***
Ярко-красный Motor Spano мчался по улицам Мадрида, пытаясь выехать на один из автобанов, окружающих столицу как нити паутины. Лукас заметно нервничал, но он все равно пытался успокоить Кармен, которая всхлипывала и судорожно открывала и закрывала рот. — Они же больные! — продолжала плакать женщина, — Как можно расстреливать людей, которые уже умирают! Кармен не могла отойти от увиденного с балкона квартиры Лукаса, она не могла забыть то, как убийцы, переодетые в защитные костюмы или просто в медицинские комбинезоны, гнали по улице напуганных пациентов в больничной одежде и методично их расстреливали. — Как фашисты! — плюнул Лукас. Ему пришлось протереть запотевшее стекло ребром ладони. Он кинул взгляд на Кармен. Удивительно, что эта сильная женщина могла отборными матами выгнать пьяницу из бара, могла работать в две-три смены, убирая и намывая пивную, которая принадлежала ее мужу, а затем наводила порядок в чужих домах, и в то же время Кармен была слабой и беззащитной перед нападками мужа Маноло, была такая чувствительная к чужому горю. Лукас никогда не собирался влюбляться. Когда познакомился с Кармен, его обрадовало то, что она замужем, хотя она скрывала свое замужество. Лукас боялся, что женщина изменится после его признаний, как происходило с его друзьями. Девушки хотели быть со знаменитостями, надеялись, что их возлюбленные перейдут в основной состав «Реал Мадрида», а когда этого не случалось, то начинались ссоры, обвинения. Нет, Лукас был наслышан о таких домашних разборках, он не собирался признаваться Кармен в своих чувствах. Но всегда существовало некое «но». Они могут умереть в любой момент от Фэн-вируса, их могут убить шайки хулиганов, их могут расстрелять бандиты. Перед выездом на магистраль — Лукас хотел объехать парк Атенас и попасть на дорожную развязку, чтобы сразу оказаться на шоссе А5, которая вела на юго-запад страны, — по привычке остановился у светофора перед мостом Сеговия. Автомобилей не было, не считая заброшенных автобусов и грузовиков, стоящих у обочины. Ожидая зеленый свет, Лукас думал, что пришло время признаться Кармен в своих чувствах. В следующий момент кто-то врезался в хвост автомобиля, и Лукас ударился затылком о подголовник кресла. Кармен резко перестала плакать и развернулась на кресле, чтобы посмотреть через заднее стекло. Карета «скорой помощи» прижалась бамперу Motor Spano. Лукас вдруг понял, что, несмотря на то что он давит на педаль тормоза, его машина продолжает двигаться. Лукас не понимал, что хочет водитель «скорой», дорога была свободна и автомобиль мог спокойно проехать. Кармен закричала, Лукас посмотрел куда она показывала пальцем и сердце у него забилось. Фургон «скорой» толкал его через перекресток в сторону от моста, пытаясь столкнуть в реку Мансанарес. Лукас слышал, как шины трутся о гравий дороги. Раздался скрежет, машина «скорой» напирала и сильнее давила на бампер. — Они нас хотят утопить! — визжала Кармен. Она высунулась из окна: — ¡Hijosdeputa! ¡Cabrones! Блядь! Вот козлы! Лукас снял ногу с педали тормоза, как только он это сделал, его Motor Spano рванулся вперед. Он снова нажал на тормоза. Скрежет шин возобновился, но скорость не снизилась. Лукас посмотрел в зеркало заднего вида. «Скорая помощь» толкала его к ограждению реки, и оставалось не более ста метров. Он снял ногу с тормоза и надавил на акселератор. Снова послышалось трение металла о металл, Motor Spano оторвался от преследователя. Отчаянно вцепившись обеими руками в руль, Лукас повернул направо на шоссе М30 и выжал максимальную скорость, чтобы добраться до дорожной развязки. Он рассчитывал увидеть блокпосты, которые обычно всех выпускали из центра города и старались сдерживать желающих попасть в центр. Лукас уже готовил фразы, чтобы описать случившееся. Но на мосту Эмбаркадэро, как и на мосту Сеговия, никаких блокпостов не было. Об их существовании говорили заброшенные мини-лаборатории по забору крови, сожженные полицейские машины и перевернутый вверх колесами военный грузовик. — ¡Joder! Черт! Я рассчитывал на помощь! — произнес Лукас. Он сумел, не снижая скорости, проехать между обугленными частями автомобилей, разбросанных на мосту словно здесь разорвалась бомба, и выскочил на скоростную магистраль А5. Ему нужно как можно дальше уехать от Мадрида. Лукас отгонял мысли о том, что в других городах