райан…» На выдохе. Совсем сухо, скованно, но именно так, как надо, чтобы заставить меня дёрнуться вперёд и кончить. Содрогаюсь всем телом… его - моему в унисон. Мгновение, и по моим пальцам стекает вязкая белая жидкость. Всё ещё двигаюсь по инерции, пару движений бёдер. Только после нескольких томительных секунд могу заставить себя отстраниться и, всё ещё туго соображая, начать искать платок. Одной рукой. А Алекс так и стоит, упираясь в косяк, не оборачивается. И окончательно вернувшись в собственное тело, начинаю различать какие-то булькающие, невнятные звуки. Далеко не сразу понимаю, что он негромко смеётся. - Ну что, кому мне ещё сказать, что тебя здесь нет?