Солнечный свет

Этот раб не смел подавать голос, вряд ли его звучание понравится его госпоже. Поэтому он ограничился лишь кивком, но настолько энергичным, что чуть было не встретился взглядом с самой богиней. Но он не смел смотреть на её лицо. Ему была дана возможность коснуться ее прекрасной нежной кожи, о большем счастье это насекомое просить не могло. -Кватро... Тебя зовут Кватро Аингирия. Каждое её движение было изящно и красиво. Она буквально была рядом с ним, но в тоже время намного выше. Волосы её сниспускались с трона божественной силы и падали на пол. -Причеши мне волосы. Сейчас же. Он внимал всей своей душой каждое слово, что произносила богиня, сидевшая перед ним и в тоже время стоящая высоко над ним, запоминал каждое слово, пропускал ее голос через мозг раз за разом, каждый раз ощущая волны экстаза, катящиеся по телу. Имя, данное ему госпожой, он выгравировал у себя в памяти, так как до этого момента он его не имел и лишь просто существовал, загрязняя собой мир. Но теперь, когда ему было дано имя, он понял кто он и зачем существует. С этого момента он существует лишь для нее и ради нее, без светлейшей госпожи его жизнь не будет иметь смысла. На комоде, стоявшем около трона лежала длинная по сравнению с обычной расчёска, отливающая золотом. Не поднимаясь с колен этот раб бережно взял ее обеими руками. Но, чтобы достать до изгловья трона, нужно было встать. Чтобы не медлить, так как в приказе содержалось слово "немедленно", он поднялся, секунду проведя в раздумьях. Окончательно решившись, он все-таки прикоснулся к ее волосам и тут же испытал шок. Его нюх поразил чудеснейший аромат волос богини, а все остальное тело было будто поражено ядом, который проник в него через касание. Но это был не яд. Это была сильнейшая форма экстаза, вызывающая боль и судороги. Но рожденный заново Кватро им противился. Он кропотливо водил расческой по волосам госпожи, разглаживая ее блестящие локоны. Его работе позавидовали бы лучшие парикмахеры, он как будто был создан, чтобы держать расческу. Но он был создан для другого - удовлетворить госпожу. И поэтому всё, что принесет ей удовольствие он будет делать в совершенстве. Девушка в длинном прошитом дорогими испанским нитями платье, отливающим наверное сотней оттенков чёрного сейчас сидела на троне, что делал ее королевой в своём же сердце. Но она не королева, а богиня. Недавно она нашла пустого и совершенно недостойного, мерзкого и отвратительного человека, чей разум и сердце гнили без её заботливой, но в то же время несущей боль и страдания руки. Она, как истинная богиня, помогла ему не стать грязью, что растопчут прохожие. В её храме их двое. Богиня и её раб. Такой послушный и благодарный, заботливый раб. И как не дать ему имени? Она видела благодарность смешанную с непонятными для него самого желаниями. Она подарила ему честь прикоснуться к своим волосам. Длинные локоны не слушались её, но в его руках комки и калтуны будто таяли. От удовольствия получаемого от такого лёгкого расчесывания, богиня начала испускать некоторую энергию, что проявила себя в свечении её прекрасных розоватых волос. -Я хочу, чтобы ты заплел мне косы. Ты можешь стоять на ногах,а не на коленях в это время. Слова отдались эхом в огромном зале, хотя и были сказаны шёпотом. Он как будто ослеп. Всё поле зрения застилала белая пелена, как при кровоизлиянии в мозг, но всё же свою госпожу он видел ясно. Гордую, прекрасную, ошеломляющую и сногсшибательную. Но в то же время он не мог смотреть на нее, так как мог ослепнуть, но он все же смотрел, и не без наслаждения. Помещение было залито мягким светом, но видимых его источников, будь то свечи или светильники, не было. Свет исходил от его госпожи, а именно от её шелковистых на ощупь волос, настолько нежных, что одно только касание способно вызвать у коснувшегося настоящую одердимость, высшую форму любви. Запах же был способен свести с ума даже женщин, что уж говорить о мужчинах. Он воздействовал на