может быть хуже. Но тогда они с Кармен не будут заезжать в большие поселения, они уедут в горы, доберутся до Португалии и найдут для себя уголок на берегу океана. — Лукас! Эта проклятая «скорая» едет за нами! Крики Кармен вернули его к действительности. От «скорой» его машину отделяло метров тридцать. Лукас постарался выровнять скорость, но карета «скорой» приближалась и Карме смогла увидеть, что пассажир «скорой» собирался стрелять. Ни слова ни говоря, она вывернула руль на себя и Motor Spano повело вправо. Это спасло от пуль, предназначенных колесам Motor Spano. Лукас высматривал съезд с магистрали, на прямой машина «скорой» едет очень быстро, но фургон неповоротлив в переплетении городских улиц. Лукас проскочил район Лусеро, по обе стороны от дороги остались безликие многоэтажные дома. Неожиданно справа дорога расширилась, и возникла еще одна полоса, предназначенная для кратковременной остановки и срочного ремонта. Решать, как поступить, надо было мгновенно, Лукас резко свернул вправо, нажал на тормоз и начал крутить руль, пытаясь справиться с заносом. Фургон не ожидал такой прыти от Motor Spano и проехал далеко вперед. Лукас решил рискнуть и съехать с полосы через сломанное ограждение, он подумал, что был далеко не первым водителем, который хотел попасть на территорию мадридского зоопарка со стороны магистрали. Кармен тихо ойкнула, когда Motor Spano подпрыгнул, качнулся, но все-таки встал на четыре колеса. Лукасу удалось остановить автомобиль, он почувствовал огромное облегчение. Но эта эйфория продолжалась недолго. В зеркало заднего вида он увидел съезжавший с дороги фургон «скорой помощи». Лукас глубоко вздохнул, вцепился в руль и вдавил педаль акселератора в пол, он въехал на дорожку зоопарка, затем взял влево, попутно заметив мертвых животных в клетках, Фэн-вирус их тоже не пощадил. Кармен молча глотала слезы. Ей было жалко и больных людей, и мертвых зверей, и она злилась от бессилия, от страха, от ужаса, которым было покрыто будущее. Кармен уже смирилась с тем, что им с Лукасом придется бросить машину, алый Motor Spano слишком заметен на фоне начинающегося безумия. Она решила предложить Лукасу поменять автомобиль как только они окажутся в относительной безопасности. Оглянувшись, Кармен немного успокоилась. Лукас выехал с территории зоопарка и успел проскочить под магистралью, нырнув в хаос улочек Карабанчель. Один из тех районов, откуда все пытаются как можно быстрее уехать. Безработица, нелегальная иммиграция, группировки, продающие оружие и наркотики. И самый знаменитый монумент района — заброшенная тюрьма Карабанчель для политзаключенных.* Лукас вывернул на улицу Побладос, которая соединяла район Карабанчель с соседним, Усэра. Красный Моtor Spano не вписывался ни в один ни в другой район, но Усэра был тоже огорожен блокпостами и Лукас слабо надеялся, что будут стоять военные и полицейские. Лукас вспомнил, что вскоре слева будет длинный рукав, оттуда можно заехать на территорию тюрьмы-призрака, подразнив местных обитателей. Они не успеют угнаться за Motor Spano, но изрядно помешают карете «скорой помощи». Лукас увеличил обороты мотора, автомобиль зарычал, для пущей убедительности держал включенным клаксон. Он сделал один полный круг вокруг заброшенной тюрьмы и из его выбитых окон и дверей стали появляться местные жители. — Черт! Они как зомби! — Кармен нервно передернула плечами. — Почти так и есть, — согласился Лукас, — все наркоманы со стажем, от человеческого у них ничего не осталось, только агрессия. На этих словах кто-то кинул камень в машину, попав в заднее стекло. Послышались довольные крики, хотя камень не причинил никакого ущерба. Второй камень не долетел. Лукас не видел фургон и пока не хотел уезжать с территории тюрьмы, все больше дразня местных. Наконец он услышал звук мотора «скорой помощи» и вылетел на тюремное кладбище, через которое Лукас рассчитывал попасть на улицы Карабанчель. Раздались выстрелы. Кармен сказала, что «зомби» оказались достаточно активными, чтобы окружить фургон, и водитель «скорой» отстреливался от них. Фургон отчаянно засигналил, Лукас понимал, что обитатели заброшенного каземата возьмут количеством, рано или поздно те, кто гнался за его красной Моtor Spano расстреляют все патроны, и тогда будет решать только уровень кровожадности жителей тюрьмы. После короткого