***
На ромашковом поле, недалеко от Нокфелла, наблюдая за тёмно-оранжевым закатом, лежали две девушки: голубоволосая с вьющимися волосами ниже пояса, глазами цвета океана, множеством веснушек, и вдобавок шрамов и рубцов в нижней части лица, и шатенка с каре по подбородок, глазами цвета спелой вишни и ромашкой, застрявшей в коротких волосах. Две противоположности. Как Инь и Янь. Как солнце и луна. А как все знают — противоположности притягиваются. Рядом с девушками стояли две банки вишнёвой колы, валялись чёрная тканевая маска с милой мордочкой, полиэтиленовый пакет с леденцами и старый, уже помотанный жизнью плеер, на котором хранятся наверное с тысячу песен. У каждой в ухе был наушник, в котором играла обеими любимая / алёна швец. / Шатенка докуривала ментоловую сигарету, а девушка рядом нервно, но при этом довольно обыденно теребила нашивку в виде сердечка на джинсовой куртке своей девушки.***
Да, они были влюблены, и каждая прекрасно это знала. Но в обществе их отношения воспринимали лишь как дружбу. Дружбу между лучшими подругами. Так у них и появилось немного насмешливое прозвище «Лучшие подружки». Это может показаться странным, но девушки никогда не называли друг друга своей девушкой или чем-то подобным. Они привыкли быть «Лучшими подружками», хоть отношения у них были совсем не дружеские. Обеим уже исполнилось по восемнадцать, обе закончили старшую школу, но теперь их пути расходились. Казалось бы: но ведь можно поддерживать отношения на расстоянии, это сложновато, но если любовь настоящая — то это вполне возможно. Было бы всё так просто. Причиной разлуки был как неудачно закончившийся роман между родителями девушек, так и не самое лучшее отношение их родителей к ЛГБТ сообществу. Поэтому старшее поколение не хотело, чтобы младшее поддерживало хоть какую-то связь, а о любовных отношениях и речи идти не могло. Каждый разговор, каждая попытка снять запрет заканчивалась одним: скандалом, если не выгоном из дома.***
Солнце постепенно пряталось за горизонтом, становилось прохладнее, поэтому девушки невольно прижались друг к другу и взялись за руки. Каждая думала о своём. Вдруг в наушниках заиграло: / дай мне посмотреть последний раз в твои глаза, лучше умереть, если с тобою быть нельзя / Неспеша, в один момент они заглянули друг другу в глаза и поняли друг друга без слов.***
Почти окончательно стемнело. На небе всё ярче мерцали звёзды, а луна в тот день казалась такой огромной, что казалось могла осветить весь город, если вдруг пропадёт свет. Девушки стояли на краю крыши так им полюбившегося двадцатиэтажного здания. В нём не было ничего примечательного, но виды на закаты и рассветы, были будто с пейзажа какого-то известного художника. Возлюбленные стояли лицом друг к другу крепко взявшися за руки. Слёзы сами катились по щекам обеих. —У тебя до сих пор ромашка в волосах, хах… — Салли заправила за ухо каштановые волосы и потянулась к ромашке, но Лори нежно остановила чужую руку. —Раз она там — значит ей суждено быть у меня в волосах, пусть остаётся, — с улыбкой проговорила шатенка и засунула цветок поглубже в волосы, — а ты почему не надела маску по дороге, ты же никогда не выходишь без неё на улицу? —Сейчас мне плевать на всё, мне нужна только ты, ведь я люблю тебя… —И я тебя люблю… После этих слов последовал последний в их жизнях поцелуй. Поцелуй повлёкший «Лучших подружек» в пропасть…