мозг как сильнейший наркотик, даря самые приятные в жизни чувства и удовольствия. И чем дольше в этот запах вникать, тем больше откроется в нем граней и новых сторон, он никогда не выдохнется, никогда не надоест, так как казалось, что он все время меняется. И вызывал сильнейшую зависимость. Но раб знал своё место, знал, что ему положено делать и знал, кто он. Он - никто, а она - все. Если богиня решит, что в нем больше не нуждается, то он без замедления убьет себя, так как поймет, что он уже использован и бесполезен. Но до тех пор, пока это не произошло, он отдаст всего себя, всю свою жалкую жизнь своей госпоже, высшему существу, своей спасительнице без остатка. Когда с расчесыванием было покончено, Кватро бережно отложил золотой инструмент на свое место, а сам упал на свое - ниц у ног его госпожи. Ей было достаточно лишь немного опустить свои тонкие ножки, чтобы поставить их на голову своему рабу. Но такая награда была чрезвычайно высокой, этот раб на нее и не надеялся, даже думать не смел. На коленях он был готов простоять хоть всю жизнь, если богиня так скажет. Он был готов жить вечно, если так прикажет госпожа. Выполнит любой приказ, невзирая на свои возможности. Стоило ему лишь услышать ее голос, как он содрогнулся всем телом и медленно согнулся еще сильнее.Приказ был ясен, как день, нет, его богиня была ярче светлейшего дня, ярчайшей звезды, но в то же время холодной, как космос. Последнего он даже не замечал. Пока он встал и выпрямился, подошел к трону сзади, Кватро думал и вспоминал всё, что он знал о косах. Их видах, типах, вспоминал, какие косы он видел раньше. И пока он думал, руки сами порхали над ее въющимися волосами, отливавшими цветом чистейшего топаза. Оги были податливы, нежны, шелковисты и в то же время отлично держались в косе. Его госпоже даже не нужно было поворачивать голову, раб сам крутился около нее и изгибался даже в самых неудобных позах. Впрочем, он не замечал никаких неудобств. В эти моменты, когда он мог прикоснуться к волосам самой богини, этот раб особенно остро чувствовал всё ее величие и он не считал, что его работа может сделать ее хоть сколь-нибудь прекраснее. Даже если бы она была одета в лохмотья, посмотревшие на нее всё равно были бы сшиблены с ног ее величием, которым буквально пропитался воздух вокруг неё. Они бы просто сошли с ума от одного взгляда. Ее красота была схожа с мастерски, без единого изъяна ограненным камнем, темно-синим, напоминающим глубины космоса сапфиром или кроваво-красным рубином. Но нет, эти камни - творения человека, а всё, что он создаёт - несовершенно. А она была воплощением совершенства, как будто все поэты, художники и барды только на нее и равняются. Когда коса была завершена через некоторое время кропотливой работы, раб снова отступил и упал ниц к белоснежным ножкам своей госпожи. Его душа ликовала. Раб двигался достаточно искусно, хотя и не был мастером этого дела. Она видела его старания, а точнее чувствовала их. Они проявлялись в аккуратность движений, он ни разу не потянул за локон слишком сильно или не причинил дискомфорта. Она могла свободно двигаться, хотя и была занята чтением книги. Ей нравилась такая слепая покорность. Если она скажет ему, что тому пора умереть, тот бы несомненно незамедлительно сбросился с самой высокой башни, если бы приказала ему вылизывать замок, то раб без каких либо замедлений начал бы от её ног. И не закончил бы это до тех пор, пока все комнаты не были бы чисты. Пусть он потратил бы на это много лет... Но она чувствовала все это в его сердце, которое сейчас ликовало. Богине не дано быть доброй. Она властная и гордая, надменная и холодная. Даже самая могучая королева не сравниться с ней. Но в душе Богини чуть теплилась надежда, что она не станет лишь космическим телом, что со временем исчезнет в небытие. Ведь люди переставали верить в неё и нужно было предпринимать меры во избежании скоромчащейся к ней смерти. Никто не хочет более воевать. И Богиня