торможения Лукас снова вдавил акселератор до упора и рванул на восток, им нужно выбраться из этого района. Лукас сосредоточился, он хотел резко свернуть на боковую улочку, не опрокинув машину и не врезавшись в переполненные мусорные контейнеры. Он рассчитывал, что фургон «скорой помощи» навсегда останется на территории тюрьмы Карабанчель. Лукас рванул руль по часовой стрелке и резко повернул направо. Он услышал, как завизжали шины, коротко нажал на тормоз, машину тряхнуло, но потом она выровнялась, и Лукас стал снижать скорость, успев взглянуть в зеркало заднего вида как раз в тот момент, когда фургон опрокинули на бок. Еще секунда и автомобиль «скорой помощи» лежал колесами вверх, его перевернули и кажется подожгли, Лукас видел языки пламени. Убедившись, что машина «скорой помощи» больше их не преследует, Лукас постепенно снизил скорость. Чем больше увеличивалось расстояние от фургона, тем больше нервничал Лукас. Такая реакция была и во время игр. Лукас довольно хладнокровно бегал на футбольном поле во время матча, а после окончательного счета его начинала бить дрожь. Тренер его успокоил, объяснив, что его нервная система реагирует по-другому, но главное, что Лукас давал хорошие результаты. Он не заметил, что стрелка бензобака дергалась и показывала почти пустой бак. Кармен ткнула пальцем в приборную панель, она была более внимательная. — Черт! Где здесь заправка? — Лукас очень редко заезжал в район Усэра. — Стрелки показывают на юг, — проговорила Кармен. — Я вижу, что на юг, но там Виллаверде, еще один бандитский район. — Ты думаешь, что там будут грабить на улицах? — удивилась Кармен, — Смотри, мы почти час кружили по Карабанчель, и кроме заброшенной тюрьмы, нигде никого не было. Лукас помолчал и согласился. — Ты права, наверно все отправились грабить богатый центр. — Но ты же сам видел, что около Пласа Майор было больше всего этих… «врачей». Кармен сделала движение руками, словно рисовала кавычки. Лукас нервно передернул плечами. — Называй вещи своими именами. Бандиты, убийцы, насильники. Они переоделись в защитные костюмы, закрыли лица респираторами и масками в надежде спастись. Лукас захохотал. — А теперь их на куски растащат на тюремный обед! — Что ты несешь? — Кармен закрыла рот рукой. — Ты думала, что эти наркоманы, проживающие в заброшенной тюрьме, ходят в супермаркет за покупками? Лукас подумал, что Кармен такая наивная, но благоразумно промолчал. — Я думала… ну я вообще-то про них не думала, — быстро добавила Кармен, — но я считала, что таким людям помогают наши социальные службы. — Да брось! Они не станут мараться с наркоманами. Сколько лет город пытается снести эту тюрьму, могли бы перестроить в больницу… Лукас замолчал, а Кармен все думала над его словами, что тюремный обед будет состоять из жареной человечины. Она почувствовала приступ тошноты и попросила Лукаса остановиться. — Не потерпишь пару минут? Скоро будет заправка. Кармен молча кивнула, сдерживая слезы и комок в горле. Они проезжали мимо разбитых витрин магазинов и аптек, улицы были почти безлюдны, если не считать трупы, которые стали встречаться чаще, чем в Карабанчель. Лукас подумал, что жители неблагополучных районов сначала разграбили то, что было ближе к дому, а потом отправились в центр столицы. Только с трупами было не понятно. Неужели в Карабанчель их убирали? На последних каплях топлива Лукас подъехал к автозаправочной станции. Он сморщился. Что за место! С одной стороны — пустыри автомобильного завода Peugeot Citroën Madrid. С другой — Лукас сначала подумал, что это парк, но ошибся — кладбище; чуть выше — Дом престарелых и две больницы, а ближе к автозаправке стояли старшая школа и полицейский участок. Все здания зияли выбитыми окнами. На заправке никого не было. Глупая затея, подумал Лукас, рассматривая здание автозаправочной станции. Сбоку примыкали два топливных островка под навесами, один с бензином для легких автомобилей, другой — с дизелем для тяжелых грузовиков. Без электричества здание выглядело темным и заброшенным. Люди покинули это место. Все вокруг было усеяно мусором, который подгонял ветер. Лукас вышел из машины, ноги утопали в разбросанных пакетах и разбитых бутылках. Тихо. Лукас наклонился к Кармен: — Пересядь на мое место, если кто-то появится — сигналь! И дай мне респиратор. Кармен молча протянула новую упаковку одноразовой маски и заняла водительское сиденье. — Я попробую запустить колонку, может получится заправить машину. Лукас осторожно вошел через разбитое окно в магазинчик при заправочной станции. Сколько осталось живых в Мадриде? Сколько из них готовы рисковать в поиске бензина? На территории автозаправочной станции резервуары с топливом находятся под землей. Насколько их хватит? С начала военного положения бензовозы перестали заполнять резервуары, все ресурсы стали получать военные. Магазин встретил его затхлым, каким-то мертвым запахом. Полки были разграблены, хотя большая часть товара осталась на месте. Лукас случайно задел ногой бутылку «CruzCampo» и она покатилась по полу. Он вздрогнул от шума и осмотрелся, отступая к ближайшей стене. — ¡Maldito sea! Какого черта! — ловя ртом воздух, выдохнул Лукас. Его сердце бешено заколотилось. Умереть от страха — не самая лучшая идея. Прилавки при ближайшем рассмотрении вызвали разочарование. Большинство товара все еще лежало на полках, но не было ни еды, ни воды, ни лекарств. Остались карты, дорожные атласы, презервативы, футболки с эмблемой автозаправки, игрушечные машинки. Стояли мешки с едой для собак и кошек. Лукас взял один пакет и пытался прочитать состав, костная мука и витамины. Через месяц-другой, если они выживут, то скорее всего станут питаться собачьей едой. Холодильники тоже были разграблены, унесли почти всю выпивку, оставив на дне морозильной камеры пакеты с овощами. Лукас подошел к столу менеджера автозаправки, он стал нажимать на кнопки, чтобы запустить насосы. Система молчала. Лукас нажимал, вдалбливал, бил по кнопкам. Ничего! Затем он ударил себя по лбу. Электричества нет. Не работают холодильники, нет света. Лукас бросился в служебное помещение, где этот гребаный щиток? Комната была очень маленькая, стол, стул и куча бумаг. Лукас выскочил на улицу. Его Motor Spano спокойно ждал своей живительной жидкости. Кармен во все глаза смотрела на него и затем стала нажимать на клаксон. Лукас успел обернуться и отпрыгнуть в сторону, словно он ловил мяч. На него падал мужчина в форме сотрудника автозаправки. Его руки успели схватить Лукаса за джинсы и испачкать грязно-коричневой жижей. Лукас отпихнул его и мужчина не удержался на ногах. Он был весь опухший будто утопленник, лицо со странным синеватым оттенком, потрескавшиеся запекшиеся губы. На его форменной рубашке остались следы крови, гноя и слизи. Мужчина умирал. Его руки кровоточили, вернее все его тело было похоже на решето, покрытое темной кровью. Мужчина пытался что-то сказать, но Лукас отошел от него и в ужасе стащил свои штаны, бросил их тут же и полез в багажник за одеждой. Кармен вышла из машины, она хотел помочь больному и услышала резкое «Нет!». Лукас впервые наорал на нее и силой запихнул ее в машину. Он был взбешен. Нужно заправить машину и убраться с этого места. Кармен открыла дверь и крикнула, что больной показывает рукой куда-то за угол. Лукас снова прорычал, чтобы Кармен сидела в автомобиле. И заглянул в боковую подсобку магазинчика. Здесь стояли канистры с бензином, подготовленные к продаже. Черт возьми! Похоже этот сотрудник хотел ему помочь. Лукас подошел на расстояние в полтора метра и четко произнес «gracias», мужчина закрыл глаза и перестал дышать. Лукас заправил машину, потом позвал Кармен и они в четыре руки уложили на заднее сиденье полные двадцатилитровые канистры. Лукас торопился выехать с заправочной станции, он чувствовал себя слишком уязвимым. Он боялся, что мужчина заразил их Ф-вирусом. Скорее всего заразил Кармен. Она выскочила без маски. Дура! Если она вдохнула Фэн-в, то завтра будет известно точно, умрут они или еще успеют уехать из столицы. Черт! Гребаная сестра милосердия! Блядь! Лукас бил по рулю и не мог успокоиться. — Надо где-то остановиться, перекусить, отдохнуть, — сквозь зубы произнес Лукас, предварительно выкинув в окно одноразовый респиратор. — Я видела крышу какой-то церкви, вон там внизу, справа, — тихо произнесла Кармен. — Да, хорошо, — Лукас посмотрел на указатели, — это часовня Святого Феликса.***