Кровопролития теперь не в состоянии сама за собой ухаживать в некоторых моментах. Её медленно покидали силы, чем она и решила поделиться с единственным теперь оставшимся с ней лоскутком человечности. -Кватро... Её голос отдался эхом в помещении. Он был слегка посажен и хрипловат, хотя и не утратил нот голосов сирен. Она ждала реакции, почти незамедлительно проследовавшей за её словами. -Кватро, я могу исчезнуть в любую минуту. И если это случиться... Слушай мой приказ. Она знала, что тот запросто может начать вести себя неправильно и не сможет сориентироваться. Поэтому... Приказа он не посмеет ослушаться.-Если я умру раньше тебя, то не смей плакать и даже не думай о том, чтобы навредить самому себе или другим. Ты понял меня? ... Ты понял меня? Эхо повторяло её слова раз за разом пробивая слуховые перепонки молодого человека. Она ждала ответа. Хоть с того времени, как он оказался во владении своей богини прошло совсем немного времени, он уже забыл всю свою прежнюю жизнь. Нет, основные навыки остались, так же как и общие, хоть и не слишком объемные познания о мире. Но тот, кем он был до этого, умер в тот самый момент, когда он встретил её - светлейшую госпожу. Светлейшей он ее считал не оттого, что она была добра к нему, а потому, что мир вокруг нее сиял. Словно сверхновая, она светила ярче всех звезд вместе взятых, но свет этот был подобен щупальцам, окутывающим разум и высасывающим из него остатки здравого смысла. Но это всё было второстепенно, неважно, несущественно. Его особа и не была вообще особой, этот раб был просто существом, хоть и не отличным внешне от других представителей рода, но внутри его черная от грязи душа прямо отвергала от себя человечность. Его сердце, казалось бы, перегоняет не кровь, а раскаленную смолу. Как всё пустое жаждет наполнения, так и он, Кватро, жаждал того света, бесконечно струящегося из его горячо любимой богини. Лишь услышав ее голос, он снова начал едва заметно ерзать на месте от удовольствия. Ее голос как будто сопровождали своим пением нимфы, эхом повторяя ее слова, а нежные аккорды арф будто бы обозначали настроение всей ее речи. В этой гармонии звука были слышны высочайшие ноты скрипок, обрамляя все ее слова. При этом словно бы хор возникал в голове Кватро, хор, в котором чудесно переплелись гармонично подобранные инструменты, а в центре она - дирижер и вокалист этого оркестра совершенства. Этот раб почти что упускал смысл ее слов, настолько он был занят поглощением и восприятием голоса своей госпожи. Но лишь почти. Хоть из ушей и потекла кровь от порваных слуховых перепонок, он не обратил на это внимания, кажись, вообще не заметил. Он раскрыл глаза. Черные, как и он сам, и всё его существо. Пронзительные. Но взгляд он не поднял, не смел. Длинная отросшая челка закрывала глаза, даже если бы и взглянул вверх, ничего бы не увидел. Он открыл рот, показались схожие с клыками зубы. -Да-а-а... - этот шепот напомнил шепот смерти, который люди в бреду начинают слышать, чувствуя свой последний час. Но вместе с этим это был шепот грязнейшей крысы, собравшей в себе все болезни этого мира. Кватро сменил позу, медленно, но очень твердо. Поднявшись с земли, он встал на одно колено, а руку приложил к груди, словно он был благородным рыцарем, пришедшим защитить прекрасную даму. По сути так и было, кроме двух вещей. Перед богиней стоял не рыцарь, а грязная дворовая псина, шавка, насекомое. И пришел он ее не защитить, а загрызть любого, кто лишь осмелится глянуть на его госпожу, светлейшую в мире. Как и подобает псу. Хоть он понял, что приказом не было защищать от врага, он своей позой показывал готовность сделать всё, чтобы госпожа была довольна. Но он сомнвался. Впервые с его второго рождения он почувствовал смятение, словно его разум отвергал сам факт того, что его драгоценнейшая богиня смертна. Он не должен допустить ее смерти. Сделает все ради её жизни, пусть даже и будет обречен на вечные муки. -Да-а-а... - хрип, вырвавшийся