Седовласый Антонио Наварро Мартин рассматривал свой полицейский значок с королевской короной. Он с утра ругался с Аной. Ley у Orden — Закон и порядок, это девиз испанской полиции и Антонио прослуживший больше двадцати лет в комиссарии Ретиро, не привык прятаться от проблем. А проблем в городе становилось все больше. Им с Аной повезло, что настоящие хозяева квартиры оказались предусмотрительными и приготовили съестных запасов на долгие месяцы карантина. Им с Аной не приходилось бегать по магазинам или аптекам в поисках консервов или аспирина. У них были и еда, и вода, и лекарства, даже алкоголь. Антонио должен был зайти в комиссарию, он не мог просто так исчезнуть, это его долг. Ана считала, что он уже отдал все долги, и лишний раз лучше не выходить из квартиры. Она подробно описала правила окупас, нельзя оставлять жилье пустым, иначе его займут. Антонио только отмахивался, дескать свободных домов много. Мадридцы умирали прямо на улицах, их тела складывали на перекрестках и один раз в сутки монахини забирали трупы, количество мертвых тело росло в геометрической прогрессии, и служительницы Богу не успевали вывозить умерших от Фэн-вируса. Этой ночью были слышны выстрелы, Антонио хотел найти кого-нибудь из своих коллег, расспросить, а может даже вернуться на службу. Он решил заглянуть в комиссарию, а потом уже выбирать, вернуться к Ане или отправиться на свою квартиру. Антонио оказался на улице и закашлял от дыма и вони, местные жители жгли трупы. Он повернул направо, вышел на улицу Моратин, еще раз направо и… остановился от удивления и страха. Здание полицейского участка было разрушено, и сейчас по развалинам бродили странные люди в защитных комбинезонах. Антонио решил, что это врачи ищут тела. Он подошел ближе. — Что случилось? Остались живые? На него не обращали внимание. «Врачи» искали оружие, а не людей, понял Антонио, когда увидел, что человек в оранжевом скафандре отпихнул ногой стонущее тело и вытащил из-под него пистолет. Антонио сунул руку в карман, нащупал полицейский значок и замер. Что он мог сделать? Арестовать тех людей? А что потом? Судов больше нет, судей тоже, нет полицейских, ни адвокатов. Есть лишь самосуд — закон оружия, когда правосудие вершится с помощью пуль. Антонио сжимал в кармане полицейский значок и сомневался, стóит ли показывать его. Ему стало жарко, пот покрыл его лицо, а люди в защитных комбинезонах-скафандрах стали показывать ему, чтобы шел своей дорогой. Антонио задержался еще на полминуты и побрел по улице. Он не обернулся, когда услышал выстрел, один из людей, одетых в защитный костюм пристрелил полицейского, лежащего под завалами своего участка. Он хватал ртом горячий воздух, Антонио стало тяжело дышать. С усилием сделал глубокий вдох, но тут же закашлялся. Тяжелый воздух имел острый химический запах гари. ¡Maldito sea! Проклятие! Лучше бы он сидел в квартире вместе с Аной. Новый порыв ветра принес серые хлопья-снежинки. Антонио посмотрел на небо, неужели в апреле начался снегопад? Мадридское небо было — как всегда — ослепительно синим и жарким. Маленькие серые снежинки мягко опускались на пустынные улицы. Антонио протянул руку и поймал несколько хлопьев, падающих с неба. Ему понадобились минуты, чтобы понять, что эти серые снежинки ничто иное как зола, останки сожженных трупов, унесенные и рассеянные ветром над умирающим Мадридом. Глаза Антонио наполнились слезами. Он всю жизнь прожил в этом городе. Он собирался умереть вместе с этим городом. Горло першило от золы и жаркого воздуха, Антонио сдерживал слезы, но они предательски катились по щекам. Его тело требовало движения и Антонио побрел по знакомым улицам, которых сейчас не узнавал. Разбитых витрин, сожженных машин, сломанных дверей становилось все больше, несмотря на то, что жители столицы с каждым часом умирали все больше. Центр города заполонили бандитские группировки с южных пригородов. Антонио усмехнулся, они тоже не вечны, хоть и вырядились в защитные костюмы. Оставаться в центре становится небезопасно. Как полицейский он знал, что у себя дома бандиты не станут грабить и убивать, для них сейчас важно разделить богатые районы города на сферы влияния и грабить, грабить, грабить. Возможно они переместятся поближе к восточной королевской резиденции, а может отправятся прямо во дворец Zarzuela, бывший охотничий домик на северо-западе Мадрида, где любил жить старый король Хуан Карлос I. Редкие прохожие сторонились друг друга, они шли по улице словно пребывали в полубессознательном состоянии. Многие кашляли и пытались держаться за здания. — ¡Dios mío! Зачем больные вышли на улицу? — хрипло произнес Антонио. Он дернулся, чтобы помочь одному из прохожих, который привалился к фонарному столбу и выплевывал кровавую слизь. Потом Антонио остановился. Он уже не чувствовал себя полицейским, он уже не представлял власть. Он просто испугался, что может и сам заразиться и принести Фэн-вирус к Ане. — Нет! Нет! — Антонио просто не хотел верить. Он вздрогнул от громких выстрелов. На соседней улице послышались крики. Антонио сжал полицейский значок и поспешил в квартиру на улице Сан Педро, где его ждала Ана.***
Альфредо очнулся на холодном полу в своей лаборатории. Голова раскалывалась. Он чувствовал себя марафонцем. Все тело покрывал липкий пот. Во рту был неприятный ржавый вкус. Он открыл один глаз и тут же зажмурился, когда флуоресцентные лампы болезненно ослепили его. Моргая, он снова попытался открыть слезящиеся глаза. Медленно привыкнув к свету, он стал различать очертания помещения — компьютеры, микроскопы, колбы, пробирки. Он все еще в госпитале Санта Кристина. Альфредо попытался сфокусировать взгляд. Очков не было, а на расстоянии он видел с трудом. Совсем не было сил и он решил снова закрыть глаза и проигнорировать боль в мочевом пузыре. Его кишечник тоже не давал уснуть. Альфредо перебирал в голове симптоматику Фэн-вируса. Тяжелое дыхание сопутствует почти все заболевания. Ф-вирус атакует в первую очередь лимфоциты. Общая слабость и повышение температуры, кровавая диарея и рвота, ангина или отит, бронхит и пневмония; менее чем за сутки начинают появляться опухоли на слизистых, возникает воспаление оболочек головного мозга, перестают работать почки и печень; легкие заполняются жидкостью, когда организм яростно реагирует на ядовитые испражнения вируса и пытается с помощью мокроты избавиться от заразы. Альфредо прикрыл глаза и представил как выглядят клетки, зараженные Фэн-в. Темные пятнышки внутри клеток, их количество увеличивалось прямо на глазах. Альфредо подумал, что клетки выглядели опухшими и жирными; они… они были «беременны» вирусом и были готовы взорваться. Его рубашка была покрыта какой-то красной коркой. Рвота с кровью. Кислотный запах снова вызвал рвотные рефлексы. Он застонал, поднявшись на четвереньки. Зрение затуманилось от слез. Он вытер глаза. Безумно хотелось пить. Альфредо не мог подняться и так, на четвереньках, пополз к двери. Ему нужно было открыть эту чертову дверь, и врач повис на ручке, забыв, что он закрывался на ключ, когда работал с зараженной кровью. — ¡Mierda! Дерьмо! — вырвалось у Альфредо. Звук его голоса показался ему чужим. Язык онемел и горло сжалось от сухости. Из последних сил Альфредо подтянулся на руках, замок находился выше ручки двери и, даже стоя на коленях, он не дотягивался до него. Какая ирония! Умереть в собственной лаборатории от жажды! Альфредо перебирал в голове события за последние сутки. Он знал, что оставаться в госпитале неделями было ошибкой. Он думал, что больница Санта Кристина — это безопасное место. Военные охраняли госпиталь, создавая иллюзию безопасности. Но это не тот мир, где он жил раньше. Как врач-инфекционист Альфредо понимал, что все надежды на будущее после конца эпидемии — это глупые слепые мечты. Эпидемия никогда не закончится. От вируса нет спасения. В этом мире останутся заброшенные дома, сожженные машины, пустые улицы и кучка до поры до времени выживших людей, которые превратятся в животных, в монстров. Страх превращает людей в диких тварей гораздо быстрее, чем болезнь. Вчера одна из медсестер позвала Альфредо к окну. Вокруг госпиталя в два ряда стояли военные. Они пропускали в приемное отделение только по одному, выбирая из длинной очереди женщин и детей, вторыми шли молодые мужчины. Старики до больницы уже не доходили, они умирали либо дома либо на улице. Машины «скорой помощи», выезжавшие на вызовы, не вернулись в госпиталь. Их угнали банды преступников, они убивали врачей, расстреливали больных. Каждая группировка хотела иметь свою карету «скорой помощи» и свои защитные скафандры. Сначала разграбили небольшие клиники, а затем, когда не могли добраться до госпиталей с большим парков медицинских автомобилей, стали устраивать ложные вызовы «скорой». Последние бригады боялись ехать на вызов, но чувство долга брало верх. А вдруг звонившие действительно больны и нуждаются в помощи, а вдруг можно спасти, а вдруг… Но никто из медработников