из-за сжатых зубов напоминал скрип расстроенной скрипки, будто смычок поставили под неверным углом и послышался режущий уши звук. Его голос спугнул бы любого смертного, столь он был ужасен. Хриплый голос, будто пронизанный болью и неуверенностью, но в тоже время готовностью отдать всё донесся до конца всех комнат этого великолепного, обрамленного тьмой и тёмной аурой замка. Чёрные полы платья шелестнули и девушка грациозно встала. Она медленно и размеренно, будто сходя с небесного Олимпа, шагала по маленьким ступеням. Раз... Два... Три... Каблук яро отдавал холодный стук о мраморные плиты, такие же старые как мир, но крепкие как терпение бога солнца, что стоит и держит солнечный шар на своих могучих плечах. Она встала перед рабом, что покорно склонив голову стоял перед ней. Она знала, что происходит с ним и как это остановить, но не спешила. Всё движения были размеренно медленными, как будто шла запись в самой замедленной съёмке. Внезапно, как будто поражая молнией рука девушки прикоснулась к щеке её верного. Она опустилась на корточки. Не смотря на то, что она бог, у неё есть сердце, и она посмела забыть о том, что хладность её кредо. Рука скольщнула по щеке и вся ладонь будто поднимала его лицо. -Гордо смотри всем в глаза, и говори всегда то, что думает твоё сердце. Никогда не лги себе. Никогда не сдавайся и не иди назад, не строй мне могилы и не приходи на неё, забудь, что был знаком со мной и никогда не вспоминай. Ты понял меня? Она уже резко подняла его лицо на себя. Их разделяли какие то 20 сантиметров этого мерзкого воздуха, которым пропитан этот замок, но она ждала ответа. Она ждала его. Хотя внутри жгло. Слушая перестук каблуков о мраморные плиты, звук которого напоминал тикание часов, Кватро уже понял свою ошибку. Не стоило ему подниматься с колен, этот жалкий раб не достоин быть ближе к богине, чем полагается. В голове у него возникла мутная мысль. Она встает перед ним, замахивается ногой и пронзает горло своего неверного раба, разбрызгивая кровь. Но не кровь, а смолу, которая тут же загрязняет воздух своими ядовитыми, неприятными испарениями. Но даже чернейшая грязь не пристанет к светлейшей богине, никак не сможет её очернить, осквернить. Поэтому она изящным движением вынула каблук из ещё дёргающегося трупа этого насекомого. Обувь была чистой, как и великолепное одеяние, которое подчёркивало фигуру в нужных местах. Чёрный цвет платья контрастировал с её белоснежной кожей, создавая впечатление абсолютной королевы. Но даже несмотря на её образ холодной, убийственно прекрасной богини, свет продолжал исходить от неё. Лучи всё так же окутывали тело Кватро, согревая своим теплом. Все эти детали он видел так, как будто это происходило в действительности. Нет, он их разбирал даже лучше. В этот момент он очнулся, в раздумиях он провёл не меньше секунды. В этот момент госпожа подошла достаточно близко до Кватро, чтобы нанести смертельный удар. Перед смертью он решил всё же взглянуть ей в лицо и именно в тот момент она рукой коснулась его лица. Его передёрнуло. Его волосы колыхнулись и одним глазом он смог увидеть её. Его взор неьзя было обмануть. Весь её холод, жёсткость и величие не были отражением её внутреннего "я", это были не настоящие её черты. Лишь раз взглянув на её лицо, белоснежное, прекрасное, и холодное одновременно, он понял, что это не её настоящее лицо. Свет всё ещё исходил от неё во время её будоражащей душу речи, Кватро всё ещё видел в ней то, что так любил. Но вряд ли это можео было назвать той любовью, которой обычно любят девушку или парня, родителей или друзей. Это была одержимость. Если бы она была вещью, он бы ни за что не выпустил её из своих грязных лап. Раб был одержим своей госпожой, это и была причина бесприкосновенного выполнения всех приказов и собачьей верности.