отделения «скорой помощи» не вернулся обратно. Альфредо смотрел на группу людей, в основном это были молодые мужчины, которые требовали, чтобы их пропустили в госпиталь. Они шли в защитных очках и респираторах. Все вооружены ножами, ломами, бейсбольными битами, палками. — Dios mío, Боже мой, они как первобытные, — прошептала медсестра. — Когда человек хочет выжить, им руководит его первобытный мозг, — ответил Альфредо. Раздались свистки. И медсестра прильнула к окну, в ужасе смотрела на все широко раскрытыми глазами, не в состоянии сдвинуться с места. Альфредо тоже стал смотреть внимательнее. В критический момент никто ничего не предпринял; нападавшие были обычными людьми, больными людьми. Офицеры закричали: — Стойте или будем стрелять! Цепь солдат в противогазах ринулась на толпу. Замелькали дубинки. Людей оттесняли или сбивали с ног. Солдаты отталкивали щитом группу молодых мужчин. Затем военные пустили слезоточивый газ, дешевые маски и респираторы нападавших не защищали от растущего облака газа, люди кричали друг на друга в дыму; мелькали лица доведенных до отчаяния людей, рыдающих, кашляющих, орущих. Солдаты размахивали дубинками и вскоре появились первые раненые. Похоже кровь подхлестнула нападавших. Спустя мгновение кто-то выстрелил, выбежал вперед и разрядил свой дробовик прямо в солдат, стоящих в первом ряду. Альфредо услышал оглушительный хлопок, кто-то из толпы бросил гранату. Загрохотали выстрелы. Послышался звон разбитого стекла, нападавшие стреляли по больнице. По внутренней связи раздался встревоженный голос главврача, он кричал, чтобы медперсонал закрылся в подвале, в морге. Оставшиеся в живых врачи и медсестры побежали по лестнице вниз. Альфредо задержался. Он не мог оставить лаборатории без присмотра. Врач побежал в инфекционное отделение, ему нужно было пройти через весь этаж, чтобы попасть к себе в кабинет. По дороге он кричал медсестрам, чтобы оставили больных, нет смысла дежурить у умирающих от Фэн-вируса, когда тебя могут пристрелить. Забежал в кабинет и схватил свои рабочие заметки. С папкой подмышкой Альфредо почти дошел до лаборатории, когда в коридор влетела газовая граната. Моментально заслезились глаза, Альфредо задержал дыхание, но он уже успел вдохнуть хорошую порцию отравляющего вещества. Трясущимися руками отпер двойные двери в лабораторный корпус. Они автоматически закрылись за ним. Альфредо прошел в дальнюю комнату, где находился его стол. Болело горло и горели глаза. Лицо было мокрым от слез, а скоро потекли и жидкие сопли. Газ уничтожал слизистые поверхности и вызывал кожное раздражение, Альфредо надеялся, что не ослепнет, так как глаза очень сильно горели и теряли эффект моргания. Он повторял себе, что необходимо вымыть лицо, прополоскать горло, но появилась сильная загрудинная боль и Альфредо упал на колени. — ¡Maldito sea! Черт! Что это за газ?! Он пытался принюхаться, может пахнет яблоком? ** Не зная состава газа, он не мог принять антидоты. Что он мог сделать, так дотянуться до нижней полки, где находились стерильные бумажные полотенца и физраствор. Альфредо промокнул салфетки и стал прикладывать к лицу, повторяя про себя, что нельзя растирать, иначе он вотрёт капли в кожу. Из последних сил врач поднялся и закрыл на два замка дверь в свою лабораторию, она была герметична. Он подумал, что нужно снять одежду, но у него началась безудержная рвота. Затем Альфредо отключился, иногда, когда он на несколько минут приходил в себя, то слышал крики и стрельбу, слышал удары в дверь, шум стрельбы казался одним сплошным раскатом грома. Альфредо не заметил, когда стихла стрельба, он очнулся в абсолютной тишине. Весь госпиталь был сметен за считанные часы. Нападавших было больше, чем думали военные. Основные силы бандитов, напали со стороны парковки. Они заранее прибыли на машинах и ждали своего часа. Солдаты охраняли центральный вход и приемное отделение. Только группа из пяти военных стояла на входе для персонала со стороны парковки. Их расстреляли в одно мгновение. Бандиты искали лекарства, средства защиты, они не гнушались хирургическим инструментом. Дойдя до дверей с надписью «Осторожно! Биологическая опасность!» и с трехсторонним символом ярко-оранжевого цвета, преступники пытались вскрыть двери, но один из них показала пальцем на надпись и объяснил, что они вернуться позже, создадут