В то время, когда его госпожа выпевала слово за словом, уголки его глаз намокли. Через несколько секунд оттуда потекли слёзы. Когда она закончила, он настолько крепко сжал зубы, что слышен был их скрип. Опустив взгляд и скрыв мокрые глаза за волосами, Кватро открыл рот. -Но... - скрипучий голос донёсся из его рта. Он будто не говорил от начала свое жизни и это были его первые слова. - Понял. Я понял... - Новые слёзы покатились по его щекам, но он их не вытирал. В этот момень он ясно ощутил, как лучи света, обычно сильные и горячие, постепенно теряют свою силу. Но богиня сохранила лицо, ничем себя не выдала. -Пожалуйста, не... умирай. Сделаю всё... ради тебя... Всё... - каждое слово давалось с трудом, как будто глотка кровоточит и время ограничено. Он тяжело задышал, но всё же поднял голову и вновь из-за волос показались глаза, полные боли и отчаяния. Приказ он выполнит бесприкословно, но остатки его души, тот кусочек света, что тянулся к огромному светилу, которым была его госпожа, не сможет вынести потери. Колени богини медленно, будто проходя через тысячелетия, опустились на пол с глухим хлопком. Она взяла его лицо в свои руки, что хоть и были прохладными, но все равно оставались шелковистыми. Она прикоснулась лбом к его лбу и на миг закрыв глаза пустила не виданную никем доселе слезу, что скатилась по прекрасной румяной щеке к подбородку,а затем с тихим звуком упала на пол. Едва различимый шёпот охватил уши парня, что уже навряд ли услышит её, ведь он просто не выдержал сказанного ею и скорее всего оглох, о чем свидетельствовало кровотечение из ушей. -Прости меня... Не оставляй меня пожалуйста... Никогда... Я не хочу чтобы ты уходил... Но мне так жаль, что я не могу позаботиться о тебе как следовало бы госпоже. Слёзы начали скатываться по её щекам и все чаще падали на пол. Она смотрела прямо в его чёрные как смоль глаза... Руки гладили его намокшие щёки, одновременно вытирая слёзы, а возможно и просто размазывая их по лицу. Так близко. Она была так близко. Губы, что произносили слова, шептали прямо в губы парня. Но его реакция была ей пока неведома, ведь она руководствовалась лишь порывами души. Этот раб не мог смотреть, как гаснет свет в его госпоже, абсолютном существе, светлейшей богине. Лучи света больше не окутывали его, он их не ощущал. Единственным лучиком света в его поле зрения был его собственный, он тянулся к богине, к тому месту, откуда исходили волны света. В унисон этим волнам билось сердце Кватро. Местом этим было ничто иное как сердце его прекрасной госпожи, его поглощал холод, оно становилось темнее и свет поглощался бескрайней синей тьмой, похожей на тьму души этого раба. Лицезреть это было худшей пыткой для него, никакие физические страдания не сравнятся с тем, что он чувствует. Решение пришло в его голову мгновенно и медлить он не стал. -Я... Всегда буду у тебя... Здесь... Никогда тебя не покину... - дрожащей рукой Кватро указал на грудь госпожи в то место, где находилось сердце. Слёзы уже больше не текли, прикосновения его горячо любимой госпожи успокоили его кипящую душу. - Возьми мою душу, но прошу... Не умирай. Последнюю часть он сказал твёрдо и с поднятой головой. В отрешённых глазах была видна решимость и твёрдость намерений. Он приблизился к ней вплотную, руками обхватил её талию и плечи и прижал свою госпожу к себе. Луч света, тянущийся от сердца раба, устремился прямо в сердце богини, которая всё ещё плакала. Кватро понимал, что какое-то жалкое насекомое не спасёт богиню, но пусть даже на секунду, если он пролит её жизнь, то он без замедления сделает это. -Прости... Этот приказ я не выполнил... - с искренней, счастливой улыбкой Кватро которая была не лишком приятным зрелищем с его клыками, Кватро ощутил слабость во всём теле и закачался. Глаза окутала белая пелена. В последний момент он немного отодвинулся от неё, чтобы ещё раз взглянуть на свою увядающую госпожу. И поцеловал её. Вряд ли он делал это раньше, но в этот последний поцелуй он вложил все осколки своей души, как будто отдавая их богине, вырывая у себя из сердца. Этот раб закрыл глаза, чтобы больше никогда их не открыть.