биологическое оружие против остальных группировок. Альфредо тряхнул головой, сейчас он почувствовал себя опустошенным и дезориентированным, но он немного успокоился. Не болен Фэн-вирусом. Это было отравление слезоточивым газом, причем сильное отравление. Он до сих пор очень слаб, его внутренности болят так будто через него проехал грузовик; упало зрение, но он не ослеп; зуд по всему телу, так и хочется разодрать кожу и снять ее как это делают змеи. Альфредо осмотрел себя, он не снял одежду. Сжав губы до крови, поднялся. Дрожали ноги и руки совсем не слушались. Альфредо разделся и сделал несколько мелких шагов до приемной, там находился обеззараживающий душ, которым никто из лаборантов не пользовался, до появления Фэн-вируса в лаборатории ничего страшнее рака или вич-инфекции не было. Альфредо включил воду, почти холодная с сильной примесью хлорки, от нее кожа стала чесаться еще сильнее. Затем он добавил горячую и густо намылился. Альфредо стоял с закрытыми глазами и плакал. Это уже не газ. Он плакал от страха, от бессилия, от ужаса. Ему нужно выбраться из госпиталя. Забрать все лекарства из лаборатории, маски, респираторы, в отдельном шкафу висели противочумные защитные костюмы для лаборантов. Интересно, угнали его машину со стоянки? Альфредо парковался на нижнем этаже, чтобы не занимать место близко от входа в госпиталь, больным нужнее. Добраться до парковки оказалось легче, чем он думал. Госпиталь разграбили, медперсонал и солдат убили, больных пациентов отравили газом. Больница Санта Кристины напоминало кладбище. Альфредо радовался, что Инма так и не вернулась на работу, он очень надеялся, что медсестра жива. Альфредо был доволен, что вчера отправил медбрата Пако домой отоспаться. Он думал, что Франциско догадается держаться от госпиталя подальше. Альфредо в медицинской одежде, он не решился снова надеть свои вещи, с волнением спускался на нижний этаж парковки, его автомобиль стоял на месте, он никого не заинтересовал, кому нужен старый Seat. Альфредо привез коробки со всем, что нашел в лаборатории, на кресле-коляске для больных. Он был еще слишком слаб, чтобы нести тяжести. Загрузил багажник и часть вещей разместил на заднем сиденье. Сел за руль и несколько минут смотрел прямо перед собой. Он столько лет провел в этом госпитале, спас столько жизней, а вот с Фэн-вирусом справиться не смог. Альфредо не знал, куда ехать. Домой ему явно не хотелось, оставаться в Мадриде было опасно. Он решил отправиться к морю, на юг. Выехал на улицу Доннель, она вела к кольцевой дороге, оттуда он выедет на магистраль А4, которая вела на юго-восток. На углу с улицей Эскедро почти под колеса машины бросилась женщина. Она кричала, плакала. Альфредо успел объехать ее, он подумал остановиться и успокоить ее, но заметил как из ее рта идет кровавая пена, признак терминального отека легких. Крики женщины преследовали его на улице, пока не слились с другими — вопли, выстрелы, взрывы — звучащими над Мадридом как сплошной демонический хор. -------------------------- * Тюрьма Карабанче́ль (Cárcel de Carabanchel) была построена политическими заключенными после Испанской гражданской войны в период между 1940 и 1944 годами в мадридском пригороде Карабанчель. Тюрьма просуществовала 55 лет, и до своего закрытия в 1998 году считалась одной из самых крупных в Европе. Во времена диктатуры Франко (1939-1975) и последующей период «Бункера» (1975-1981), когда франкисты продолжали удерживать политическую власть, в тюрьме томилось большое количество политических заключенных и приводились в исполнение смертные казни. На протяжении 2000-х годов тюрьма-призрак стала полна настенными граффити и скваттерами, постепенно исчезали окна, двери, лестницы, которые сдавались на металлолом. Время, вандализм, неконтролируемое заселение, отсутствие какого-либо присмотра за территорией превратили тюрьму Карабанчель в небезопасное место и источник разного рода проблем для всего района. Одним из аргументов в пользу сноса здания послужила дурная слава тюрьмы, благодаря которой весь район Карабанчель ассоциировался с темными страницами испанской истории. На этом основании местный совет района Карабанчель в 2008 году принял решение о демонтаже сооружения. ** Отравляющие вещества на базе хлорацетофенона, (в России их называют «газ Черемуха») немного пахнут яблоком/черемухой.